Роль теории в познании прошлого. Теория и методология исторической наук

Понимая историю как науку об обществе в его динамике, бросается в глаза чрезвычайная широта её исследовательского поля с тенденциями к непрерывной и безграничной экспансии исторического пространства. Это рождает даже некоторые опасения утраты исторической наукой специфики собственного предмета. С другой стороны, подобная позволяет говорить отдельным исследователям об истории, как о чуть ли не самой универсальной из всех социальных наук. Фактом истории, а значит, и предметом исторического анализа, может быть любое проявление человеческой деятельности. Историк, в отличие от специалистов в других областях социогуманитарного знания, имеет дело с явлениями самых разных типов: экономическими, социальными, психологическими, политическими и правовыми, культурными и т.д. Последнее даёт основание выводам не столько об универсальности исторической науки, сколько о вполне естественном интеграционном потенциале и возможностях синтеза разносортной информации и форм её обработки. По крайней мере, любая гуманитарная дисциплина изучает лишь одну из сфер современной реальности, в то время как историю интересуют все аспекты прошлого и со временем в поле её зрения окажется и то, что некогда занимало иные гуманитарные науки.

Необходимо понимать, что историческая наука может рассматриваться так же как форма общественного сознания и как социальный институт. Среди других форм общественного сознания исторический его вариант предполагает некую совокупность идей, взглядов, представлений, чувств, настроений, отражающих восприятие и оценку общественного развития во всем его многообразии. Научный срез исторического сознания выделяет ту её область, что сопряжена конкретно с научными практиками, со свойственными им специфическими методами, с институтами исторической науки, группами ученых, системой исторического образования и так далее.

Историческое знание условно можно разделить (по способам познания) на три уровня:

реконструктивное знание и реконструктивная картина прошлого, как фиксация исторических фактов в хронологической последовательности, которая создается в виде нарратива, т.е. некоего рассказа, повествования или же в виде схематического отображения;

эмпирическое историческое знание - знание о регулярностях, повторяемости в процессе исторического развития и утверждения взаимосвязей между различными фактами;

теоретическое историческое знание сопряжено с формулировкой на основании первых двух уровней обобщающих теорий, т.е. выявлением законов исторического развития. Понятие «историческая теория» до сих пор является спорным и неустоявшимся в научной и философской литературе. И все-таки, указать ряд общих условий исторических теорий возможно, как минимум они предполагают: 1) фиксацию различий в социальных системах, 2) обозначение переходов от социальной системы одного качества к другой; 3) содержать закономерности социального развития признанные исторической науки.

Переходя от теории к методологии исторической науки, необходимо отметить, что само слово методология обозначает учение о системе принципов и способов организации и построения теоретической и практической деятельности. Методологические основы современной исторической науки весьма разнообразны и включают в себя как методы конкретно-проблемного (специально-исторического), так и методы обще-научного исторического исследования.

Если говорить об общенаучных методах, используемых в историческом познании, то имеются в виду, прежде всего, методы эмпирического исследования (наблюдение, измерение, эксперимент) и методы теоретического исследования (анализа и синтеза, индукции и дедукции, восхождения от конкретного к абстрактному, моделирования и др.), а также методы классификации и типологизации, подразумевающие выделение общего и особенного, что обеспечивает систематизацию знаний.

Под историческими методами в узком смысле слова, к которым историческая наука изначально и апеллировала, подразумевают приемы критики источников, прежде всего, письменных. Как способ верификации фактов исторические методы усложнялись и эволюционировали вместе с расширением пределов исторической науки. Инструментарий историков, традиционно изучавших письменные источники с помощью текстологии, палеографии, эпиграфики и т.д., в последние десятилетия обогатился методами сопредельных социальных наук. Благодаря появлению квантитативной истории в обиход вошли процедуры критики статистических источников, а социология, антропология и демография способствовала укоренению в исторических штудиях контент-анализа, устного анкетирования и т.д., вплоть до технических процедур климатологии. Однако подобные операции по сбору, обработке и первичной систематизации данных, в современной истории, как впрочем, и в иных гуманитарных науках вынесены за рамки собственно наук и являются вспомогательными.

В современной исторической науке методология рассматривается, скорее, как совокупность концепций анализа исторического процесса, способ познания причинных и структурных связей, что составляет отдельную область исторического познания. Эта область включает в себя вопросы использования специальных и общенаучных методов, но внимание сосредоточено преимущественно на общих условиях и параметрах эффективности их применения. Специфика методологии в лоне самой исторической науки проступает, как минимум, в неоднозначности её положения. Отчасти связано это с сохраняющими и сегодня свою силу убеждениями в том, что теория не является частью ремесла историка. Об этом редко говорится открыто, как во времена торжества позитивизма, но на практике довольно расхожая установка.