Глобализация мирового экономического, политического и культурного пространства

Проблема глобализации на исходе ХХ столетия превратилась в одну из самых востребованных тем научных дискуссий. Действительно, в последние десятилетия прошлого века вслед за учеными и публицистами о глобализации заговорили широкие круги общественности. Казалось, что это слово содержит буквально парадигму, включающую понимание происходящих в мире процессов и эпохальных изменений ближайшего будущего. Не случайно в поисках звучных эпитетов новому столетию его нередко называли веком глобализации, хотя сегодня ещё довольно трудно сказать насколько это оправданно. Собственно, понятие глобализации - это краткое обозначение совокупности сложных процессов всемирной экономической, политической, социальной, культурной интеграции и унификации.

Попробуем через различные аспекты глобализации вкратце дать оценку ключевых процессов современного мира. Во второй половине прошлого века научно-техническая революция, становление единой системы связи и оформление новых военно-политических блоков в рамках холодной войны, заметно ускорили вовлечение стран в международное разделение труда и обмен продукцией и информацией. Интернационализация экономики, преумножая транснациональные корпорации, превращала их чуть ли не в главную движущую силу мирохозяйственных связей. Одновременно усиливалась межгосударственная интеграция национальных хозяйств как стремление к достижению большей эффективности национальных экономик за счет стимулирования процессов специализации и кооперирования в рамках региональных союзов, развития сотрудничества между странами-участницами в области производства, торговли и валютных отношений.

В настоящее время наиболее развитой формой международной интеграции по-прежнему остается Европейский Союз. На основе создания Единого внутреннего рынка и включения в свою орбиту стран бывшего социалистического блока в 90-е годы интеграционные процессы в Европе получили лишь дальнейшее свое развитие. В начале XXI века продолжилась интеграция государств Северной Америки – США, Канады, Мексики, а также стран Азиатско-Тихоокеанского региона. Интеграционные тенденции не обошли и другие регионы, в которых многие государства также заинтересованы в защите национальных интересов в основном на рынках сырья, продовольствия, энергетических ресурсов или же рынков рабочей силы. Примерами могут служить организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК), железной руды (во главе с Индией), экспортеров меди (Заир, Замбия, Перу, Чили), другие объединения стран Ближнего Востока, Африки, Латинской Америки.

Процессы глобализации по-прежнему оцениваются неоднозначно. Мировые войны, крупные экономические кризисы, опасность применения оружия массового уничтожения - далеко не полный перечень негативных последствий глобализационных процессов. В то же время актуализация глобальных проблем современного человечества дополнительно стимулирует интеграционные процессы. Круг глобальных проблем хорошо известен сегодня. Некогда, в 60-80-е годы прошлого века, на первом месте были проблемы, связанные с ядерным оружием и технологиями, затем с сохранением окружающей среды и её ресурсов. Сегодня на повестке дня стоит, по всей видимости, иной комплекс проблем, включающий в себя дилемму «Севера-Юга» - возрастающего социально-экономического разрыва между развитыми и развивающимися/отсталыми странами, противоречия демографического развития и миграционных процессов, а также тесно связанную со странами третьего мира проблему международного терроризма.

Однако с глобализацией связывают, прежде всего, иные опасности, которые видят в новых формах геополитической и экономической зависимости или даже подчинения, особенно, стран третьего мира, нивелировании национальных культур, утраты людьми традиционных ценностей и исторической почвы, навязывании определённых, порой принципиально чуждых систем ценностей. Конечно, у процесса глобализации, есть и другие стороны, внушающие оптимистический взгляд на будущее. Это формирование системы всемирного хозяйства с «разделением труда» между странами и континентами; тесно связанное с этим возрастание роли региональных экономических союзов; интенсивный обмен культурными ценностями и научными знаниями; «экспорт» оптимальных форм экономической, социальной и политической жизни. Ослабление государственного приоритета ограничивает своеволие в сфере военного производства, а усиление транснациональных негосударственных образований, включая международные организации, предполагает защиту уже выработанных и широко признанных норм и порядков.

В то же время далеко идущие выводы о формировании чуть ли не планетарной цивилизации, пока мало оправданы. Впрочем, это касается не только глобализации, но и многих иных обозначенных ориентиров социокультурного развития и формирования нового индустриального общества. Ведь какие только эпитеты ему не подбирали: «посткапиталистическое», «телематическое» и «постцивилизационное» супериндустриальное», «программируемое» и даже «технотронное». Однако наиболее распространенными оказались теории постиндустриального, а несколько позже, информационного общества, что получили своё развитие в работах Даниэла Белла, Мануэля Кастельса, Элвина Тоффлера и многих других социологов.

Подчас можно встретить точку зрения, что теории постиндустриального, или информационного общества, были подтверждены реальными социокультурными изменениями. Однако оправданно было бы перевернуть это утверждение, указав, что именно наличные изменения в послевоенной экономике на первых этапах НТР определили содержание концепций нового индустриального общества. В то время как прогностические моменты оказались самым слабым звеном в рассматриваемых построениях, оставшись в числе надежд и гипотез. Все социально-экономические модификации, а также форсированное обновление материально-технической базы производства, расширение сферы услуг с идеалами нового креативного класса и представлениями о доминировании инновативно-сервисной экономики отнюдь не подтверждают становление принципиально нового общества. Пока появились лишь некоторые признаки, указывающие на то, что в недалеком будущем могут сформироваться новые социальные основы.

Перечитывая сегодня работы апологетов неоиндустриализма, становится очевидным некоторое «головокружение от успехов». На волне завышенных ожиданий забывались международная социально-экономическая конъюнктура, умножение центров экономической конкуренции, реалии технологического разрыва Севера и Юга, специфика международного разделения труда и масштабные миграционные процессы. Ожидания от глобализационных процессов также были во многом завышенными. В то время как интеграционные процессы сопровождаются острой конкурентной борьбой и, прежде всего, между Северной Америкой, Западной Европой и Азиатско-Тихоокеанским регионом. Более того, глобализации противостоит прямо противоположная – сепаратистская тенденция. Об этом убедительно говорят самые разные по своей сути явления, начиная от распада СССР и Югославии и заканчивая экспансией исламского фундаментализма. Поэтому глобализацию, несомненно, представляющую собой один из наиболее масштабных текущих процессов на международной арене, вряд ли стоит рассматривать и как некую панацею современного общества, так и в качестве неизбежного будущего.

СССР в 1945–1991 гг.

Перипетии внешней политики Советского Союза тесно связаны с изменениями внутри страны, которые происходили после войны. В первые послевоенные годы вплоть до середины 50-х внутренняя политика страны Советов характеризовалась преимущественно проблемами восстановления народного хозяйства при сохранении довоенной тоталитарной системы. Однако заложенные в 30-х годах принципы партийного руководства в послевоенное время себя уже исчерпали, а смерть Иосифа Виссарионовича Сталина в 1953 году стала лишь катализатором давно назревших изменений. Дальнейшее развитие Советского Союза - это растянувшееся на 30 лет противоборство реформистских и консервативных начал. Попытки преобразования системы, как правило, сопрягают с именем Никиты Сергеевича Хрушева, ставшего с сентября 1953 года фактическим главой страны и закрепившим курс на десталинизацию в докладе на XX съезде КПСС в 1956 году. Однако сам Хрущёв оставался типичным продуктом этого режима, лишь осознавшим вместе с частью партийного окружения неэффективность и потенциальную опасность сохранения прежних методов управления. Соответственно, робкие попытки обновления и реформирования социалистической системы, которые к тому же отличались крайней непоследовательностью, были в целом обречены на провал.

Вскоре за отставкой Никиты Сергеевича в 1964 году последовала консервация политического режима, олицетворением которой стал следующий глава партии и государства - Леонид Ильич Брежнев. Сохранность политической системы и прежних командно-административных методов управления народным хозяйством неизбежно повлекло и постепенное сползание экономики СССР к стагнации практически всех её отраслей уже в конце 60-х-70-х годов. Падение темпов роста национального дохода и промышленного производства, очередной виток бюрократизации партаппарата, нерешенность многих задач социального характера, рост апатии и безразличия населения в те годы, названные, может и не совсем справедливо, «эпохой застоя», говорило о том, что страна постепенно погружалась в тяжелый кризис.

Первые весьма запоздалые попытки всестороннего реформирования советской системы пришлись на краткий период с 1985 по 1991 годы, когда к руководству страны пришел представитель относительно молодого и амбициозного крыла партийного руководства страны – Михаил Сергеевич Горбачев. В 1986 году на XXVII съезде был выдвинут курс на перестройку всех сторон жизни советского общества. Однако непродуманность и непоследовательность преобразований привела к плачевным результатам. Попытки внесения элементов рынка в советскую экономику, дарованная предприятиям частичная экономическая свобода, возрождение частного сектора обернулись крахом социалистической модели её развития, ростом цен, дефицитом основных товаров и падением уровня жизни населения. В то же время непродуманные шаги по сближению с Западом, по ослаблению экономического и политического бремени холодной войны, урегулированию региональных войн и конфликтов с отказом от принципов социалистического интернационализма завершились распадом социалистического блока и отказом от советской модели развития в странах Восточной Европы.

Внутри страны обстановка была не лучше. Политика гласности и демократизации режима привела к неуправляемому процессу очернения всего прошлого страны, противоборству внутри партаппарата и возникновению новых идеологических и политический течений, оппозиционных не только курсу КПСС, но и существованию Советского Союза. В союзных республиках в условиях разложения партийных структур нарастали центробежные тенденции и обострялись долгие годы подавляемые межэтнические конфликты. Москва уже не могла жестко контролировать ситуацию в стране, а попытки конституционной реформы 1988 года и создание новых органов власти, только дискредитировавшие прежние принципы государственного строя, проблем отнюдь не решали. Провал предпринятой представителями прежней партийно-государственной номенклатуры попытки государственного переворота в августе 1991 года и смещения Горбачева с поста президента уже на глазах разваливавшегося Советского Союза лишь показал невозможность реанимирования прежней политической системы. В дни, последовавшие за августовским путчем, начался буквально «парад суверенитетов», когда многие бывшие союзные республики заявили о своей полной независимости, а три прибалтийские республики добились и ее признания со стороны СССР. Деятельность КПСС была приостановлена. В преддверии нового года Горбачев, потерявший все рычаги управления страной и авторитет партийного и государственного лидера, оставил пост президента СССР.

Неизбежный в тех условиях распад СССР официально был закреплен в так называемом Беловежском соглашении - документе, подписанном главами Российской Федерации (РСФСР), Республики Беларусь и Украины 8 декабря 1991 года. В соглашении говорилось о прекращении существования Союза Советских Социалистических Республик как «субъекта международного права и геополитической реальности» и о создании Содружества Независимых Государств (СНГ).