Может, я все-таки спрыгнула тогда с поезда?

И всё…

… умерла?

Теперь я в аду? В параллельной реальности…

 

Вдруг испуганно застыла. Замерла.

Что это? Что ЭТО?

 

Я не могла разобрать: ужасный, леденящий крик, не то визг скоростного поезда, ни то детский писк…

Испуганно обернулась…

 

Волнами звук накатывал на меня, заставляя каждый раз испуганно ежиться.

 

- Эй,… ау,… АУ!

 

… человек?

Короткие, быстрые шаги на «зов».

 

… из вагона…

 

Тихие рыдания… и вновь прилив визга.

 

- Я иду! Иду, ДЕРЖИТЕСЬ!!!

 

Вагон перекошен до безобразия. Трудно вообразить, что его еще удерживает в таком положении, что не дает целиком рухнуть на землю.

Забраться через двери, тамбур просто не возможно: слишком высоко ступеньки от земли…

Я стояла под этим огромным железным чудовищем, разорванной гигантской гусеницей, всматривалась в замысловатый механизм адской машины, и перебирала в голове осколочные мысли, суждения, как поступить, что сделать.

Безумие играло в злую шутку. Холодный разум стругал трезвые приказы, но вдруг вихрь, срыв – и снова хаос беспредела… Волнами, набегами, взрывами…

Короткие, спешные шаги вдоль уродца…

Наваждением ощущение, что едва трону – тут же все рухнет на меня…

НЕ СДАВАТЬСЯ!

РЕЗАТЬ ДАЛЬШЕ!

Нахально смелые шаги вбок. И вновь резкий приступ трусости…

Ступор. Сомнения…

ЭЙ! ХВАТИТ! СОБЕРИСЬ!

А что если попытаться обойти с другой стороны?

Попытаться забраться через окно.

Несмело переступила через рельсы. Отчего чувство, что я срываюсь в жерло вулкана? В бесов котел?

Всматриваясь в серую пелену ночи, в темень, разорванную Луной и габаритными огнями этой железяки, пытаюсь пробраться через покореженные сцепки вагонов.

 

Отчего глупое чувство, что я втискиваюсь в тонкий проход между двумя карточными домиками?

Отчего чувство, что едва сделаю неправильное движение – и мне больше не жить. Рухнет всё – паду и я…

 

Карабкаюсь, карабкаюсь, не обращая внимания на свою неуклюжесть.

Вот, вот… последняя попытка перепрыгнуть железные балки…

 

А-а-а!!! Пропащая штанина!! Зацепившись за какой-то, видимо, прут, рухнула вниз, как мешок с песком, прокладывая две неглубокие борозды среди холодного, колкого щебня голыми руками…. Нелепое торможение коленями,…

…едва ни рожей в камни.

Предательская, гадкая боль… нервно дернулась.

Мерзкая, предательская кровь.

НЕКОГДА НЫТЬ!

Жадно сцепив зубы, спешно поднялась с земли и побежала на звук.

 

Громкий  плач… он звал меня, звал, редко прерываясь на короткие, жалобные всхлипы.

 

Осознание, представление того, что это могло быть, ужасом накатывало на меня, разрывая прибоями… Каждый раз пронзало током, разрушая все барьеры, прогоняя хаотичные, пустые, мелочные мысли… Прогоняя страх,… и рассудок.

 

 

- Я иду, иду, потерпи. Слышишь? Я ИДУ!

 

Нервно дернулась. Резкий рывок… Глупые попытки заползти под навес многотонного железного гроба…

На четвереньки, я протискивалась через устрашающий, пугающий своею безвыходностью, смертельной опасностью туннель…

Страшно дышать…

 

Казалось, … казалось, неверное движение, дернусь – и все рухнет на меня, задавит, раздавит… Схватив свой плен, порабощая навсегда…

Убьет?

Смерть?

СМЕРТЬ…

 

Мария, МАРИЯ! Хватит!

- Ау, ты где? – попытка отвлечься,… попытка воззвать к разуму.

 

Плач не прекращался…

Плач… Визг… Писк…

И ни единого слова…

 

Открытый, доступный проем…

Битые стекла, торчащие гвозди, прутья, осколки…

 

Давай, Мария, давай…

Ты сможешь, сможешь…

 

Эй, какого… КАКОГО ЛЕШЕГО???

 

Едва я ступила на боковую стену вагона, как вдруг нога соскользнула и я рухнула внутрь…

 

Дура… СОБЕРИСЬ!

 

- Ау, - едва слышно прошептала из-за боли в горле, - ты где? ОТЗОВИСЬ!

 

Жадно, бессознательно обхватила руками свою голову, желая выдушить из нее ужас и страх, выгнать безумие, ТРУСОСТЬ!…

- НУ ЖЕ, не молчи!!! – казалось, звук был всюду, всюду, и одновременно… нигде…

 

 

Немного проползла вперед по салону… Я пыталась переставлять ноги, перепрыгивать косые, острые преграды, но не всегда это удавалось… то и дело зацепить, удариться, пораниться…

Казалось, мое тело было уже всюду разорвано. И боль, боль, она была везде. Остается лишь принимать ее как должное, как что-то нормальное. Как обычное или приятное…

 

Перегородки купе раскурочены… Выломаны или выбиты…

Всюду куски пластика, ДСП, грязные, мятые, в бурых пятнах лоскуты,… скомканные пакеты, пустые битые бутылки, газеты, выдранные страницы из книг…

Чей-то кроссовок, детские игрушки, разбитые, выкрученные в нелепую форму очки…

Робкий шаг, не глядя – невольно поехала по устойчивой поверхности, рухнула в эту свалку.

 

Резкая, до дикого крика, боль… СНОВА БОЛЬ.

 

Нервно отдернулась в сторону, спасая свои руки от разбитого стекла.

Слезы истерически вырвались наружу. Испуганно прижала ладони к груди.

Кровь. Кровь… ВСЮДУ КРОВЬ. Моя кровь…

Вдруг что-то шевельнулось…

Дрогнуло.

- Эй, ты тут?

 

Руки машинально, жадно рванулись вперед, не жалея, не чувствуя ничего, кроме как приказа РЫТЬ.

Маленькая, детская ножка… Розовой башмачок…

Белый цветочек на застежке, яркий, разноцветный Микки Маус.

Я ошеломлено замерла.

…передо мной…

Зажатая в тиски кукла…

Кукла… КУКЛА!

Что-то нереальное…

…придуманное, что-то путаю…

Но вдруг ножка вновь дернулась, дернулась, руша все отрицания, предположения, оправдания…

Сердце испуганно сжалось, ойкнуло, предательски кольнуло,… дикой, тупой боли волной разлетаясь по всей груди.

Током… Током бил ужас, заставляя дрожать, визжать, стонать от душевных пыток…

- Потерпи, солнышко. Я сейчас тебя вытащу. ПОТЕРПИ!!!
НЕУЖЕЛИ ЭТО - ПРАВДА?

Я пыталась вырвать глупую, нелепую распорку, упертую палку, мешающую снять тяжелую плиту перегородки, придавившую ребенка к полу, мешающую разгрести завал.

Резкий, жадный рывок, как вдруг… что-то завизжало, зашипело, зарычало, загудело.

ХЛОПОК. Яркая вспышка в глазах – и приговорено стемнело.

 

Глава Девятая

***

(Луи)

 

Навязчивая мысль просто исчезнуть, уйти, убежать отсюда. Отправиться дальше по своему пути, забыв всё и… ВСЕХ. Как прежде…

 

Но глупое чувство… Чувство ответственности, заботы, опеки…

Глупое сердце, спиваясь с разумом, приказывали оставаться здесь.

Я просто удостоверюсь, что она удачно добралась до города, до больницы. Добралась, и с ней всё в порядке. На сегодняшний день. А дальше, дальше - её жизнь в её руках. Пусть хоть с моста спрыгнет, хоть за своего Рене выйдет замуж, нарожает ему кучу детей... и будут они жить долго и счастливо…

 

ГЛУПЕЦ! Сопли развесил. Ей-богу, глупец!

 

РАЗ Я ЕЙ НЕ НУЖЕН - НЕ НУЖНА И ОНА МНЕ!

 

Понятно?

…Луи-Батист.

 

А вот уже и МЧС, пожарные, скорая, милиция мчаться. Не прошло и полгода…

 

Пищалки, мигалки,… Целый бал-маскарад под рев сирен. Какофония истерии. Словно здесь и так не хватает криков, стонов, визга…

 

Я прошелся вдоль насыпи с обоих сторон от поезда, но Марии нигде не нашел.

Гадкая, предательская кровь. Если бы не она, я бы отыскал нужный мне запах. Я бы нашел эту дрянную вертихвостку и насильно отпер  в больницу.

Отпер и покончил бы со всем этим абсурдом, что ворвался в мою спокойную, размеренную жизнь.

 

Вдруг пронзающий, жалобный крик, плач пронзил все мое тело. Невольно обернулся.

В вагонах еще кто-то остался?

 

Резкий рывок, и пока пытливые взгляды сосредоточены на полуживых калеках, я, не сдерживаясь в рамках человечности, рванул на звук…

 

 

***

Я все еще не мог поверить, поверить, что это окровавленное, полуживое, бьющееся в предсмертной агонии, существо – моя Мария…

 

Глава Десятая

 

***

(Мария)

 

Пришла в себя лишь на пятые сутки.

Я не знала, радоваться этому факту… Да чего не знала, с каждым днем убеждалась лишь в одном: зря,… зря, ЗРЯ!

 

Две недели в реанимации. Две недели полного затворничества и так некогда желанного одиночества.

Жива…

…Жива.

 

Больше сна, чем бодрствования…

Почти постоянное забвение. А уж если и очнешься – то мысли, мысли, хуже всякого ката, разрывали меня в клочья…

 

Разве не этого Вы хотели, Мария?

Жива. Одна. И новая жизнь?

 

Переломы таза, переломы обеих ног, ушиб спинного мозга, подозрение на травму позвоночника… Припухая печень и почки. Аритмия сердца. Сотрясения мозга. Мелкая трещина черепа…

Целый букет адской приправы для будущей жизни.

 

Иногда передавали привет от родителей, которые то и дело, что каждый день пытались прорваться сквозь тяжелую оборону больничных запретов, увидеть меня…

 

Лишь они…

Ни друзей, ни любимого, ни «хороших врагов»…

ЧЕРТ! Даже врагов, которые бы пришли порадоваться моей беде.

 

ОДНА!

 

Луи…

Днями напролет в голове взрывались его слова, его поцелуи. Мои слова. Моя гордость и решительность.

 

Что же, Мария, я теперь тебя НЕНАВИЖУ. Ты хотела одиночества и стабильности? Получи…

Получи реки слез и невыносимую тоску, тоску по том, кого сама прогнала…

Кого вырвала из своей жизни и выбросила прочь…

Решила построить из себя что-то стоящее? Молодец …