Глава 11. Непримиримые разногласия

 

На открытой утреннему светилу верхней площадке дворца, посреди раскинувшейся вечнозеленой гущи Мерцающего леса, было необычно многолюдно. Вокруг изящного плетеного столика в удобных гнутых стульях, сидели три самых влиятельных лица клана ловцов ветра.

Лица сидящих эльфов несли печать надменности и властности. Все трое, уважая веками устоявшиеся традиции, согласно официала прибыли в одеждах по кодексу правителей клана. Глава военной касты – мастер стальных листьев, был одет в красного цвета тунику, скрывающую тяжелую кольчугу гномьего производства и темного цвета свободные штаны. Глава магов по своему обыкновению был одет в зеленое свободное одеяние, на рукавах которого присутствовали руны и магические орнаменты. Ладонями он придерживал на коленях посох из вечного древа, в навершии которого уродливой каплей застыл черный камень. Глава рода был по своему обыкновению в бело‑золотом. Фигуры сидящих, несмотря на расслабленные позы, излучали угрозу и нетерпение.

– Как это могло случиться, Верен? Как ты мог отпустить моего внука в самостоятельный поход?

На лице мастера стальных листьев мелькнуло нечто вроде досады.

– Они прошли стражу в момент, когда прибыли молодые охотники. Юнцы всегда шумят, когда возвращаются домой. Виновные уже наказаны, а эти молодые негодяи скоро придут обратно. Не должно случится ничего страшного. Лир неплохо подготовлен, в схватке на мечах он проигрывал только мне, а уж в стрельбе из лука он давно среди лучших.

– Нам не нужны бессмысленные утешения. Я хочу знать, как пятерка сопливых щенков прошла через территорию заставы, не потревожив тайные метки? На заставе нет случайных людей. В страже всегда только ветераны. Кто им помог?

– У Лира был артефакт главы рода. – Ответил Верен.

– Если позволит глава Витаэль. – Перебил его маг. – Я бы тоже хотел задать несколько вопросов. Куда ведут следы? И почему наш доблестный полководец еще не приволок их сюда в путах? – Последние слова он произнес особенно громко. Среди нарушителей было два его племянника. Сыновья его сестры. Настоящая головная боль, и голова болела тем больше, чем быстрее они росли.

– Постараюсь ответить кратко, уважаемый Фелиноэрт. – Верен почтительно наклонил голову, в сторону мага.

– Следы ведут в руины Ашкерума.

– Что‑о!? – Глава рода вскочил. – Несносный мальчишка! Верни его назад Верениэль. Я хочу, чтобы их всех вернули. Бери столько воинов сколько нужно, но доставь их сюда.

– Мне нужно официальное разрешение ввести солдат в Мертвый лес. Я не хочу, чтобы по возвращении мне дали понять, что дома у меня нет.

– Ты его получишь. – Сцепив руки в замок, ответил Витаэль. – А теперь поспеши.

Дождавшись ухода мастера, маг наклонился к главе рода. – Надо решать вопрос с главой воинов. Верениэль стал слишком дерзок.

 

* * *

 

Для своей миссии, Верен взял отряд, который чаще всего выходил на патрулирование граничащей с орками территории. Несмотря на то, что в него входили по большей части эльфы из захудалых родов, и соответствующее к ним отношение, это было самое боеспособное подразделение. Служба в таких отрядах приравнивалась к самоубийству, но между тем потери были не такие уж и существенные. За два цикла только около дюжины из отряда погибли в стычках с орками, это учитывая, что самих орков полегло до сотни.

В отряде было два мага, оба получили назначение от Фелиноэрта за какие‑то провинности. Несмотря на критическую необходимость магов в отряде, жизни обоих висели на волоске, пока оба не подтвердили свою верность главе отряда. Верениэль до последнего думал, что это шпионы архимага. Давняя вражда только окрепла со временем.

Пройдя быстрыми тропами до границ леса, эльфы в хорошем темпе вышли на запретную территорию. Дальше начинался Мертвый лес. Дозорные уже к вечеру обнаружили прерванные следы нарушителей. Появились также плохие новости, по следу пятерки прошли гоблины.

Эти проклятые коротышки в свое время попортили немало нервов Верену, в его бытность командиром пограничного отряда. Пользуясь тем, что в запретном лесу не осталось меллорнов, они легко держали границу против стражей леса. Если происходили столкновения, размен был один к одному, а иногда гоблины умудрялись и вовсе подчистую вырезать разведчиков.

Как то им повезло застать одного из воинов зеленого народца врасплох. Тот охотился на детеныша лесной свиньи и не услышал, как к нему подобрались ребята Верена. Так он, даже будучи раненым, успел убить одного из разведчиков и порезать двоих, прежде чем его добили. В последствии один из разведчиков не дожил до встречи с лекарем, умер от заражения крови, копье гоблина оказалось отравленным.

У главы отряда были плохие предчуствия. Несмотря на то, что в пятерке нарушителей были два неплохих бойца из ловцов ветра, шансы на выживание были не так уж и велики, гоблины серьезный противник.

– Кейно[2] Верениэль! – Обратился к нему командир отряда. – В следах нарушителей есть что‑то странное. Трое из них шли с тяжелым грузом. На одном из привалов, мы нашли тряпки испачканные кровью гоблинов. След показывает, что группа пришла из поселения коротышек.

Плохие предчуствия подтверждаются. Неужели мальчишка решил получить благословление Лимаэля, принеся в жертву парочку гоблинов. Вот дурья голова. Подав команду ускориться, Верен перешел на бег. Из‑за спешки, первая шеренга отряда не заметила оставленного в засаде гоблина. Тот вылетел непонятно откуда, и парой кинутых копий вывел из строя двоих бойцов.

И хотя он ненадолго пережил своих врагов – его как ежа утыкали стрелами, свою жертву лес все же получил. После недолгого разбирательства, выяснили, что коротышка был не один. Второй убежал под шум. Теперь скрытность ничего не даст.

Отряд перестроился в наступательный клин, закрывшись щитами, лучники внутри клина. В результате задержки, в город отряд зашел уже после того как его на их глазах покинули гоблины. Бойцов пришлось удерживать от преследования, непонятно какой сюрприз могли оставить эти зеленые жабы. Впоследствие, увидев трупы сородичей, Верениэль пожалел о том, что сразу не приказал атаковать зеленых недорослей. Бойцов у тех было вполовину меньше.

– Кейно! На местности присутствуют следы артефактной магии. Направление сказать не могу, но здесь явно применялось что‑то мощное. Врядли это были гоблины, у тех никогда не было дельных боевиков. – Доложил ему один из магов. – Также, судя по виду и состоянию трупов, убили наших не здесь и точно не коротышки. Раны нанесены тонким металлическим клинком. Выборочно исчезли вещи, одежда и часть украшений, которые любят на себя навешивать богатенькие детки, а вот родовые перстни просто выбросили.

– Понятно. А где их головы? – Проскрипел Верен. В одном из трупов он опознал Лира. Это конец. Даже если он и найдет убийцу, со статусом военного главы придется распрощаться. Смерти своего младшего внука Правитель не простит. И хорошо если все ограничится только потерей статуса. Надо бы скорее найти убийцу и притащить его правителю, а дальше… Впрочем, не стоит загадывать.

Одного щенка не хватало, среди трупов не было Эльгола. Хорошо бы найти его живым, молокосос может сослужить неплохую службу, став буфером между ним и яростью правителя. К тому же щенок должен знать, кто убил его товарищей.

– Кейно. Головы отрезали уже коротышки. Мы нашли также следы крови гоблинов, здесь были убиты две‑три особи. Убийство сопровождалось ритуалом. – Сообщил маг. – Чувствуется примесь какой‑то непонятной волшбы. Использовался неизвестный мне артефакт.

К Верену подбежал один из бойцов.

– Мы нашли следы крови на лестнице в яму. И еще вот это. – Солдат протянул магу кусок странного шерстяного одеяния, испачканный в засохшей крови. На площади неподалеку отсюда есть следы костра, кто‑то жил здесь пару эринов[3]. Судя по оставленным следам – человек. Коротышки не оставляют столько мусора и по‑другому устраивают кострища.

– Фаринил, что скажешь? – Спросил ушедшего в себя мага Верен.

– Определенно человек. Точнее скажет только ларсогель. – Добавил Маг, заметив налет скептицизма на лице Верена. Тот всегда недолюбливал магическую братию, ассоциируя каждого мага с главой магического круга клана.

– Две пятерки по следу, остальные на полсотни шагов позже. – Скомандовал, Верениэль. – Необходимо вернуть останки наших сородичей. Воистину безголовых теперь. Отряд собрался в походное положение и выдвинулся вслед за высланными вперед разведчиками.

Гоблинов удалось догнать только спустя половину эрина. Проклятые коротышки передвигались по лесу, изначальной вотчине эльфов, как у себя дома. Верен прислонился к огромному, в два обхвата дереву. Несмотря на ощутимый ток энергии внутри, лесной великан не стремился делиться силой. Ну что ж, придется обходиться тем, что есть. Пусть маги отработают свое содержание.

Лидер отряда эльфов сквозь листву одобрительно оглядел укрытие, которое выбрали гоблины. Определенно у них толковый предводитель. Стрелами прицельно поработать не удастся – внутри не видно ничего. Остается только нападать с открытого пространства.

– Кейно! – Фаринил, как он думал, подошел незаметно. – Часть коротышек ушла в сторону поселения. С теми, кто в укрытии, остался один шаман. К сожалению, он достаточно силен, чтобы создать нам трудности. Мы конечно попробуем выбить их из укрытия, но вряд ли это получится сразу, да и шума будет много.

– Приступайте. – Кивнул Верен. Напрасно жертвовать своими воинами он не хотел.

Фаринил, вместе со своим молчаливым товарищем встали перед выходом на открытое пространство. С боков к ним были приставлены воины, которые должны будут закрыть магов щитами, в случае необходимости. Маг затянул какую‑то тоскливую песнь‑полушепот, рисуя в воздухе светящиеся узоры, его товарищ, эхом подпевая, тем временем капал из фляги на землю. Жидкость, не долетая до земли, словно истаивала, оседая на траве инеем.

– Вот уже третий идринн[4] с ними ходим, а они постоянно что‑то разливают и раскидывают в лесу. Не маги, а какие‑то засранцы. – Тихо прошептал первый помощник.

– Это краткий магический ритуал примирения с лесом. – Не смог сдержать улыбки Верен. – Так они просят прощения у леса, за то, что сейчас натворят.

– Ну как есть засранцы. В таком лесу не то, отдохнуть, спокойно за кусты сходить не получается. Того и гляди, какая‑нибудь живность в задницу вцепится, а они еще и пакостить удумали. У меня волосы дыбом встают, как подумаю, что они еще и других коротышек могут привлечь. Ох, и набегаемся тогда. – Сплюнул Сильяринис. Старый друг был как никогда прав.

Маги что‑то сделали. От рук Фаринила, в сторону укрытия, выстрелил яркий луч света. На удивление магов, он бессильно разбился о возникший на краткое мгновенье купол. Трава в месте удара испарилась, открыв черную спекшуюся землю.

После первой неудачи, в сторону купола начали летать вещи пострашнее. Яркие сгустки огня сменялись ледяными шипами, капли воды от плетей Тайлы стекая по куполу, испарялись ударами молний. Защита коротышек исправно отбивала все атаки.

После очередного неудачного залпа, откуда‑то сверху упало копьё и вонзилось бы прямо в грудь напарника Фаринила, не успей солдат слева отбить его щитом. Несмотря на молниеносную реакцию, наконечник копья успел все‑таки поцарапать воина.

Рану пострадавшего быстро промыли, но воину уже было все равно, после недолгой агонии он перестал дышать. Солдаты недовольно зароптали. Быть легкой мишенью не хотелось никому.

Маги похоже тоже разъярились. От места, где они стояли, в сторону коротышек поплыл небольшой зеленый шар с шипами, увеличиваясь с каждым шагом. К стене он подплыл уже будучи диаметром со взрослого эльфа. По пути следования шара, трава засыхала и съеживалась.

Верен видел как‑то раз действие этого заклинания в приграничье. Там они штурмовали форт людей, захваченный и уже обжитый орками. Шар также на высоте четырех копий заплыл на территорию орков, и под удивленные возгласы опустился за частокол. В форте начали кричать так отчаянно, что бывалые воины отряда не могли сдержать дрожи.

После проникновения за стену, взглядам отряда предстало мерзское зрелище. Трупы были пробиты насквозь и притянуты к земле отвратительного вида лианами, прорастающими сквозь тело. Некоторые из орков были все еще живы и безмолвно шевелили глазами, умоляя о смерти. Растения, набухшие кровью, тянули свои отростки к проходящим мимо них воинам. Самим же магам все было нипочем. Кроме усталости никаких следов переживаний. Ходили и рассматривали дело рук своих, делая какие‑то записи и измерения.

Тогда его, как и большую часть воинов, вывернуло наизнанку. С тех пор он и не любил всю эту магическую братию, с их бесчестной противоестественной магией.

Шар подплыл к радужному куполу, выставленному коротышками и начал медленно продавливать его внутрь. Со стороны купола раздались обреченные крики. Внезапно преграда развернулась и обхватила шар со всех сторон. Теперь недовольные возгласы раздались уже со стороны эльфов. Немного повисев на месте, он двинулся назад к магам. По напряженным лицам, предводитель отряда понял, что происходит нечто незапланированное.

Издав напряженный возглас, Фаринил вертикально свел раскрытые ладони вместе и потер друг об друга. Шар в оболочке потерял зеленый цвет и начал раздуваться в размерах, приобретая красный оттенок. В какой‑то момент он вдруг стал ярко белым и взорвался, откинув первые ряды эльфов вместе с магами назад.

Фаринила откинуло на воинов стоящих сзади. Напарнику не повезло больше, ему переломало все кости о стоящее сзади дерево. Пострадали также воины первой шеренги. Но одного маги все‑таки добились, защита была снята.

Отдав команду разделиться на три группы, Верен взял в руки щит. Как всегда все решает старое доброе воинское умение и это правильно. Пора показать гоблинам, кто в лесу хозяин.

Первая шеренга мечников выдвинулась к убежищу гоблинов, которые почему‑то хранили полное молчание. Лучники выдвинулись во вторую линию, они должны будут вести заградительный огонь, если коротышки вздумают предпринять вылазку. Сейчас лучники настороженно выцеливали движения за деревьями. Второй отряд мечников должен будет вмешаться только в случае необходимости.

Один из воинов в шеренге мечников вдруг повалился и начал нелепо дергаться, пытаясь встать, затем снова повалился и замер. За первым последовал второй, он схватился за ногу и скатился к подножью холма уже трупом.

– Кейно! Они стреляют отравленными дротиками.

– Всем назад! Лучники, огонь! – Верен не мог поверить своим глазам, коротышки еще не показались, а лучшие воины леса уже имеют двух мертвых и несколько раненых. Во время отступления, количество трупов увеличилось еще на одного эльфа.

Услышав крики боли из укрытия гоблинов, эльфы приободрились, на звук они стреляли едва ли не лучше, чем на движение. Впрочем, десять циклов с луком в лесу, кого угодно поставят на грань мастерства. После нескольких залпов, крики в убежище прекратились.

Верен не сомневался, что часть коротышек все равно выжила. И, при новом приступе он опять потеряет какое‑то количество бойцов, а, учитывая, что после эльфов в лесу – лучшие бойцы именно коротышки, и саму позицию которую они выбрали, размен в лучшем случае будет один к одному.

– Кейно! В одном переходе от нас появились гоблины. Не менее десяти рук. И с ними, по крайней мере, два опытных шамана.

Верен думал недолго:

– Фаринил, сможешь передать сигнал шаману коротышек о прекращении боя? Нам нужно поговорить с их вождем. Передай, что я пойду один.

– Кейно, это опасно. Эта зеленая плесень не знает чести. Они просто животные.

– Не больше чем мы. – Долгая жизнь на фронтире научила Верена пренебрегать чувством гордости в пользу целесообразности.

– Дай ему знак, что мы готовы к переговорам. Сам будь готов защитить меня, если они решат воспользоваться моментом.

Фаринил на мгновенье закрыл глаза. – Все готово. Будьте настороже, защиту я не смогу держать долго.

– Хорошо. Надеюсь, коротышки не станут обсуждать со мной поэзию. – Маг обиженно насупился. Со стороны окружения послышались смешки. Тайная страсть Фаринила была в некотором роде отдушиной для мрачных будней отряда. В самом деле, что может быть смешнее обвешанного смертоносными артефактами мага, остервенело грызущего перо и задумчиво закатывающего глаза в моменты написания очередных виршей на привале.

 

Глава 12. Лес

 

Вдох‑выдох. Вдох‑выдох. Хфуу. Ххааа. Тьфу ты, чертова паутина. Такое впечатление, что у местных пауков «прядильное бешенство», увешали тут своими поделками каждый свободный метр.

Уже пару недель Федор пробирался сквозь разросшиеся в диком буйстве деревья. Вверху над лесом куда не посмотри, постоянно стоит туман. Воздух влажный, теплый, трудно дышать, как в бане, в парном отделении. Температура не сказать, чтобы большая, но во влажном воздухе почти нет охлаждающего испарения, как и освежающего ветерка. И этот пакостный зной не спадает в течение всей ночи, не давая отдыха. Горячий туман окутывает, словно ватная стена, в него можно завернуться, но нельзя пробиться сквозь него. Под кронами деревьев не хватает кислорода, организм отчаянно паникует, постоянно ощущая удушье.

Переход через лес давался очень тяжело, даже, несмотря на приобретенные навыки. Ну, начать правда стоило с того, что это был не лес, а ЛЕС. Ни дорог, ни свободного пространства в нем попросту не было. Приходилось искать тропы животных и идти по ним пока вели в нужном ему направлении.

Это было опасно. На тропах попадались следы немаленьких зверюшек, встречи с которыми грозили радостью несовместимой с жизнью. Услышав загодя топот или пыхтение местной фауны, Мальцев предпочитал залезать на растущие по сторонам тропы деревья. Вид же спешащего навстречу или сзади животного он теперь мог определить безошибочно по памяти.

После одной из встреч на водопое, парень теперь предпочитал перестраховаться. Чудом удалось ускользнуть от рогов какого‑то уродливого травоядного создания с налитыми кровью глазами, взобравшись на дерево.

Уже позже, отдышавшись, пространство в десять метров парень преодолел менее чем за секунду, он вспомнил название – Улун. Как будто это могло ему чем‑то помочь. Сидя на дереве, он удивленно наблюдал, как улун гоняет по тропе тройку каких‑то хищников, семейства кошачьих. Те урчали, шипели, но держались в отдалении от рогов взбесившегося мастодонта.

Окружающий лес рос в несколько ярусов, большие многолетние деревья высотой до шестидесяти метров, растущие вокруг них деревья помельче, несколько другого вида и подлесок. Высокая трава или кустарники по пояс и ростом с Мальцева.

Это были настоящие джунгли, хаотичное, пышное и сумасбродное нагромождение тесно и причудливо переплетенных стволов и ветвей, где в неожиданных изгибах, длинных провисах, бесчисленных губительных кольцах извивались лианы и другие растения‑паразиты, порой опускавшиеся до земли сплошной непроходимой сетью. Не было ни одного ствола, который бы поднимался к лучам солнца свободным от их щупалец. И на всех этих деревьях и растениях, кишмя кишела жизнь, порой принимая уродливые и мерзские формы.

К счастью, одежда эльфов была из особого материала. Насекомые предпочитали полностью игнорировать её носителя, что не могло не радовать. Мальцев видел местных муравьев, некоторые были сантиметра три длиной. Такие, навалившись толпой, легко утащат в муравейник и имени не спросят.

Зверюга загнавшая Федора в город и сделавшая сама того не осознавая благое дело, с момент перехода через ворота не появлялась. Хотя поначалу, встретив ее за стеной, парень успел уже распрощаться с жизнью. Однако та, принюхавшись, что‑то для себя выяснила и тихо исчезла в лесу. Мастер был прав, медальон эльфа сделал свое дело.

Спустившись с дерева и стряхнув с себя ворох мелких веточек и листиков, он направился в сторону журчания воды, замеченной им еще с вечера. Ночью жажду пришлось перетерпеть, с хищниками встречаться категорически не хотелось.

На водопое царила идиллия, в месте брода, сновали какие‑то мелкие животные похожие на крыс. Они таскали ветки, ныряя на дно ручья. На противоположном берегу паслись несколько травоядных. Подавив проснувшийся кровожадный аппетит, парень, набрал воды в котелок и направился обратно.

В лесу он принял решение не охотиться. Не стоит привлекать внимание хищников запахом крови. Еды хватало и так.

Федор на ходу срывал плоды густо растущих деревьев и кустарников, благо освоенная память позволяла определять съедобные. Несмотря на это, он уже пару раз попадался на обманки, и только благодаря зелью, ускорявшему метаболизм, обошлось без печальных последствий.

Организм работал в бешеном режиме, заставляя Мальцева поглощать пищу в огромных количествах. Ел он теперь по шесть‑семь раз на дню. И, несмотря на обильную еду, растительная пища не могла дать всех ингредиентов на рост и перестройку организма. Пища просто сгорала на лету в желудок. Единственное, что пришлось себе разрешить – яйца вездесущих птиц.

Раньше вкус сырых яиц вызывал у него мгновенный рвотный рефлекс, но пожив несколько дней на растительной пище, он научился ценить и этот незатейливый продукт.

В памяти мастера оказалось неисчислимое множество целебных мазей, напитков, притирок и способов их приема. Закинув в котелок часть травок из эльфийского запаса, он раздавил в воду несколько ягод растения с непроизносимым названием, по крайней мере, он пытался, но не смог его выговорить. Это зелье требовалось пить мелкими глотками, натощак. Настой улучшал энергетику организма и даже в малых дозах оказывал на него сильное анаболическое воздействие. Именно благодаря зелью, Мальцев до сих пор не свалился от недомоганий и перенапряжения.

Психика с трудом принимала весь произошедший с ним кошмар. Это как спишь и не можешь проснуться, причем ни щипки, ни пощечины самому себе не приносят ровно никакого результата. Стоило признать, что он попал, с большой буквы этого слова.

Поставив котелок в гнездо какой‑то птицы, Мальцев прилег на ветку, снял разбитые кроссовки и, закинув ноги на ствол, прикрыл глаза.

Местных обитателей, не готовых делить жизненное пространство вместе с Федором, пришлось сбросить вниз, те, кто остались не замеченными, предпочитали обползать и оббегать странное существо на почтительном расстоянии.

Зелье начинало действовать, в ушах появился шум как от прибоя, он постепенно нарастал. Сквозь какофонию звуков начали просеиваться уже знакомые ему крики местных животных и птиц. Скрежетание насекомых и шелест листвы. Эти звуки были настолько осязаемы, что их почти можно было потрогать.

На Мальцева навалились запахи окружающей растительности и фауны. Он мог с закрытыми глазами найти место, где полчаса назад пробежала мелкая ящерка, слышал, как в корнях дерева два жука делят дохлую муху. Следовало дождаться, пока мышцы начнут непроизвольно подергиваться, возвещая о том, что нервная система на пике и можно двигаться.

Несмотря на то, что у зелья была куча постэффектов, в виде головной боли и рези в желудке, парень предпочел идти на нем. Так он проходил расстояние впятеро больше обычного. Какие‑то проблемы в отдаленном будущем и накопившаяся усталость не очень то и страшили. Это мизерная плата за жизнь.

Кроме того, он не хотел себе в этом признаваться, но зелье почти полностью отшибало чувство самосохранения и давало непередаваемое ощущение всемогущества. И что греха таить, такое ощущение ему нравилось.

Мгновенная реакция и готовность к действию, уже несколько раз спасали ему жизнь, как в случае с бешеной коровой, так и со змеей толщиной в ногу, которая подползла слишком близко, с явной целью полакомиться бесхозно лежащей на ветвях тушкой.

Тушка в виде Мальцева, обедом себя не считала. Уже на автомате выдав серию махов мечами, парень разделил змею на несколько крупных ломтиков. Почесав спину – кора была дъявольски жесткая, он со смешанным чувством подумал, что мастера суши из него не получится, роллы слишком неровные.

Скинув остаток хвоста с ветки, за которую тот все еще судорожно цеплялся, Федор, снова было улегся, но был вскоре разбужен грызней неизвестно как пробравшейся под дерево, своры крупных обезьяноподобных животных.

В отличие от земных приматов, эти были оснащены длинными когтями и внушительной челюстью, да и, судя по повадкам, были явно опаснее. Разорвав неудачливого гада на мелкие части, они начали с нехорошим любопытством посматривать наверх.

Не желая быть очередным блюдом на празднике макак мутантов, парень перелез на соседнее дерево, благо росли они плотно друг к другу. Макаки тут же перебрались вслед за вожделенной добавкой.

Тяжело вздохнув, действие зелья не бесконечно, Мальцев обрушился на макак сверху, попутно стащив за хвост запрыгнувшего было на дерево крупного самца.

Вытирая о листья клинки, он безо всякого выражения думал, что убийство уже не вызывает никакого трепета в душе. Немного покатав в голове странные мысли, решил для себя, что красная книга легко обойдется и без зубастых мартышек.

В месте со столь отчетливым запахом крови оставаться не следовало и, собрав вещи, он побежал по тропе. Придется принять еще одну порцию зелья, чтобы не попасться в лапы ранних хищников.

Благодаря травам и концентрации, он сильно прибавил в координации, правда, столь же сильно потерял в весе. Смотря временами на свое отражение в ручье, Мальцев не мог признать себя в этом худом бородатом маугли, с горящими какой‑то злой энергией глазами.

Зелье набирало обороты. Появилось приятное ощущение эйфории. Удивляясь самому себе, Федор вдруг остановился и в приливе бешеной энергии завыл по‑волчьи. Лес замолк, словно раздумывая принимать ли нового хищника в свой дом, и затем радостно откликнулся, визгом и воем далеких хищников. В глазах рябило от множества ярких красок и движений, неожиданно Мальцев понял, что легко может бежать и с закрытыми глазами. В восторге он подпрыгнул, сделав сальто вперед.

Тело легко отзывалось, словно и не было долгого дневного перехода и недавней драки с монстро‑макаками. Выхватив клинки, он завертелся в каскаде прыжков и ударов во все стороны, впервые правильно выполнив всю среднюю серию мечника.

Вложив мечи в ножны, и быстро собрав разлетевшиеся вещи, Мальцев рванул по тропе. Деревья мелькали по сторонам, как из окна быстро едущей машины. Пробегая мимо одуревшего от неожиданности улуна, он шлепнул его ладонью по уродливой морде, проскочив в высоком прыжке над тушей.

Несмотря на темноту, Федор по запаху теперь легко отличал, куда идет тропа, и какие звери по ней ходят. На бегу успевал сверяться с направлением движения и махал перед собой копьем, срубая висящие перед ним веточки. Хорошо перевязанная поклажа практически не издавала звуков.

Бежал парень до утра следующего дня, поставив тем самым рекорд своих передвижений по лесу и оставив за спиной десятки километров. Столько он обычно проходил за трое суток.

После восхода солнца, решил все‑таки остановиться у ручья, нужно было перекусить и заварить еще настоя. После долгих переходов, сильно болели мышцы, он привык смазывать икры ног специальной мазью, так боль можно было терпеть.

Опуская котелок в ручей, Федор почувствовал за спиной движение, и на волне все еще не сошедшей эйфории, выпрыгнул высоко в воздух и в бок, поворачиваясь. На месте, где он недавно стоял, сейчас находился странный полосатый зверь. Морда его была похожа на морду гиены, только увеличенную в несколько раз. Вытянутое тело больше подошло бы тигру, хотя тигр по сравнению с ним выглядел бы сущим котенком. На длинных лапах росли внушительные когти, которыми он продырявил его единственный новенький котелок.

В иное время парень предпочел бы скрыться от зверя на дереве, как и поступал до этого, но переизбыток наркотика в организме, сделал свое дело.

– Мои вещи ломать!!! Да я тебе сейчас башку откручу! – Теряя самообладание от ярости, прошипел он.

Зверь озадаченно посмотрел на человека. Странная добыча. Обычно все бегут, лишь учуяв его запах. Решив вразумить тупую дичь, он оскалил немаленькие желтые клыки и зарычал. Это была его единственная и последняя ошибка.

Легко оттолкнувшись от ствола дерева, Мальцев прыгнул в сторону зверя и с силой загнал копье ему в бок. Оттолкнувшись от древка, парень крутнулся, выхватывая клинки, и в длинном пируэте подрубил левую заднюю лапу взвившегося зверя. Не останавливаясь, он, коротко разбежавшись, запрыгнул на ветку ближнего дерева и быстро взобрался метров на пять вверх.

Хищник, недовольный больно кусающейся дичью, в бешенстве драл кору под деревом. Федор, натянув тетиву на лук, и дрожащими от напряжения руками оттягивая её, поочередно вогнал четыре стрелы в голову хищника.

Подождав окончания агонии, он соскользнул со ствола дерева. Осторожно на напряженных ногах подобравшись ближе, махнул мечом, раскраивая шею хищника. Можно было не беспокоиться, тот был определенно мертв. С такими ранами не выживают.

Стряхнув с лезвия кровь, Мальцев вытер ее о полосатую шкуру. Это варг, рассмотрев поближе, заключил он. Теоретически плохо убиваемое и поэтому дико опасное полуразумное животное. Вообще на Аэтане, так называли этот материк местные жители, было много полуразумных или даже разумных хищников. Хорошо хоть они в стаи не сбиваются.

Расправа над такой тварью на удивление не всколыхнула особых чувств. Хотя нет, к общему спокойствию примешивается толика удовлетворения. Казалось, найденный способ разрешения проблем даже начинает нравиться. Сердце стучит спокойно и размеренно, как часики, даже не сбилось с ритма.

Федор знал несколько фанатов экстремального спорта, среди них встречались настоящие адреналиновые наркоманы. Похоже, зелье имеет еще один, не сказать, чтобы полезный эффект. И что хуже всего, он уже привык к его действию, и каждый раз с трепетом ждал очередного приема.

Наскоро освежевав тушу (обнаружились и такие навыки) парень понял, что копьем он повредил хищнику легкое, и животное все равно бы захлебнулось своей кровью.

Варг даже в освежеванном виде выглядел впечатляюще, еще бы, с клыками то в десять сантиметров. Мальцеву просто повезло, что первый удар был таким эффективным, ведь только две стрелы из четырех пробили шкуру и застряли в мышцах.

Полностью упокоился варг, от стрелы в глазу. Все‑таки с луком у него пока не очень получается, хотя в цель попал, гм… да, попал. Древко от копья пришлось выкинуть, варг перекусил его прямо за лезвием.

Ну что ж, сутки можно завершить со счетом три ноль в пользу гостей. Макак он посчитал оптом. С этими нелепыми мыслями, Мальцев отрезал кусок мяса с задней ноги варга и замотал его в шкуру. Еще раз проверил, как закреплены вещи и быстрым шагом пошел дальше. Надо было найти хорошее место для ночлега, пока солнце еще не зашло.

 

* * *

 

– Усаживайся удобнее. Жаль, нет здесь моей любимой доски с гвоздями, для медитаций, пришлась бы кстати. Её наставник изготовил для меня, лично, после того как я неосторожно сломал его любимую палку своей головой.

Ну, ничего. Сядь‑ка в первую форму медитации, во‑от, так ты не потеряешь концентрации, проще говоря, не заснешь во время разговора. Где ты вообще так изодрался? В развалинах? Неуклюжий ты какой‑то.

Итак, внимай отрок! Официально в Эритрии существует пять школ магии: воды, земли, воздуха, огня и разума. Есть еще три отдельных направления, связанных с вышеперечисленными школами: артефакторика, алхимия и целительство. В этих направлениях понемногу используются наработки первых пяти школ.

Кроме перечисленных пяти школ, существует магия драконов и эльфов. И если про магию эльфов известно, что использовать её они могут только в своих владениях, то драконов во времена республики никто не видел уже более двух тысяч лет.

Существуют также несколько запретных направлений, занятия которыми в большинстве государств караются смертной казнью – это некромантия или магия смерти, магия хаоса или магия демонов, и магия крови также известная как родовая магия вампиров. Вижу на твоем лице недоумение. Тебе что‑то непонятно?

– Ну, в целом все ясно. Только вот не могли бы вы подробнее объяснить, что такое магия.

– Хм. Прямо скажем, неожиданный вопрос. Что ты знаешь о магии?

– Эээ. В моем мире с этим туго понимаете ли. – В самом деле, не называть же магией фокусы балаганных умельцев, с иронией подумал Мальцев.

– Да‑а‑а. Будет сложнее, чем я думал. Начнем с того, что магия по видам делится согласно типу используемой энергии. Предрасположенность к одной из них и определяет, магом какой школы будет разумный.

Для того чтобы начать обучение, разумный должен пройти не совсем приятное испытание на предрасположенность внутреннего источника к определенному виду энергии – маны и сопутствующие навыки. На испытуемого воздействуют всевозможными видами энергии. Естественно, чтобы он не умер раньше времени, воздействие ведется в малых дозах. По степени отражения и поглощения маны узнают, к чему предрасположен будущий маг. Как этот процесс происходит у других рас, мне неизвестно.

А вот уже в процессе обучения, маг учится использовать внешнюю энергию для формирование заклинаний.

– Ээм. Мастер! Простите, что прерываю. А что значит «использовать внешнюю энергию»? Откуда собственно он её берет? И что значит вид энергии, их что, много?

– Пресветлые боги! За что мне такое наказание!? Чему вас только учат в твоем мире?!

– Ну, это. Я учился на экономиста, это с торговлей связано. Некоторые учатся на юристов – это у нас так работников правосудия наз…

– Кошмар! Мир торгашей и тюремщиков! Упасите Пресветлые боги там родиться!

Слушай же внимательно. В мире вокруг нас, щедро разлита энергия всевозможных видов. Она пронизывает нас и связывает воедино миры.

Некоторые теоретики еще во времена моей юности утверждали, что весь наш мир, мы сами и все, что находится вокруг нас, состоит из энергии. Вторым постулатом этой теории является утверждение о том, что миров бесконечное множество и находятся они вокруг нашего, как пузырьки в мыльной пене. Ну а поскольку Эритрии повезло находиться в центре грозди миров, то здесь существует энергия всех видов, это также объясняет наличие столь разных разумных рас. Сама энергия распределена в нашем мире неравномерно, в какой‑то мере обуславливая расселение разумных в местах наиболее благоприятных их внутреннему источнику.

Что же касается использования маны, то посредством выполнения необходимых ритуалов и под влиянием воли мага, энергия преобразуется в необходимую ему форму.

Эффективность магии зависит от выбранной стихии и конкретного местоположения мага. Маги школы воды – эффективны рядом с водными источниками, маги школы земли – везде, где есть твердь под ногами. Маги воздуха – везде, где есть эта стихия. Маги огня – по подобию.

Был случай, когда магистр огня более седмицы сдерживал наступление союзного войска орков. В то время рядом происходило извержение вулкана, которое и умножало силы мага, и все шаманы орков ничего не могли с этим сделать.

Маг в итоге не выжил – сгорел от пропускаемой через себя энергии, но сумел выиграть время и нанес настолько большой урон оркам, что те решили не вступать с подоспевшим войском в бой и отступили в степь.

– Постойте. То есть если все виды энергий принадлежат разным мирам, то и люди пришли сюда из другого мира?

– Хорошее предположение, но я бы не рекомендовал тебе зацикливаться на людях. Ни одна из рас Эритрии не может в полной мере претендовать на звание коренных жителей, кроме разве что драконов, но им наши сомнения неинтересны. Лично я думаю, что кому‑то выгодно держать народ в неведении. С этой точки зрения вполне естественно, что эльфы не спешат раскрывать свои Изначальные летописи. Гномы тоже не торопятся зачитывать свои Предвечные каменные скрижали.

– Д