Глава 21. Разговоры о здоровье

 

Спустя половину часа и пол килограмма нервов, Мальцев вышел из трактира. Он твердо решил заняться своим исцелением, помирать отчего‑то не хотелось.

– Ааа. Это вы молодой человек. Вы вовремя. Присоединяйтесь. – Встретил его старый лекарь. – Я как раз в это время пью настой трилистника. Пристрастился к нему на востоке. Пойдемте на террасу. С нее открывается отличный вид на горы.

– Вы знали, что трилистник долго считался ядовитым растением? Нет? Ну конечно же. Зачем воину забивать голову наукой. – По правде говоря, Мальцев знал до сотни различных ядовитых растений, как компонентов для изготовления всевозможных отрав. Вот как раз трилистник в этот перечень не входил.

– Настой трилистника, правильно заваренный, тонизирует и дает успокоение. Императоры древности хранили в тайне происхождение и действие напитка на его основе. Для этого, доверенные слуги каждый день опрыскивали кустарник трилистника ядовитой смесью, чтобы даже самый умелый вор не смог узнать, как готовить животворный настой. Сама же церемония приготовления составляла есколько часов. Сколько дворянских семей потравилось, пока наконец не был открыт этот секрет, просто кошмар. – Пинтус улыбнулся, пригубив напиток из кружки. – В вашем возрасте, молодые люди чаще думают о славе, богатстве и совсем забывают о простых человеческих ценностях. Не спорьте, сам был таким. – Мальцев спорить и не собирался. Он сидел, полностью расслабившись, в плетеном кресле на террасе небольшого, но уютного дома лекаря и потягивал приятный освежающий напиток, напоминающий зеленый чай с корицей.

Кроваво‑красный закат уже покрасил верхушки хорошо видных отсюда гор. Низко висящие и плывущие в сторону дома облака, придавали картине некий налет сюрреализма. Даже близкое чириканье птиц не могло поколебать красочную грандиозность вида.

– Холодает. – Пинтус зябко завернулся в плед. – Вы, наверное, очень издалека? – Не удивляйтесь вы так. Это видно невооруженным взглядом.

Знал бы ты дядя насколько издалека, – хмуро подумал Мальцев, но промолчал. Не стоит рассказывать первому встречному про свое происхождение, растащат на сувениры. Народ тут любопытный до безобразия и сильно негостеприимный. Где тут пришелец? Сюда его подать. Говорят из печени пришельца неплохие притирки выходят. Мозоли разглаживает и волосы укрепляет.

– Вы, наверное, думаете, что тут простенький народ живет на пограничной территории. Сплошь пейзанская голь перекатная. А и правильно думаете. Нет тут новомодных столичных штучек. Народ у нас простой и откровенный. Если кто не по нраву – по шее и за ворота. Зато если кто ко двору пришелся – к любому домой, как к себе зайти сможет. Последний кусок отдадут и лучший угол выделят. Конечно, я не могу сказать такого про высшее сословие, слишком они все испорчены властью, но люди в нашем городке хорошие.

Федор внимательно слушал. Он не мог понять, с намеком говорит лекарь или просто так – обычная вежливая болтовня. С провинциалами он и сам сталкивался во время поездок к бабушке. Народ действительно незлобный и незатейливый, но очень обидчивый и изобретательный на мщение.

Как‑то рядом с домом его деревенского товарища поселился зажиточный мужичок. Отгрохал себе домину шикарную и давай гулеванить сутки напролет, благо деревня от города в ста километрах всего. Соседи послушали так денька два‑три, и пришли небольшой группой из десяти человек к соседу про тишину по ночам рассказать. Безо всякой задней мысли, принято так в деревне общую идею выражать. Мужичок же, не подумав, выслал всю группу мира в известном направлении, да еще собак пообещал спустить.

После этого на его участке стали приключаться всякие аномалии. Сначала гейзер из туалета стал бить как в натуральной канадской долине гейзеров, только не совсем водяной и совсем неприятно пахнущий. Затем тяга в камине закончилась, от чего в домине приключился нехилый газенваген. Затем, убедившись, что сосед не осознал своего плохого поведения, деревенские выкрасили его новый тюнингованый крузер в лимонно‑желтый цвет, по‑доброму – водной эмульсией. Весь. Включая окна.

И если проблему с туалетом нувориш решил полным снесением оного и вывозом продуктов гейзера, трубу на крыше пришлось строить заново – раствор получился слишком крепким, то проделка с крузером подкосила его слабую городскую психику. Тут он деревенских конечно удивил. Соседи рассчитывали, что мужик все осознает и придет мировую пить, а он взял, да и съехал с участка. Чем немало всех огорчил, добивались то люди иного.

– Пора поговорить и о деле. – Пинтус поставил кружку на стол. Напиток уже остыл и не грел озябшие руки.

– Я привязал амулет к вашей ауре. Вот, оденьте. Теперь можно будет пользоваться энергией хранящийся в нем. На самом амулете уже есть печать защиты. К сожалению только разума. Неплохой артефактор накладывал, чувствуется старая школа. Не эльфы точно. К тому же в нем стоит накопитель, хоть и не могу понять, как он работает – слишком тонкое плетение, однако для владельца безопасен и это главное.

– После того, как я привязал его к вашей ауре, начнет работать как только вы его наденете. К слову сказать, не бесполезная вещь для воина. Однако осмелюсь советовать приобрести также артефакт физической защиты. Никому ещё не помешала. Те артефакты по отклонению летающих предметов, довольно слабая защита.

– Спасибо за совет. Обязательно воспользуюсь. – Мальцев приподнялся.

– Не торопитесь молодой человек. Есть некоторые нюансы, которые вам необходимо знать как владельцу амулета.

Во‑первых: энергии в артефакте хоть и много, но она не бесконечна. Во‑вторых: старайтесь не использовать медальон в присутствии магов и эльфов, иначе они при желании смогут отследить тип преобразования, слишком уж отличается артефакт от того, что создают сейчас. Излишнее внимание вам лично, я думаю ни к чему.

– Управлять же им просто. Закройте глаза. Представьте, что рядом с вами где‑то поблизости горит свеча. Представили?

Закрыв глаза, Мальцев представил себе неровно горящий огонек свечи, плавающий в кромешной темноте вокруг него.

– Вот, хорошо. Теперь представьте, что задуваете эту свечу. У вас хорошо получается. Теперь медальон не работает. По аналогии, зажигая свечу, вы переводите его в активный режим.

Теперь никто не сможет залезть вам в голову. В принципе ничего особенного, щит действуют, пока есть энергия в накопителе. Соответственно, чем сильнее атаки, тем быстрее кончается её запасы. И когда она кончится, прекратит действовать и защита. Так что советую с умом использовать данный артефакт и по мере необходимости пополнять запасы энергии.

– А почему именно свеча?

– Хороший вопрос. Это для новичков наиболее удобный способ активировать плетение в амулете. Нет необходимости придумывать свою точку привязки. В дальнейшем, когда привыкнете, для активизации артефакта будет достаточно захотеть, чтобы он начал работать. В общем, тренируйтесь и все у вас получится.

Мальцев выложил на стол мешочек с деньгами. – Спасибо мастер!

Он, скорей всего сильно переплачивал, однако приобретение того стоило. Опять же молчание стоит денег.

– Было приятно с вами пообщаться.

– Взаимно молодой человек. В наше время редко можно встретить хорошего собеседника. Приходите еще. Просто так.

– Обязательно загляну на днях. А пока не подскажите, что любит ваша ученица? Я был не очень вежлив сегодня днем. Хотел бы загладить свою вину, пока не поздно.

– Разумные слова, умного человека. – Пинтус улыбнулся.

– Лорен очень любит сладости. Сказывается бедное детство. – Старый лекарь помрачнел. – Мы все с возрастом стремимся наверстать упущенное в детстве, не желая признавать, что прошлое уже не вернуть. Хотите загладить свою вину – купите девушке сладости в лавке тетушки Рафи.

 

* * *

 

Лавка оказалась настоящим большим магазином. С яркой красочной вывеской во весь фасад. Оставив Эрина, с вожделением глазеющего на вывеску. Федор взялся за ручку двери, и, только чудом успел уклониться от вылетевшего через проём увесистого тела.

Вышеозначенное тело совершило несколько оборотов в пыли и остановилось, уткнувшись в стену противоположного здания. Это был крупный мускулистый орк с зеленоватой кожей и угольно черными волосами, сейчас в пыли.

– Ах ты, поганец! Грязными руками мою выпечку лапать он еще будет. – Вслед за словами на крыльцо вышла не менее рослая фигура женщины, со статью рубенсовских натурщиц, это если увеличить их раза в два – один раз в высоту и один раз в ширину, с грудью эдак шестого размера. Не менее явным и существенным фактом было то, что женщина оказалась орчихой. В обалдении, уставившись на этот образчик монументального организма, Мальцев не сразу расслышал вопрос, который очевидно задавался не в первый раз.

– Малохольный какой. Не сильно ударился то? Чего под дверью стоишь?

– Я к‑конфеты купить. – С трудом, отведя от внушительного бюста глаза, выдавил из себя Федор. Любой мужик его бы сейчас понял. Эрин еще куда‑то испарился, копперфильд мелкий.

– Пришел, так заходи, нечего под дверьми стоять. – Она подтолкнула Мальцева в спину своей ручищей.

– А ты с глаз моих долой! Еще раз увижу, что грязными ручонками к товару тянешься, кости все переломаю. – Тетушка Рафи погрозила здоровенным кулаком поднявшемуся из пыли здоровенному орку. Тот всей фигурой своей выражал искреннее раскаянье, не решаясь поднять глаза.

– Пока воды на три дня мне не натаскаешь, можешь домой не возвращаться. Демоны бы побрали этих родственничков.

Прямо с порога в нос Федора шибанули запахи всевозможных сластей и выпечки. Глаза разбегались от красоты, которой были уставлены прилавки. Мальцев поневоле сглотнул, придвинувшись к горкам плюшек и булочек, но, оглянувшись на тетушку Рафи, поспешно спрятал руки за спину. Та с удивительной грацией протиснулась за прилавок и пересыпала сейчас какие‑то белые шарики с прилавка в пакетик из вощеной бумаги.

– Чего желаем? Сласти заморские, фрукты сушеные? Варенья вкусные и десерты королевские. Тетушка Рафи, десять лет уже поставщик сластей на столы лучших дворянских семей города. Ну что ты прилавок то поедом ешь?!

– Мне бы конфет для девушки. – Наконец пришел в себя Мальцев.

– Девушке то сколь лет?

– Эгм. Примерно двадцать‑двадцать пять.

– Местная девушка то твоя?

– Да собственно это не совсем и девушка мне.

– Все вы мужики так. Сначала свое получите, а потом уже и не девушка вовсе. Я таких шустрых насквозь вижу. Насмотрелась в свое время. – Честно говоря, Мальцев откровенно не завидовал тому, кто вздумает получить свое с этого монстра кондитерского ремесла.

– Мне подарок надо сделать травнице Лорениль. Она меня лечит. – Решил внести ясность Федор.

– Пода‑арок говоришь? – Протянула орчиха.

– Знаю я, что травница любит. Не вздумай мне девчонку обидеть! – Орчиха показала из‑за прилавка свой внушительный кулачище.

– Да собственно и не собирался. Я правда пациент.

– Ну‑ну! Пациент. Словес то каких напридумали. Узнаю, что девчонку обидел – поймаю и уши оборву! Лори итак натерпелась от наших местных дворянчиков. Крыс этих расфуфыренных. – Недовольно ворчала орчиха, насыпая в кулек сласти. Федор благоразумно помалкивал, аргументы у тётушки были размером с его голову.

 

* * *

 

Стоя возле дома травницы, Мальцев никак не мог себя заставить толкнуть калитку и зайти. Дело даже не в том, что он обидел Лорениль, все ухудшалось тем, что она была в какой‑то мере сестрой по несчастью его наставника. Частично даже сестрой по крови, хотя по эмоциональному окрасу памяти, это было для мастера скорее минусом.

– Вы ко мне? – Парень вздрогнул от неожиданности. Как она так тихо подкралась? Обернувшись, он увидел Лорениль с корзинкой. Из корзинки торчали свертки продуктов.

– Госпожа Лорениль. Я бы хотел извиниться за ту грубость, что допустил сегодня утром. Я был немного не в себе. – Последние слова он говорил уже в спину уходящей травнице. Мда. Неловко получилось. Мальцев догнал девушку.

– Понимаете, у меня несколько напряженные отношения с… эльфами. Это не могло не отразиться на моем поведении. В общем извините. Вот, это вам. – Он поспешно вручил пакет со сладостями в руки Лорениль и пошел на выход.

– Вы не голодны? – Догнали его у калитки слова травницы.

– Да нет, я уже по… Эээ. То есть я с удовольствием. Ээ. Я хотел сказать, очень хочу есть. Да. – Во время визита к Пинтусу он успел нахвататься каких‑то закусок, но отказываться от такого приглашения было просто глупо.

Внутри домика обстановка была более чем скромной. Видимо большие доходы её бизнес не баловали. Домик состоял из трех комнат с чердаком. В главной комнате находилась маленькая печка, в которой сейчас весело потрескивал огонь. В середине помещения стоял круглый большой стол, на котором пучками были свалены различные травы и стояли баночки с непонятным содержимым. По стенам дома были прибиты полки, на которых стояли нехитрые инструменты труда и быта травницы. Возле камина нашло своё место изящное плетеное креслице, похоже, здесь это дань моде. Одна из смежных комнат, была спальней, в другой располагался рабочий кабинет, сквозь щель приоткрытой двери была видна длинная полка с книгами. Должно быть дорогое удовольствие.

– Я сделала вам три порции настоя, это на неделю. Больше нет ингредиентов, к сожалению. Но не волнуйтесь, скоро вернутся люди с дальней заставы и привезут мне травяные сборы, я их еще в том году заказала.

– Сколько это будет стоить?

– Полторы дюжины серебряных монет, и вам нужно будет вернуть мне флягу. – Подсчитав в уме стоимость настоя на два месяца вперед, Мальцев выложил из кармана двенадцать золотых.

– Здесь немного больше. Я хотел бы, что бы у меня было только лучшее и в срок.

– Но я не могу столько взять, это слишком много. – Травница рефлекторно взяла в руки корзинку, словно желая занять у нее немного уверенности.

– Лорен. Здесь, в ваших краях, если что у меня и есть дорогого, то это моя жизнь. И свою жизнь я ценю выше денег. Уж не хотите ли вы сказать, что цените меня меньше, чем я сам? – Грозно сдвинув брови, вопросил он.

– Конечно, нет. – Эльфа улыбнулась, осветив улыбкой скудную обстановку комнаты.

– Давайте тогда вы меня накормите, и мы в расчете.

– Ой. Я совсем забыла. – Покраснев, как девчонка, Лорен засуетилась у печки, пытаясь из скудных продуктов сообразить что‑то съедобное. Федор уже пожалел, что напросился на поесть. Очевидно, травница сама нечасто ела досыта.

– Вот. Это настой трилистника. Я его часто пью по вечерам, когда работы много. Пробовали уже?

– Да. Уже успел попробовать.

– Я люблю его с ягодами, так вкуснее. Хотите вам насыплю. – Парень кивнул.

– А вообще городок у нас красивый. Только скучно бывает. Иногда из столицы акробаты с фокусниками приезжают. Вот в последний раз танцоры были, из самого королевского театра. У них такие красивые наряды, женщины одеты в пышные золотые платья, мужчины в белых торжественных одеждах. Я и не думала, что такие красивые бывают.

Мальцев сидел, прихлебывая приторно сладкий отвар, и время от времени поддакивал. Он словно вернулся в недалекое прошлое, когда вот так по‑простецки можно было завернуть на огонек к своим однокурсницам и сидеть, слушая ни к чему не обязывающий треп, вдыхая запахи чужого дома и духов хозяйки.

Пахла хозяйка приятно. В буйство трав и диких цветов в домике, неуловимо вплетался запах нежной, ухоженной, с чуть заметным пушком, девичьей кожи. Аромат настолько ярко проник в восприятие Мальцева, что казалось, стал осязаемым. Запах Лорен играл оттенками меда, припорошенного цветочной пыльцой, свежестью яблок и цитрусов, на фоне которых цветы звучат особенно красиво. И венец всего, от нее пахло засахаренными персиками. Этого он просто не мог выдержать.

Помимо собственной воли, он положил руку на красивые длинные пальцы испуганно замолчавшей травницы и тыльной стороной ладони погладил ее по щеке. Это была ошибка. Потом он долго корил себя за неуместную несдерженность, разрушившую краткий момент очарования.

Лорен отшатнулась как от удара, в ее больших синих глазах мгновенно набухли слезы. Вырвав свою руку, она, выскочила из‑за стола и захлопнула за собой дверь в спальню. Из‑за двери послышались всхлипывания. Даже не смотря на свой неправильный, спонтанный поступок, такой реакции он не ожидал.

Постояв с поднятой рукой у закрытой двери какое то время, Мальцев, молча собрал склянки в сумку и вышел, проклиная себя в глубине души. По дороге он надеялся встретить хотя бы одного завалящего эльфа, ну или на худой конец магистратского мытника. К сожалению для него и к счастью для остальных, его кровожадным мыслям не было суждено исполниться.

Здание гномского банка, он увидел еще в начале улицы. Невысокая квадратная домина серого цвета, из каменных блоков с окошками‑бойницами. Он выбивался из принятой здесь архитектуры своей основательностью и полным отсутствием украшений. У широких обитых металлом дверей в банк, в полном боевом облачении, с арбалетами в руках и короткими мечами на поясе, стояла охрана – два гнома. Гномы, со всем навешенным на себя железом напоминали двух укороченных сильно бородатых терминаторов. Проследив цепким взглядом за Мальцевым, они вернулись к созерцанию живописных окрестностей – грязных улиц и обшарпанных стен. Эрин как обычно остался снаружи.