Я думаю, что прошу не слишком многого, учитывая то, что я собираюсь провести с ней остаток жизни.

 

Они накрывали на стол, Лиза засмеялась на его замечание по поводу ее подруги Адеолы. В ее глазах сверкнули искорки, ее лицо было таким светлым, таким живым. Лучшего момента для попытки быть не могло. Янто потянулся к ней, рука легонько опустилась ей на талию, но она продолжала смеяться и выбралась из его объятия. Отказ и разочарование подогрели его кровь, заставив сердце стучать так сильно, что стук отдавался в ушах. Пальцы Янто сомкнулись на ее запястье и крепко сжали его.

 

— Ау, Ян, ты мне делаешь больно.

 

Янто схватил еще сильнее, но не пытался притянуть ее ближе. Она попыталась выкрутить руку из его захвата, но его пальцы были слишком сильны для нее. В глазах Лизы блеснули слезы, а потом они вдруг наполнились отвращением, и тогда он отпустил ее руку. Она тут же оказалась рядом с ним, невинно положив ему на грудь свою руку, на которой яркими пятнами горели красные следы от его пальцев, как знак молчаливого обвинения.

 

— Ян?

 

— Не называй меня так, — Янто отошел в сторону, разозленный и сконфуженный. — Только моя мама так звала меня.

 

— Черт тебя дери, Янто. Я клянусь, что понятия не имею, что с тобой происходит в последнее время. С тобой стало очень сложно жить. Правда. После Рождества и после того, как ты стоял на краю крыши, кажется, что на тебя снизошло какое-то откровение. Я никогда не видела тебя таким счастливым. А теперь... Мне все равно, что ты должен сделать, но прекрати это. Я не могу больше видеть тебя таким убитым.

 

Янто ее даже не слушал. Он развернулся и вышел из кухни прежде, чем успеет сказать что-нибудь, о чем потом пожалеет.

 

Как мне это прекратить Лиза? Больше не принимать опрометчивых решений? Одно я уже принял, и я боюсь, что уже ничего нельзя исправить. То, как всё закончилось, та боль, которую я причинил человеку, которого я считал другом... Я сожалею об этом больше всего на свете.

 

Янто отложил ручку. Разъяснения больше не были нужны. Он положил розу обратно в ежедневник и опустил его в ящик. Книжка уперлась во что-то в глубине, но потом поместилась в шуфлядке. Он знал, что встало на ее пути. Кольцо из белого золота с бриллиантом. Размер М. В черной бархатной коробочке, все еще в упаковке магазина и с выписанным вручную чеком, выписанным 27 апреля 2006 года, три недели назад.

 

Он знал, что он должен сделать. Он не ожидал от Джека прощения. Он даже был бы удивлен, если бы Джек вообще дал ему шанс поговорить с ним...

 

Янто уже держал в руке телефон и выбирал номер Джека, когда вдруг осознал, что принял решение.

 

Телефон даже не зазвонил — сразу включился автоответчик. Янто хотел повесить трубку, но знал, что ему не хватит смелости позвонить еще раз.

 

— Джек, это Янто. Наверное, ты занят поиском валлийских монстров или еще чем-нибудь. В общем, я даже немного рад, что ты не поднял трубку. Я думаю, я бы потерял дар речи, услышав твой голос.

 

Я знаю, что ты ненавидишь меня, и я могу это понять. Мое поведение заслуживает этого, я поступил с тобой отвратительно и жестоко. Этому нет оправданий, но я и правда думал, что поступаю правильно.

 

Но я не за этим позвонил. Я не хотел, чтобы последние слова, прозвучавшие между нами, были словами, сказанными сгоряча и приносящими боль. Я просто хотел... нет, мне просто нужно, чтобы ты знал, что я... я, — Янто споткнулся о собственные слова, глубоко вздохнул. — Я скучаю по тебе.

 

Отключившись, он отшвырнул телефон на постель. Это не совсем то, как он представлял себе этот звонок, но ему стало лучше от того, что он произнес эти слова вслух. В конце концов, это была правда, и что Джек выберет что с ней сделать, это ему решать. Янто даже и не надеялся, что он когда-нибудь узнает о решении Джека.

 

***

 

Джек вышел из кинотеатра и пошел пружинящей походкой. Фильм оказался хорош, настолько же хорош, каким он его помнил — действие и юмор доставляли удовольствие, «химия» между героями была практически осязаемой.

 

Он начал ходить в кино две недели назад, когда понял, что не может заставлять свою команду каждый вечер работать до потери пульса. Три последних вторника он смотрел классику, всегда что-нибудь черно-белое. На прошлой неделе показывали восхитительную комедию с очень симпатичным Кэрри Грантом, на этой неделе — мрачное кино.

 

Не хватало только кого-то, с кем можно обсудить тонкости фильма, поделиться собственными впечатлениями, хотя бы и только в разговоре. В первую неделю он попытался поговорить с командой, но оказалось, что никто из них даже и не слышал о фильме «Ганга Дин» или о ком-то из звезд, кроме Карри Гранта. Взгляды, которыми они его одарили, когда он попытался пересказать сюжет, лишили его всякого желания даже начинать это на следующей неделе.

 

Джек знал, с кем он хочет говорить о просмотренных фильмах, но он также понимал, что эта череда мыслей приведет его только к расстройству. Теперь Янто был для него в недосягаемости и, наверное,... нет, определенно, это к лучшему. Открыться кому-то так, как он открылся Янто, было ошибкой.

 

Джек пытался забыть молодого человека, но понимал, что на самом деле он пытается во всем подражать ему. Каждая вспышка на темном экране так или иначе напоминала ему о Янто.

 

Джек уже почти вернулся в Хаб. Он прошел через площадь, увидел незнакомую фигуру в джинсах и куртке. Вытащив мобильник из внутреннего кармана, он включил его и набрал Тош.

 

— Тош, все в порядке?

 

В ответ он услышал голос своего эксперта, подтверждающий, что ничего не произошло. В этот раз Тош вытянула короткую соломинку и осталась наблюдать за разломом, пока Джек был в кино. Завтра у нее были все гарантии уйти ровно в шесть часов, но Джек сомневался, что она использует эту возможность.

 

— Хорошо. Я на площади, так что можешь уходить, если хочешь. Я спускаюсь на невидимом лифте. Можешь проверить, чтобы в магазинчике все было заперто?

 

— Спасибо.

 

Стоял тихий весенний вечер, на площади было несколько человек. Джек не хотел просто исчезнуть у них перед глазами, поэтому добрел до скамейки рядом с фильтром восприятия и сделал вид, что проверяет телефон. На экране мигал значок пленки.

 

Голосовая почта Янто 19.45

 

Янто звонил больше часа назад, судя по списку звонков, только один раз, значит, причиной не была угроза жизни. Можно просто не обращать внимания... А что если там еще какая-нибудь информация по поводу «призрачных смен» или сферы? Тош покопалась в информации, но без дополнительных данных они не могут ничего выяснить. Джек открыл сообщение и принялся слушать Янто. Никаких «Сэр» и монотонного голоса. Он говорил как обычно, с акцентом, когда он уставал или был на эмоциях. Джек поймал себя на том, что его убаюкивают эти звуки настолько, что когда сообщение закончилось, он сообразил, что ни слова из него не понял, кроме валлийских монстров. Джек взял себя в руки и прослушал сообщение еще раз, концентрируясь на словах, а не на звуках.

 

— Во что ты играешь, Янто? — пробормотал Джек себе под нос. Воспользовавшись тем, что площадь опустела, он встал на бордюр тротуара и включил невидимый лифт.

 

Погруженный в собственные мысли, он прошел мимо Тош, всё ещё работающей за своим столом, рассеянно кивнул ей, и совершенно не обратил внимание на ее удивленный взгляд.

 

Оказавшись в офисе, он снова прослушал сообщение. Янто все понял совершенно неправильно. Он не ненавидит его. Джек пытался, он так долго пытался, но несмотря ни на что, ненависть оказалась тем чувством, которое он не смог направить на молодого человека. Он понимал причину решения Янто. Если чувства Янто были схожи с его собственными, то ему, конечно же, пришлось несладко, согласовывая их дружбу и отношения с Лизой. Он не мог быть уверен, это просто могло оказаться выдаванием желаемого за действительное, но по его словам выходило, что Янто сожалеет о принятом решении.

 

Не только Янто сожалел о том, как прошла последняя их беседа. Джек знал, что намеренно выводил Янто из себя, поскольку злость и обида, объединившись, делали все возможное, чтобы получить хоть какую-то реакцию. Несмотря не изначальную предосторожность по поводу их дружбы, Янто всегда казался таким сильным, он умел находить слабые места Джека и видеть сквозь маску, обрушивая стены, которые Джек так скрупулезно возводил. Но в этом сообщении Янто казался таким потерянным. Джек не сомневался, что все слова Янто были правдой, но как долго он еще сможет метаться между этими отношениями? Сколько времени еще пройдет прежде, чем он будет вынужден выбирать из двух таких разных отношений и Джек снова останется в стороне?

 

Конечно, Янто не говорил, что он хочет все начать заново. Он не просил Джека позвонить. Всё, что он сделал, это извинился и сказал Джеку, что скучает. Ни требований, ни просьб, но ожиданий.

 

Джек снова прослушал сообщение. Этот длинный прерывистый выдох перед тем, как парень признался, что скучает по нему. Он не отрицал этого чувства, равно как и того, что и сам так же скучал по Янто. Ни один день не прошел, чтобы Джек не заметил в окружении напоминание о Янто или не поймал себя на том, что записывает информацию, которую потом хочет с ним обсудить. И несмотря на всю дополнительную работу, которой он нагрузил себя, он всё равно инстинктивно тянулся к мобильнику, чтобы потом сознательно остановиться.

 

Вопрос был не в том, хочет ли Джек возобновить их отношения, а скорее в том, готов ли он снова подвергнуться такой боли. Янто предельно ясно дал понять, что у него нет времени на дерзкого Капитана, каковым Джек себя всем демонстрировал. Поэтому Джек знал, что если эти отношения воскреснут, то они смогут выжить лишь на том близком уровне, которого они уже достигли. Ему придется снова так же открыться Янто. Только ему придется подавлять всякое физическое желание, появляющееся по отношению к голубоглазому валлийцу, и не заходить дальше дружбы. В конце концов, обычно ведь это он начинал все эти недвусмысленные намеки.

 

Оказывается, он уже принял решение. Под предлогом приготовления кофе он вышел в помещение Хаба, чтобы удостовериться, что Тош ушла, и, вернувшись, сел за стол.

 

***

 

Он лежал на постели, обхватив голову руками. Оглядывая стены, Янто задумался о необходимости сделать ремонт — потолку явно не помешает свежая покраска. Возможно, нейтральный цвет с какими-нибудь вкраплениями ярко-красного, новый пододеяльник, занавески. Даже не глядя на часы, он знал, что пролежал так уже более двух часов. Ему всегда удавалось точно определять ход времени.

 

Около часа назад Лиза ушла. Он слышал, как она с кем-то говорила, наверное, с Адеолой, а потом слышал, как тихо закрылась входная дверь. Он не вскочил, чтобы проверить, ему даже было все равно, куда она пошла. С тех пор, как он оставил сообщение для Джека, его окутало чувство спокойствия, которое он не хотел нарушать, не сейчас.

 

Будто прочитав его мысли, зазвонил мобильный, и его трель приглушалась подушкой, на которой он лежал. Янто решил было проигнорировать звонок, но телефон продолжал нарушать кокон спокойствия, который молодой человек выстроил вокруг себя. Он лениво нащупал аппарат на подушке и взглянул на экран. Его сердце на секунду остановилось.

 

Звонит Джек

 

Вероятно, он звонит только, чтобы попросить Янто оставить его в покое. Но даже при этой мысли его сердце начало колотиться о грудную клетку, и он поспешил ответить, пока Джек не сбросил звонок.

 

— Джек? — спросил Янто, надеясь, что в его голосе не звучит слишком много радости.

 

— Янто. — Джек произнес его имя так, словно это было подтверждение его собственного вопроса.

 

Несколько секунд на линии воцарилась тишина, а затем они одновременно заговорили:

 

— Прости…

— Я получил твое…

 

— Я получил твое сообщение, — повторил Джек, прежде чем Янто снова начнет извиняться.

 

— Я не ожидал, что ты перезвонишь. Я просто хотел, чтобы ты знал, что мне жаль, что все так закончилось.

 

«А» Джека было едва слышно, больше похоже на вдох.

 

— Так значит, ты не хотел, чтобы я тебе звонил.

 

Янто проклял себя за выбор слов, которые вызвали секундную дрожь в голосе Джека. Он отбросил сомнения. В конце концов, он это начал.

 

— Конечно же, я хотел, чтобы ты мне позвонил. Я просто даже и не мечтал об этом. — После всей боли и злости, которые я слышал в твоем голосе при нашем последнем разговоре.

 

— А надо было? Вот честно, Янто, надо было?

 

— А почему ты позвонил? — Янто знал, что это был не ответ, но он должен был знать.

 

— Неделю назад я думал, что ни за что этого не сделаю, но иногда я сам себе удивляюсь. — Джек замолчал. — Если я чему-то и научился за мою долгую жизнь, — Янто приподнял брови, Джек не мог быть больше, чем на десять лет старше него, — так это тому, что если не рискнешь, будешь жалеть больше, чем если рискнешь и совершишь ошибку.

 

— Так значит, я — риск?

 

— Несомненно, — подтвердил Джек. Он замолчал, а когда он снова заговорил, в голосе звучали нотки поддразнивания. — Ты же знаешь, что в Уэльсе монстров нет, ведь так?

 

— Ты не был знаком с девчонками, с которыми я в старших классах учился, — сухо ответил Янто, и Джек усмехнулся.

 

— Я ходил... в кино. — Янто захотелось спросить, с кем, но он знал, что у него не было этого права. — Я давно уже не сидел в темноте в компании незнакомцев, просто погрузившись в сюжет, развивающийся у меня на глазах.

 

— Ты ходил один. — Янто надеялся, что его облегчение не было таким очевидным, но почему он так хочет, чтобы Джек был один? Разве Джеку нельзя проводить с кем-то время? Мертвая хватка, до побелевших костяшек, которой он держал телефон, ослабла. — Что ты смотрел?

 

— Иметь и не иметь.

 

— Классика, — Янто одобрительно кивнул.

 

— Вот поэтому вечер и называется Классический вторник. Это как Классический понедельник, только…

 

—... во вторник? — Янто улыбнулся банальности фразы. — Богарт и Бэкал, пара, созданная на кинематографических небесах.

 

Янто чувствовал себя легко, беседуя на эту тему.

 

— Я часто задаюсь вопросом, что же она в нем нашла, что они стали парой в реальной жизни. Он намного старше ее.

 

— Это не всегда плохо. Опыт имеет значение. — В голосе Джек прозвучала меланхолия, и Янто вдруг стало интересно, а не было ли у Джека когда-нибудь более старшего любовника. Он многозначительно проигнорировал нехорошие ощущения от этой мысли.

 

— Да, знаю... ну, в смысле, не знаю... но могу представить. Что это хорошо, — Янто не мог поверить в собственную внезапную косноязычность. Он попытался снова: — Я имел ввиду, что не такой уж он и красавец, ведь так? Не совсем Шон Коннери.

 

— Тебе нравится Шон Коннери? — спросил Джек с очевидным любопытством в голосе.

 

— Его акцент, — Янто зарделся. Иногда он удивлялся, почему он не может просто помолчать. Когда он с Джеком, ему трудно себя останавливать. Он продолжал говорить, пытаясь увести разговор подальше от смутившего его признания. — Богарт был старым и по внешности обычным, у него были вставные зубы, а она была такая молодая и красивая, необычайно красивая.

 

— Да, это так. Но внешность — не самое главное.

 

— Тебе легко говорить, — буркнул Янто. Никакой цензуры.

 

Комфортная атмосфера, которую он для себя создали, нарушилась. Оба замолчали. Янто слышал равномерное дыхание на другом конце линии, и обнаружил, что дышит в унисон с Джеком. Это успокаивало, словно он доверил ему дышать вместо себя. Янто почти расстроился, когда Джек нарушил тишину.

 

— Мы с Тош исследуем те данные, что ты прислал.

 

— Хорошо. — Янто вздохнул. Это на самом деле хорошо, но сейчас он не хотел напоминаний о работе, о Торчувде, о призраках или о боли.

 

Джек, казалось, думает по-другому.

 

— Янто, ты в порядке? — спросил он.

 

— Да. Теперь да. — И это была правда. В первый раз с тех пор, как он по собственной воле прекратил контакты с Джеком, он чувствовал, что снова может дышать.

 

— Я надеялся, что ты поподробнее расскажешь. Как ты себя чувствуешь на работе во время «призрачных смен»?

 

Янто хотелось замять вопрос, но он понимал, что Джек волнуется, поэтому ответил как на духу.

 

— Я просто выхожу из здания, когда начинаются «призрачные смены», и пережидаю снаружи минут пятнадцать. Кажется, это дает мне силы или время, чтобы воздействие рассеялось. Головные боли уже не такие страшные. Если я не подхожу к отделу исследований и держусь подальше от сферы, то я в порядке. Но вот эта зудящая сыпь на затылке никак не проходит, — Янто рассеянно провел рукой по линии волос. — Я испробовал всевозможные крема от экземы, но ничего не действует. Лиза думает... — Янто замолк.

 

— Ты можешь говорить о ней, — тихо сказал Джек. — Если мы собираемся быть друзьями, нам придется научиться говорить о ней. Ты же всё-таки женишься.

 

Голос в голове Янто заорал: «Нет! Не женюсь! Я не делал ей предложения. Не думаю, что сделаю. Она не нужна мне. Мне...» Но это новое откровение с самим собой не двинулось дальше.

 

Джек продолжал говорить:

 

— Если хочешь, я пошлю к тебе Оуэна, чтобы он тебя обследовал.

 

— Может быть, если станет хуже, я сам к тебе приеду. Заодно пообщаюсь со своей сводной сестрой. Она постоянно жалуется, что я ее не навещаю, — задумчиво произнес Янто, уже рассуждая, под каким предлогом можно будет заявиться домой. Кажется, у кого-то из детей скоро день рождения...

 

— Я могу прислать тебе аптечку, чтобы ты мог взять несколько пробирок крови. Тогда я хоть успокоюсь потому, что Оуэн сможет сделать нужные анализы.

 

— Хорошо, присылай, — ради тебя. Янто громко зевнул. Челюсть хрустнула. Он попытался заглушить звук, прикрывшись рукой.

 

— Ты устал, — заметил Джек.

 

— Спать хочется, — пробормотал Янто. — Я не очень хорошо спал последнее время.

 

— Тогда иди. Мне тоже нужно тут еще кое-что закончить.

 

— Иди сегодня домой, Джек, — акцент Янто стал более явным от навалившейся на него усталости нескольких недель.

 

Джек угукнул в ответ, но Янто не заметил этого.

 

— Джек, — парень замолчал. — Я скучал... по этому.

 

— Я тоже, Янто. Я тоже.

 

Янто был не совсем готов заканчивать разговор, и обрадовался, когда Джек снова заговорил:

 

— Янто, если тебе что-то нужно…

 

— …только свистни?

 

Джек подавил смешок.

 

— Ты же умеешь свистеть, да?

 

— Да, я просто складываю губы в трубочку и дую.

 

ПРИЧИНЫ ЗАБЫТЬ

 

Неловкое, вводящее в ступор молчание повисло на линии. Никто не произносил ни слова, воздух был лишен любых звуков, пока наконец один из них заговорил.

 

— Янто. Я не знаю, что делать с этой информацией, — честно говоря, Джек точно знал, что он хочет сделать с только что полученным признанием Янто, но он не знал, что ему следует делать с этим.

 

— Прошлой ночью, — Янто сделал глубокий вдох и шумно выдохнул. — Прошлой ночью...

— … я снова ходил в Мандалай.

— Джек. Я пытаюсь говорить серьезно. Ребекка. 1940 год. Лоренс Оливье и Джоан Фонтэн. Нет им обоим.

— Очень хорошо. Я тоже отказываюсь. Я не буду! — запротестовал Джек, и Янто недовольно фыркнул. — Прости. Серьезно. Продолжай.

— Прошлой ночью я трогал себя и думал о тебе, — голос Янто слегка дрогнул. — И это был не первый раз.

— Когда? — спросил Джек тихим, слегка сдавленным голосом. Он не так собирался отвечать, но...

Янто мешкал с ответом, но Джек догадался, что это было связано с деликатностью предмета разговора, а не с желанием скрыть правду.

— Дважды до того, как я послал тебе руку. Поэтому... — Янто затих. — Думаю, это было поспешное решение. А начиная...

— Начиная?

— Начиная с прошлого вторника... почти каждую ночь.

— О! — воскликнул Джек и затих на секунду. — Янто, я не знаю, что мне делать с этой информацией.

 

— Тебе ничего не нужно с ней делать. Я просто хотел быть с тобой честным. Когда ты спросил меня об этом, я не ответил. Я должен был быть более честным с тобой уже тогда, и должен был быть честнее с самим собой.

 

— Но на этот вопрос не нужно было отвечать, — Джек попытался оправдаться. — Мне просто было больно, и я был зол и пытался разозлить тебя, чтобы добиться от тебя хоть какой-то реакции. Не стоило мне говорить всего того, что я сказал.

 

— Как значит ты не…, — голос Янто сорвался, и Джек почувствовал его замешательство, поэтому решил, что Янто нужно успокоить как можно быстрее.

 

— Да. О Боже, да. Это все было правдой, каждое слово. Несколько раз приходилось даже стирать записи камер наблюдения в моем офисе. Но когда я это сказал, я был взбешен, пытался сделать тебе так же больно, так же тебя взбесить. Я даже и не мечтал, что ты...

 

— Вероятно, если бы я был честнее с самим собой, эти две последние недели могли бы быть другими? — признался Янто, чей голос звучал чуть громче шепота.

 

— Ты делал то, что посчитал самым лучшим, чтобы спасти свои отношения, — уверял его Джек, не желая, чтобы Янто начал корить себя за то, чего он не мог изменить.

 

— Может быть, я пытался спасти не те отношения, — теперь голос Янто стал сильнее.

 

Джек чувствовал, как его осторожно выстроенная решимость начинает распадаться. Пока он сознательно избегал любой формы сексуального освобождения всю прошедшую неделю, Янто... Только от одной мысли об этом в паху становилось жарко и по всему телу бежали мурашки.

 

— Янто. — Это подразумевалось как предупреждение, но вышло как стон.

 

— Джек, дай мне договорить. На прошлой неделе я о многом думал. Ты был прав, Джек. Я люблю Лизу, но я не влюблен в нее. Я решил, что поговорю с ней завтра после работы. Объясню ей, в чем проблема, скажу, что нам лучше просто остаться друзьями, что мы можем просто быть соседями, но она больше не может быть моей девушкой.

 

— Не торопись, Янто, — предупредил Джек. — Обдумай все хорошенько.

 

— Я только и делал, что думал, с тех пор как... — Янто запнулся, — ну, ты понимаешь, с тех пор как... послал тебе руку. Она никогда и не была по-настоящему моей девушкой. Моим лучшим другом — да, но девушкой — нет.

 

Воцарилась тишина, и Джек задумался, почему Янто рассказывает ему все это именно сейчас.

 

— Дело не в тебе, Джек, — боль на другом конце линии была практически осязаема. — Это не совсем так. Я имею ввиду, что не ожидаю от тебя, чтобы ты что-то предпринимал, получив эту информацию.

 

— Ладно, — осторожно произнес Джек. У него было предчувствие, что это еще не всё.

 

— Джек, — Янто тихо дышал в трубку. — Эти «призрачные смены», чувство вины из-за того, что мы, Торчвуд Первый, можем быть ответственны. Я хочу уйти из Торчвуда, найти новую работу. Я бы без труда нашел место в музее или в библиотеке, или что-то в этом роде. Может быть, даже вернулся бы домой.

 

Джек резко вдохнул.

 

— Янто, они сотрут тебе память ретконом. Ты забудешь последние несколько лет. Ты забудешь... всех.

 

— Я знаю, — вздохнул Янто. — Я не хочу этого, но ты лучше, чем кто-либо другой, знаешь, что другого выхода нет.

 

— Приезжай и работай со мной.

 

— Быть твоим Альфредом? — Янто усмехнулся.

 

— Если хочешь, — согласился Джек.

 

— Не думаю, что это была бы хорошая идея. А ты? Джек? Я знаю, что причинил тебе боль.

 

— Ты запутался! — воскликнул Джек.

 

— Ммм, это не оправдание. Но в любом случае, у тебя же нет свободной вакансии в Торчвуде Три, или есть?

 

— Я сделаю.

 

— Ну да, и твоя команда это, несомненно, одобрит, если ты создашь вакансию именно для меня, — Джек понял Янто.

 

— Ты хочешь все забыть?

 

— Нет! Конечно, нет. Есть люди, которых я не хочу забывать.

 

— Лиза, — сказал Джек.

 

— Да, и... еще кое-кто. Но они не оставят мне мои воспоминания, а если я просто удеру...

 

—...они тебя выследят, — закончил Джек, зная, что тогда единственным окончанием истории будет пуля в лоб.

 

— Если я сделаю это по своей воле, они позволят мне выбирать: куда идти, где работать. Я бы тебе все рассказал. Тогда ты бы смог решить, хочешь ли ты меня искать или нет. Представился бы мне. И мы могли бы начать сначала.

 

— А что, если ты не захочешь иметь дела со мной?

 

Янто улыбнулся.

 

— Джек, этого никогда не случится. Я никогда не смогу устоять... перед твоими чарами.

 

— Правда? Не сможешь? — голос Джека прозвучал неуверенно.

 

— Пока ты представляешься как Джек, а не Капитан Джек Харкнесс, иначе быть не может, — Янто остановился. — Но мы забегаем вперед. Во-первых, мне нужно поговорить с Лизой. А потом приму решение по поводу моего будущего.

 

— Значит, у меня еще есть время заставить тебя передумать, — с надеждой спросил Джек. — Убедить тебя работать со мной?

 

— Если ты сможешь убедить меня, что там для меня есть подходящая вакансия, то я серьезно подумаю над этим предложением.

 

— О, когда нужно, я могу быть очень убедительным.

 

— Не сомневаюсь. И я готов быть убежденным.

 

Они закончили разговор, но ни один из них еще не знал, что завтра принятие решения уже не будет зависеть от их воли.