Лена Тюрина и господин Муравьев

 

«А если рискнуть? А если пустить? То выпустить ли обратно?! Вопрос посложней, чем быть иль не быть…» – вспомнились Лене строчки Владимира Высоцкого. Две ВИП‑леди продолжали топтаться у входа. Терять время Лена не могла.

– Здравствуйте, вы к кому? – Лена загородила собой вход, точно являлась хозяйкой коттеджа.

– Подруга, ты откуда? – вопросом на вопрос ответила одна из ВИП.

Несмотря на худобу, детские (почти младенческие) глаза и тоненькую шейку, у нее оказался низкий трубный голос.

– Вы, наверное, ошиблись домом? – мило улыбнулась Лена.

О, как замечательно, если бы на этом все и закончилось. Но не тут‑то было.

– Эй, не загораживай проход! Где Альберт Борисович? – вперед шагнула вторая.

Она была более крупного сложения, но голосок имела потоньше.

– Девочки, вам неприятностей захотелось? – продолжая улыбаться, проговорила Лена.

– Ага, прямо сейчас… – низкоголосая взялась за мобильник и начала набирать какой‑то номер.

– Альберт Борисович будет не скоро, – сказала Лена, чтобы не молчать. – Хотите, подождите его в доме, – она сделала полтора шага назад, перестав загораживать вход.

Этих девиц лучше держать под контролем, мало ли кому они собрались звонить. Проститутки усмехнулись и, не теряя вальяжного вида, прошли внутрь коттеджа.

– Фриц, где твой хозяин? – спросила низкоголосая у вышедшего обнюхать их стаффордшира.

Пес ничего не ответил, отдав дань вежливости, удалился на свой лежак. Поведение Фрица несколько успокоило проституток. Предусмотрительная Лена успела убрать муравьевское тело за диван. В лучшем случае – минуты полторы он не подаст голоса. А что потом?

– Честно говоря, Альберт не предупредил, что нас будет четверо, – на правах хозяйки завела беседу Лена.

– Знаешь, нам по фигу, – ответила та, что покрупнее. – А вот платит он тебе сколько?

– Тебе так интересно? – прищурила серо‑голубые глаза Лена, и они точно поменяли цвет, став холодно‑стальными.

– Нам, знаешь ли, насрать, – ответила низкоголосая. – Но если мы не получим свои восемьсот, пеняй на себя. С тобой разберутся.

«О Господи! – мысленно перекрестилась Лена. – Не иначе как меня приняли за штрейкбрехершу, которая сбивает им цену…»

– За это не беспокойтесь! – проговорила Лена. – Оплата нисколько не снизится. Альберт вернется минут через сорок, не раньше. Может быть, пока погуляете в саду?

– Да ладно, – махнула рукой низкоголосая, плюхнувшись на диван, в опасной близости от еще не пришедшего в себя Муравьева. – Подождем, нагулялись уж сегодня.

Лена старалась ничем не выдать охватившего ее волнения.

– Я пока схожу в джакузи, пот смою! – сказала та, что повыше.

– Я тоже… – поднялась с дивана первая.

«Как замечательно!» – мысленно возликовала Лена.

– Нет уж, подождешь, – отрезала высокая.

– Ладно, – без энтузиазма, со злым выражением лица, согласилась низкоголосая, возвращаясь на диван.

Когда высокая исчезла в ванной комнате, Лена поняла, что нужно действовать. Она присела на диван рядом с низкоголосой, которая листала эротический журнал «Стрип».

– Слушай, ты никогда не снималась для этого журнала? – спросила проститутка, кивнув на фотоизображения.

– Нет, – ответила Лена.

Она прикидывала, какой силы должен быть отключающий удар. Калечить, тем более убивать девку ей не хотелось.

– Интересно, сколько там платят? – продолжила проститутка, разглядывая фотографии себе подобных девиц. – Если меньше пятисот, то издатели порядочные козлы…

Из‑за дивана послышался стон приходящего в себя Муравьева. Лена готова была ударом свалить проститутку, но та оказалась на редкость проворной. Вскочив на ноги, она успела вытащить из сумочки маленький дамский пистолет и направить его на Лену.

– Кто ты такая, тварь? – злобно сузив глаза, спросила низкоголосая.

«Как же это я так… – кляла себя Лена за недооценку прыти противницы. – Пистолет, скорее всего, газовый». Короткое черное дуло смотрело ей прямо в голову. Лена изобразила на лице подобие улыбки, точно собиралась ответить на вопрос. И в то же мгновение, отклонив голову с линии возможного выстрела, ударила низкоголосую ногой по голени, почти одновременно перехватив и вывернув оружие.

Не прошло и трех секунд, как Альберт Борисович вновь пребывал в бесчувственном состоянии, а низкоголосая проститутка валялась на ковре, и к ее растрепавшейся прическе был приставлен ствол. Пистолет оказался не газовым, а мелкокалиберным. Тем не менее с близкого расстояния вполне мог разнести голову вместе с прической… По счастью, вторая проститутка продолжала плескаться в джакузи, а Фриц спал мертвецким сном, слегка при этом похрапывая.

– Да ты знаешь, кто я? – слегка придя в себя, визгливо, отнюдь не низко, произнесла проститутка. – Если бы ты знала моих покровителей…

– Мне плевать на них, – спокойным, даже вежливым тоном перебила проститутку Лена. – Кто они и кто ты, мне, знаешь ли… Даже имени своего не называй. Шваль, таких, как ты, я обычно давлю, не спрашивая фамилии. Но если ты не станешь мешать мне… – Лена не стала ничего произносить вслух, а просто показала девке пять сотенных зеленых купюр, извлеченных из кармана халатика. – Выбирай – или‑или.

С этими словами Лена ребром ладони свободной руки слегка врезала ВИП по шее. Та размышляла не более чем полторы секунды, а потом поспешно затрясла головой, изображая согласие. Конечно, это не те восемьсот, но куда лучше, чем перерезанное горло или пуля в голове.

– Встать! – скомандовала Лена, не выпуская из рук оружия.

Проститутка поспешно выполнила команду, испуганно моргая младенчески невинными, не обремененными мыслью глазами.

– Теперь садись туда! – Лена кивнула на кресло в углу, рядом с музыкальным центром.

Девица выполнила и это.

– Баксы получишь минут через десять. Надевай наушники и включай музыку на полную громкость.

– Я оглохну, – застонала проститутка, выполнив приказанное.

– За десять минут не оглохнешь, – подойдя к ней вплотную, сказала Лена. – Глаза закрой, расслабься и ни о чем не думай.

Музыка и вправду была включена почти во всю мощь. Даже через наушники Лена расслышала популярную песенку своего детства о завоевателе Чингисхане в исполнении одноименного западногерманского ансамбля. Проститутка закрыла глаза и целиком погрузилась в мощные ритмы семидесятых. Теперь она была обездвижена и лишена способности слушать что‑либо кроме «Чингисхана». Лена вытерла вспотевший лоб. Есть возможность не убивать, воспользуйся этой возможностью. Она старалась придерживаться этого правила. На этот раз ей, кажется, это удалось. Стаффордшир в соседней комнате захрапел сильнее, а в ванной продолжала журчать вода.

 

– Здравствуйте, генерал!

«Разве я генерал?» – от ужаса позабыв свое «славное прошлое», чуть было не пролепетал Муравьев. Однако, вспомнив свои «демподвиги» по реформированию спецслужб, вслух произнес следующее:

– Ч‑то все это з‑значит?

– У меня мало времени, Муравьев… Что затевает ваш Хозяин? Господин Дранковский?

– Я не знаком с г‑господином…

Договорить ему Лена не дала, легонько ткнув Муравьева в лоб фалангой среднего пальца. Так обычно змея бьет противника своими ядовитыми зубами. Альберт Борисович вскрикнул, его глаза закатились, но сознание его не покинуло.

– Ты расскажешь мне все, Муравьев. Где, кто и когда, – неожиданно ровным, почти вежливым голосом произнесла Лена. – Но сначала ответь – нужны мне проблемы с кремацией твоего изуродованного трупа?

– Нет, – поспешно ответил Альберт Борисович.

– Итак, что за акцию готовит ГАД?

– Подробностей не знаю, – заговорил Муравьев, скривив рот, – но, скорее всего, это захват заложников. Второй «Норд‑Ост», только более продуманный.

– Время проведения?

– Скорее всего, на той неделе. Мне было велено не уезжать за пределы Москвы.

– А место – Москва?

Муравьев окончательно закрыл свои близко посаженные птичьи глаза и застонал. Да, скорее всего, Москва или область, на лишние вопросы время лучше не тратить.

– Кто исполнители и где они сейчас?

Муравьев не торопился с ответом. Змеиный удар пришелся на сей раз по коленной чашечке.

– Я не…

– Фразу «я не» лучше не произносить, – оборвала его Лена, правой ногой при этом болезненно наступив на его необутую ступню.

Муравьев моментально прекратил стонать, вернул на место глаза, хотел было что‑то сказать, но в этот момент из своего угла подала жалобный голос проститутка:

– Музыка кончилась.

– Поставь еще что‑нибудь, – ответила Лена, бросив быстрый взгляд в угол.

И этого секундного замешательства вполне хватило Альберту Борисовичу, чтобы метнуть в Лену тяжелую пепельницу, упавшую с журнального столика, когда Лена обезоруживала проститутку. Проститутка вскрикнула, вжалась в угол и вновь нацепила наушники. Лена удержала равновесие, хотела было достать Муравьева, но тот сумел уклониться, отскочил к стенке и истошным голосом прокричал:

– Фриц, чужой!

Стаффордшир тут же возник на пороге комнаты.

– Фриц, взять! – тыкая всеми пятью пальцами в Лену, вопил Муравьев.

Теперь перед Леной был серьезный противник. Лена повернулась к нему всем корпусом, хотя так она могла пропустить удар по затылку от Муравьева. Однако было понятно, что лезть в схватку третьим тот не рискнет. Фриц сделал три быстрых шага, подогнул короткий хвост. Слово «чужой» предполагало для него лишь одно. Уши прижались к широкому черепу, глаза превратились в непроницаемые черные фишки. Он уже готов был к прыжку, но в этот момент Лена сама сделала шаг вперед и вытянула руку в сторону Фрицевской морды. Далее она сделала быстрое хватательное движение, такое, точно хватала пса за язык и очень резко вырывала его из пасти. Именно о том, что все будет только так и не иначе, Лена мысленно сообщила псу. Некоторое время оба, и женщина, и собака, стояли неподвижно, точно скульптурная композиция. «На коврик, Фриц… На коврик, или на чем ты там дрыхнешь, – мысленно продолжила беседу с псом Лена. – Наш бой будет короток и станет для тебя последним. Разве твой подлый и трусливый хозяин стоит твоей жизни?» Стаффордшир не моргая смотрел на женщину. Пожалуй, впервые в жизни перед ним не отступали, а, напротив, готовы были дать встречный бой. «На коврик, Фриц!» – мысленно продолжала Лена, держа в боевой позиции обе руки. Если пес прыгнет, первый удар придется по глазам… «На место, Фриц. Разве мы враги? Нет, нам не нужно мериться силами. Ведь ты и так понимаешь, что я сильнее. Я гораздо сильнее тебя, Фриц…» Глаза стаффордшира неожиданно ожили, хвост приподнялся. «Все, Фриц… Совсем все, мальчик. Больше я тебя не задерживаю…» В свою опочивальню пес удалился с выраженным чувством собственного достоинства. Он не проиграл схватку, он пренебрег ею.

 

– Продолжаем беседу. Времени у меня теперь еще меньше. Понимаешь, генерал?

Муравьев дернулся всем своим нескладным костисто‑пузатым туловищем, взвизгнул уж совсем не по‑генеральски, точно раненый зайчонок. Его волосяная укладка растрепалась сама собой, а тоненькие усики задрожали вместе с верхней губой. Проститутка и бровью не повела, глаз даже не приоткрыла. Она целиком ушла в чарующие звуки группы «Доорз», компакт‑диск которой лежал на самом видном месте и, видимо, был одним из самых любимых генералом. «Может быть, застрелить его, и всех дел? – неожиданно подумала Лена. – Отменит Дранковский акцию или нет? Вряд ли. Отложит на время похорон, поминок… Тот, кто владеет Черепом, Ежом и Клыками, остановиться не может. Как и проиграть битву, оказаться поверженным…» Нет, господину генералу еще предстояло ответить на целый ряд вопросов. К счастью, он довольно быстро сообразил то же самое.

– Кто исполнители и как мне их найти? – повторила свой вопрос Лена.

– Найти? Да, есть одно… одна зацепка. Полтора месяца назад я по указанию Хозяина помог зарегистрировать ЧОП[1]. ЧОП этот арендовал базу по Истринскому направлению, на территории бывшего турлагеря. Кажется, «Будь здоров!». Надпись такая на воротах.

– Сотрудников ЧОПа ты, конечно, в лицо не знаешь?

Муравьев вяло замотал головой. Лена отметила, что его прилизанная укладка успешно маскирует солидных размеров лысину. «Не врет», – поняла она.

– Конечная цель акции? – задала Лена последний вопрос.

– Дранковский хочет встать во главе наркотреста, – дрожащими губами прошептал Муравьев.

– Поясни!

– Трест – это союз предприятий, производящих однородную продукцию. В данном случае наркотики.

– Это картель, – поправила Лена, блеснув эрудицией.

– В картеле хозяева предприятий договариваются о своей доле в производстве и сбыте. В тресте же они теряют свою коммерческую самостоятельность. Прибыль – пропорционально вложенному капиталу… На самом деле, как решит Хозяин.

– Дальше!

– Результатом акции неизбежно станут перестановки в правительственных и силовых структурах. Основные посты непременно займут люди ГАДа, он преспокойно вернется в Россию и продолжит свой бизнес.

– На кого он делает ставку?

– На Гиммлера.

– На кого? – переспросила Лена.

– Генерал Гладий из МВД. Он страшный человек, берегитесь его… Менты, как дети, убьют и не заметят. Его фраза…

Да, Лена слышала об этом человеке. Прозвище свое он получил не случайно. Сухощавый, с худым лицом и пристальным взглядом глубоко упрятанных недобрых глаз. В отличие от «комсомольца‑демократа» Муравьева, Гладий‑Гиммлер генеральские погоны заслужил долгой, верной службой. Сперва он боролся с бандитизмом, потом с оргпреступностью. Это был серьезный противник. Он, скорее всего, никак не связан с ЧОПом и замаскированными под него террористами. И действовать начнет сразу же после начала акции. Лена примерно представляла, в каком качестве. Ну а Муравьев?

– Твоя роль во всем этом? – не удержавшись, спросила Лена.

– Не знаю… Правда, не знаю.

Муравьев и в самом деле не знал. Конечно, он не чета Гладию‑Гиммлеру. Все‑таки для чего он может понадобиться? Ведь непременно понадобится – ГАД не водит знакомств со случайными людьми. А о «кроте» Муравьев ничего не знает, это точно. «Крот» сидит в ФСБ, информацию сливает напрямую Дранковскому. Это источник очень ценной информации, его за просто так не засветят. Муравьева же используют для «фасадных мероприятий»: регистрация ЧОПа, аренда помещений, гостиниц… В случае чего, ликвидируют без особых сентиментов.

– Если ты кому‑нибудь расскажешь о нашей беседе…

– Понимаю, – нервно затряс обнажившейся плешью Муравьев.

– Нет, не понимаешь, – не повышая голоса, продолжила Лена. – Убивать тебя я не буду. Просто в центральной газете появится статья о том, как ты и Дранковский продавали чеченским боевикам оружие, а потом устроили неплохой бизнес на торговле людьми. Помнишь…

То, что далее произнесла Лена, Альберт Борисович помнил слишком хорошо. И то, что женщина была так осведомлена о всех закоулках его биографии, окончательно добило его. Все правильно, ей нет смысла убивать его. А вот подручные Гиммлера…

– Проводи меня и не трясись, – вывел Муравьева из оцепенения голос Лены.

Теперь ему ничего не оставалось, как повиноваться этой невысокой женщине.

Стаффордшир дрых без задних ног на бархатной подстилке в коридоре. Лена поддела носком туфли флакон из‑под шампуня, который выпал из сумочки проститутки, и послала его в угол. Флакон пролетел в паре миллиметров от подрагивающих ушей пса, он слегка пошевелил ноздрями, но продолжил дрыхнуть.

– Какой у тебя умный пес, Муравьев, – произнесла Лена, не опуская оружия. – Я слышала, ты анекдоты собираешь, вот послушай. Гуляет мужик с таким красавцем. Навстречу девушка:

– Ой, – говорит, – какой классный пес! Как его зовут?

– Шамту, – отвечает мужик.

– Он что, любит мыться этим шампунем?

– Нет, он любопытных хавает – шам ту, шам эту…

Муравьев задергал губами, изображая подобие улыбки. Делал он это по инерции – «начальство» шутит, надо улыбаться. Шам ту, шам эту… Лена кивнула в сторону джакузи, где плескалась безымянная проститутка, и подмигнула Альберту:

– Хороший анекдот, правда? Надеюсь, мы больше не увидимся. Желаю с пользой провести сегодняшний вечер.

О, как на это надеялся и Альберт Борисович! Лишь только Лена покинула его обиталище, он откупорил бутылку коньяка и влил в себя целый фужер. Сжевал лимонную дольку. Затем выпроводил заслушавшуюся Моррисона проститутку.

– Эй, господа хорошие, – послышался капризный голосок со стороны джакузи. – Я уже больше сорока минут здесь мокну. Кто запер дверь? Такого уговора не было!

Альберт Борисович ничего не ответил, лишь наполнил уже менее трясущейся рукой второй фужер. Дверь запер он, чисто машинально, когда проводил Лену, а потом уединился в туалете, находящемся рядом с ванной. «А пошли все на…! – мысленно произнес он, наслаждаясь дорогим коньяком. – И ГАД, и Гиммлер, и девки эти паршивые!»

О, если бы он знал, как дальше будут разворачиваться события и какая роль уготована ему, Муравьеву! Возможно, ради ЭТОГО стоило вытерпеть многое!