Юго-западный фронт. Галиция 1914 г.

Первая мировая война

10 (23) июля 1914 г. Австро-Венгрия предъявила Сербии ультиматум, угрожая в случае его отклонения войной. Почти все пункты австрийского ультиматума были заведомо оскорбительны для Сербии как суверенного государства. В частности, австрийское правительство требовало уволить из сербской армии офицеров по спискам, подготовленным Австро-Венгрией, предоставить австрийской полиции право расследовать на территории Сербии обстоятельства убийства Франца Фердинанда.

Сербский принц-регент Александр обратился за поддержкой к России. Николай II обещал помощь и утвердил решение Совета министров приступить к военным приготовлениям, воздерживаясь пока от объявления мобилизации. В высших правительственных сферах еще сохранялась некоторая надежда на мирное урегулирование кризиса. Во всяком случае страны Антанты не должны были выглядеть зачинщиками войны. Поэтому Белграду было рекомендовано проявить максимальную сдержанность в отношении действий Австро-Венгрии и апеллировать к посредничеству великих держав.

Сербия приняла австрийский ультиматум, за исключением пункта об участии австрийских властей в следствии на сербской территории. На этом основании Австро Венгрия признала ответ Сербии неудовлетворительным и 15 (28) июля 1914 г. объявила ей войну.

На следующий день Николай II подписал указ о всеобщей мобилизации. К этому времени в Петербурге были получены новые заверения Франции о готовности исполнить союзнический долг, а российский посол в Лондоне сообщил о твердом намерении Англии выступить против Германии.

Тем не менее сомнения не покидали царя. Вечером 16 (29) июля, когда подписанный указ уже был готов к рассылке, Николай II распорядился заменить всеобщую мобилизацию частичной, направленной только против Австро-Венгрии. Царь надеялся сохранить возможность для продолжения личных переговоров с кайзером Вильгельмом II о посредничестве в австро-сербском конфликте.

Действия Николая II вызвали недовольство русского военного руководства.

Генеральный штаб никогда не разрабатывал вариантов частичной мобилизации против Австро-Венгрии и попытка осуществить такую меру привела бы к неразберихе, грозившей сорвать имевшиеся планы общей мобилизации против австро-германского блока.

По просьбе военного министра В. А. Сухомлинова и начальника Генерального штаба Н. Н. Янушкевича Сазонов взялся изменить решение императора. Министр иностранных дел был уверен в безоговорочной поддержке Германией Австро-Венгрии и в их обоюдном стремлении к войне. Он убеждал царя, что лучше развернуть военные приготовления в полном объеме, "нежели из страха дать повод к войне быть застигнутыми ею врасплох".

Сазонов предупреждал, что на карту поставлен престиж России как великой державы в глазах союзников и народов Балкан, что отступление оттолкнет от правительства многие влиятельные силы внутри страны.

Николай II согласился с доводами Сазонова и вновь распорядился о всеобщей мобилизации с 18(31) июля. Получив предлог для обвинения России в агрессивных замыслах (Германия формально не объявляла о мобилизации, хотя скрытно ее проводила), Берлинский кабинет потребовал немедленного прекращения русской мобилизации. Не дождавшись ответа на свой ультиматум, германское правительство 19 июля (1 августа) 1914 г. объявило войну России.

21 июля(3 августа) последовало объявление Германией войны Франции. Чтобы обойти укрепленные французские позиции на франко-германской границе, германские войска вторглись в нейтральную Бельгию, нарушив ее международнопризнанный нейтралитет.

Этим поводом воспользовалась Великобритания для вступления 22 июля (4 августа) в войну против Германии, Спустя два дня Австро-Венгрия объявила войну России. Наконец 10 (23) августа к противникам Германии примкнула Япония с целью захватить германские владения на Дальнем Востоке.

Италия, будучи партнером Германии и Австро-Венгрии по Тройственному союзу, тем не менее в войну не вступила. К 1914 г. острота франко-итальянских противоречий, которые в свое время привели Италию в Тройственный союз, спала. Напротив, усилились территориальные споры Италии с Австро-Венгрией. Позицию нейтралитета итальянское правительство использовало для переговоров с противоборствующими сторонами, добиваясь наиболее выгодных компенсаций за участие в войне. В этом торге победила дипломатия Антанты. В мае 1915 г. Италия открыла военные действия против Австро Венгрии.

О своем нейтралитете в начале войны заявила и Турция. Но под прикрытием этих заявлений младотурецкое правительство деятельно готовилось к выступлению на стороне австро-германского блока. Российская дипломатия пыталась удержать Турцию от этого шага, предлагая ей гарантии территориальной целостности в обмен на нейтралитет. В Петербурге считали несвоевременным отвлечение значительных сил на юг и были готовы отложить решающую фазу борьбы за проливы до победы над Германией и Австро-Венг рией. Однако преодолеть германское влияние на Порту не удалось.

В ночь на 16 (29) октября 1914 г. турецкие военные корабли внезапно обстреляли Севастополь, Одессу и ряд других портов Чер ного моря. В составе турецкого флота действовали новейшие германские крейсеры "Гебен" и "Бреслау", которые в августе 1914 г. укрылись в черноморских проливах, а затем были якобы "куплены" Турцией у Германии вместе с их командами. 20 октября (2 ноября) 1914 г. Россия объявила войну Турции.

Постепенно в войну на стороне Антанты были вовлечены еще более 20 государств;

на стороне Германии, Австро-Венгрии и Турции выступила Болгария. Мировая война явилась закономерным следствием внешней политики империалистических держав в конце XIX — начале XX вв., борьбы между ними за колонии, сферы экономических и политических интересов. Обе противостоявшие коалиции преследовали захватнические цели;

лишь в Бельгии, Сербии и Черногории война была сопряжена с борьбой за национальную независимость.

§ 2. Начало войны Вооруженные силы России Поражение России в русско-японской войне остро поставило вопрос о реформировании армии и флота. Военное и Морское министерства подверглись беспощадной критике в печати и с думской трибуны. Общественность требовала наведения порядка в военном и "цусимском" ведомствах.

Уже в ходе войны началась реорганизация системы управления вооруженными силами.

Для координации действий Военного и Морского министерств в 1905 г. был создан Совет государственной обороны под председательством вел. кн. Николая Николаевича (Млад шего), сына Главнокомандующего русской армией в русско-турецкой войне 1877—1878 гг.

вел. кн. Николая Николаевича (Старшего). Почти одновременно с СГО был образован Генеральный штаб, начальник которого занял независимое от военного министра положе ние, а несколько позже был учрежден и Морской генеральный штаб. Однако раздельное существование Генерального штаба и Военного министерства, подобное германской системе управления, не прижилось, и спустя три года начальник Генерального штаба перешел под начало военного министра. Вскоре последовало и упразднение Совета государственной обороны.

За четыре года своего существования СГО успел лишь выработать план реформ, но так и не смог приступить к его осуществлению. Не удалось ему и соразмерить запросы военного и морского ведомств. Его председатель, опытный и знающий военачальник, но неуравновешенный человек, вносил немало сумбура в действия этого высшего органа военного управления.

В 1909 г. военным министром стал В. А. Сухомлинов, способный генерал, но отличавшийся необыкновенным легкомыслием и не свойственной его предшественникам способностью брать взятки. Под его руководством были осуществлены разработанные СГО ре формы, но их результаты в конечном итоге далеко не оправдывали оптимизма Сухомлинова относительно готовности армии к войне.

Реформирование свелось в основном к переустройству организации армии и системы ее комплектования, к оснащению войск современным вооружением и техникой, а также к улучшению материального положения офицеров и быта нижних чинов. Срок дей ствительной службы в пехоте был сокращен до 3 лет, а во флоте — до 5, благодаря чему увеличивался контингент запасных. За счет упразднения резервных и крепостных частей возросла численность полевых войск, которые имели гораздо лучшую боевую подготовку.

Благодаря этой реформе удалось также привести к большему единообразию штаты полевых войск, что позволило преодолеть ту пестроту в организации дивизий и корпусов, которая сильно затрудняла управление войсками в русско-японскую войну.

Опыт последней войны обнаружил возросшее значение в боевых действиях новых видов техники и вооружения. Уже с конца XIX века (а в морском деле еще раньше) мир стал втягиваться в гонку вооружений. Каждая страна всегда стремилась достичь пре восходства над своим потенциальным противником прежде всего численностью своей армии — для того и совершенствовалась система комплектования, чтобы поставить в военное время под ружье максимальное число обученных солдат. Но технический прогресс предоставлял все большие возможности усиления боевой мощи армии и флота. Новые средства военной техники позволяли добиться превосходства над равным и даже более многочисленным противником. Важно только было угадать, какие технические средства атаки, обороны, разведки, связи и т. д. окажутся наиболее эффективными при боевом применении, чтобы заготовить достаточное их количество еще в мирное время.

Основным видом ручного оружия русской армии была трехлинейная винтовка системы С. И. Мосина. Она отличалась высокой эффективностью стрельбы и надежностью в эксплуатации, благодаря чему простояла на вооружении Императорской, а затем и Красной армии на протяжении полувека — вплоть до Великой Отечественной войны.

С начала XX века на вооружение стали поступать пулеметы. Хотя после русско японской войны во всех пехотных полках и были сформированы пулеметные команды, имевшие на вооружении по 8 пулеметов (в основном системы Максима), эффективность этого вида оружия и, соответственно, острая потребность в нем стала очевидной только в ходе первой мировой войны.

Артиллерия русской армии усилилась в межвоенные годы главным образом легкими скорострельными орудиями. Трехдюймовая полевая пушка образца 1902 г. стала основным средством огневой поддержки пехоты. На тяжелую же артиллерию традиционно смотрели как на вспомогательное средство, необходимое лишь при осаде или защите крепостей или полевых укреплений. Поэтому, не смотря на пополнение армии новейшими гаубицами и тяжелыми пушками, доля их в общем артиллерийском парке едва превышала 3%. Будущая война виделась маневренной, и тяжелой артиллерии отводили в ней скромную роль. Только по Большой программе, при нятой накануне войны, предполагалось придать каждому корпусу дивизион тяжелой артиллерии и довести общее число стволов в корпусе до 200, однако до начала войны ничего из этого плана реализовать не удалось.

Значительная часть средств на оборону в межвоенный период была потрачена на воссоздание флота после его уничтожения в Порт-Артуре и разгрома в Цусимском бою.

При этом основное внимание и Морской Генеральный штаб, и правительство уделяли строительству флота на Балтике. Результатом выполнения морских программ было пополнение Балтийского флота четырьмя новейшими линейными кораблями, которые, однако, всю войну провели в безопасных гаванях Финского залива. Программа же усиления Черноморского флота была принята только в 1911 г., и достраивать по ней корабли пришлось уже в ходе войны.

За годы, предшествовавшие первой мировой войне, значительно улучшились качественный состав офицерского корпуса и боевая подготовка нижних чинов. Высшая аттестационная комиссия, образованная при СГО, провела чистку генералитета и добилась омоложения высшего командного состава русской армии. Особое внимание Военное министерство уделяло повышению престижа офицерской службы и сумело добиться того, что военные училища стали пользоваться перед войной популярностью среди образованной молодежи. Этому способствовали меры как материального характера (повышение окладов жалования обер- и штаб-офицерам), так и укрепление корпоративного духа офицерской среды. Да и сам факт поражения в русско-японской войне действовал на офицеров не столько удручающе, сколько отрезвляюще. Офицеры принялись за изучение специальной литературы, читали и слушали доклады в гарнизонных военно-научных обществах, следили за изменениями в военном деле у своих будущих союзников и противников. Никогда еще со времен Крымской войны моральный дух офицерского кор пуса не был на таком высоком уровне, как накануне первой мирровой войны.

Заметны были перемены и в подготовке нижних чинов. Военным министерством предпринимались меры по улучшению их быта: строились новые казармы, солдатам выдавались постельные принадлежности, увеличивалось денежное содержание. С упразднением резервных войск боевая подготовка всех частей велась по единому распорядку, и к началу войны русский солдат по уровню как индивидуальной, так и тактической подготовки вполне отвечал современным требованиям.

Планы войны Русский Генеральный штаб разрабатывал мобилизационные расписания исходя из вероятности войны против по меньшей мере двух своих соседей: Германии и Австро-Венгрии. Поэтому план стратегического развертывания русской армии имел два варианта: план "А" — с преимущественной концентрацией войск против Австро-Венгрии, и план "Г" — с преобладанием сил на русско-германском фронте. По первому варианту ставилась задача по мере завершения мобилизации перейти в наступление против австрийских и германских войск и нанести им поражения соответственно в Галиции и Восточной Пруссии. По второму варианту войска, действовавшие на русско-австрийском фронте, ограничивались сдерживанием противника, чтобы не дать ему выйти в тыл армиям, наступающим в Восточной Пруссии.

Трудность как того, так и другого варианта заключалась в том, что мобилизация русской армии из-за размеров территории империи и малой густоты ее железнодорожной сети отставала от развертывания ее противников. Поэтому успех начального периода войны во многом зависел от того, против кого нанесет Германия первый удар — против России или против Франции.

Начало воины. Немецкий план войны созрел задолго до ее начала молниеносным ударом германский Генеральный штаб рассчитывал вывести из войны Францию, пока медлительная Россия будет разворачивать свои армии, а затем расправиться и с ней. Это давало, русскому командованию возможность провести мобилизацию и развертывание войск в соответствии с детально разработанным планом. Мобилизация началась 15 (28) июля 1914 г. по варианту А.

20 июля (2 августа) был назначен Верховный главнокомандующий — им стал вел. кн.

Николай Николаевич, а местом Ставки был избран белорусский город Барановичи.

Восточная Пруссия 1914 г.

С первых дней войны, когда обнаружились намерения немцев наступать сначала на Западном фронте, французское командование стало требовать от своего союзника на востоке перейти в наступление против Германии и сделать это как можно быстрее. В стремлении помочь французской армии, положение которой становилось труднее с каждым днем, русское командование начало активные операции, не дожидаясь развертывания всех своих армий, 4 (14) августа 1-я армия генерала П. К. Ренненкампфа перешла в наступление против немецкой группировки в Восточной Пруссии и спустя три дня одержала победу в сражении под Гумбинненом. Одновременно на территорию Восточной Пруссии вторглась и 2-я армия генерала А. В. Самсонова, которая должна была воспрепятствовать отходу разбитых немецких войск. Командование Северо-Западным фронтом, куда входили обе армии, быстро уверовало в легкую победу и посчитало, что каждая из них сможет самостоятельно довершить разгром противника.

Однако немцы сохранили в этой трудной обстановке хладнокровие и не торопились очищать Восточную Пруссии. Командующим 8-й армией, которой грозило окружение, был назначен генерал П. Гинденбург, а начальником его штаба — генерал Э. Людендорф. С Западного фронта был переброшен армейский корпус, и, воспользовавшись разобщенностью действий русских армий, немцы нанесли удары во фланги армии Самсонова. Два русских корпуса оказались в окружении вместе с командующим армией.

Большая часть окруженных войск сдалась в плен, а генерал Самсонов застрелился. Так блестяще начавшись, Восточно-Прусская операция завершилась гибелью почти целой армии. Вслед за ее поражением вынуждена была отступить из Восточной Пруссии и армия Ренненкампфа. Исход этой операции сразу придал немцам уверенность в своих силах, а русские войска оказались перед угрозой "маньчжурского синдрома" — патологической боязни неудач. Положительным итогом этой операции было лишь ослабление перед сражением на Марне немецкой группировки на Западном фронте, вынужденной переправить на восток целых два армейских корпуса.

 

 

В целом, кампания 1914 г. оказалась успешной для русской армии. Ей удалось нанести чувствительные поражения Австро-Венгрии, захватить Восточную Галицию с главным ее городом Львовом и осадить сильнейшую крепость Перемышль. На германском на правлении хотя и не было заметного продвижения, тем не менее была решена главная стратегическая задача: Германия вынуждена была воевать на два фронта и, отвлекаемая на востоке, не сумела добиться разгрома союзников России на западе.

Военная кампания 1915 г.

«Великое отступление». Несмотря на успешное завершение боевых операций. в 1914 г., положение русской армии к началу новой кампании было нелегким. Запасы вооружения и боеприпасов были рассчитаны на непродолжительную войну и к началу 1915 г. оказались в значительной степени исчерпанными.

Уже к концу года остро ощущалась нехватка винтовок, патронов и снарядов.

Обнаружилось в ходе первых операций и превосходство германских войск в обеспеченности тяжелой артиллерией. Пока боевые действия носили маневренный характер, это превосходство не давало еще заметного преимущества. Но постепенно вой ска, как и на Западном фронте, все более и более вгрызались в землю, а преодолевать хорошо подготовленные оборонительные позиции без содействия тяжелой артиллерии становилось делом почти безнадежным.

Тем не менее Верховное главнокомандование русской армии планировало наступательные операции и в предстоящей кампании. Ставка рассчитывала добиться успеха в первую очередь на германском направлении, но при этом равномерно распределяла силы между Северо-Западным (главнокомандующий Н. В. Рузский, с марта — М. В. Алексеев) и Юго-Западным (главнокомандующий Н. И. Иванов) фронтами.

Однако эти планы были нарушены противником.

Германское командование, планируя новую кампанию, стояло перед более сложной дилеммой распределения сил. Позиционный характер войны на Западном фронте ставил под сомнение успех всякого наступления. Но и вывести из войны Россию представлялось делом нелегким. Все решила активность русских войск на фронте против Австро-Венгрии.

Зимние бои в Карпатах обнаруживали слабость австро-венгерской армии и угрозу ее полного разгрома. Для помощи союзнику Германия должна была нанести отвлекающий удар на Восточном фронте. Это означало поворот в германской стратегии войны: теперь она пыталась покончить сначала со своим противником на востоке. Это решение, по признанию начальника Генерального штаба Э. Фалькенгайна, оправдывалось только убеждением, что иначе Австро-Венгрия в короткий срок рухнет, придавленная гнетом войны. Четыре вновь сформированных корпуса германской армии направлялись на Восточный фронт. Еще четыре корпуса были сняты с Западного фронта.

9 (22) марта 1915 г. после многомесячной осады пала австрийская крепость Перемышль. В плену оказался весь ее 120-тысячный гарнизон. Блокировавшую ее армию можно было использовать для наступления в Карпатах. Однако соотношение сил к этому времени изменилось уже в пользу противников России.

К середине апреля немцы сосредоточили в Западной Галиции ударную группировку для прорыва русского фронта. В районе Горлицы, где наносился главный удар, они имели полуторное превосходство в численности войск и двойное — в артиллерии. Особенно ощутимым было преимущество в тяжелой артиллерии: против 4 русских орудий германская армия выставляла 334.

Наступление началось 19 апреля (2 мая) и безостановочно продолжалось до начала июня. В ходе этой операции русская армия вынуждена была оставить Галицию вместе с недавними трофеями — Перемышлем и Львовом. Это было началом "Великого отступления", которое вылилось в цепь прорывов германских и австрийских войск на разных участках огромного фронта и оборонительных операций русской армии по сдерживанию устремившегося на восток неприятеля.

Самым тяжелым обстоятельством, затруднявшим борьбу с противником, стала нехватка боеприпасов. В то время как немецкая тяжелая артиллерия обрушивала шквал огня на русские оборонительные позиции, русская армия вынуждена была экономить не только на снарядах, но и на винтовочных патронах. Не в силах отвечать противнику равноценным огнем она не имела иного выхода, как отступать.

По завершении Горлицкой операции германо-австрийское командование спланировало совместными ударами с севера и юга окружить и уничтожить группировку русских войск в Польше. Наступление с юга в июне завершилось выходом австро-германских войск на рубеж Люблин — Холм. Гораздо более опасными были удары немцев с севера. В начале июля они осуществили Праснышский прорыв, форсировали реку Нарев и, выйдя в тыл русским армиям в Польше, угрожали отрезать им пути отхода. Одновременно для подготовки более широкого охвата всего русского фронта германская армия перешла в наступление в Курляндии, где предполагала окружить противостоящие ей русские дивизии. Однако командующий 5-й армией генерал В. К. Плеве разгадал замысел противника и вывел свои войска из-под его удара. Отступив до рубежа Западной Двины, его армия нарушила стратегический план германского командования.

Не удалось немцам замкнуть в кольцо окружения и русские армии в Польше.

Остановив наступление противника и с юга, и с севера, русское командование осуществило вывод своих войск на восток, оставив лишь 86-тысячный гарнизон в крепости Новогеоргиевск. Этот гарнизон, однако, продержался не более десяти дней и позорно капитулировал, оставив противнику свыше тысячи исправных орудий.

Отступив из Польши, русские войска не сумели сдержать натиск наступающего противника и в течение августа оставили большую часть Литвы и Западную Белоруссию.

Августа (5 сентября) 1915 г. в поисках выхода из положения, принимавшего все более угрожающий характер, Николай II принял решение взять на себя Верховное главнокомандование. Начальником своего штаба император назначил генерала М. В.Алексеева, который при неподготовленности Николая II к стратегическому руководству войсками фактически возглавил Ставку. Алексеев оказался вполне на своем месте на этом посту: он был прекрасным штабистом, а некоторый недостаток решимости вполне восполнялся августейшей ответственностью за принимаемые решения.

В конце августа немцы попытались вновь уничтожить русские армии, взяв их в кольцо окружения на этот раз в районе Вильно. Им удалось прорвать фронт и выйти в тыл русским войскам, перерезав железнодорожное сообщение Вильно — Минск. Но Ставка хладнокровно оценила ситуацию и, умело используя резервы, справилась с этим прорывом.

Виленская операция привела к потере еще части территории, и русские войска отошли на рубеж Западная Двина — Двинск — Барановичи — Пинск, где фронт стабилизировался.

Противники окапывались, возводили линии заграждения, строили укрепления и переходили к позиционной войне.

К концу года стабилизировалась линия фронта и на южном его участке. Здесь армии Юго-Западного фронта в течение лета и осени не только оборонялись, но и пытались наступать против австрийских войск. Большого успеха они не имели, но их моральное состояние укрепилось после тяжелого весеннего отступления.

Кампания 1915г. обернулась тяжелыми поражениями для русской армии. В ходе "Великого отступления" были оставлены огромные территории, а войска понесли невосполнимые потери. Но ценой этих потерь русский фронт устоял против германского натиска:

Германии не удалось решить главную задачу кампании — вывести Россию из войны.

Ни одна из держав-участниц первой мировой войны не рассчитывала на ее затяжной характер. Русский Генеральный штаб, определяя размеры боевого комплекта патронов и снарядов в предстоящей войне, исходил из норм расхода боеприпасов в русско-японской войне. И хотя русская армия далеко не закончила подготовку к войне, тем не менее она накопила достаточные запасы патронов в соответствии с расчетными нормами расхода, а по артиллерийским снарядам имелся даже небольшой излишек.

Однако масштабы новой войны превзошли все ожидания. Уже через месяц после ее начала на некоторых участках фронта армия испытывала "снарядный" голод.

Мобилизационные запасы были исчерпаны за четыре месяца, и в начале 1915 г. наступил кризис боевого снабжения: не хватало ни пушек, ни снарядов, ни винтовок, ни патронов.

Однако планов перехода к производству военного времени до войны выработано не было, так как предполагалось, что война будет вестись за счет запасов, заготовленных в мирное время. С проблемой усиления военного производства столкнулись все участники войны, но особенно остро этот вопрос встал в России с ее огромной территорией, слаборазвитой сетью железных дорог и малопроизводительной промышленностью.

Для "мобилизации промышленности" в мае 1915г. было созвано Особое совещание для усиления артиллерийского снабжения действующей армии под председательством военного министра. В работе Совещания помимо военных чинов принимали участие и представители "общественности": члены Государственного совета и Государственной думы, крупные финансисты и предприниматели. По его рекомендации были образованы четыре Особых совещания для обсуждения и решения важнейших экономических вопро сов, связанных с ведением войны — по обороне, топливу, продовольствию и перевозкам.

Все эти Особые совещания возглавлялись соответствующими министрами, но в их работе важнейшую роль играли представители законодательных учреждений и общественных организаций. Место же буржуазии в работе Особых совещаний было более скромным:

предприниматели не имели установленной квоты представительства, а приглашались персонально. Предпочтение при этом отдавалось петроградским финансовым и промыш ленным магнатам, которые благодаря этому получали львиную долю военных заказов.

Особые совещания занимались исчислением потребностей фронта в боеприпасах и продовольствии, распределением заказов на изготовление военной продукции, мобилизацией транспорта и топливной промышленности на нужды фронта и военного производства. Особые совещания могли требовать от частных предприятий приоритетного исполнения казенных заказов и закрывать эти предприятия в случае отказа от работы на казну;

имели они также право секвестровать частные заводы и назначать своих уполномоченных для их управления.

Особые совещания, хотя и созданные с большим опозданием, стали достаточно эффективными органами управления военным хозяйством страны. В них общественные деятели плодотворно сотрудничали с государственными чиновниками, несмотря на поли тические разногласия с правительством. В свою очередь министерства при распределении заказов отдавали приоритет частным заводам, особенно в тех отраслях, которые были связаны с новой военной техникой — авиацией, моторостроением, автомобилестрое нием. В угоду буржуазии Особые совещания не устанавливали ни твердых цен, ни жестких мер регулирования производства. Но совместная работа власти и общества способствовала как широкому вовлечению частной промышленности в военное производство, так и развертыванию казенных заводов.

Более независимой от государства инициативой по мобилизации промышленности было создание военно-промышленных комитетов. Идея их образования была провозглашена на съезде представителей промышленности и торговли в мае 1915 г. Съезд поставил перед комитетами задачу "организовать всю неиспользованную мощь русской промышленности для удовлетворения нужд обороны государства". На местах создавались районные комитеты, которые должны были заниматься практической работой, а в июле 1915 г. был создан Центральный военно-промышленный комитет, председателем которого был избран лидер октябристов А. И. Гучков, не скрывавший своих намерений превратить ЦВПК в орган не только экономического регулирования, но и политического влияния. В руководстве военно-промышленными комитетами ведущую роль играли такие крупные предприниматели, как А. И. Коновалов, П. П. Рябушинский, С. Н. Третьяков, М. И.Терещенко.

Военно-промышленные комитеты разворачивали военное производство на самых разных предприятиях вплоть до кустарных мастерских. ЦВПК получал от казны не только объемные заказы, но и авансы и субсидии для их исполнения, а затем распределял их между областными комитетами, которые в свою очередь делили их между местными комитетами. Система военно-промышленных комитетов, несмотря на то, что она развернулась в широко разветвленную сеть, оказалась менее эффективной, чем декларировали ее руководители. Не уставая критиковать бюрократический аппарат, в том числе аппарат Особых совещаний, деятели ВПК сами выступали в большей степени посредниками при распределении казенных заказов и авансов, нежели организаторами производства. "Раскачка" новообразованных учреждений по мобилизации промыш ленности заняла более года, и до февраля 1916 г. ВПК исполнили лишь 3—4% принятых заказов, а к лету выполнение заказов поднялось до 24,5%. Лишь в 1917 г. эффективность работы ВПК стала достигать 50—70%.

Доля продукции ВПК в общем объеме военного производства не превышала 5%, однако следует иметь в виду, что самые масштабные заказы Военное министерство предпочитало распределять через систему Особых совещаний.

Расширяли свою деятельность Земский и Городской союзы, объединившиеся в единую организацию — Союз земств и городов (Земгор). Помимо помощи раненым, беженцам и военнопленным, они налаживали производство обмундирования, амуниции, медикаментов и теплых вещей.

Общими усилиями правительства и общественности кризис боевого снабжения был отчасти преодолен уже к началу новой военной кампании, и в 1916 г. армия смогла не только укрепить линию фронта, но и перейти к активным наступательным действиям.

Морально-политическая сплоченность, которую русское общество обрело с первых дней войны, оказалась на деле эфемерной. "Великое отступление" очень быстро породило озлобление против властей как в окопах, так и в тылу. Тому причиной был не только тот общественный кризис, который переживала Россия с начала века и который, как оказалось, был лишь приглушен начавшейся войной, но и сами условия этой грандиозной войны.

Позиционная война стала серьезным моральным испытанием для армии. Недели и месяцы солдаты проводили в окопах, ведя изнурительную борьбу с грязью, вшами и холодом. Нередкими были и перебои с продовольственным снабжением, и тогда приходилось терпеть еще и голод. Противник был недосягаем, но артиллерийские налеты совершались регулярно, и они держали солдата в постоянном напряжении. Смерть подстерегала не только в горячем бою, но и во время будничного сидения в окопах.

Другим тяжелым испытанием для войск была вынужденная экономия боеприпасов.

Невозможность отвечать равноценным огнем на огонь противника весьма негативно сказывалась на моральном состоянии армии. Патриотический порыв бойцов быстро угасал, и в их сознании закрадывались сомнения в способности вождей армии привести ее к победе и подозрения в предательстве и даже измене тылового начальства.

Но если на фронте армия сохраняла свою боеспособность благодаря воинской дисциплине, то в тылу оппозиционные настроения распространялись весьма быстро. Война легла тяжелым бременем на плечи всего населения страны, и это тоже было характерной ее особенностью. В армию была мобилизована значительная часть трудоспособного населения, а также конского состава, иссякали источники доходов многих крестьянских и городских семей, и, хотя продовольствия в стране хватало, скоро начался неудержимый рост цен. Парадоксальным было то обстоятельство, что по мере улучшения снабжения фронта боеприпасами и продовольствием, положение населения становилось все хуже и хуже: органы экономического регулирования довольно эффективно перераспределяли национальный доход в пользу армии.

В то же время рост военных заказов обеспечивал баснословные прибыли многочисленным предпринимателям. На военных поставках сколачивались огромные состояния, и поведение нуворишей, не стеснявшихся демонстрировать свое богатство, вызывало озлобление у тех, кто приносил немалые жертвы во имя победы. В сознании простых людей война постепенно утрачивала ореол Вто рой Отечественной. Военным неудачам быстро находили объяснение в измене, которую подозревали и в среде буржуазии, и в правительстве, и даже при дворе. Одним из актов выражения подобных настроений стал немецкий погром в мае 1915 г. в Москве, в ходе которого подверглось опустошению около пятисот предприятий и пострадало несколько сотен людей немецкого происхождения и с иностранными фамилиями. В 1915 г. вновь стали обычным явлением забастовки, в том числе и с политическими требованиями.

Идиллия национального единства завершалась.

Доверие правительству, выраженное Думой в самом начале войны без каких бы то ни было условий, было исчерпано в течение года полностью. 19 июля 1915 г., в первую годовщину войны, открылась сессия Государственной думы. На этой сессии перед лицом правительства вновь предстала оппозиция, но теперь это была не только "оппозиция Его Величества", как именовали себя кадеты. С требованиями перемен в правительстве выступили партии центра (октябристы и прогрессисты) и даже правых (националисты).

Они объединились в "Прогрессивный блок", главным пунктом программы которого стало формирование "министерства общественного доверия", или "правительства национальной обороны", способного довести войну до победного конца. Смысл этого лозунга заключался в том, чтобы в правительство вошли общественные деятели из числа думских депутатов и представителей Земгора и ЦВПК, а также министры, пользовавшиеся доверием не только императора, но и Государственной думы.

Объединение в рамках "Прогрессивного блока" фракций от кадетов до националистов и превращение его в думское большинство ставило правительство перед трудной дилеммой: пойти на соглашение с Думой и тем самым попытаться восстановить гармонию национального единства или проявить твердость и идти своим курсом невзирая на оппозицию Думы. Этот вопрос вызвал серьезные разногласия в Совете министров.

Положение усугублялось еще и тем, что в это же время Николай II сместил с поста Верховного главнокомандующего вел. кн. Николая Николаевича и сам возглавил Ставку.

Это его решение вызвало "министерскую забастовку": большинство министров считало этот шаг монарха глубоко ошибочным и роковым, и восемь министров подписали письмо на высочайшее имя с просьбой отказаться от этого шага. Николай II не внял их советам, а несогласных с его волей поочередно увольнял в отставку.

Волею судеб именно те министры, кто отговаривал монарха от принятия командования над армией, были склонны к компромиссу с Думой. Их поражение в одном вопросе неминуемо привело и к неудаче в другом. Неуспех "министерской забастовки&