Эвклид-каменотес должен мне 3 мины.

Я отпускаю на волю Артемиду.

Я оставляю рабов Тихона, Бикта, Аполлониада, Дионисия; утварь, обозначенную в списке, копия которого есть у Деметрия.

Я никому ничего не должен.

Опекуны: Сосфен, Спевсипп, Деметрий, Гегий, Евримедонт, Каллимах, Фрасилл».

(Диоген Лаэртский ³³. Vitae philosoph., книга III, гл. 41—42).

Дочь-наследница.

В отношении прав наследования женщины находились в значительно худшем положении, чем мужчины.

Прежде всего, если женщина была соперницей мужчины, находящегося в одинаковой с ней степени родства, мужчина всегда пользовался преимуществом.

С. 61 Во-вторых, дочь, по крайней мере в Афинах, по закону, не могла наследовать при наличности сына. Приданое, которое она получила, или которое она могла получить впоследствии, было все, на что она имела право рассчитывать, и приданое это не было равно части ее брата. Так, отец Демосфена, имевший двух детей, оставил в приданое дочери только два таланта из состояния в четырнадцать талантов. На Крите дочь имела право только на половину движимого имущества и податей, вносимых зависимыми крестьянами.

Если умерший имел только одну дочь, она становилась наследницей, или, вернее, как бы приобщалась к наследству; в таком случае она называлась ἐπίκληρος,т. е. дочерью-наследницей. Часто отец при жизни или по завещанию назначал ей мужа или жениха. Если он не сделал этого, то забота выдать наследницу-сироту замуж ложилась на общественные власти — царя у спартанцев, архонта у афинян. Впрочем, должностные лица не могли руководиться при выборе мужа девушке ни своими, ни ее желаниями.

Существовал утвержденный законом порядок, касающийся женихов наследницы. Платон согласно с гортинским законом ³⁴ указывает, что такая наследница должна быть предложена в жены сначала одному из дядей с отцовской стороны, «начиная с самого старшего», потом одному из двоюродных братьев, далее одному из других родственников, следуя степеням их родства. Замужество такого рода было обязательно для девушки под страхом потерять половину наследства.

Если в то время, когда она делалась наследницей, она была замужем, ее могли заставить покинуть своего мужа. Родственники, имеющие в указанной последовательности право на ее руку, не несли безусловного обязательства жениться на ней; каждый из них мог уступить свои с. 62 права на нее следующему за ним по степени родства. Подобного рода замещения были нередки в Афинах. На Крите упорствующий родственник мог быть присужден судом к женитьбе в двухмесячный срок. Если все родственники один за другим отказывались вступить в брак с наследницей, она получала возможность выбирать себе мужа по своему собственному желанию среди мужчин своего рода. Наконец, если не находилось жениха в роде, родственники опрашивали всех: «не хочет ли кто жениться?». Иногда какой-нибудь мужчина отвечал согласием на этот призыв, и брак совершался в тридцатидневный срок; в случаях, когда никто из них не выражал желания, девушка «выходила за кого могла», даже вне своего рода. Если несколько родственников вступали из-за нее в спор, дело разрешалось постановлением суда.

В сущности говоря, дочь-наследница не получала отцовского имущества в собственность; она была только как бы хранительницей его. Настоящим наследником ее отца являлся сын, который мог родиться от нее. Она была лишь посредницей, через которую имущество деда передавалось внуку.

Эти столь своеобразные правила были внушены религией. «Законодатель хотел дать человеку, умирающему без наследников мужского пола, посмертного продолжателя, наследника, который получил бы его состояние и который продолжил бы культ его очага. Законодатель желал, кроме того, чтобы этот наследник по возможности был кровным родственником умершего, и думал, что он может явиться благодаря браку дочери покойного с ближайшим родственником. Как только от такого брака рождался сын, он рассматривался как сын своего деда. Благодаря ему должно было совершиться восстановление дома умершего и возобновление прерванных домашних жертвоприношений».

(Caillemer. Le droit de succession légitime à Athènes, стр. 45—46).

С. 63

Опека.

По смерти отца несовершеннолетние дети попадали во власть опекуна, указанного в завещании умершего. В случае отсутствия такого указания, опека переходила к ближайшему родственнику в том же порядке, который действовал при законе о наследствах; наконец, за неимением родственников, опекун назначался в Афинах архонтом. В ведении опекуна находилось управление и распоряжение имуществом несовершеннолетнего. Но закон обязывал опекуна отдавать в аренду это имущество в присутствии архонта и брать при этом закладную на личное имущество арендатора.

(Dareste. Plaidoyers civils de Demosthène, I, стр. XXVI).

Среди опекунов бывали и люди честные, и такие, которые недобросовестно относились к своим обязанностям. Пример Демосфена в этом отношении является наиболее любопытным.

«Мой отец», говорил он, «оставил состояние приблизительновъ14 талантов (около 30 100 р.), семилетнего сына т. е. меня, пятилетнюю дочь и нашу мать, которая принесла в наш дом 50 мин (около 1800 р.). Умирая, отец сделал распоряжения относительно нас и передал все дела Афобу и Демофону, двум своим племянникам, один из которых был со стороны брата, другой — со стороны сестры. В качестве помощника их он назначил Фериппида, не связанного с ним никакими семейными узами, но бывшего его другом детства. Отец отдал Фериппиду в пользование 70 мин (около 2590 р.), которые он должен был взять из моего состояния за все время его опеки вплоть до моего совершеннолетия; отец поступил так, чтобы Фериппид из алчности не стал дурно управлять моим имуществом. Демофону он отдал мою сестру и 2 таланта (около 4440 р.), которые должны были быть выплачены ему немедленно. Афобу же он завещал нашу мать с 80 минами (около 2960 р.) приданого, а кроме того, пользование моим домом и движимым имуществом. Он рассчитывал, что, благодаря установлению этих с. 64 двойных родственных связей между ними и мной, дела по опеке надо мной будут идти лучше». (Демосфен. Первая речь против Афоба, 4—5).

Но эта надежда оказалась тщетной. Прежде всего, Афоб не женился на матери Демосфена, а Демофон — на его сестре, но это не помешало «им присвоить себе оба приданые, в то время как Фериппид наложил руки на капитал, доходы с которого он только и мог трогать. Во-вторых, опекуны расхитили вверенное им родовое имущество. Чтобы выполнить свои обязанности, они могли идти двумя путями: управлять имуществом опекаемого сами, увеличивая его доходы, или сдать это имущество, при свидетеле-архонте, в аренду, что и было бы наиболее надежным. Но ни на одно мгновение они не подумали отдать имение в аренду; наоборот, они вошли в соглашение друг с другом, чтобы разграбить и расхитить почти все наследие.

Они продали по дешевым ценам находящиеся в кладовой сырые продукты, чтобы выплатить Фериппиду его 70 мин. Для предоставления Афобу следовавших ему 80 мин они распродали половину рабов-оружейников, благодаря чему мастерская сразу пришла в упадок. В течение двух первых лет Афоб управлял оружейной фабрикой и утверждал, что он не только не извлек из нее никаких выгод, но еще и сам истратил 5 мин (около 185 р.). Затем на долгое время работы остановились. В конце концов, за дело принялся Фериппид, но не вернул этой фабрике былого благосостояния. Что касается фабрики мебели для сиденья, то она исчезла по вине Афоба. Коротко говоря, небрежность и жадность опекунов была такова, что, когда Демосфен достиг совершеннолетия, т. е. через десять лет, то они предложили ему смехотворную сумму в 70 мин, не считая, без сомнения, его дома, стоившего 30 мин (около 1100 руб.). А согласно с очень правдоподобным расчетом Демосфена наследство его при хорошем управлении должно было бы к этому времени достигнуть 30 талантов (около 66 600 руб.).

С. 65 Подождав два года, Демосфен решил жаловаться на своих опекунов, и сначала повел наступление на Афоба, от которого требовал 10 талантов (около22 200 р.). Несмотря на всевозможные препятствия, которые воздвигал ему его противник, он выиграл дело. Но Афоб не заплатил ему в законный срок; более того, когда Демосфен хотел завладеть его недвижимым имуществом, он натолкнулся на сопротивление некоего Онетора, который объявил себя кредитором Афоба, взявшим имущество его в залог. Этот долг был, по-видимому, совершенно фиктивным; он имел целью лишь предохранить имущество Афоба против всякого наложения запрещения. Но тогда Демосфен вынужден был столкнуться с Онетором; впрочем, неизвестно, каков был исход этого второго процесса. Неизвестно также, было ли возбуждено преследование против двух других опекунов, Демофона и Фериппида. Вероятно, они пришли к какому-нибудь соглашению, но Демосфен, по-видимому, в конце концов оказался обладателем состояния гораздо меньшего размера, чем то, какое оставил ему отец.

<<< НАЗАД	ОГЛАВЛЕНИЕ	ВПЕРЕД >>>