Глава 19. Проверки и проверяемые.

СеХун, ЧонИн и Исин сидели на кухне и с удовольствием уничтожали свинину в кисло-сладком соусе, купленную Чёрным Вдовцом в китайском ресторанчике через два квартала отсюда.

Омеги обсуждали извечные темы: альф, личную жизнь и планы на будущее. Подобно всем существам на этой планете, они все стремились к счастью.

Только вот сущность этого понятия для каждого из троих была разной.

ЧонИн с видимой гордостью рассказывал о том, какой его КёнСу работящий и хозяйственный, и СеХун слушал друга намного более внимательно, чем обычно, подмечая каждую мелкую деталь, которая могла бы впоследствии пригодиться ему.

Китаец больше слушал, кивая головой. Он был благодарен Чёрному Вдовцу, который приютил его и обхаживал с такой тщательностью, которой не удостоился бы и король какой-нибудь европейской державы. Исин чувствовал, что он находится в неоплатном долгу перед этим чудесным человеком, и он был готов на многое ради новоприобретенного друга.

С утра Тао приезжал проведать соотечественника, и всю квартиру наполнил усилившийся запах шоколада, приправленный чем-то пряным.

– Скорее всего, будет альфа, – прокомментировал этот аромат смуглый китаец.

К счастью для хозяина дома, Крис запретил супругу в одиночку
отлучаться из дома надолго, поэтому уже через полчаса СеХун с огромным облегчением выпроваживал одетого в модный комбинезон защитного цвета омегу прочь.

Исин был готов есть из рук Чёрного Вдовца, до того последний приручил беднягу. Нет, китаец не был легковерным, но доброе отношение, как известно, способно на чудеса.

Что и произошло.

ЧунМён порывался навестить любимого, но СеХун не позволил, мотивировав это тем, что омеге в такой период необходимо побыть одному. На самом деле, предприимчивый Черный Вдовец стремился как можно основательнее выбить почву из-под ног иностранца, сделав того более уязвимым и, следовательно, легче ведомым.

А для этого нет способа лучше, чем изоляция человека от тех, кого он любит и кому доверяет.

– КёнСу просто бредит Кермадеком, – увлеченно рассказывал ЧонИн, проворно работая палочками для еды. – Он непременно хочет провести медовый месяц там. Видимо, ваша с Лу Ханем история произвела на него сильное впечатление.

– Это довольно дорогой курорт, – осторожно вставил Исин. – ЧунМён проверял его онлайн, когда искал место для нашего совместного отдыха. Там очень высокие цены. Твой жених точно может себе это позволить?

Смуглый омега изящно передернул плечами.

– КёнСу сказал, что он скопил достаточно для того, чтобы обеспечить нам роскошный медовый месяц вдвоём, – проинформировал собеседников он.

Слушая приятеля, СеХун неслышно хмыкнул. Нет, этот лупоглазый бухгалтер пока ещё не скопил на отдых класса люкс, но рассчитывает сделать это уже меньше, чем через месяц.

– Когда вы планируете ехать туда? – спросил Чёрный Вдовец, степенно обмакивая ломтик мяса в пряный коричневый соус.

– После свадьбы ЧунМёна и Исина, – доверчиво вымолвил ЧонИн, подтверждая подозрения хозяина дома. – Моему альфе не дадут отпуска до тех пор.

– Видимо, он весьма ценный сотрудник, – вставил СеХун, про себя делая пометку убить До КёнСу как можно скорее.

– Это точно, – согласился смуглый омега, поправляя воротничок чёрной рубашки с коротким рукавом. – Я очень доволен своим выбором.

Чёрный Вдовец ободряюще улыбнулся приятелю, невольно думая о том, что последний будет выигрышно смотреться в трауре, который ему так или иначе вскорости придется примерить.

Трое омег смогли найти общий язык, что было неудивительно: СеХун обладал известным шармом и умением становиться самым очаровательным человеком на земле, когда ему это было нужно. Он был наделен талантом создавать нужную атмосферу, и оттого его гостям было комфортно в обществе друг друга.

Но все свои умения этот человек пускал на одну-единственную цель – свою собственную выгоду. И сегодняшний день не был исключением.

Через три с половиной часа Чёрный Вдовец провожал своего самого близкого приятеля, вручив ему большой отрез благородного черного бархата, который роковой омега приобрел в магазине специально для этих целей.

ЧонИн с чувством поцеловал друга в щеку и, помахав рукой, уже было развернулся, чтобы уйти, но чуть было не столкнулся с Лу Ханем. Китаец, бросив взгляд на смуглого омегу, густо покраснел и отвел глаза: он прекрасно помнил, как согрешил с этим невероятным и страстным созданием накануне собственной свадьбы.

Судя по развратной улыбке, бывший работник на ниве чувственных удовольствий тоже ничего не забыл. Он обошел альфу, бросив: "Привет, Ханни!" и бодро направился к лифту, прижимая отрез ткани к груди.

– Дорогой? – удивленно приподнял брови СеХун. – Что ты здесь делаешь?

Лу Хань деланно рассмеялся, потирая шею.

– Мой омега отселился в свою холостяцкую берлогу и ухаживает за больным, – проговорил он. – Вот я и решил... Э-э-э... Проведать тебя.

Чёрный Вдовец прищурился.

– Вот как, – он отошел прочь, чтобы пропустить мужа внутрь помещения. – Проходи, любимый: составишь нам компанию.

Китаец приобнял свою вторую половину и проследовал за ним на кухню, где флегматичный Исин в одной из своих бесформенных толстовок допивал свой чай. Иностранец улыбкой поприветствовал соотечественника и вернулся к своему занятию, делая вид, что его здесь нет.

– Тебе налить кофе? – СеХун подошел к рабочему столу и, раскрыв навсной шкафчик с посудой, достал кружку из темного стекла. – С молоком и двумя ложками сахара, как и обычно?

– Нет, спасибо, – помотал головой альфа. – Я просто заехал навестить тебя, милый.

Чёрный Вдовец повернулся лицом к супругу и долгим, внимательным взглядом смерил его с головы до ног. Исин, почувствовав атмосферу, подхватил свою чашку и скрылся из виду, тактично прикрыв за собой дверь.

– Ты ничего не хочешь сказать мне, дорогой? – с легким нажимом спросил омега, не выпуская кружку из изящных пальцев.

Лу Хань снова потер шею – у альфы была такая привычка, когда он волновался, – и распустил узел красного галстука, который был его любимым, хотя и не особо сочетался с синим костюмом.

– Родной мой, я.., – китаец судорожно сглотнул и посмотрел в сторону. – В общем, я хочу сказать, что...

Чёрный Вдовец едва удержался от того, чтобы не закатить глаза. Порой муж изумлял его: как можно возглавлять компанию с таким косноязычием?

– Присядь, – скомандовал омега, указывая на стул.

Лу Хань послушно приземлился на сиденье, посматривая на благоверного взором побитой собаки. СеХун же, ловко налив кофе и себе, и супругу, присел рядом и, помешивая серебряной ложечкой ароматный напиток, склонил голову набок.

– Расслабься, – посоветовал он альфе. – Помни, что я родной тебе человек, и мне ты можешь рассказать что угодно.

Китаец кивнул и, сняв пиджак, отпил пару глотков кофе, жмурясь от удовольствия. Только его омега умел варить такой потрясающий арабский бленд, одновременно и сладкий, и крепкий, вызывающий уверенность в себе и неповторимый.

Как и тот, кто его делал.

– Итак, – снова начал Чёрный Вдовец. – У нас есть проблемы?

Лу Хань помотал головой.

– Не то, чтобы всё было так, – отозвался он, – но есть кое-что, о чем я бы хотел поговорить.

СеХун развел руками, показывая, что внимательно слушает, и альфа, набрав побольше воздуха, выпалил:

– БэкХён написал мне, что ты неверен, и я, не подумав, приехал!

На несколько секунд на кухне воцарилась тишина. Потом омега, запрокинув голову, расхохотался.

– Боже, милый, ты такой смешной, – заметил он, проводя ладонью по густым волосам. – Я – и изменять?! Для меня не существует никакого другого альфы, дорогой; я счастлив дышать с тобой одним воздухом, и я искренне люблю тебя. Зачем мне кто-то другой, если у меня уже есть лучший муж на свете?

Слушая разумные и весьма лестные доводы второй половинки, Лу Хань несколько смутился. Действительно, его дражайший супруг не отличался безумным темпераментом, и им обоим вполне хватало друг друга. Кроме того, омега был занятым человеком и не походил на того, кто мог бы предать священный институт брака.

Кстати, это и вправду было так: Чёрный Вдовец ни разу не изменял своим несчастным мужьям, всегда оставаясь верен, пока смерть альф не разлучала их.

– Никогда не слушай глупостей, особенно от твоего безумного бывшего, – хрипловато прошептал СеХун, придвинувшись поближе к китайцу. – Знай, что для меня существуешь только ты.

И омега прильнул устами к губам мужа.

Лу Хань закрыл глаза от блаженства.