Глава 12. Супруги и соперники.

СеХун с удовольствием отпил ещё воды, внимая восторженному рассказу друга. ЧонИн был полностью погружен в планирование предстоящей свадьбы. И пусть торжество обещало быть довольно скромным, особенно по сравнению с праздником жизни, который пытался забацать для Исина Тао, смуглый юноша был твёрдо уверен, что для каждого омеги этот день станет незабываемым. Именно поэтому всё должно быть идеально.

Только вот в жизни так редко бывает.

Лу Хань подкрался к ним незаметно, но чуткий нос Чёрного Вдовца сразу ощутил запах имбиря. СеХун положил свою изящную ладонь на руку мужа и нежно посмотрел последнему в глаза. Альфа моментально просиял.

– Тебе стало душно, дорогой? – спросил он, прислоняясь к колонне рядом с супругом.

– Немного, – признался Чёрный Вдовец, эффектно тряхнув челкой. – Эти лилии, конечно... Аромат явно не для всех.

Китаец придвинулся поближе к благоверному, и ЧонИн, деликатно улыбнувшись, подхватил КёнСу под руку и тактично удалился.

– Какой прилив нежности! – приподнял брови СеХун. – Я всегда считал, что ты не сторонник проявлений любви на людях.

– Это так, – вполголоса вымолвил Лу Хань, с видимым удовольствием вдыхая коричный аромат спутника жизни. – Просто я хотел поговорить с тобой кое о чем.

Чёрный Вдовец развернулся к мужу всем корпусом и чуть наклонил голову набок.

– Я весь внимание, – он развел руками, давая знак, что готов слушать.

Альфа замялся.

– Видишь ли.., – несмело начал он. – Недавно Джоу Ми... В общем...

Омега про себя глубоко вздохнул, внешне не меняя выражения лица. Его муж никогда не отличался ораторскими способностями, особенно тогда, когда нужно было говорить что-то не совсем приятное собеседнику. Что ж, нужно его подтолкнуть, ведь иначе это заикание никогда не кончится.

– Дорогой, будь посмелее, – мягким тоном проговорил СеХун, едва касаясь плеча своего законного супруга. – Знай, что я всегда пойму тебя, что бы ты ни скрывал.

Китаец улыбнулся, отчего его большие глаза засияли ещё ярче.

– Мой вездесущий братец предположил, что мы с тобой хотим заняться планированием семьи, – хихикнул альфа. – Ну, знаешь, там, детки разные, то-сё...

«О,нет!» – подумал про себя Чёрный Вдовец. Он считал, что мужу хотелось становиться родителем так же, как и ему самому, то есть ни капельки, но последние слова несколько пошатнули его уверенность.

– Лично я пока не готов становиться отцом, – продолжил Лу Хань. – Наверное, это эгоистично и по отношению к тебе тоже, но мне бы хотелось пока пожить для себя. С тобой у меня полная душевная гармония, и самым моим отчаянным желанием является то, чтобы так было всегда. Мы ещё успеем завести дитя, и я предлагаю пока побыть лишь друг для друга.

Омега с огромным трудом сдержал вздох облегчения, рвущийся из его легких. Он искренне и свято ненавидел детей и уповал на то, что ему никогда не придётся их заводить. Но если бы благоверный оказался из «любителей пеленок», то пришлось бы изворачиваться, ведь убивать мужа СеХуну не хотелось. Пока.

– Сказать по правде, я бы тоже не отказался первые несколько лет делать счастливым только тебя, – кокетливо вымолвил Чёрный Вдовец, легонько касаясь губами щеки супруга.

Лу Хань улыбнулся и, млея, посмотрел прямо в глаза любимому.

СеХун опустил ресницы и отсчитал про себя ровно три секунды, чтобы снова раскрыть веки, снова и снова затягивая китайца в смертельную ловушку своего дьявольского очарования.

Равнодушно наблюдая, как по лицу альфы расползается совершенно идиотская улыбка, омега случайно перевел взгляд чуть правее. Совсем рядом с ними БэкХён, бросив букет отвратительных искусственных цветов на стол, быстро удалился прочь. Это можно было бы объяснить банальной ревностью: в конце концов, у санитарного работника ещё сохранились чувства по отношению к первому мужу, но ухмылка, застывшая на лице уборщика, полностью перечеркивала эту гипотезу.

Чёрный Вдовец нахмурился. Эта мимика не предвещала ничего хорошего, и он явственно ощущал негатив от предыдущего спутника жизни его альфы, несмотря на то, что не так давно он спас жизнь омеге, благоухавшему мандаринами.

Но, видимо, БэкХён и не думал прекращать видеть в СеХуне соперника.

Напрасно.

«Лучше не связывайся со мной, малыш, – подумал про себя Чёрный Вдовец, приобнимая супруга за талию. – Тебе же будет хуже».

– Ты уже видел Маркуса? – вдруг спросил Лу Хань, с нежностью проводя мужу по затылку. – Они с СонМином тоже приглашены; я попросил Криса. Сам понимаешь, ему нужно хорошенько ознакомится с традициями этой страны, прежде чем переезжать сюда, а где ещё узнаешь быт людей лучше, чем на свадьбе? Конечно, это шутка, но мне кажется, что …

СеХун не стал вслушиваться в то, что говорил его дражайший альфа, как только его деятельный мозг отметил роковое словосочетание «переехать сюда». Мысли Чёрного Вдовца потекли совсем в другом направлении.

Если КюХён обоснуется здесь на постоянном положении, то они будут часто видеться, и когда-нибудь кто-либо из них непременно выдаст себя. Черноглазый альфа слишком хорошо знал СеХуна – это тоже было плохо.

В общем, первый муж представлял для омеги опасность. А что Чёрный Вдовец обычно делал с такими людьми?

Ну, не в ста процентах случаев, конечно, но здесь другого выхода быть не могло: КюХён был серьёзной угрозой его безоблачному существованию и за это приговаривался к смерти.

Во второй раз.

СеХун провел ладонью по глазам и повернулся к подошедшему оркестру, сделав вид, что ему чрезвычайно интересно наблюдать за тем, как музыканты настраивают инструменты.

В первый раз этому алкоголику удалось в прямом смысле выплыть, но теперь такого шанса ему не выдастся, уж омега-то об этом позаботится. Пусть КюХён являлся умной и незаурядной личностью, Чёрный Вдовец также не был обделен этими качествами и мог противостоять альфе на равных. Да, «Маркус Чо» очень хорошо знал своею жестокую первую любовь, но СеХун, от природы прекрасно разбиравшийся в людях, был вполне в силах разработать такую схему, чтобы этот бледный вампир попался в искусно сотканную специально для него паутину.

И, наверное, в первую очередь стоит заняться именно им, а мелкая сошка вроде БэкХёна подождет.

СеХун улыбнулся своим мыслям и непринужденно кивнул супругу, когда тот пригласил его на танец под нежное пение скрипок в умелых руках музыкантов.