Экономическое развитие края во второй половине ХIХ в.

Сельское хозяйство. Важнейшим следствием реформы 1861 г. стали изменения в сельскохозяйственной сфере Самарской губернии. Положение крестьян осложнилось необходимостью выкупать собственную землю у помещиков, отбывать за нее повинности, платить оброк и одновременно заниматься сельским хозяйством. Однако трудности переживали не только крестьяне, но и помещики. Помещики-землевладельцы сосредоточились в северо-восточных районах губернии. Эти помещики и испытывали наибольшие трудности при переходе к новой стадии экономического и общественного развития – капитализму. Можно даже отметить, что помещики переживали этот переход гораздо тяжелее, так как во многих поместьях до реформы небыло производящего хозяйства, которое предстояло теперь создавать: покупать орудия производства, тягловую силу, нанимать работников. После реформы в распоряжении помещиков оказалось 1.457 млн. десятин земли. К 1877 г. количество помещичьих владений сократилось до 1.033 млн. десятин земли, а к 1905 г. - до 926 тыс. десятин. Таким образом, размер помещичьих владений сократился приблизительно в 1.8 раза. В основном эти земли перешли к купцам. В 2.2 раза увеличилось количество земель принадлежащих крестьянам, однако почти 100% купленной земли оказалось в руках зажиточного крестьянства. К бедняцким хозяйствам в Самарской губернии относилось 46.9% хозяйств (в целом по стране этот показатель был 50%). Бедняцким хозяйствам принадлежало 9% посевных площадей и 11% рабочего скота. Причем эти хозяйства не производили хлеб, а наоборот, покупали или арендовали до 10 млн. пудов зерна в год.

Крупных зажиточных крестьянских дворов было 72 тысячи (20.5%). Эти хозяйства производили 86% товарного хлеба и имели 62% рабочего скота, 90% сельскохозяйственных машин и 60% земли.

К середняцким хозяйствам относились 137 тыс. крестьянских дворов.

Крестьянские хозяйства Самарской губернии были обременены многочисленными налогами. В 1890 г. крестьяне должны были выплатить казне 6.769.700 рублей. На выкупные платежи приходилось почти 40%. Различные общественные сборы составляли 28% - 1.898.600 рублей. 13.4% приходилось на земский налог – 907 тыс. рублей. Прямые государственные налоги составляли около 13% - 856.500 тыс. рублей. Волостные сборы – 5.9%. Эти выплаты были непосильными для крестьян, поэтому уже в 1895 г. недоимки самарских крестьян составили 27 млн. рублей.

Мы говорили о том, что самарские крестьяне активно выходили в пореформенное время на дарственный надел. Расчет крестьян был довольно прост: получив дарственный надел, арендовать или купить пустующие земли в южных уездах (аренда – 9 копеек за десятину). Однако, после отмены крепостного права, арендная и продажная стоимость земли резко возросли. Если до 1860-х средняя цена продаваемой земли в Самарской губернии составляла 13 рублей, то уже в 1863 г. – 21.60 рублей. Поэтому основной формой приобретения земель в пользование стала аренда. Причем 71% всей арендованной земли принадлежал купцам, 21% - крестьянам, 8% - вся остальная аренда.

Самарская губерния не входило в число губерний с крупным дворянским землевладением. В Самарском уезде было сосредоточено 65% всего дворянского землевладения. Постреформенное развитие земельного рынка привело к существенному сокращению дворянских владений. В 1877 г. в Самарской губернии насчитывалось 1082 дворянских владения, а в 1905 г. – 810 владений. До 1905 г. основной причиной продажи дворянских земель было то, что дворяне не могли или не хотели переводить хозяйство на капиталистические рельсы. Покупателями выступали представители всех сословий: дворяне, купцы, мещане, крестьяне и Крестьянский поземельный банк. У купцов в 1877 г. – 261 владение, в 1905 г. – 527. Самарская губерния очень быстро заняла первое место в европейской части России по размерам купеческих землевладений. Крестьянские владения с 1877 по 1905 гг. увеличились вдвое и достигли 3049. Соответственно активно шел рост цен на землю: в 1877-1905 гг. стоимость десятины земли выросла в 5 раз.

Процесс перехода России на капиталистические рельсы затрагивал крестьянские хозяйства. В постреформенный период наблюдался рост сельского населения и, как следствие, размельчение наделов в результате семейных разделов. Число крестьянских дворов к 1905 г. (имеются ввиду помещичьи крестьяне) увеличилось на 14%.

Вторая половина XIX в. характеризовалась активным переходом сельского хозяйства на рыночную основу. В Самарской губернии встал характерный для всей страны вопрос о трех возможных путях развития капиталистического хозяйства: капиталистический, отработочный и смешанный. В губернии насчитывалось 224 помещичьих имения. В 61 имении хозяйство велось с применением наемной рабочей силы – капиталистический путь развития. 60 помещичьих хозяйств отдали всю землю в аренду. 103 хозяйства применяли отработочную систему. Процесс дифференциации в сельском хозяйстве шел полным ходом. Наша губерния ничего уникального собой не представляла и была типичным примером смешанного пути развития. Северные и центральные уезды губернии выбрали прусский путь развития хозяйства, южные уезды, где был высок процент немцев-колонистов, - американский, фермерский путь развития.

В Самарской губернии бурными темпами развивалась зерновая специализация. На черноземных почвах Поволжья выращивали высокосортную пшеницу белотурку. Этот сорт становится одним из самых популярных в Европе. Как раз к этому времени и этой пшенице относится рассказ об английской королеве, которая на завтрак кушала булочки только из муки, произведенной из белотурки.

Сельское хозяйство губернии почти полностью перестроилось на выращивание пшеницы, которая превратилась в монопольную агрокультуру Самарской губернии. Из сельскохозяйственной сферы исчезает одна из крупнейших отраслей первой половины XIX в. – производство сала. Считается, что это связано с утерей рецепта консервации. Перестает так же производиться в рыночных масштабах кожи и овчины.

Потребности в пшеничном производстве привели к резкому увеличению посевных площадей в Самарской губернии. В течение второй половины XIX в. посевные площади, занятые пшеницей-белотуркой выросли с 2 млн. десятин до 6.6 млн. десятин. Развитие товарного производства пшеницы повлияло на интенсификацию сельского хозяйства: 1) произошел отход от залежной системы землепользования и господствующей формой с 1870-х гг. становится трехполье, 2) начинается активная механизация сельского хозяйства. В Самаре был построен завод по производству сельскохозяйственной техники и открыт ряд фирм, продававших импортную сельхозтехнику и паровые двигатели. Кроме того, самарские землевладельцы закупали большое количество сельскохозяйственных машин заграницей.

Параллельно развитию товарного производства пшеницы начинается формирование остальной инфраструктуры. То есть быстрыми темпами развивается мукомольное производство, которое к 1896 г. выдавало продукции на 5.200 млн. рублей (мука разных сортов, крупы). В общем объеме промышленного производства Самарской губернии мукомолье составляло 39.1%. Нашим мукомолам принадлежал своеобразный рекорд: к концу XIX в. наша мукомольная промышленность занимала одно из первых мест по уровню механизации производства, а большая часть крупных мельниц была паровой.

Уже к концу 1870-х гг. в губернии насчитывалось 273 предприятия по обработке продуктов животноводства: салотопни, бойни, мыловарни, свечно-сальные и свечно-восковые производства, кожевенные, клеевые, суконные, воскобойные, овчинные, шорные. 171 предприятие по обработке растительных продуктов: крупчатые, поташные, крахмальные, маслобойные, солодовенные, канатные, пивоваренные, винокуренные, водочные. 130 предприятий по обработке полезных ископаемых. 12 предприятий смешанного характера. Всего насчитывалось 586 заводов и фабрик, 74.3% из которых занимались переработкой продукции сельского хозяйства. Общий объем производства достигал 6.2 млн. рублей. Наиболее развитыми в промышленном отношении городами были: Бугуруслан – 24 предприятия и Бузулук – 18 предприятий. В целом в 1870-х гг. в Самарской губернии преобладала переработка продуктов животноводства, среди предприятий этой сферы ведущая роль принадлежала салотопенным заводам – 63 предприятия с выработкой продукции на 2.3 млн. рублей.

В 1880-х гг. картина меняется. На первый план выдвигается мукомольное производство и крупорушная промышленность. Объем крупчатого производства в 1882 г. составил 2.8 млн. рублей. Это связано в первую очередь с процессами в местном зерновом производстве и развитием транспортной структуры губернии. В дальнейшем процесс принимает характер концентрации производства и капитала, то есть происходит сокращение числа мелких предприятий при росте выпуска продукции. Уже в 1899 г. осталось всего 112 заводов и фабрик, а производство продукции выросло до 20 млн. рублей. Характерной приметой самарской промышленности стали крупные паровые и водяные мельницы, которые к началу XX в. производили муки крупчатки на сумму в 14 млн. рублей – 62% всего промышленного производства в Самарской губернии.

Тормозилось развитие самарской промышленности отсутствием современной транспортной инфраструктуры и, главным образом, отсутствием железнодорожной связи губернии с центральными районами России. Этот вопрос начинает решаться в 1874 г., когда был утвержден устав АО Оренбургской железной дороги. Это АО было зарегистрировано в СПб и брало на себя обязательство за три года построить ж/д линию Оренбург-Батраки и в течение 86 лет эксплуатировать эту ж/д линию, а затем передать ее государству.

В Самаре первый паровоз появился 12 августа 1875 г. Окончание строительства состоялось в 1877 г. Линия Оренбур-Батраки в сутки пропускала 3 состава – 2 товарных и 1 пассажирский. Эта дорога очень быстро себя окупила. В первый год по ней было перевезено 24 млн. пудов груза. Однако, нормальное функционирование ж/д было невозможно без моста через Волгу. Мост начал строиться в 1877 г., сразу же после окончания строительства ж/д. Мост был построен за три года. Просуществовал он до 1980 г., перенеся три реконструкции. Одновременно было начато строительство ж/д вокзала в городе Самара. Проект вокзала был предложен СПб архитектором Рошфором.

Развитие ж/д инфраструктуры продолжало развиваться: в 1886 г. начинается строительство Самаро-Уфимской ж/д, построенной на линии Кинель-Уфа. Это строительство было закончено в 1888 г. В этом же году начинается строительство линии Уфа-Златоуст. В связи с этим строительством встал вопрос об участке Оренбург-Батраки. Этот вопрос был решен в пользу государства и с 1893 г. перешел в казенную собственность. Вообще с этого года вопрос о строительстве частных железных дорог был закрыт, и все строительство контролировалось государством. Ж/д Самара-Златоуст насчитывала 1.4 тыс. верст путей, 93 паровоза, 98 пассажирских и 1376 товарных вагона.

Строительство ж/д способствовало быстрому развитию губернии. Со станции Самара было отправлено 8.6 млн. пудов различных товаров, принято 11 млн. пудов. В целом по рельсам и воде в Самару в 1896 г. прибыло 9.6 млн. пудов хлеба, отправлено 2.4 млн. пудов хлеба. Самарская пристань принимала до 1 тыс. судов в год. В 1897 г. в Самару прибыло 956 судов с 14 млн. пудов груза, а отправлено 1491 судно с 19 млн. пудов груза. Из этой тысячи судов в год 862 судна были паровыми. Важную роль играла торговля лесом – в 1897 г. к пристани прибыло 190 плотов.

Помимо создания АО для строительства ж/д, в Самарской губернии действовало еще несколько АО, созданных в СПб. В 1871 г. в СПб было образовано АО Сызранско-Печерской асфальтовой и горной промышленности. В 1881 г. это АО было переименовано в АО Сызранского асфальтового завода. Под руководством этого АО в конце XIX в. функционировало 4 асфальтовых завода, вырабатывавших 1 млн. тонн асфальта и 100 тыс. тонн гудрона. Заводы обеспечивали асфальтом все Среднее и Нижнее Поволжье, их продукция шла на Урал и в Сибирь.

В 1875 г. принимается решение о строительстве в селе Тимашево сахаро-рафинадного завода. Строили его три года. По сравнению с другими заводами этого профиля, наш завод был наиболее механизированным. Производство базировалось на привозном сырье с Украины, поскольку сахарную свеклу в Самарской губернии не выращивали. В 1893 г. было основано АО Богатовских сахарных заводов. Эти сахарозаводчики решили не завозить сахарную свеклу с Украины, а выращивать свою, местную. Этот завод был первым в губернии, работавшим на нефтяном топливе. И тимашевские, и богатовские заводы были основаны на сезонном производстве: начинали работать в октябре и заканчивали в апреле (работали местные крестьяне).

В 1880 г. было открыто одно из крупнейших самарских предприятий – ЖПЗ. Основателем завода был фон Вакано, привлекший иностранный капитал. Завод представлял собой целый комплекс зданий. Наш завод обладал монопольным правом на выпуск жигулевского пива. От завода был построен самый благоустроенный пивной зал в провинциальной России – ул. Алексеевская-Красноармейская., куда пиво подавалось по трубопроводу с завода. На заводе работало 300 человек, а концу XIX в. – 500 человек. Завод был крупнейшим в Самарской губернии, потому что, не смотря на бурное развитие промышленности, среднее число рабочих на предприятиях составляло около 50 человек.

Во второй половине XIX в. в Самарской губернии наблюдается аграрное перенаселение. Как результат – появление массы безработных, что незамедлило сказаться на положении рабочих. На городских мельницах рабочий день начинался в 4 часа утра и заканчивался в 8 вечера. Швейные мастерские работали с 6 утра до 8 вечера. Пивоваренный завод работал с 6 утра до 5 часов вечера. Выходной день был один – воскресенье. Средний месячный заработок составлял 10 рублей, а рабочий в среднем по России получал 13 рублей 40 копеек.

Самара в это время окончательно закрепляет за собой славу крупнейшего торгового центра Поволжья. В Самаре строятся многочисленные хлебные пристани, амбары, зернохранилища. Было построено специальное здание Хлебной биржи на Хлебной площади (сейчас больница №6). Ежегодно из Самары вывозилось в 1880-х гг. 60 млн. пудов хлеба, в первой половине 1890-х гг. – 93 млн. пудов. 53% хлеба продаваемого в Самаре оставалось для внутреннего потребления, 47% шло на экспорт. Для организации и упорядочения хлебной торговли, для обеспечения хранения и быстрой перевозки хлеба была создана система элеваторов, которые были расположены по берегам реки Самарки. На берегах Волги элеваторов небыло, поскольку она вскрывалась ото льда в 20-х числах апреля, а Самарка в первых числах. На Самаре был построен специальный затон, где зимовали хлебные баржи. После вскрытия Самарки баржи сразу же вставали под погрузку и к моменту вскрытия Волги были готовы к отправке. На СПб хлебную биржу волжские хлебные баржи приходили первыми. Это было очень выгодно, поскольку цены на зерно были ранней весной очень высоки. За счет этого первого рейса волжские купцы получали очень высокие прибыли. В среднем за навигацию, самарские баржи с хлебом совершали 5 рейсов в СПб.

 

Народники в Самарском крае.

Помимо реакции крестьян на отмену крепостного права, постепенно нарастала активность в среде разночинной молодежи. В это время в российском обществе активизировались либералы, сторонники отмены крепостного права, противники царизма, выступавшие за народ. Получила распространение идея ответственности или долга интеллигенции перед народом. Идеологическую основу сторонники подобных взглядов черпали в публикациях Чернышевского, Добролюбова, Герцена. Народнические идеи проникали в общество через журналы «Современник» и «Колокол». Сохранились данные о росте числа подписчиков на «Современник» в Самаре: в 1859 г. – 15 человек, в 1861 г. – 26 человек.

Постепенно, начитавшись всей этой либеральной, радикальной, демократической агитации и публицистики, в антиправительственный лагерь вступает разночинная учащаяся молодежь. Это время создания различных кружков и обществ. В Самаре, так же как и во всех российских городах возникали подобные кружки. У нас, например, был кружок Ивановой, причем в этот кружок входили даже крупные землевладельцы: Сибиряков и Тургенев. В начале 1870-х гг. в Ставрополе на педагогических курсах работала знаменитая Софья Перовская. Самара вообще-то была городом очень тихим, провинциальным. Исторически повелось, что Самара была местом ссылки неугодных и противников существовавшего строя. Во второй половине 19 в. сюда любили ссылать народников. Причем нам их слали не только из центральных городов и районов России, но и из других городов Поволжья. Например, из Казани нам прислали Лифанова. Этот Лифанов пытался установить связь с самарской учащейся молодежью. Однако, наша молодежь оказалась невосприимчива к новым народническим идеям. Лифанову неожиданно помог директор первой Самарской гимназии. Он издал запрещающий циркуляр, куда была включена народническая литература. Естественно, что как только гимназисты узнали, что им что-то запрещено, они немедленно принялись разыскивать эти работы и читать им. Тут же был образован кружок для самостоятельного чтения определенной литературы. Создавалась почва, благоприятная для восприятия народнических идей. Постепенно этот кружок приобрел антиправительственную направленность. Кстати создан этот кружок был в 1871 г. Уже в 1872 г. кружковцы занялись изучением работ Лаврова, Писарева, Милля. Рассматривали экономическую теорию трудящихся Чернышевского. В 1873 г. произошло объединение ряда кружков в один. Однако основа вновь образованного кружка была невелика – 14 человек. Лидерами были Городецкий, Никитин, Чернышев, Попов. После окончания гимназии, лидеры уехали в СПб поступать в Технологический институт. В институте они образовали свое самарское землячество. В 1874 г. новоявленные народники прибыли в Самару, где уже весной этого года создали целую сеть пропагандистских кружков. Все это было организовано настолько серьезно и в крупных масштабах, что Самару принято считать одним из центров «хождения в народ».

Летом 1874 г. «хождение в народ» началось. Было выбрано три направления: 1) Царевщина-Семейкино-Ставрополь-Сергиевск; 2) Смышляевка-Черновка-Грачевка; 3) Вязовка-Екатериновка. Самарская губерния в частности и Поволжье в целом, были выбраны для хождения в народ по двум причинам: 1) во все времена всем бунтовщикам и революционерам не давала покоя волжская вольница. Все считали, что Волга и Среднее Поволжье – самое благоприятное место для начала бунта, восстания, агитации народа и распространения антиправительственных идей. Считалось, что у местного населения есть некий революционный инстинкт. Второй причиной, на которую рассчитывали народники, был только что прошедший голод 1872-1873 гг.

Хождение в народ нашего самарского кружка протекало в два этапа. 1) Летучая пропаганда среди крестьян – хождение из села в село. Естесственнно, что этих агитаторов очень быстро арестовали. Все арестованные самарцы проходили по делу 193. Особенно выделилась судьба Чернышова, которому в момент ареста было 19 лет. Его посадили в дом предварительного заключения в СПб, а затем отправили в Шлиссельбургскую крепость, где он заболел скоротечной чахоткой. Все попытки спасти его оказались тщетны. В итоге его освободили в марте 1875 г. и через три дня он умер. Похороны Чернышова стали одной из первых политических демонстраций в России. Смерть студента вызвала мощную демонстрацию. Прощавшиеся вышли на Литейный проспект, к дому предварительного заключения, где спели «Вечную память». Затем двинулись на кладбище, где состоялся митинг. Как раз по поводу смерти Чернышова было написано стихотворение «замучен тяжелой неволей». На этом первый этап «хождения в народ» закончился. В Самаре тем временем народническое движение продолжало набирать обороты. Был создан еще один народнический кружок в Епархиальном училище. Во главе кружка встал Монстров. Деятельность этого кружка не выходила за рамки обсуждения литературы и существовавшей ситуации. Никаких практических действий кружок не осуществлял. Тем временем в Самару прибыл Войнаральский, который оказался очень коммуникабельным человеком и быстро вошел в круг самарской молодежи. В среде прогрессивной самарской молодежи (Дамаскин, Пономарев, Петропавловский) уже были распространены идеи о том, что в народ идти следует, но без пропаганды. Нужно сближаться с народом, стать своим в народной среде. Сам Войнаральский снял постоялый двор в селе Покровка в мае 1874 г. Кроме того, Войнаральский установил контакт со строителями земской больницы и, по их поручению, ездил в Симбирскую губернию, Корсунский и Сызранский уезды, где пропаганда пользовалась гораздо большей популярностью, чем в Самарской губернии. Крестьяне из этих мест даже просили прислать им литературу. В задачу Войнаральского по-прежнему входила пропаганда и агитация. Кроме того, он должен был организовать подпольную типографию и печатать народнические прокламации. Однако в Самарской губернии пропаганда не пошла. Сам Войнаральский считал, что неудачи, прежде всего, связаны с неопытными агитаторами и принимает решение идти в народ лично. В конце июля Войнаральский и Юргенсон решили начать пропаганду в Ставропольском уезде, где в селе Васильевка жил их знакомый учитель Канаев. В его школе, по просьбе народников, собирались мужики. Однако, когда дело дошло до призывов начать борьбу, перевешать господ и свергнуть царя, мужики схватили их и передали старосте. Их выслали из Васильевки. В Самаре, на квартире врача Филадельфова их ждала засада и арест. На этом идея народнической пропаганды в Самарской губернии провалилась окончательно и больше не возникала. В этом же 1874 г. в Самарскую губернию прибыл еще один активист-народник Судзиловский, пытавшийся развернуться в Николаевском уезде. Он устроился фельдшером в тюремную больницу и развернул пропаганду среди заключенных. Так же он попытался устроить несколько побегов. Однако заговор был раскрыт, и Судзиловскому пришлось бежать. Человек он был предприимчивый, очень активный, проще сказать – авантюрист. Основные вехи его биографии таковы. После выезда из России он перебрался за границу: учился в Бухаресте, готовил восстание в Болгарии в 1876 г. По специальности он был врачом и успел поработать в клиниках Франции, Бельгии, Италии, Испании. Затем Судзиловский стал американским консулом в Восточной Азии. В 1892 г. он основал политическую партию на Гаваях, а в 1900 г. возглавил гавайский сенат. В начале 1900-х гг. вел революционную пропаганду в Японии, а во время войны жил на Филлипинах и в Китае. Несмотря на столь бурную биографию и активную деятельность, Судзиловский был действительно талантливым ученым в области медицины и успел издать целый ряд работ по нескольким отраслям науки.

Второй этап народнического движения начался в 1876 г. с основания организации «Земля и Воля». Пропаганда среди крестьян провалилась на первом этапе. Пропагандистов арестовывали сами крестьяне, как смутьянов и подстрекателей, врагов веры, царя и отечества. Поэтому был избран новый курс: создание постоянных поселений в крестьянской среде. «Земля и воля» в очередной раз определила Самарскую и Саратовскую губернии центрами для создания крупных народнических поселений. На этой территории работали Фигнер, Писарев, Квятковский. Землевольцы работали писарями, фельдшерами, грузчиками, учителями. Часто народники настолько втягивались в работу по специальности, что на революционную деятельность не оставалось времени и сил. Деятельность землевольцев хорошо видна из мемуаров Веры Фигнер. Она подробно описывает свое прибытие в Самару и дает очень высокую оценку самарскому обществу. Весной 1876 г. она приступила к выполнению своих обязанностей – становится фельдшером в деревне Студенцы. Фигнер подробно описывает сою жизнь и работу в Студенцах. Ее фельдшерский пункт был один на 40 верст. Рабочий день соответствовал световому дню. Крестьяне очень уважали ее. Однако из-за огромного количества работы на революционную пропаганду у Фигнер совершенно не оставалось времени и сил. Фигнер встала перед выбором: отказаться от революционной борьбы и посвятить себя работе или бросить этот труд и вернуться к революционной деятельности. Поскольку Фигнер приехала не работать, а вести революционную борьбу и пропаганду, то она уезжает из Студенцов. Фигнер предприняла еще одну попытку вернуться к революционной работе. Она переезжает к сестре, жившей в одном из сел Самарской губернии, но и здесь попытка вести пропаганду провалилась. Осенью сестры возвращаются в СПб. Постепенно за ними в столицу возвращаются все революционные деятели. После отъезда народников, влияние их пропаганды никак себя в народе не проявило. Правда полиция арестовала в селе Утевка нескольких крестьян с народнической литературой. В 1880-х гг. революционеры в Самарской губернии никак себя не проявляли. Никаких революционных организаций не зафиксировано. «Земля и воля» раскололась, народовольцы занялись политической борьбой и покушениями на царя. Чернопередельцы забросили народническую пропаганду. Постепенно кружки самарской интеллигенции и учащихся начинают переключаться на марксистскую теорию, которая научно доказывала неизбежность социальной революции.

 

В.И. Ульянов в Самаре.

Семья Ульяновых прибыла в Самару 4 мая 1889 г. Не приехал только Дмитрий Ульянов, учившийся в Казанской мужской гимназии. Владимиру Ульянову в этом году исполнилось 19 лет.

К моменту переезда семьи Ульяновых в Самару произошло несколько трагических событий в жизни этого семейства. В январе 1886 г. скончался от кровоизлияния в мозг глава семьи Илья Николаевич Ульянов. Семейство было фактически обезглавлено, поскольку на нем держалось все благополучие семьи – духовное и материальное. Через некоторое время, в 1887 г., был казнен за участие в подготовке покушения на жизнь царя старший брат Владимира – Александр, а его старшая сестра Анна была выслана в село Кокушкино Казанской губернии, куда впоследствии перебралась вся семья. Практически все члены семьи Ульяновых, включая младших детей – Дмитрия и Марию, - были занесены в список лиц политически неблагонадежных.

Владимир поступил на юридический факультет Казанского университета. В Казани продолжили гимназическое обучение младшие Ульяновы – Дмитрий и Ольга. Однако спокойное существование было нарушено арестом и высылкой в Кокушкино Владимира за участие в студенческой сходке-демонстрации в 1887 г., он не проучился и одного семестра, в декабре 1888 года, он был исключен. На сходке присутствовало более 500 студентов, но исключили только его одного, причем без права продолжить и получить высшее образование. В. Ульянов дважды подавал прошение о восстановлении его в университете, но получил отказ. Со свое позиции руководство университета было абсолютно право. То, что Владимир был родным братом несостоявшегося цареубийцы и государственного преступника, перевесило то обстоятельство, что Владимир был сыном Ильи Николаевича – директора народных училищ Симбирской губернии, чей авторитет и имя уважались и после смерти. А в 1889 г. В. Ульянову был запрещен выезд за границу.

После отбытия ссылки у Владимира Ульянова шансов вернуться в университет небыло, и, кроме того, мать семейства опасалась, что Владимир по возвращению в Казань опять ввяжется в революционную деятельность. Поэтому было принято предложение друга семьи и жениха Анны Елизарова о приобретении усадьбы в Самарской губернии у К.М. Сибирякова. Сибиряков был из семьи известных золотопромышленников и придерживался весьма прогрессивных взглядов: издавал журнал, популярный в среде интеллигенции и разночинной молодежи. Одним из его деяний было приобретение земли в Самарской губернии, на которой он пытался организовать общины-коммуны из молодых интеллигентных людей, которые будут нести народнические взгляды в крестьянскую среду. Так же Сибиряковым были открыты школы, где работали учителя народники, правда полиция и самарская администрация все их позакрывала.

Таким образом, семья Ульяновых приняла решение купить хутор близь деревни Алакаевки. Вместе с хутором была приобретена пахотная земля и мельница. Вообще мать семейства рассчитывала, что Володя, человек увлекающийся, окунется в хозяйственную деятельность, увязнет в ней и позабудет про свою революцию. Однако Владимир Ульянов рассматривал свой переезд в Самарскую губернию двояко: с одной стороны глухой степной хутор давал ему возможность спокойно заниматься самообразованием, изучать марксистскую литературу, готовиться к поступлению на юрфак. Владимир пишет многочисленные прошения с просьбой дать возможность продолжить получение высшего образования, сдать экзамены экстерном. Будучи в Самаре он написал 11 таких прошений и получил отказ. Кроме того, он рассчитывал, что на зиму они переберутся в Самару, где было много кружков, куда входили ссыльные студенты и ветераны народнического движения. Немаловажным фактором для Владимира было наличие прямой железнодорожной связи Самары с Москвой и СПб, - выгодное отличие от Казани.

К весне 1889 г. Мария Алексеевна добилась разрешения для своей старшей дочери Анны переехать из Кокушкина в Алакаевку. Сам Владимир находился под негласным надзором полиции и, поэтому о своих перемещениях мог не ставить в известность полицейские органы.

Однако, после переезда в Алакаевку, Мария Алексеевна с ужасом обнаружила, что ее надежды в отношении Володи не оправдались: если будущий зять Елизаров активно занимается хозяйством, то Владимир при общении с крестьянами постоянно сбивается на пропаганду и углубляется в подробности крестьянской нелегкой жизни. Кроме того, если даже и удалось бы наладить хозяйство на хуторе, то оно вряд ли бы обеспечило прожиточный минимум для большой семьи Ульяновых. Дети пытались помочь матери: Владимир не оставлял с самого приезда попыток найти место репетитора в Самаре, но безуспешно.

В Самарской губернии семья Ульяновых оказалась под прессингом администрации. Младшему брату Владимира Дмитрию в течение всего лета не удавалось получить разрешение на перевод в Самарскую мужскую гимназию. С трудом удалось получить разрешение на брак Анны с Елизаровым. Это было необходимо для того, чтобы вся семья официально могла проживать в Алакаевке. Правда Анне, как ссыльной, было запрещено покидать Алакаевку и еще предстояло добиться разрешения для ее переселения в Самару.

В преддверии зимы было принято решение, что семья Ульяновых прочно обосновывается в Самаре. Для проживания была снята четырехкомнатная квартира в доме купца Шаринова (ул. Куйбышева, 7) у реки Самарки. Через некоторое время Ульяновы пришли к выводу, что семье из девяти человек будет тесно в этой квартире и нужно искать новую. Кроме того, по отзывам членов семьи квартира у Самарки была сырой и грозила различными болезнями от малярии до простуды.

Осенью семья Ульяновых сменила местожительства в Самаре и переселилась в квартиру в доме купца Каткова на Воскресенской улице (ул. Пионерская, 6) рядом с набережной. Эта квартира была более просторной и удобной. Полиция в своем донесении отметила, что квартира своими размерами и расположением на верхнем этаже указывает на материальный достаток семьи Ульяновых. Гласный полицейский надзор проявлялся в том, что трижды в месяц на квартиру к Ульяновым приходил проверяющий, пил чай, но Володя никогда в это время не выходил из комнаты.

Нужно сказать, что Владимир очень вовремя уехал из Казани, так как марксистский кружок, в котором он состоял, был разгромлен, члены кружка арестованы, а его руководитель Федосеев был отправлен в столицу.

В Самаре раньше других Ульянов познакомился с Вадимом Ионовым, одной из виднейших фигур среди самарской молодежи. Еще в 1883 г. Ионов был исключен из СПб лесного института за участие в нелегальных студенческих кружках и выслан в Сызрань, а затем в Самару, где работал в губернской земской управе. Владимир Ульянов поспешил познакомиться с Ионовым, поскольку тот был представителем новой волны народнического движения 1880-х гг., ставившего своей задачей объединение народников и марксистов. Ионов стремился вовлечь молодого Ульянова в это движение на позициях народника, однако вышло наоборот – под влиянием и аргументацией Ульянова, Ионов перешел на позиции марксизма. Владимир также встретился с Гончаровым – близким другом казненного Александра. Гончаров был одним из лидеров Симбирского землячества в Казани.

В Самаре же Владимир познакомился со своим одногодком Алексеем Скляренко, вернувшимся в июне 1889 г. в Самару после отбытия одиночного тюремного заключения в СПб, и, несмотря на молодость, уже имевшим богатую революционную биографию. Кумир самарской молодежи А. Скляренко, опытный пропагандист, увлекательный рассказчик, эрудированный и энергичный человек, он пользовался большим авторитетом у рабочих железнодорожников. Скляренко ввел Ульянова в круг ссыльных и поднадзорных города Самары и быстро стал не только другом Владимира, но и его сторонником. Владимир даже принял участие в одной из первых политических акций самарской молодежи – почтили память скончавшегося 17 октября 1889 г. Н.Г. Чернышевского в городе Саратове. В Москве и СПб прогрессивная молодежь отслужила панихиды, которые приобрели характер демонстраций. В Самаре демонстрации не получилось, однако панихида была отслужена. Пострадал отслуживший панихиду протоиерей Боголюбский, которого перевели в захудалую приходскую церковь. Остальные участники мероприятия, хотя и были известны полиции, никакого наказания не понесли.

Войдя в круг самарской прогрессивной интеллигенции, Владимир Ульянов приобрел не только соратников, но и оппонентов. Одним из самых серьезных оппонентов был фельдшер И.К. Иванов. Иванова арестовали в Самаре еще в 1885 г. за распространение программных документов и агитацию за Народную волю, и другой запрещенной литературы. Его сослали в Архангельск, по возвращении откуда Иванов занялся объединением оставшихся народнических сил и возрождением народовольческого движения. Им были вновь налажены связи с народовольцами обеих столиц, Казани, Челябинска. Иванов организовал кружок, куда вошли Скляренко, братья Семеновы и Владимир Ульянов. Изучая марксистскую литературу и внедряя марксистские идеи в умы самарской прогрессивной молодежи, Иванов, тем не менее оставался на позициях народничества.

Познакомился в самарской революционной среде Владимир Ульянов и с известным самарским революционером-подпольщиком Бухгольцем. Выпускник Самарской мужской гимназии, студент юрфака СПБу, за участие в студенческих волнениях 1887 г. он был арестован и лишен права проживать в университетских городах. С 1887 г. Бухгольц жил в Самаре. В своих воспоминаниях от 1925-26 гг. Бухгольц писал, что Ульянов выделялся повышенным интересом к европейскому, особенно немецкому рабочему движению. После выезда Бухгольца за границу, с 1891 г. между ним и Ульяновым завязалась переписка. С 1895 г. Бухгольц и Ульянов регулярно встречались за границей, бывали на социал-демократических собраниях.

Основной целью Владимира Ульянова во время его самарского периода жизни становится получение высшего юридического образования. Причем Ульянов настолько уверен в своих силах, что в прошении к министру народного просвещения просит разрешить ему сдавать экзамен на кандидата юридических наук экстерном при каком либо ВУЗе. Однако на все свои прошения он получал отказы.

Во время своего пребывания в Самаре, Владимир вплотную начинает заниматься изучением марксистской литературы: изучает труды Маркса, Энгельса, Каутского. В 1985 г. в Германии было найдено письмо, написанное на немецком языке в конце декабря 1889 г. и посланное из Самары книготорговой фирме «Ф.А. Брокгауз», находившейся в Лейпциге. В.И. в письме перечисляет книги, которые хотел бы приобрести: К. Маркс «К критике политической экономии», Ф. Энгельс «Положение рабочего класса в Англии» и др. Нужно помнить, что на момент написания этого письма-заказа В. Ульянову было всего 19 лет.

Ульянов активно включается в жизнь губернского города, становится своим в кругах самарской интеллигенции. Не мало этому способствовало его сближение с адвокатом и либералом, известным общественным деятелем Хардиным на почве игры в шахматы.

Семья Ульяновых по-прежнему жила