Бег с препятствиями: Кадровый совет

 

Давно ушли в прошлое времена почти абсолютистского правления в Службе генерала Райнхарда Гелена. Как и в других федеральных учреждениях, работники БНД тоже обладают правом голоса, и поэтому нет ничего удивительного в том, что проблемы здесь схожи с проблемами других подобных учреждений. Многое в интересах сотрудников может сделать Кадровый совет, возглавляемый его ангажированным председателем под псевдонимом Йоханн Антель. Больше всего секретных агентов обрадовало сохранение собственного общественного плавательного бассейна БНД. Бывший шеф БНД Конрад Порцнер хотел закрыть его по финансовым соображениям в зимнем полугодии 1994/1995 Но он не рассчитывал на единогласных протест своих подчиненных. Иногда Антель борется за своих сотрудников, прижатый спиной к стенке. Уже много лет он сражается за создание очень нужного собственного детского сада организации. Ответственное за это Федеральное министерство финансов всегда отклоняло эту просьбу, аргументируя нехваткой денег. “С нескрываемым гневом”, как говорил один разведчик, мы приняли к сведению, “что поздний сын нашего любимого Федерального министра финансов Вайгеля будет посещать один из самых лучших и прекрасно оборудованных детских садов министерства финансов, а мы, 3500 пуллахцев, и в будущем вынуждены будем отказаться от выпрашиваемого нами детского сада на 25 мест.” Это нельзя было воспринять без сопротивления. Был создан союз “Kindergartenverein e.V.” и началась борьба за возможность дневного ухода за потенциальным подрастающим поколением БНД.

Йоханн Антель никогда не молчал, когда нужно было вскрыть недостатки и безобразия в БНД. Во время вступления на должность президента БНД Гайгера 4 июня 1996 года этот любимый всеми коллегами человек сказал, что многие процессы доказывают,, “что у Службы есть проблемы, причины которых, несомненно, не следует искать у секретарей и референтов. Нужно заглянуть повыше. Настроение в нашем доме могло бы стать лучше. Всегда много говорят о связях. Они не так важны, ведь часто тянут не только за разные связи, но и за разные концы. Но, напротив, нельзя недооценивать так называемые переплетения отношений. Но я не хочу, в любом случае, г-н президент д-р Гайгер, рисовать все в черном цвете.”

И таким образом Антель скрыл в этот день перед празднующей общественностью, например, что предписываемые законодателем ежегодные общие собрания персонала из-за нехватки места на площади в 70 гектаров не смогут проводиться в закрытом помещении. Даже столовая вмещает за один раз только 400 из 3500 сотрудников. Поэтому работникам БНД придется дожидаться ежегодных встреч ветеранов БНД, чтобы вместе поговорить об открытых вопросах. Один раз в год на территории БНД устанавливается праздничный шатер для 600-700 бывших разведчиков. Следующий день после праздника Кадровый совет зарезервировал для общего собрания, но- по сменам, потому что даже на этой площади не смогут разместиться все сотрудники БНД. Если Федеральное правительство в последующие годы примет какое-то решение, затрагивающее основные сферы жизни внешней разведки, ему не придется бояться Кадрового совета. так как по причине отсутствия подходящего помещения внеочередные общие собрания просто не будут возможны.

Дискредитированным оказался и Центр обслуживания и ухода БНД, “Betreuungswerk e.V.”. Критики БНД вроде Эриха Шмидта-Еенбоома упрекнули его в том, что он стал домом отдыха для алкоголиков и игроков. Бывший президент БНД Клаус Кинкель относился к первым членам этого организованного в форме клуба заведения. который в начале был организован как спортивный клуб, а сейчас объединяет 15 разных групп от альпинистов и филателистов до любителей аэробики и футболистов. Вопреки утверждениям критиков здесь нет отдела для алкоголиков или игроков. В Кадровом совете так говорят: “Алкоголизм? Это встречается у нас не чаще и не реже, чем на предприятиях с таким же количеством людей. У нас действительно раньше был отдел, куда мы направляли таких сотрудников, но его уже давно нет.”

Но самым важным вопросом и для Кадрового совета остается сокращение штатов в ведомстве. Из-за этого возникают ситуации, когда сотрудники сталкиваются с почти неразрешимыми вопросами. В связи с реструктуризацией Службы после падения Берлинской стены произошло так, что специалисты, подготовленные для работы только против стран Восточного блока, за одну ночь стали безработными. Когда были закрыты посты контроля почты и связи БНД, вопрос встал так же, как и при закрытии других отделений. Многие из этих сотрудников говорили только по-немецки и не имели подходящей квалификации для использования на других работах. К тому же их почти нельзя было пристроить и в других федеральных ведомствах.

Поумнев после такого опыта, БНД сегодня, подобно МИД, обучает сотрудников-универсалов. Сотрудники, которые раньше работали в Отделе I (оперативная разведка) в качестве шпионов, могут затем перейти в Отдел III (анализ), или, подобно солдату под псевдонимом Юхатц, заняться связями с прессой.

На фоне массовой безработицы возрастает число людей, желающих работать в БНД. Весной 1997 года, например, на 15 вакансий на должности среднего и высокого звена претендовало 1300 человек. В Кадровом совете об этом говорят: ”мы можем сегодня - в отличие от 70-х и 80-х годов - иметь всех, самых лучших химиков, да кого угодно, только самых лучших, но у нас нет штатных должностей, и мы не можем предложить им хорошие перспективы, хотя старение персонала БНД уже весьма заметно.”

 

 

Вопросы безопасности

 

Немецкая служба внешней разведки согласно Закону о Федеральной разведывательной службе сама отвечает за свою безопасность. В Отделе V, отделе безопасности, работают 330 человек, из них 80 - в службе охраны. Не только начальник отдела все чаще сталкивается с вопросом, угрожает ли вообще что-то БНД после падения Берлинской стены. Но немецкие агенты не имеют ни малейшего сомнения в том, что угроза сегодня так велика, как никогда раньше. В беседах они указывают на то, что Служба и дальше пытается подстегивать к предательству и выдаче тайн граждан других стран. Но сегодня объектом этой работы стали не только “страны-цели”, но и главари организованной преступности, которые тоже заинтересованы в оборонительных мероприятиях против БНД.

В ЦРУ это происходит аналогично. В нем работают около 100 техников, которые заняты только тем, что ежедневно проверяют штаб-квартиру в Лэнгли, штат Вирджиния, и все 130 резидентур ЦРУ в мире на наличие возможных подслушивающих устройств.

Нет сомнения, что в Пуллахе считают себя и потенциальной жертвой вражеского шпионажа. Заместитель шефа отдела безопасности говорит: “Наши противники это Россия, страны СНГ, Алжир, Ливия и организованная преступность. Прежде всего, русские в своей контрразведывательной и разведывательной работе, как и раньше, сильны и хороши. Русские по-прежнему пытаются внедрить своих агентов в БНД и в БФФ.”

Сегодня материальные причины гораздо более действенно, чем идеологические, подталкивают людей к выдаче секретов. Другой причиной для работы на разведку противника может стать психологическая депрессия. Именно исходя из этого президент БНД Гайгер, в первую очередь, хочет улучшить мотивацию своего войска. У него перед глазами, очевидно, был случай с тем сотрудником БНД, который просто из-за прострации предложил себя в качестве источника информации польской разведке. Полякам почти не нужно было даже платить ему деньги за выдачу тайн.

В глазах сотрудников отдела безопасности угроза после падения Берлинской стены значительно видоизменилась. Если раньше БНД противостояли только спецслужбы стран Восточного блока, то теперь это почти непроницаемая защитная сеть организованной преступности, торговцев оружием и ядерных контрабандистов. Вместо одного противника у БНД теперь много разных противников. Но там все же уверены, что больше нет такой службы, которая “количественно и качественно” так могла бы угрожать БНД, как МГБ ГДР. Работа стала ”многослойной”. Но как бороться со шпионажем?

Согласно “Закону о проверке безопасности” каждого работника перед приемом на работу “просвечивают” ради выявления скрытых “дефектов безопасности”. Не только в окружении претендента, но и в ведомствах собирается информация о нем. Это означает: “Мы не устраиваем на работу ни одного человека, который может оказаться фактором риска для безопасности из-за его специальности или характера.” Раньше гомосексуализм якобы являлся абсолютным препятствием для приема на работу. Считалось, что гомосексуалистов очень легко шантажировать. Никто не хочет сообщать, сколько гомосексуалистов сегодня работают для БНД, но на первый взгляд этого препятствия больше нет. Только для работы связников-вербовщиков оперативной разведки (Отдел I) гомосексуалистов стараются “не привлекать”. Как и резиденты, они могут ”быть скомпрометированы в некоторых странах” и повредить лицу Службы, считают в Пуллахе. Также и британская внутренняя спецслужба МИ 5 отменила в 1998 году свой многолетний запрет на прием на работу гомосексуалистов. Британское правительство указало и службе технической разведки - насчитывающему 4500 человек ШПС - на потребность в будущем учитывать и гомосексуалистов при заполнении вакансий.

Каждые 10 лет сотрудники БНД подвергаются новой проверке безопасности в их личном окружении. Каждые пять лет проводится и “проверка досье”, где внимание уделяется тому, что может бросаться в глаза (психические проблемы, злоупотребление алкоголем или долги). И брак с иностранкой может стать фактором риска. Абсолютными табу являются для сотрудников БНД в их личном окружении граждане Ирана, России, Польши, Вьетнама, Северной Кореи, Ливии, Ирака, Китая или, скажем, Украины. Брак в этом случае сделает их сразу же угрозой для безопасности. В 1997 году из более 6000 немецких разведчиков лишь 10 были без “удостоверения безопасности”, что означало - они были его лишены. Теперь, без этого допуска, они могут заниматься лишь простейшими административными делами. Любому сотруднику может быть запрещено поехать в страны, которые считаются угрозой безопасности. Но это относится не к БНД, а ко всем федеральным чиновникам. Разрешение на такую поездку выдается в каждом отдельном случае.

С определенного времени в БНД, почти развлекаясь, следят, как Исламская Республика Иран пытается тайно просунуть свой нос в БНД. Все время на работу пытаются устроиться мнимые “немцы иранского происхождения”, как это звучит на бюрократическом языке, т.е. люди, мать или отец которых иранцы. Само по себе это, конечно, не препятствие для приема на работу. Но если уже на первых собеседованиях становится ясно, что претенденты стремятся как можно быстрее заполучить в руки секретные материалы, следующие контакты отпадают, как говорят в Пуллахе. В Пуллахе знают и то, что более осторожный и терпеливый претендент представляет собой куда большую опасность.

В общем и целом, отдел безопасности пытается всеми силами так перекрыть и “герметизировать” все в “их” Службе, чтобы в случае разоблачения “крота” в своих рядах, ущерб и объем предательства был бы как можно меньшим. Еще в шестидесятых годах здесь работали по системе, называемой ”принципом герметизации”. Каждый должен был знать лишь то, что непосредственно было нужно ему для его работы. Сейчас этому противостоит требование прозрачности. Так, к примеру, в Отделе III (анализ) принцип герметизации был прорван “интегрированным анализом”. Аналитики теперь “герметично” отделены лишь от Отдела I (оперативная разведка) и их источников. Они не должны узнавать, от какого конкретного лица поступила та или иная информация, чтобы источники Службы не “засветились”. “Крот” среди аналитиков может таким образом узнать, где сидит источник - например, в российском МИД, но не сможет узнать его имя.

 

Псевдонимы и легенды

 

С тех пор, как призыв к гласности в обществе озвучивается все чаще и Парламентской Контрольной Комиссией (ПКК) и Федеральным правительством, сотрудники БНД не могут сами больше понять, почему их и дальше внутри Службы разделяют “герметичными” перегородками. Служба безопасности, как и раньше, уделяет внимание тому, чтобы, например, работники Отдела I и Отдела III не говорили между собой о работе. Раньше сотрудникам этих отделов вообще не разрешалось лично знать друг друга, со временем положение изменилось, но о связях нужно информировать отдел безопасности.

Чем прозрачнее разведслужба, тем больше потенциальный объем предательства, его возможного ущерба. Во всех отделах дискутируют о легендах и псевдонимах. Некоторые разведки, вроде ЦРУ и СИС используют псевдонимы и легенды только во время разведывательных операций. Сотрудник БНД замечает: “Большинство спецслужб не имеют долговременных псевдонимов для своих сотрудников.” Но при допросах бывших начальников отделов МГБ выяснилось, что псевдонимы БНД в каждом отдельном случае усложняли спецслужбе ГДР задачу разоблачения и идентификации скрытого за псевдонимом лица. В отделе безопасности сегодня считают: “Полным отказом от всех псевдонимов мы лишь облегчим потенциальным шпионам противника работу против нас. Тогда все настоящие имена сотрудников БНД будут называться при внутренних телефонных разговорах в БНД, попадут в списки сотрудников БНД рядом с указанием сферы деятельности сотрудника. С помощью обычной телефонной книги можно быстро узнать адрес сотрудника БНД и приставить к нему слежку.”

Во всех филиалах отдела технической разведки (Отдел IІ) и отдела технической поддержки (Отдел VI) правило обязательных псевдонимов было отменено в 1996 году. И начальники отделов и подотделов не обязаны сегодня всегда пользоваться псевдонимами, которые каждый сотрудник получает при приеме на работу. Взвешиваются возможности позволить и другим отделам работать под настоящими именами. Все президенты БНД, начиная с “воцарения” Кинкеля в 1979 году в первые две недели своего правления поддерживали план отмены правила обязательных псевдонимов. Но чем дольше они оставались на своем посту, тем больше верили в полезность этого принципа. Не иначе обстоит дело и с легендами. По данным БНД, многие сотрудники чувствуют себя с легендами и псевдонимами в большей безопасности. В отделе безопасности один коллега занимается только тем, что разрабатывает легенды для шпионов. Легенды не должны сигнализировать непосвященному, на кого на самом деле работает его собеседник. К любимым легендам относятся такие, по которым разведчик работает в Федеральном ведомстве по управлению имуществом, министерстве финансов, или, к примеру, только для создания легенд в БНД созданы фирмы, как несуществующая на самом деле фирма “Алькон”. Когда, скажем, в отеле в городе Тауфкирхен останавливаются агенты БНД, они регистрируются как мнимые сотрудники этой самой фирмы “Алькон”. То, что Пуллах/БНД и “Алькон” - одно и то же, персоналу отеля давно известно, но не выносится ими наружу.

Отличать от этого следует легенды для оперативного использования. Они, по меньшей мере - в теории, разрабатываются для каждого случая десятью сотрудниками Отдела I. На самом деле, как сообщил сотрудник БНД в Вашингтоне, почти ни один немецкий тайны агент не пользуется такой возможностью. Каждый сам мастерит себе легенду. За исключением оперативной части, с 1996 г. идет дискуссия о том, не отменить ли легенды вроде “Федерального ведомства по управлению имуществом”. Но тогда уже ни один сотрудник не сможет - как сегодня обычно происходит - перейти из аналитического Третьего отдела в оперативный Первый отдел для секретной работы и самому стать секретным агентом, потому что он до этого стал известен, как работник немецкой разведслужбы.

Никому сегодня не запрещено рассказывать правду о своей настоящей работе своей жене, семье и близким родственникам. Но считается, что 50-60% сотрудников и в этом круге предпочитают держаться за легенду о ” Федеральном ведомстве по управлению имуществом”. Молодая сотрудница БНД, конечно, привлекла бы к себе внимание на воскресной дискотеке, открыто заявив, что она работает на БНД. Но отдел безопасности предостерегает от таких шагов. Не может ли затесавшийся на дискотеку наркодилер или преступник выместить свою злобу на БНД на этой женщине? Здесь, по мнению БНД, легенды придают субъективное чувство безопасности.

Отдел безопасности больше всего тревожат усиливающиеся попытки технического шпионажа против БНД. Здесь они сотрудничают с малоизвестным, но очень эффективным немецким учреждением - боннским Федеральным ведомством по безопасности информационной техники (Bundesamt fuer Sicherheit in der Informationstechnik, BSI). Ведомство с таким сложным названием выделилось из боннской “Центральной шифровальной службы” и помогает государственным, общественным и частным организациям, институтам и фирмам, прежде всего, в сфере компьютерной безопасности.