Свидетель №1: персефона Паркинсон, одинокая душа

…Весь красивый, как картинка из «Ведьмополитена», одетый в прелестную модную мантию, Забини заскочил ко мне во вторник вечером. Вернее, почти заскочил: мы столкнулись на темной лестнице, я как раз спускалась в магазин помочь мистеру Боргину. У старика всегда так — приволочёт какого-то хлама, скупленного по дешёвке, а самому-то копаться в темномагических артефактах и ядах радости мало! Зачарует против воровства и — «Давай, Пэнси, девочка моя, разбирайся. Не зря же я тебе плачу».

Ох, не зря… Хорошо помню первый раз: открыла старинную зачарованную шкатулку и оглохла на три дня. Два месяца назад пыталась определить состав неизвестного зелья — конечно же, руки покрылись кровавой коростой, пришлось обращаться в Мунго, где на меня подозрительно косились и спрашивали, не использую ли я запрещенные законом субстанции. Еле отвязалась. Но зато, во-первых, стала осторожнее, во-вторых, научилась справляться сама. Освоила охранные чары, исцеляющие, и безоар теперь всегда под рукой. Больше-то рассчитывать не на кого. Работа, конечно, ужасная, да и платит мистер Боргин сущие кнаты — но зато жилье своё, собственное, без соседей, вот прямо над магазином комнатушка, куда ведет грязная лестница…

В темноте мы с Забини друг друга не узнали. Он было потянулся за палочкой, но не успел — получил сразу же в лоб.

— Мерлиновы седые яйца!

— Блейз?

— Ну, кто же ещё!

— Бестолочь. Зажги Люмос.

Я поправила на Забини мантию, свела ему со лба ссадину — Мерлин видит, чувствую себя нянькой с этим балбесом — и поинтересовалась:

— Чего тебе нужно?

— Мне? — сразу же возмутился Забини. — Я, между прочим, по доброте душевной, справочник тебе принес. «Редкие яды и снадобья».

Он порылся в сумке и протянул мне толстенный том. Чешуйчатый переплёт был предусмотрительно окован цепью немалого размера.

— Осторожней с ним — он огнём плюётся, когда откроешь, — предупредил Забини. — Просто отсидись где-нибудь, за полчаса выдохнется.

— Ясно. А нормального ничего нет?

Забини фыркнул.

— Вот не делала бы глупостей, не ругалась с родителями — и было бы тебе счастье. И доступ к фамильной библиотеке.

Угу. Спасибо, что напомнил.

На самом деле это было бы легко — вернуться домой, пасть отцу в ноги, молить о прощении… Примет, куда он денется. Единственная дочь всё же. Но ведь замуж потащат тогда! За родительского избранника из Дурмштранга, старше меня на пятнадцать лет, косого и тупого как пробка. Нет, я, конечно, сама не красавица, но как вспомню этого… этого… сразу дурно становится. Уж лучше мистер Боргин и его ящики.

— Ты куда вырядился? — тему разговора я меняла стремительно, но Забини уже привык.

— «Коростели» и «Стрелы», вторая игра сезона. Пойдём с нами?

— С вами — это с тобой и Поттером?

Наверное, чересчур брезгливо спросила, но сил же нет никаких: всё не могу привыкнуть, что Забини и Поттер… Да как можно?! Не Забини ли всего два года назад заявлял, что на предательницу крови, будь она хоть сто раз красавица, даже не посмотрит? А тут на тебе — посмотрел, да и не только… Что ж, видно, к мальчишкам претензий меньше. Но неважно: от одной мысли о Поттере меня привычно мутит. Столкнулась с ним после войны дважды. Оба раза Поттер дёрнул плечом и отвернулся — а мне это надо? Сидеть с ними и наблюдать, как Поттер дёргается. Нет, ну пару минут было бы даже весело, но два часа? Увольте.

— С Флинтом. — Забини ухватил меня за локоть. — Никакого Поттера сегодня, все наши! Ну, давай же, что ты тут в пыльной лавке будешь возиться!

— У меня работа. — Я вырвала руку из его хватки. — Иди уже, безмозглый.

— Что это я — безмозглый? — обиделся Забини.

— Что встречаешься с Флинтом и Поттером одновременно.

— Да с Поттером ещё толком и нет ничего! Ломается, как палец гриндилоу. И что мне теперь? Жизни не радоваться? А Флинт — там как раз полный порядок. Мы с ним за свободу в отношениях — прямо как у магглов, они теперь в моде… А кстати! — Забини заговорщически подмигнул. — Там еще Малфой будет! Правда, он сейчас со своей Гринграсс, но кто знает — может, его тоже можно раскрутить на… кхм… свободу в отношениях!

Вот Малфоя напрасно он помянул. А вкупе с Гринграсс — совсем напрасно.

— Ладно-ладно! — Я, окончательно разозлившись, подтолкнула его к выходу. — Давай, вперёд. Радуйся жизни. Но вообще-то — если не хочешь потом локти кусать, настоятельно тебе советую определиться.

Забини повернулся и недобро оскалил белоснежные зубы. Ах, как я завидовала в детстве его шикарной улыбке, до слёз же доходило… Он оглядел меня с ног до головы и покачал головой. Предполагаю, что зрелище было ужасное: волосы растрёпаны, морда сонная, мантия — ну нет, ещё приличная вполне, но не как раньше… Уже не последний писк моды, скажем так. И всё это на фоне полного убожества: лавка окончательно обветшала, с потолка паутина свисает, со стен хлопьями осыпается краска…

Забини презрительно фыркнул. И, прежде чем аппарировать, бросил через плечо:

— Ты ещё мне советовать будешь!