XX век: судьба проблемы бытия

Новое время, как мы показали ранее, следуя установкам номинализма, объявило, что для нас нет большей и самоочевиднейшей, достовернейшей реальности, чем субъективность. Если античность и средневековый реализм не сомневались в существовании объективного мира и объективного Абсолюта, то, начиная с Декарта, философы ставят это существование под вопрос и предпринимают усилия для его обоснования и доказательства. Сфера бытия - не только Абсолютного, но и предметно-конечного - становится в зависимость от трансцендентальной структуры личности человека, человеческого «я». Что это значит?

Понятие «трансцендентальное» возникло еще в схоластической философии и означало бытие, выходящее за сферу конечного, эмпирического мира. Э.Кант придал этому термину иное значение: он употреблял его для обозначения априорных форм чувственности и рассудка, которые, следуя его учению, являются формальными условиями возможности познания мира. То есть Э.Кант считал, что небытие проявляется непосредственно через нас, а мы, благодаря существующим до всякого опыта (априори) пространственно-временным формам созерцания и категориям рассудка, как бы «вылавливаем», а затем соединяем в какие-то целостности те фрагменты бытия, которые могут принять пространственно-временные характеристики. Канта интересовала не проблема бытия, а проблема познания, но познания, занимающегося не предметами, а формами нашего познания: предметов, поскольку, с его точки зрения, это познание должно быть возможным априори. Э.Кант был уверен, что человек в познании конструирует, «творит» бытие мира явлений, а в конечном итоге и Абсолютное бытие, Бога.

Новое время, начало трансформировать античную идею объективного бытия: бытие стало субъективным. В XX веке, этот процесс углубился и теперь даже Абсолют – Бог стал зависеть от априорной внутренней установки человека на поиски безусловного. И все же новое время не отказалось от античной традиции поиска опоры для человеческого существования. Место Бога занял человеческий разум. Пустынность и не уютность мира без Бога – опоры была закомуфлирована верой и могуществом разума. И хотя речь при этом шла не о Разуме, Логосе, о конечном разуме, имеющем человеческую размерность, но невселенски-космическую (как это было у Парминида); попытка найти в разуме опору имела явно античные корни. Человеческому разуму, были приписаны все способности Разума, Логоса: постигать истину, верно целеполагать, системосозидать, упорядочивать хаос эмпирического бытия, устанавливать причинно-следствееную необходимость в связях и отношениях между вещами и явлениями. Философы Нового мира опирались на предложение, что человек обладает способностью быть «мерным» разуму, который строг и последователен, един у всех людей, сам себе диктует свои законы и принципы мышления. Разум есть условие единства «я» и мира. Он оправдывает существование идеалов общественного развития и в конечном итоге – разумность истории. В силу своей разумности люди признали ценность общих интересов и необходимость самопожертвования во имя общей исторической цели. Торжествовали рационалистические проекты Возрождения и Просвещения – великих эпох, выразивших доверие разуму и признавших его право на законодательство во всех сферах жизни.

ХХ век ознаменовался крестовым походом против разума, а это означало разрыв с античной традицией. «Наше ученичество у греков кончилось: греки не классик, – заявил в начале века Ортега-и-Гассе, – они просто архаичны, – архаичны и, конечно же…, всегда прекрасны. Этим они особенно интересны для нас. Они перестают быть нашими педагогами и становятся нашими друзьями. Давайте станем беседовать с ними, станем расходиться с ними в самом основном». Что ж представляет собой это «самое основное»? Во-первых, греческое понимание бытия как чего-то сущностного, неизменного, неподвижного, субстанциального. Отказ от всякого рода субстанциальности стал нормой философствования в ХХ веке. Во-вторых, признание разума в качестве опоры человеческого существования; разуму было отказано в кредите доверия со стороны человека и общества ХХ века.

ХХ век востребовал идеи критиков разума и переместил их в центр интеллектуального пространства. Къеркегор, Ницше, Паскаль и др. были реабилитированы и стали почитаемы. Возникла даже некоторая хронологическая аберрация (искажение, заблуждение): Гегеля стали воспринимать как далекое прошлое, Къеркегора – как современника. Идеи критиков разума привлекли внимание З.Фрейда, М.Хайдеггера, Гадамера, Ж.Деррида, Л.Шестова и др. мыслителей нашего века. Общество объявило их выдающимися мыслителями еще при их жизни и тем самым продемонстрировало свою готовность принять критику разума.

На лицо факт: в ХХ веке изменились люди, вернее их мироощущение, мировоспитание, их душевно-духовно-мыслительные установки.

Выступив против разума, мыслители выразили нарастающее в обществе осознание бессмысленности и безопорности существования.

Культурные последствия отказа от античной традиции в понимании бытия. Отказавшись от Бога, не надеясь более на разум, человек в XX веке остался одни-на-один со своим телом. Начался культ тела, сменивший культ духа и разума, а это – главный признак язычества. Язычество, или, вернее, неоязычество конца XX веке быстро распостранилось по планете, благодаря телевидению и др. средствам массовой информации.

Психологический портрет современного европейца, мировоззрение которого не содержит ни опоры на Бога, ни опоры на разум, очень образно рисует Ортега-и-Гассет: человек понимает избалованною ребенка, с присушим ему беспрепятственным ростом жизненных запросов и, следовательно, безудержной экспансией собственной натуры, а также врожденной неблагодарностью ко всему, что дало ему жизнь и облегчило ее. Философ сравнивает современного человека с «взбесившимся дикарем», именно «взбесившимся», ибо «нормальный дикарь» чтит традиции, следует вере, табу, заветам и обычаям.

Таким образом, в XX веке Европа окончательно отказалась от античных традиций в понимании бытия. Люди вдруг ощутили себя живущими в мире, где нет никаких гарантий и никаких опор, где все зыбко и плохо устроено. Разум не сумел предотвратить страшных войн XX века и более того, сам поработал над созданием средств массового уничтожения людей, создав невиданные ранее виды оружия. Он не мог обеспечить гармонию и порядок в мире. Возникло ощущение безопорности во всех сферах жизни: в экономике, политике, морали и т.д. Сформировалась эпоха тотального плюрализма, для которого нет никакой иерархии ценностей. Плюрализм стал главной идеей общественного устройства, согласно которого общественно-политическая жизнь есть состязание множества социальных групп и представляющих их интересов; плюрализм ценностей стал: основой жизни человека и общества: все стало равно всему, исчезли приоритеты: нравственные, политические, государственные, экономические, классовые и т.д.

Все сказанное выше напоминает ситуацию времен Парменида, но с одной оговоркой: во времена Парменида люди, испытав ужас осознания безопорности бытия, вызванного разрывом с традицией, начали искать новые силы, которые блокировали бы переживания этого ужаса. В XX веке люди пытаются уйти от переживания страха, сопровождающего разочарование в возможностях разума быть опорой, а в конечном счете, – в игру, правила которой создаются людьми и ими же произвольно изменяются.

Изменение мировоззрения в XX веке, повлекло за собой не только новую постановку вопроса о бытие, но пересмотр стиля и правил интеллектуальной деятельности.

Философия постмодерна: новая идея бытия. Термин «постмодерн» означает буквально «после модерна». Слово модерн впервые было употреблено в V веке н. э, для разграничения обретшего официальный статус христианского настоящего и языческого римского прошлого.

Постмодерн в философии – это отказ от греческой традиции, который обозначил, сделал явным тот факт, что в мировоззрении людей, в их менталитете произошли глубинные подвижки-изменения. Выше уже говорилось о том, что еще в середине XIX века ученик Гегеля Кьеркегор отошел от классической философии, выступил против разума, отказался работать в классических философских категориях, что потребовало перехода на новый философский язык, изменило привычный философский текст. Постмодерн в философии – это трансформация классического образа философии, которая началась в эпоху философской классики, Гегель и Кьеркегор – современники. Поэтому нельзя считать, что постмодерн пришел на смену модерну и что в хронологическом порядке он есть нечто, возникшее после модерна. Постмодерн в философии живет рядом с классикой, как Кьеркегор жил рядом с Гегелем, принял его диалектику, чтобы потом разрушить ее.

Постмодерн востребовал гераклитовскую версию бытия, что сразу же повлияло на сложившиеся традиционные для Европы формы философского мышления, а также его словесное выражение в тексте: философские тексты потеряли границы, отличающие их от иных текстов, например, художественных.

К середине XX века стало ясно, что философы, развивающие идею бытия как становления, попытались, во-первых, обосновать эту идею, доказать ее право на доминирование в культуре, а во-вторых, найти соответствующую словесную терминологическую, понятийную, мыслительную форму для выражений данной идеи.

Философия давно знала, что мысль существует как бы в двух временных интервалах: есть время мышления, когда оно еще не оформлено, еще хаотично и пульсирует, нагромождая мысль на мысль, перебивая их образами; мысль течет, не придерживаясь строгих логических правил и требований категориальной упорядоченности. Мысль как бы нащупывает подступы к решению проблемы, ее форма находится в становлении, она еще не прояснила для себя самой своего содержания. И есть другое время существования мысли, когда она пытается привести свое содержание в порядок, в систему, на логические законы и категории. И если в первом случае мысль не предназначалась для внешнего наблюдателя или читателя, то во втором случае она обозначена тем, чтобы обдуманно выстроить свои доводы, расположить аргументы «за» и «против» логически четко и точно и этим сделать свое содержание понятным для внешнего наблюдателя.

Философия пост модерна, опираясь на идею бытия как становления, взяла на себя задачу показать, объективизировать мысль, находящеюся в становлении. «Естественная» природа мысли, по мнению таких философов, как Ф.Ницше, М.Фуко, Т.Адорно и др., не передается в полной мере с помощью логики. Совсем наоборот: логико-категориальная аранжировка мыслей, неизбежно вносит изменения в их содержание, лишает их первозданной наполненности, превращает их в «выжимки» из полнокровной мыследеятельности. Разумеется, никто не отрицает, по мнению названных философов, что переложение мыслей на язык логики облегчает не только изложение мыслей, но и их понимание другими, ибо категории и законы логики универсальны для всех культур. Однако при этом мы трансформируем ее, навязываем ей порядок, не свойственный пребыванию ее в бесформенном состоянии.

Постмодернистская философия в своем понимании бытия не начинает, а завершает старую линию развития той культуры, в которой «Бог умер». Подлинно же новое толкование бытия в философии будет возможно в том случае, если сформируется мировоззрение, в корне отличное от современного. Но это вопрос будущего.