Доброе сердце Павла Садырина

До Садырина лишь четырем советским тренерам. Борису Андреевичу Аркадьеву, Виктору Александровичу Маслову, Никите Павловичу Симоняну и Александру Александровичу Севидову – удавалось приводить к чемпионскому титулу два разных клуба. Павел Федорович стал пятым в этой когорте поистине великих тренеров.

Когда Юрий Морозов отправился работать в 1983 году в киевское «Динамо», претендентов на место главного в «Зените» было хоть отбавляй. Морозов настаивал на Садырине, работавшем в зенитовском дубле, и убедил в конце концов ответственных за принятие решений местных начальников, что никакой Садырин не мягкий, а, наоборот, в меру жесткий, трудолюбивый и безмерно преданный футболу человек. Эти качества позволили Садырину вывести «Зенит» в чемпионы.

Увы, тот фантастический успех вскружил головы многим игрокам. Прежде Садырину не нужно было, дав задания для дополнительной индивидуальной работы, кого-то проверять. Часто, напротив, приходилось сдерживать. Однако, пройдя огонь и воду, чемпионы испытания медными трубами не выдержали.

Кочуя с золотыми медалями на груди из одного дома культуры в другой, где встречались с болельщиками, некоторые из них забыл и о том, чем на самом деле нужно заниматься. Празднование чемпионства затянулось. Павел Федорович порой не выдерживал равнодушия ряда игроков за судьбу команды, кипятился, особенно, когда видел, что они стремятся работать не в поте лица, а в полноги, да еще урвать побольше благ. «Против воли и срывался нередко на крик, – рассказывал Садырин о том периоде... Но никакие увещевания, разговоры по душам, разносы делу не помогали. Понимал, что пора решиться на крайние меры. Или – покинуть команду. Но, признаюсь, духу оставить «Зенит», где прошла вся моя футбольная жизнь, не хватало. А отлучить кого-то от футбола?.. То ли не хватило характера, то ли жалость взяла верх. Все вот ждал и надеялся, что лидеры одумаются...

Лидеры тогда «одумались» в другую сторону: настояли на снятии с тренерской должности человека, сделавшего их чемпионам и. По «Зениту» душа болит» годы спустя спросили как-то у Садырина. «Нет, не болит, – ответил Павел Федорович. – Но горечь осталась. Нет-нет, да и вспоминаю тот проклятый год, потому что очень многое у меня с ним было связано и в личном плане. Жена тяжело болела. И раньше времени ушла из жизни. Переживала все, что со мной случилось».

Сложно сказать, ведали или не ведали молодые люди из «Зенита» и сборной России, что они творили, предавая верившего им человека, но тогда они поступили именно так. Повзрослев, некоторые из них хлебнули тренерского лиха, а хлебнув, сообразили, как важно в жизни не участвовать в грязных интригах, затеваемых чаще всего никчемными людьми.

Второй раз в «Зените» Павел Садырин появился в труднейшие времена для клуба, так и не поднявшегося с колен после того, как вынудил тренера-чемпиона уйти – не было ни денег, ни игроков, пи зрителей. В высшую лигу Садырин «Зенит» вернул, десятое место – не самый плохой результат для возвращенцев. Садырин предполагал двигаться вперед. Однако такой возможности ему не дали, попросту не продлив контракт.

Павел Федорович вскоре возглавил ЦСКА. После ухода с Тархановым в «Торпедо» большой группы игроков ему, по сути, практически с нуля пришлось создавать новую команду. И он ее создал. Но серебро в 98-м году ЦСКА завоевал уже не с Садыриным. с которым после неудачного первого круга в очередной раз поспешили расстаться, а с Долматовым. Однако Долматов, что делает ему честь, во время поздравительных тостов и торжественных речей, признал: «Я лишь немного видоизменил тактику. А умело подобранный состав и хорошая подготовка команды к сезону – целиком заслуга Садырина».

Через два года, забыв все прошлые обиды, Павел Федорович в трети и раз принял ЦСКА. Он хотел создать команду, которая станет не только лучшей в России, но и сможет бросить вызов сильнейшим клубам Европы. Даже тяжелейший перелом шейки бедра не мог удержать его дома. Когда он полетел к команде на тренировочный сбор, его спросили: не рано ли, может, стоило бы поберечься, полностью восстановиться от перелома» «Вот и восстановлюсь на сборе, глядя на молодых и сильных», – отвечал он.

Ему было очень не просто, но никому из армейских футболистов и в голову не приходило подсмеиваться над тренером, которого они и на костылях на поле видели, и с палочкой, и на стульчике сидящим. Его не жалели – в жалости он не нуждался. Он стал больше прощать. Его стал и меньше подводить. В ЦСКА играли и за себя, и за него.

Но была и другая болезнь. Более страшная. Которую еще никто никогда не побеждал. Клуб ни на минуту не оставлял Садырина один на один с ней. Врачи, лекарства, обследования дома и за границей. все было брошено на то, чтобы вернуть тренера к жизни. Огромное мужество самого Павла Федоровича помогало работе. Все футбольные люди России, знавшие ситуацию, никогда не спрашивали Садырина о том, как он себя чувствует. Между собой все говорили о его мужестве.

Садырин угасал на глазах. Смерть Сергея Перхуна стала для него той разделяющей чертой, за которой начиналась его финишная прямая. Он знал об этом. Но держался до конца. Вместо того, чтобы слечь с высокой, ничем не сбивавшейся температурой, отправился в Питер на матч с «Зенитом? Похоже, он знал, что этот матч станет последним в его жизни, а потому не мог, несмотря ни на что, на него не поехать.

Ему не за что было себя корить, и он наверняка ушел от нас со спокойной душой, ни на кого не затаив обиды. Ведь в отличие от многих из нас, он жил не столько разумом и расчетом, сколько сердцем. А его большое и доброе сердце умело прощать.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Я часто вспоминаю слова песни из кинофильма: «А годы летят. И некогда нам оглянуться назад....» В самом деле, некогда оглядываться, особенно сегодня, когда у меня стало немало обязанностей в футболе, больше, чем когда-либо прежде.

Читатель наверняка отметил, я что даже, когда у меня случались невзгоды, неудачи или чьи-то безнравственные поступки перевешивали значимость сделанного, то у меня всегда присутствовало ощущение огромной работы на пользу родному футболу, чувство выполненного долга.

К сожалению, наш футбол давно развращен. Приходится слышать и читать, что повинен в том Вячеслав Колосков со своим окружением. Но это не так. Наш футбол развратился задолго до появления Колоскова. По части разврата, коррупции футбольные державы Запада давно превзошли нас. Это западные ветры принесли в нашу страну девиз, прежде чуждый отечественному спорту – деньги решают вес! Отсюда и то, что мы имеем – многие футболисты не знают о важном слагаемом успеха. о самоотверженности на тренировках и в игре, о максимальной самоотдаче в каждом матче. Большие победы никогда не приходили и не приходят без больших усилий.

Николай Николаевич Озеров приучил меня быть оптимистом в жизни. Поэтому сегодня надеюсь на лучшие времена нашего любимого безумного футбола. Со сменой общества, со сменой жизни страны не могут не перемениться организация футбольного дела, отношение к нему изнутри и извне. Неужели мы и впредь будем сталкиваться с обстоятельствами, подчас далекими от футбола и вообще от спорта, с конъюнктурными соображениями или волюнтаристскими решениями, продиктованными, в сущности, безразличием к делу?!

11 декабря Николаю Николаевичу Озерову исполнилось бы 80 лет. В этот день мне захотелось помечтать.

Я вижу крепкие в недалеком будущем футбольные Профессиональные клубы, в которые все без исключения игроки приходят играть, а не устраивать свои дела, свои личные нужды и интересы. Они получают достойную плату за свою игру, и это позволяет им жить, расти и совершенствоваться. И в клубах все без исключения тренеры творят, а не отбывают срок службы, обозначенный в контракте. В этих клубах каждый игрок и тренер защищен юридически грамотным контрактом, но от каждого контракт и требует многого.

Я вижу сеть новых футбольных прекрасных полей, на которых мальчишки учатся владеть мячом. Я вижу, как в футбольных школах тренеры работают в комфортных условиях, обеспеченные отличным инвентарем и тренажерами отменного качества.

Я вижу уютные стадионы, гостеприимно встречающие многочисленных зрителей. Мои мечты не далеки от осуществления. Внимательный читатель наверняка заметил, что то, о чем я мечтаю, начинает осуществляться в футбольном клубе ЦСКА. Газета «Советский спорт» однажды заметила, что Гинера и Газзаева объединяет четыре «Р». размах, риск, репутация и результат. Тот и другой ассоциируются с состоятельностью, с прекрасной организацией дела, с захватывающим дух планами; одержимые целью, они не боятся идти ва-банк, ошибаться. Они знают себе цену, они не размениваются по мелочам.