В. Различия внутриэтнических и межэтнических ингибиторов

Нам неизвестны научные труды, в которых обсуждалась бы поставленная в заголовке данного параграфа проблема. Но это новая для этнологии и этнопсихологии и достаточно актуаль­ная проблема, которую мы затронули в предыдущих разделах. Здесь же мы предлагаем ряд идей, которые могли бы способст-ьовать началу новых исследований. Дело касается генезиса за­щитных механизмов и представляет значительный интерес. Итак, нижеследующие идеи могут способствовать исследова­нию тех различий, которые существуют между внутриэтничес-кими и межэтническими защитными механизмами. 1) Сущест­вуют общечеловеческие видовые тормозные механизмы (инги­биторы), которые применяются в процессах взаимодействия людей независимо от их этнической принадлежности. Речь идет о том, что если перед нами человек, который по каким-то причинам вызывает у нас враждебное отношение и желание со­вершить агрессивные действия, то сразу же включаются ка­кие—то ингибиторы, которые предотвращают агрессию, смяг­чают агрессивность и т.п. Мы осознаем, что перед нами чело­век, и уже только восприятие его образа достаточно для тормо­жения агрессии. К сожалению, эти тормозящие механизмы не­достаточно надежны. О некоторых из них мы говорили в пре­дыдущих параграфах. 2) Существуют межэтнические ингибито­ры: мы агрессивны и знаем, что перед нами не просто человек, но человек определенной национальности. Это дополнитель­ное обстоятельство (этническая идентификация человека), ко­торое возникает вследствие восприятия этнических и расовых

Альберт Налчаджян

маркеров, сообщает избирательность нашим чувствам и дейст­виям. Если установка к этносу, представителя которого мы воспринимаем, положительна, тогда наша агрессия подавляет­ся в большей степени, чем тогда, когда эта установка амбива­лентна или отрицательна. В последнем случае агрессия даже усиливается, но она подавляется, если человек предвидит страх наказания. Подавляют нашу агрессию признаки страдания дру­гого и ряд других факторов¹. 3) Существуют внутриэтнические ингибиторы: они состоят из общечеловеческих и расово—этни­ческих маркеров, которые показывают, что воспринимаемый человек принадлежит своему этносу. Но самым сильным инги­битором является, по-видимому, идентификация с этносом, а следовательно, в какой-то мере и с этим человеком, который почему—то стал мишенью нашей агрессии. Положительная идентификация создает чувство братства, которое является мощным тормозным механизмом, внутриэтническим ингиби­тором агрессии.

В качестве обобщения следует сказать, что как межэтничес­кая, так и внутриэтническая агрессия сдерживается и подавля­ется как общечеловеческими, так и специфическими для каж­дого из этих случаев тормозными механизмами.

Нам представляется, что предложенные выше идеи создают предпосылки для формировании концепции о различных видах и уровнях активности ингибиторов, сдерживающих агрессивные действия человека. Для создания такой концепции необходимо привлечь новый эмпирический материал. Такая задача выходит за рамки настоящего исследования.

Литература

1. Бауэр Т. Психическое развитие младенца М., "Прогресс", 1979.

2. Лебон Г. Психология народов и масс. СПб., 1896.

3. Московичи С. Век толп. М., 1998.

4. Налчаджян А. А. Личность, психическая адаптация и творчество.
Ереван, Изд-во "Луис", 1980.

5. Смелзер Н. Социология. М., "Феникс", 1994.

¹ См. результаты исследования С. Милгрема: Milgram S. Obedience to Authority. New York, 1974.

Межэтническая и внутриэтническая агрессия

267

6. Adorno Т. W. et al., The Authoritarian Personality. Abridged Edition,
' New York, 1982.

7. Allport G. The Nature of Prejudice. Reading (Mass.), Addison-Wesley,
1954.

8. Aronson E. The Social Animal. 7th ed., New York, 1996.

9. Brown R. Social Psychology. The Second Edition. New York, 1986.

 

10. Horowitz D. L. Ethnic Groups in Conflict. University of California
Press, Berkley et al., 1985.

11. Janis I. Groupthink. 2nd ed., Boston, Houghton Mifflin, 1982.

12. Lorenz K. On aggression. New York, 1965.

13. Milgram S. Obedience to Authority. New York, 1974.

14. Wilson E. O. Sociobiology: The new synthesis, Cambridge (MA),
Harvard University Press, 1975.

15. Zimbardo P. G. Psychology and Life. 11th ed., Glenview and London,
1985.

268

Альберт Налчаджян

Глава 8. Агресивная этнозащита

В

различных главах настоящего труда мы неоднократно каса­лись проблемы агрессивности человека и этносов, насилия над людьми и народами и других вопросов психологии агрес­сивности и насилия. Об агрессии мы говорили также в связи с другими этнозащитными механизмами. Здесь мы более подроб­но рассмотрим специфические этнозащитные функции человече­ской агрессии и ее соотношения с другими психическими явле­ниями. Агрессия присутствует во многих процессах этнической самозащиты, однако есть немало случаев, когда она становит­ся ведущим механизмом самозащиты и адаптации.

§ 8.1. Фрустрации этноса и его агрессивные ответы

Одной из первых теорий в области исследования фрустра­ции была так называемая теория фрустрации-агрессии '. Со­гласно авторам этой концепции, когда человека фрустрируют, он отвечает агрессивными действиями, а когда мы видим, что кто-то совершает агрессивные действия, мы можем сказать, что он фрустрирован.

Однако ознакомление с материалом предыдущих глав насто­ящей книги легко убедит читателя в том, что такая концепция выражает только часть истины. Да, во многих случаях как от­дельные люди, так и социальные и этнические группы отвеча­ют на воздействие фрустраторов и стрессоров агрессивными действиями и гневом. Но существует целый ряд других, неаг­рессивных защитных механизмов, которые не менее интересны и эффективны, чем агрессия. Наконец, во многих случаях че­ловек совершает агрессивные действия не потому, что непо­средственно фрустрирован, а только потому, что или подража­ет агрессивным действиям других, или же совершает агрессию

¹ См.: Dollard J. et al. Frustration and Aggression. New Haven: Yale University Press, 1939; Lawson R. Frustration. The Development of a Scientific Concept. The Macmillan Co., New York, London, 1965.

Агресивная этнозащита

269

вынужденно, например, по приказу своего начальства, которое при неповиновении наказало бы его.

На фрустраторов люди отвечают такими неагрессивными действиями, как сублимация, проекция, атрибуция, рациона­лизация, фантазия, психическая регрессия и другие. Кроме то­го, следует иметь в виду, что агрессия чаше всего выступает не в виде грубых физических действий, а словесно, причем в за­маскированных формах критики, недооценки достижений лю­дей и этносов, распространения дискредитирующих сведений и т.п. Наконец, агрессия фрустрированного человека направляет­ся таюке на собственную личность в виде самокритики, само­бичевания, раздумий о целесообразности совершения само­убийства и реальных попыток ухода из жизни. Фрустрирован-ные и агрессивные люди становятся также склонными оказать­ся в неприятных ситуациях, стать жертвами несчастных случа­ев и т.п. Они склонны проецировать свои внутренние кон­фликты на внешний мир и реально создать конфликты с дру­гими людьми. Ответы личности на воздействие фрустраторов зависят таюке от их индивидуальных различий: есть люди, ко­торые даже на слабые фрустраторы отвечают агрессией, тогда как другие более терпимы.

Как видно из этого краткого изложения, психологические и поведенческие последствия фрустрации человека многообраз­ны, но в них значительное место занимают агрессивность и на­сильственные, агрессивные действия. Теория, согласно кото­рой фрустрация вызывает агрессию, касается отдельных людей, а не социальных и этнических групп. Теория групповой агрес­сии¹, в том числе защитной, должна разрабатываться отдельно. Речь идет таюке о теории этнической агрессивности.

Групповая агрессия

Для того, чтобы социальная или этническая группа вела се­бя агрессивно, необходимо, чтобы значительная часть членов группы одновременно была фрустрирована, возбуждена, имея

Можно считать, что основы такой теории уже заложены в трудах Г. Тарда, I. Лебона, X. Ортеги—и—Гассета и других социальных мыслителей. См. так­же: Московичи С. Век толп. Москва. Центр психологии и психотерапии. 1998.

270

Альберт Налчаджян

возможность передавать друг другу свои эмоции и суждения. Только в том случае, когда значительное число членов этноса фрустрируется одновременно и приобретает склонность совер­шить агрессивные действия, создаются предпосылки суммаиии их агрессивных действий и совершения совместных агрессив­ных актов.

Правда, никто еще не определил, какой процент членов эт­носа должен быть одновременно фрустрирован, чтобы этнос отвечал совместной агрессивностью. Можно предложить идею, которая, возможно, позволит в будущем решить данный во­прос: главное — не столько число реально фрустрированных чле­нов этноса, сколько тех, кто психологически идентифицирован с этнической группой, с ее фрустрированными членами, и сопере­живает вместе с ними. Люди, способные на такие альтруистиче­ские переживания, фактически так же фрустрируются, как и те, кто подвергался прямому воздействию фрустраторов. По—ви­димому, именно это имело место с монголами, которые объяв­ляли войну тем племенам и государствам, в которых их послов убивали. Этот вопрос мы еще обсудим на последующих стра­ницах.

Итак, идентификация, подражание и сопереживание — глав­ные механизмы, с помощью которых агрессивность нескольких лиц становится групповой. А если при этом люди переживают тревогу и страх, возбуждены, то уровень их психологической готовности к совместной ответной агрессии еще больше повы­шается.

Групповая агрессия возникает во всех тех случаях, когда оп­ределенное число членов группы фрустрируется и переживает состояние враждебности и ненависти. Это часто бывает при со­перничестве этнических групп, особенно при конфликтах, до­стигших уровня кризисов. До определенного этапа соперниче­ство этнических групп может носить общий, диффузный, не­специфический характер. Но когда оно осознается, концентри­руется вокруг определенных целей, когда четко определяется, за что идет соперничество и кто является главными действую­щими лицами в этом процессе, тогда оно принимает более це­ленаправленный и осознанный характер. Начинают соперни­чать лидеры этносов и их представители, элиты народов. При этом группы уже соперничают не только ради определенных

Агресивная этнозащита

271

частных целей, но также для того, чтобы ликвидировать друг

друга. Это уже борьба, нередко вооруженная, во время которой многие нормы человеческих, в том числе межэтнических, вза­имоотношений игнорируются.

За какие цели обычно соперничают и борются этнические группы?

Борьба идет за землю, средства существования, за защиту людей и культуры, за женщин и престиж, а в многоэтнических обществах также за рабочие места и другие ресурсы и ценнос­ти.

Когда речь идет об этих конфликтах внутри полиэтнических обществ, можно заметить одну очень важную особенность за­щитной агрессии: к этническим меньшинствам агрессивнее всех относятся те члены доминирующего этноса, которые наиболее фрустрированы в своей среде. Ведь именно им приходится со­перничать с представителями этнических меньшинств за рабо­чие места, именно они нуждаются в переносе своей агрессии на других. Исследования американских и других социологов и социальных психологов показало, что насилие, направленное против национальных меньшинств, усиливается во время эко­номических кризисов, и в подобных действиях участвует мно­го простых людей.

В литературе, посвященной геноциду, нередко обсуждается вопрос: виноваты ли народы в том, что в некоторых странах (Турции, Германии и других) был осуществлен геноцид армян, евреев и других народов⁹ Если учесть психологические законо­мерности преобразования агрессии и повышенную агрессив­ность наиболее неимущих слоев господствующего этноса, на этот вопрос следует дать положительный ответ. Кроме того, в Турции в 1915-1923 г. турецкое население вместе с уголовни­ками, чиновниками, военными и курдами принимало самое ак­тивное и массовое участие в геноциде'. Те же, кто непосредст­венно не участвовал в этих действиях, терпели их, старались не заметить то, что невозможно было не замечать. Это было так­же молчаливое участие конформистского большинства.

См.: Киракосян Дж. С. Младотурки перд судом истории. Ереван, "Айастан", 1986.

Альберт Налчаджян

Одной из причин повышенной агрессивности севсрокавказ-ских народов, с которыми в России в настоящее время возник­ли серьезные проблемы, является их страх перед возможным исчезновением, необходимость выживания. Это экзистенци­альная фрустрация. Один из авторов пишет: "...всем неболь­шим по численности северо-кавказским народам знакомо ощущение размываемости нации, обостренное чувство опасно­сти ассимиляции. Реакцией на это является наступательная де­мографическая и социальная активность северо-кавказских народов"¹. Чем количественно больше народ, тем сильнее и.увереннее чувствуют себя в нем люди. Это обстоятельство то­же очень важно учесть в условиях межэтнических конфликтов.

Наконец, экономическое соперничество тоже является од­ной из главных причин усиления агрессии против этнических меньшинств. Этот фактор играл важную роль в развязывании массовых агрессивных действий и геноцида в Турции, Герма­нии, некоторых странах Азии и Африки. Экономические фру-страторы становятся более интенсивными, когда сочетаются с религиозными и этническими различиями.