Межэтническая авторитарная агрессия

А. Разрушительность авторитарной межэтнической агрессии

Каким образом самые обыкновенные люди могут стать аг­рессорами и преступниками, мы видели как на исторических примерах (турецкие и немецкие фашисты и другие), так и из результатов психологических экспериментов Ф. Зимбардо и С. Милгрема.

Но здесь на одном известном историческом примере мы на­мерены обсуждать такой аспект проблемы, который обычно иг­норируется. Для того, чтобы избежать подобной ошибки, сле­дует соединить два подхода к проблеме: социально-психологи­ческий и этнопсихологический. Социально-психологический подход отражен во многих работах, в том числе в упомянутых выше экспериментальных исследованиях и состоит в том, что человек в соответствующих условиях может действовать агрес­сивно, даже если не имеет отрицательных установок к жертвам. Мы имеем в виду, в частности, случаи авторитарной агрессии: должностное лицо с более высоким статусом приказало и под­чиненный, во исполнение его приказа, совершил агрессию против третьего лица (жертвы). Есть в этом процессе три сто-

Межэтническая и внутриэтническая агрессия

255

роны: авторитарная личность (лидер, начальник) - его подчи­ненный (исполнитель) — жертва (индивид или группа). Так па­лачи по приказу короля отрубали головы людям, к которым не могли иметь личных чувств. Так фашистские функционеры уничтожили миллионы людей по приказу фюрера и других должностных лиц третьего Рейха. Наконец, таким же образом миллионы людей были уничтожены по приказу Сталина, Ежо­ва, Берии и других дегенератов-садистов.

По нашему мнению, авторитарная агрессия наиболее интен­сивна тогда, когда жертва по антропологическим и психологичес­ким своим чертам сильно отличается от агрессора. Ясно, что сильнее всего от нас отличаются представители других рас и эт­нических сообществ. Следовательно, наша гипотеза состоит в следующем: наиболее разрушительна авторитарная межэтничес­кая и межрасовая агрессия. Она отличается рядом особеннос­тей: а) основана на механизмах дегуманизации и деиндивидуа-ции жертвы; б) основана на мощных психологических механиз­мах проекции и атрибуции; в) легко переносится от одного ин­дивида на другого (сходного) индивида и принимает массовый характер. При этом палач внешне остается спокойным, что свидетельствует о том, что он, совершая свои агрессивные дей­ствия, не переживает внутренних конфликтов морального ха­рактера, не жалеет своих жертв и позже не сожалеет о содеян­ном.

Мы полагаем, что только такой комплексный подход — од­новременно социально—психологический и этнопсихологичес­кий — позволяет понять феномен Адольфа Эйхмана, который для психологии, по-видимому, еще в значительной мере оста­ется загадкой.

Б. Феномен Адольфа Эйхмана

А. Эйхман был обычным немецким офицером и до участия в истреблении евреев (в так называемом плане "Окончательно­го решения еврейского вопроса") не проявлял заметных анти­семитских установок. Надо, следовательно, предположить, что в его поведении не было межэтнической агрессии, направлен­ной против евреев. Более того, есть сведения о том, что он од­но время был активным сионистом и ратовал за то, чтобы ев­реям предоставили остров Мадагаскар в качестве новой роди-

256 Альберт Налчаджян

ны. Интересно, что такое предложение обычно оценивается как проявление гуманизма'. Между тем оно есть 'не что иное, как предложение о ссылке: оно, по существу, завуалированное выражение агрессии и пренебрежения. Другое дело, если бы эти "доброжелатели" предложили евреям их историческую ро­дину. Кстати, такого рода предложения в свое время прозвуча­ли и относительно армян и других народов. И. В. Сталин в оп­ределенной мере осуществил подобные проекты относительно крымских татар, чеченцев и других народов. Было бы кощун­ством назвать действия Сталина гуманными.

Но в биографии Эйхмана есть и другой факт, как будто сви­детельствующий в пользу его любви к евреям: у него в Вене как—то была любовница еврейка, а для эсэсовца иметь такую межрасовую связь было крайне опасно. Трудно, однако, оце­нить данный факт, поскольку мы не знаем о содержании их взаимоотношений, чем они кончились и т.п. Такие отношения могут быть неравными, эксплуататорскими.

Но вот еще один факт, который свидетельствует в пользу Эйхмана: он имел родственницу, которая была полунем­кой—полуеврейкой, которую он лично спас от уничтожения.

Эйхман согласился руководить депортацией евреев, но до­стоверно известно, что лично никого не убивал: он не был убийцей (киллером) в этом грубом и непосредственном смыс­ле. В других отношениях тоже Эйхман был обыкновенным че­ловеком и семьянином." любил членов своей семьи, причем до такой степени, что после того, как сумел под чужим именем попасть в Буэнос-Айрес, он сообщил своей семье, что жив, хо­тя это было смертельно опасно: израильская разведка искала его по всему свету. Позднее он даже ухитрился перевести се­мью к себе в Аргентину.

Но будучи офицером войск СС и став участником "Оконча­тельного решения", он беспрекословно выполнял приказы на­чальства, провожая евреев-смертников. Его защитник на про­цессе в Иерусалиме настаивал на том, что судьба еврейского народа не была бы иной, если бы Эйхман отказался выполнять приказы фашистских главарей: кто—то другой выполнил бы их. Это, конечно, сильный аргумент. Но почему все-таки Эйхман

' См.: Brown R., Social Psichology. The Second Ed., N. Y., 1986, p. 2.

Межэтн ическая и внутриэтническая агрессия

257

пунктуально выполнял свои обязанности и не делал никаких попыток уклоняться от них? Ведь он же знал, что творится и что сам является участником крупнейшего преступления?

Исследователи почему—то не замечают две вещи: а) Эйхман был скрытым антисемитом, его антисемитизм и этноцентризм, как социальные установки, "-работали" подсознательно, но по­следовательно; б) если даже в его прошлом не было сильного ан­тисемитизма, он мог быстро сформироваться вследствие конфор­мизма и когнитивного диссонанса: от идеи сослать целый народ на далекий остров и от практики половой эксплуатации до крайней ненависти с презрением не так далеко, как представляется при поверхностном подходе. На память приходят эпизоды из истории геноцида армянского народа J 9 J б— 1923 годов: мирно и длитель­ное время жили рядом армянская семья и семья турка. Как толь­ко, по приказу из Стамбула, начались депортации и погромы ар­мян в Турции, вчерашние добрые соседи напали на армянскую семью, ограбили и убили. Потенциальная, латентная межэтниче­ская ненависть быстро превратилась в реальную и активную. В тех случаях, когда психологическая конверсия личности имеет внутренние предпосылки в виде латентных установок и стереоти­пов, она осуществляется очень быстро: нужны только условия, повод, приманка и, еще лучше, приказ авторитетов и властей.

В качестве доказательства того, что Эйхман не был антисе­митом, приводятся его же слова, сказанные во время допросов: у меня никогда не было антисемитских чувств! Но ведь в по­добных случаях, когда решается вопрос о жизни или смерти, не всякий признается в подлинных своих чувствах и убеждениях. Клаус Барбье, другой фашист, был более честен, когда говорил, что жалеет только, что не уничтожил больше евреев своими ру­ками. До тошноты честным был этот палач.

Права была Ханна Арендт, которая пришла к выводу, что в некоторых обстоятельствах далее самый обыкновенный человек может стать преступником'. Это именно так. Но для того, что-

См.: Arendt H., Eichmann in Jerusalem: A Report on Banality of Evil. New York: Viking Press, 1963; См. также: Von Lang J. and C. Sibyll (eds.) Eichmann Interrogated. Translated from the German by Ralph Manheim. New York: Farrar, Straks and Giroux, 1983; Robinson J. And the Crooked Shall be Made Straight: The Eichmann Trial. The Jewish Catastrophe, and Hannah Arendt's Narrative. New York: Macmiltan, 1965.

258

Альберт Налчаджян

бы стать межэтническим преступником такого масштаба, каким был Эйхман, надо иметь по крайней мере сильную межэтниче­скую ненависть или презрение, или то и другое вместе.

Что же касается того, что у Эйхмана была обыкновенная внешность, то это тоже не имеет какого-либо значения: теле­сный тип и характер не так точно коррелируют, чтобы при об­суждении таких вопросов, как межэтническая авторитарная аг­рессия, принимать во внимание.

Просто у этого человека образовались устойчивый конфор­мизм к власть имущим, в состав которых сам хотел попасть, и интенсивная авторитарная агрессия, которая получила конкрет­ное выражение в виде антиеврейской агрессии с соответствую­щими когнитивными и эмоциональными компонентами. Таких в СС и вермахте Германии было очень много. Действиям Эйх­мана способствовало и то, что он был очень честолюбивым офицером и старался сделать хорошую карьеру. Из—за ка­ких—то там евреев он не хотел подвергнуть опасности свое бу­дущее! Он не позволил себе иметь совесть и чувствовать жа­лость к несчастным людям, полностью в духе своего фюрера Адольфа Гитлера, который обещал немцам избавить их от этой химеры по имени "совесть" и, как свидетельствует пример Эйхмана, сильно преуспел в этом. Эйхман был эффективным, "продуктивным" работником и хорошо выполнял свои обязан­ности по транспортировке евреев. Такое поведение в достаточ­ной степени доказывает моральную тупость, незрелость этого человека - качества, которые почему-то не были замечены другими исследователями. Дальнейшее развитие данного под­хода возможно на основе анализа данных о детстве Эйхмана, но такими сведениями мы не располагаем.

Турецкие головорезы начала века, немецкие садисты времен Гитлера, американский лейтенант Уильям Колли во Вьетнаме (уничтожил всех жителей села Май Лай) и многие другие — яр­кие примеры того, к каким последствиям может привести ав­торитарная агрессия. Подчинение требованиям легитимной вла­сти и совершение преступлений — широко распространенное явление. Причем легитимность власти, от имени которой тре­буют совершения агрессивных действий, представляется очень важной. Существуют различные аспекты легитимности власти и разные понимания этого явления. Поэтому данный аспект

Межэтническая и внутриэтническая агрессия

259

проблемы требует новых исследований. Современная история дает много материала для размышлений о роли законной (или так воспринимаемой) власти в инициации агрессивных дейст­вий. Так, в последние годы по санкции ООН наказывают це­лые народы, погибают невинные люди! "Возможности" авто­ритарной агрессии очень велики!