Первое и величайшее разочарование»

Альфреду исполнилось 18 летом 1897 года, и он, скорее всего, окончил школу ранее в том же году, или весной 1898 года (записей о том, когда именно это произошло, не сохранилось, а сам Коржибски не мог вспомнить точную дату). У Альфреда появились амбиции стать математиком, физиком или юристом. Он был шокирован, когда понял, что выбор его родителей отправить его в реальное училище, вместо гимназии, не давал ему возможности поступить в университет ни на одну из этих профессий. Дело было в том, что он не изучал латынь или греческий язык, а для поступления на факультеты математики, естественных наук или права в Польше, остальной России или где-либо ещё в Европе, требовало способностей в обоих языках. Его родители хотели, чтобы он стал инженером, как его отец. В частности, они считали, что Альфред смог бы хорошо зарабатывать в развивающейся сфере химической промышленности, работая инженером-химиком. Они отправили его в реальное училище, чтобы направить его по пути карьеры инженера, а не профессий, которые ему были больше всего интересны.

 

Когда Альфред узнал, что он не мог пойти в университет, он испытал то, что сам позднее называл «первым и величайшим разочарованием, которое мне приходилось испытывать».[1] Несмотря на его 'терпимые' оценки, он считал, что у него достаточно знаний в математике, естественных науках, литературе и гуманитарных науках. Он хорошо говорил и читал на французском, немецком и русском, и поэтому имел доступ к основным языкам, не включая английский, на которых велись научные исследования в конце 19го века. Насколько он мог судить, у него было всё необходимое, чтобы успешно работать в сферах математики, физики или юриспруденции. Однако он знал, что в Европе он не сможет найти работу, где он мог проводить исследования в математике или физике, имея только диплом инженера, а не степень доктора философии. А для того, чтобы стать юристом нужны были латынь, греческий язык и университет.

 

 

Возможно, Коржибски переоценивал проблему погони за карьерой научного исследователя лишь с политехническим образованием? В конце концов, это не остановило Альберта Эйнштейна (который тоже родился в 1879 году). Хотя, с другой стороны, даже Эйнштейн, после окончания техникума в Цюрихе, испытывал трудности в начале поисков того, что он считал подходящей для себя работой. Эйнштейну удавалось находить лишь временные места работы в техникуме и давая частные уроки, пока он не занял должность в швейцарском патентном бюро. Даже после того, как он написал свою эпохальную работу в 1905 году, ему приходилось работать доцентом – лектором за маленькую зарплату в Берне до того, как он, наконец, занял свою первую профессиональную должность в Университете Цюриха в 1909, и это не без поддержки работников университета. Пожалуй, Альфред, не переоценивал свои проблемы.

 

Он рассматривал возможность обучения латыни и греческому. Благодаря познаниям во французском, латынь далась бы ему легче, но греческий язык был ему совсем не знаком, и ему бы потребовалось больше времени, чтобы им овладеть. «Тем временем», как он описал позднее: «давление усиливалось. Родители старели, отец болел, и ушёл на пенсию. Мне приходилось проводить больше времени, занимаясь хозяйством».[2] Денег хватало, но постепенно финансовые проблемы начинали беспокоить. Альфред не хотел тратить ещё два года на изучение латыни и греческого, и считал это бесполезным формальным требованием. Поэтому он принял решение не тратить время попусту и стать инженером.

 

 

[1] Коржибски 1947, с. 52.

[2] Коржибски 1947, с. 53.

Коржибски Одна Из Биографий: Часть II Первые Шаги / Глава 3 Толковый инженер 1. Введение

 

Глава 3 – Толковый инженер

Введение

У Альфреда не было страсти к химии, но не смотря на разочарование, он поступил, как желали его родители, и отправился в Варшавский Политехникум.

Политехникум – Подготовительная Школа при Технологическом Институте – был основан в 1826 году. Царское правительство закрыло Институт после неудавшегося польского восстания в 1831 году. Затем, в 1898 году, его снова открыли под названием Технологический Университет Императора Николая II.[1] Через пятьдесят лет, в 1948, 68-летний Коржибски написал, что провёл там четыре года, с 1898 по 1902.[2] Он был неуверен насчёт дат из-за, того, что не сохранил личных записей из Польши, но всё, что он рассказывал о событиях этой части своей жизни, соотносится с этим периодом. В этот четырёхлетний период, он был среди новых студентов начального курса в только что открытой школе.

Открытие Политехникума в Варшаве, вероятно, было поводом для радости для польских учащихся. К радости Альфреда, однако, было примешано разочарование. Будучи польским патриотом, он считал сохранение официального русского названия и преподавание на русском, немного стесняющим. Он также чувствовал, что его лишили всего, о чём он мечтал много лет: «Моя жизнь стала бесцельной. Я продолжал заниматься, но потерял интерес к инженерному делу…»[3]

 

[1] “Warsaw University of Technology – University History”, Warsaw University of Technology (Polytechnika Warszawaka) http://eng.pw.edu.pl/University/History (10/21/2010)

[2] Коржибски, “American Men of Science Application, 1948”. Архивы ИОС.

[3] Коржибски 1947, с. 52.

Коржибски Одна Из Биографий: Часть II Первые Шаги / Глава 3 Толковый инженер 2. Химическое образование

 

2. Химическое образование

Химическое машиностроение было новой областью отдельной от механического машиностроения. Наблюдая подъём в промышленной химической технологии, Владислав Коржибски, по-видимому, рассчитывал, что его сын смог бы выгодно применить свои способности в этой области. Поэтому, не смотря на то, что Альфреда больше привлекало механическое машиностроение – ему нравилось работать электрическими и механическими инструментами, и в последующие годы он собрал несколько механических устройств для себя и других – он получал специальность в химическом машиностроении и меньше времени уделял органической химии, чтобы удовлетворить отца.[1] На занятиях он также проходил математику, физику и основные предметы по машиностроению.

 

В 1898 году химия ещё не достигла теоретического, математического уровня, которого уже достигла физика, и Альфреду, любителю математики, физика казалась более интересной. Однако сложно представить, что ему было не интересно то, чему он учился. В химии, как и в других областях науки в 1898 году, фундаментальные открытия и перемены в базовых знаниях шли быстро. И это происходило после относительно застойных двух тысяч лет от Демокрита до Лавуазье в конце 18го века.

 

Только в начале 19го века Джон Далтон вывел гипотезу атома и предпринял попытку классифицировать элементы. Новые элементы открывали на протяжении века. Затем в 1869, за десять лет до рождения Альфреда, Дмитрий Менделеев сформировал периодическую таблицу, которая революционизировала химию благодаря систематизации качеств элементов по их атомному весу. Периодическая таблица позволила Менделееву прогнозировать новые элементы и их характеристики, и они впоследствии были открыты. В 1890е были открыты элементы, сформировавшие совершенно новую химическую группу – инертные газы – и они легко вписались в схему Менделеева.

 

В физике материи, невидимый атом – элементарная частица, которая когда-то считалась неделимой – начал раскрывать свою внутреннюю структуру. В 1897 году, через два года после открытия рентгеновских лучей, исходящих из катодных трубок, британский исследователь Джозеф Томсон открыл частицу, вылетающую из таких трубок, и назвал её «электроном», который считали составляющей атома. Энергия, связанная с некоторыми элементами также была открыта не так давно – явление, которое учёные не могли понять в рамках установленных истин в химии и физики. В 1896 году Анри Беккерел открыл мощное излучение, исходящее от урана, которое назвали «радиоактивностью». В Париже, соотечественник Альфреда, Мария Склодовская-Кюри, со своим мужем Пьером, начали выделять новый элемент – радий – из уранинитовой руды и исследовать его радиоактивные свойства. Материя всё меньше походила на плотный кирпич. Весьма вероятно, что Альфред следил за этими развитиями в науке.

 

За последние 50 лет термодинамика стала отдельной признанной дисциплиной. В это же время независимая, но связанная работа Максвелла, Больцмана и Гиббса в области статистической механики поставила под сомнение принятые понятия детерминизма. Эта работа показала, что вероятность лежит в основе изучения энергетических изменений в физико-химических системах, которые изучал Альфред. С течением времени вероятностное мышление приобрело ещё большую важность для Альфреда и его понимания мира за гранью физики, химии и тем, как люди о нём думают.

 

Органическая химия – изучение углеродных соединений – тоже появилась в 19м веке. Её применения в изготовлении красок, синтетических материалов, взрывчатых веществ, лекарств, и т.д., были крайне важны для карьеры в химическом машиностроении. Один из аспектов органической химии, вероятно, интересовал его больше остальных: внимание к структуре. Луи Пастер обнаружил, что характеристики и реакционная способность молекул зависят не только от пропорций составляющих их атомов, но и от их расположения в пространстве. Исследуя образцы виноградной кислоты – осадок на деревянных бочках для закваски винограда – он вывел две кристаллические формы. Он обнаружил, что две формы кислоты вращают поляризованный свет в разных направлениях. Далее он выяснил, что эти зеркальные молекулы 'того же' вещества имеют разные химические и биологические свойства. Изучая органическую химию, Альфреду, скорее всего, пришлось узнать и представить себе такие молекулы. Он бы не смог упустить мысль о том, насколько важна структура, и позднее, идея структуры, в более обобщённой форме, стала центральной для его работы.

 

[1] Коржибски, “American Men of Science Application, 1948”. Архивы ИОС.