О молитве. Продолжение (6:9-15).

В прошлой Беседе, разбирая начало 6-й главы Евангелия от Матфея, мы видели, что Иисус Христос в противоположность к показной набожности заповедал скромность в проявлении благочестия. Ученикам Иисуса предлагалось молиться не напоказ, но «тайно». И Бог, Который видит тайное, воздаст явно. Истинное благочестие осуществляется не перед людьми, но перед Богом. И вот Иисус Христос дал Своим ученикам образец молитвы Богу как любящему Отцу. Это – молитва Господня «Отче наш». Сегодня поговорим о ней.

⁹ Молитесь же так: Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; ¹⁰ да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; ¹¹ хлеб наш насущный дай нам на сей день; ¹² и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; ¹³ и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.

¹⁴ Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, ¹⁵ а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших.

Небольшое текстологическое примечание: в критическом тексте Евангелия отсутствует славословие «Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь». Это прославление Бога в текст молитвы «Отче наш» вошло позже, из ее литургического использования. Все мы знаем, что после чтения или пения этой молитвы священник всегда произносит «э4кw твое2 e4сть црcтвiе и3 си1ла и3 сла1ва во вё1ки. А#ми1нь». Вот отсюда в поздние рукописи Евангелия от Матфея и проникло это славословие. В Евангелии от Луки оно отсутствует.

Молитва «Отче наш» находится в двух Евангелиях – от Матфея и от Луки. Они немного отличаются друг от друга. В Евангелии от Луки эта молитва значительно короче и приводится в другом контексте. У Луки она составляет часть обширного поучения о молитве (Лк 11:1-13). У Матфея «Отче наш» предлагается как пример молитвы учеников Иисуса в противоположность молитве «лицемеров» и многословно «бормочущих язычников». По общему согласию исследователей, вариант евангелиста Луки ближе к изначальному, восходящему к Самому Иисусу. В противном случае было бы необъяснимым, зачем Луке понадобилось сокращать прекрасную молитву, предложенную в Евангелии от Матфея. Кроме того мы знаем, что Матфей охотно редактировал и расширял предания о речах и высказываниях Иисуса Христа. Но все исследователи также согласны в том, что некоторые формулировки Матфея могут быть первичными по сравнению с Лукой. Например, у Матфея прошение о насущном хлебе – «на сей день», то есть только на «сегодня» (у Луки «на каждый день», то есть постоянно), или прошение о «прощении наших долгов» (у Луки о «прощении наших грехов»).

Что касается расширения молитвы у Матфея, то в его Евангелии добавлено прошение «да будет воля Твоя и на земле, как на небе» и отсутствующее у Луки длинное завершение молитвы: «но избавь нас от лукавого. Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших». Таковы особенности «Отче наш» в Евангелии от Матфея. И еще один немаловажный момент: В критическом тексте этого Евангелия, то есть в тексте, опирающемся на наиболее древние рукописи, вместо «и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим» читается так: «и прости нам долги наши, как и мы простили должникам нашим». Не «прощаем», а «простили» (в перфекте, совершенном прошедшем времени) [85]. Мы уже простили, уверовав, крестившись и приняв Духа Святого в крещении. А если не простили, то и молитва становится бессмысленной.

Молитва «Отче наш», которую заповедал Своим ученикам Иисус Христос, не явилась для них чем-то абсолютно новым и необычным. Некоторые прошения этой молитвы по своему содержанию укоренены в древнем молитвенном предании. Нам известны иудейские молитвы с прошениями об освящении Имени Божия и о пришествии Царствия Божия. По содержанию это близко к прошениям молитвы «Отче наш». Но бросается в глаза то, что по форме «Отче наш» отличается от всех известных нам иудейских молитв. Чем именно? Тем, что во всех иудейских молитвах обязательно присутствует прославление Бога, не только в конце, но и в начале молитвы. Вот пример образцовой молитвы 18-ти прошений, или 18-ти благословений. Это главная иудейская молитва, которая должна читаться трижды в день. Перед молитвой произносят стих из Псалма 50, 17: «Господи! отверзи уста мои, и уста мои возвестят хвалу Твою». Это «возвещение хвалы» далее выражается в том, что молитва начинается установленной формулой благословения, которой также заканчивается каждая из ее 18-ти частей: «Благословен Ты, Господи, Боже наш, Бог предков наших, Авраама, Исаака и Иакова, Бог великий, всесильный и грозный, Бог всевышний, творящий благодеяния, владеющий всем, помнящий заслуги предков и посылающий спасителя их потомкам, ради Имени Своего, Царь помогающий, спасающий и щит! Благословен Ты, Господи, щит Авраама».

Многословная велеречивость этого восхваления Бога поражает. Трудно сказать, нравится ли такая лесть Богу, но молящимся всё это очевидно нравилось. Во всяком случае, такое славословие Богу свидетельствовало о благочестии молящегося. Но тщетно стали бы мы искать такой поток славословий Богу в молитве «Отче наш». Даже упомянутое нами позднее расширение молитвы кратким славословием «Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь» впервые встречается только в начале II века, в «Дидахи» («Учение Господа язычникам чрез 12 апостолов», Дид 8:2), поучительном сочинении, которое возникло в иудеохристианской среде Сирии или Палестины[86]. Здесь явно отражена потребность христиан из иудеев сопровождать молитвы привычными для иудеев славословиями. В самих же Евангелиях, как мы видим славословия и восхваления Бога в образцовой молитве «Отче наш» отсутствуют.

Все иудейские сборники молитвословий, все школы молитвы содержали пять типов молитвы: восхваление, благодарение, прошение, жалобу и выражение доверительного упования (например, Пс 30:1: На тя2, гдcи, У3пова1хъ…). Из всех этих типов молитвословий Иисус Христос призывал Своих учеников только к просительной молитве: «Молитесь за гонящих вас» (Мф 5:44); «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам» (Мф 7:7); «Всё, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите, – и будет вам» (Мк 11:24); «Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение» (Мк 14:38). К просительной молитве призывает также притча о просящем среди ночи друге (Лк 11:5-8), притча о неправедном судье (Лк 18:1-8). Да и мытарь, который пошел домой оправданным, произносил просительную молитву (Лк 18:13-14).

Где бы ни призывал Иисус Христос людей молиться, Он всегда призывает просить Бога – хотя Сам Он не только просил, но и славил Бога: «Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли!» (Мф 11:25). Иисус также удивляется тому, что девять из десяти исцеленных не вернулись, чтобы поблагодарить Бога: «Не десять ли очистились? где же девять? как они не возвратились воздать славу Богу, кроме сего иноплеменника?» (Лк 17:17-18). Но во всем евангельском предании мы не найдем ни единого слова Иисуса, в котором бы Он требовал от людей восхвалять Бога наподобие процитированной нами иудейской молитвы.

Можно, конечно, задаться вопросом: действительно ли это так важно, что Иисус призывал учеников только к просительной молитве? – Конечно, это важно. И вот по какой причине: Если мы верим, что никто из людей не имел столь глубокого знания Бога как Иисус, то в этом случае к Нему Самому никак не относятся слова апостола Павла: «Мы не знаем, о чем молиться, как должно» (Рим 8:26). Мы-то «не знаем», а Иисус «знал». Он знал также, какие наши слова имеют для Бога наибольшее значение. Он знал, чтó от нас желает услышать Бог: хвалу? благодарение? заявления в доверии? Нет, но – просьбы, совершенно конкретные и определенные просьбы, в которых мы можем Ему сказать, что мы знаем Его как любящего нас и заботящегося о нас Отца. Молитва «Отче наш» говорит нам не только «о чем молиться, как должно», но также и о том, Ктó есть Бог для нас и чтó Он желает для нас сделать.

Теперь обратимся к самой молитве. – Когда ученики Иисуса слышали первое прошение молитвы: «Отче наш, да святится имя Твое», они понимали его не так как большинство из нас. – Во-первых, следует знать, что в Библейской традиции «имя Божие» обозначает Самого Бога, потому что для Библии, да и вообще для всей античности характерно представление, что имя и его носитель связаны существенной связью. Во-вторых, – «Да святится». Кем «святится»? Мы предполагаем, что, разумеется, нами, людьми. Вот вспомним известное стихотворное переложение молитвы «Отче наш», которое иногда приписывается Пушкину[87]

«Отец людей, Отец Небесный!

Да имя вечное Твое

Святится нашими сердцами;

Да придет Царствие Твое,

Твоя да будет воля с нами,

Как в небесах, так на земли» и так далее.

Вот и общепринятый ответ на вопрос «кем святится имя Божие?». Поэт отвечает: «Святится нашими сердцами». Ну, мы добавим, что не только нашими сердцами, но и устами, и делами. – Но ведь это распространенная ошибка. В Евангелии не так! Там употреблён страдательный залог глагола «святить»! Иисус говорил не о нашем «освящении имени Бога», а просил, чтобы Сам Бог освятил Свое имя! И прошение «Отче наш, да святится имя Твое» для учеников звучало равносильно следующему: «Отче наш, освяти Твое имя!». И они из Писания отлично знали, о чем именно это прошение. У пророка Иезекииля есть место, в котором говорится, кáк Бог святит Свое имя. Там пророк возвещает пленникам в Вавилоне возвращение из плена:

«И было ко мне слово Господа: «Человек! Когда народ Израилев жил на своей земле, он осквернял ее поступками своими и делами. … И Я излил на этих людей Мою ярость! … Я рассеял их среди других народов. … Но к какому бы народу ни пришел народ Израилев, он самим своим приходом бесславил Мое святое имя, ибо там говорили: “И это народ Господа?! Изгнанный из Его страны… ”. И стало жаль Мне, что имя Мое святое обесславлено тем, что народ Израилев блуждает среди чужих народов.

Потому скажи народу Израилеву: “Так говорит Господь Бог: Я делаю это не ради тебя, народ Израилев, а ради имени Моего святого. … Я явлю святость Моего великого имени … Поймут все народы, что Я – Господь, – говорит Господь Бог, – когда Я явлю им святость Мою – через то, что Я совершу с вами у них на глазах. Я заберу вас от этих народов, соберу вас из всех стран – и приведу вас на вашу землю”» [88] (Иез 36:16-25).

Если победа вавилонян над Иерусалимом в глазах народов была доказательством слабости Яхве, то возвращение пленных должно явить силу и власть Яхве. Тогда весь мир поймет, что нет такой власти, которая могла бы похитить у Яхве Его народ. Нет такой власти в мире, которая была бы сильнее Яхве.

Поэтому, когда первые ученики молились: «Отче наш, да святится имя Твое», они думали при этом вовсе не о торжественном богослужении, на котором нами прославляется имя Господа Бога, но о Боге, Который действует в истории спасения. Для них «да святится имя Твое» означало: «Отче наш, пусть весь мир узнает в Твоих деяниях, что Ты – любящий и прощающий Отец!». Так обстоит дело с первым прошением молитвы.

Второе прошение «Да приидет Царствие Твое!» логически вытекает из первого. – И это прошение тоже не было неожиданным для учеников Иисуса. Ведь Он давно возвестил им: «Приблизилось Царство Небесное!» (4:17), то есть «оно уже здесь, Царство Небесное!». Но при этом Иисус предостерегал: «Если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное» (5:20). Так что мы просим о пришествии Царства Небесного не потому, что оно еще не пришло, а где-то далеко. Оно уже здесь, и уже сегодня может для нас в этом мире стать нашим жизненным пространством. Вопрос лишь в том, готов ли отдельный человек войти в Царство Небесное, принять Царствие Божие.

На этот вопрос положительно отвечает тот, кто второе прошение понимает как естественное следствие первого прошения о том, чтобы Бог освятил Свое имя, в глазах всего мира даровал Своему народу спасение. Тогда начало молитвы можно перефразировать так: «Отче наш, сделай так, чтобы весь мир узнал в Твоих деяниях, что Ты – наш Отец! И потому я хочу, чтобы Твое Царствие пришло в мою жизнь – здесь и сейчас!».

Но как такое возможно? Евангелист Матфей на этот вопрос отвечает третьим прошением: «Да будет воля Твоя и на земле, как на небе». У Луки этого прошения нет. Видимо, для Матфея добавить его было важно, так как для него «воля Божия» не была чем-то неопределенным. Ну, мол, как решит Бог, так и будет. О том мы, мол, и молимся. Нет, для евангелиста Матфея «воля Божия» была волей того Бога, Который «повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (5:45), Который «знает, в чем мы имеем нужду, прежде нашего прошения у Него» (6:8). Только у евангелиста Матфея мы читаем также, что «воля Божия» есть воля того Бога, Который «хочет милости, а не жертвы» (9:13); Который хочет, чтобы Его правосудие вершилось Тем, Кто «трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит» (12:18-21). И для того, кто принимает эту божественную волю, Царство Божие уже сегодня начинается в его мире. Для него уже сегодня очевидно, что Бог – его Отец и наш Отец.

Однако эти три прошения носят универсальный характер: Бог освящает Свое имя, устанавливает Свое Царствие, осуществляет Свою волю… Но ведь человеку невозможно отвлечься от самого себя, пренебречь своими личными желаниями? Имеет ли он вообще право иметь собственные желания? Имеет! Об этом речь идет в следующих четырех прошениях:

«Хлеб наш насущный дай нам на сей день!