Теоретическое обоснование международных политических отношений

Международные политические отношения нуждаются в анализе не только с точки зрения механизма своего формирования и функционирования, но и с точки зрения их теоретического обоснования. Такого рода обоснование осуществляется разными путями. Первый путь — это разработка глобалистско-футурологических концепции. Характерными чертами этих концепций являются следующие: общество будущего прогнозируется устойчивым и стабильным как с экономической, так и с политической точек зрения; его духовно-политическую основу составляет планетарное сознание и соответствующий ему тип политического мышления; определяющую роль? этом обществе играют общечеловеческие нормы и ценности, призванные коренным образом изменить образ жизни и поведение людей; необходимыми предпосылками для утверждения и развития данного общества служат структуры гражданского общества, и прежде всего человеческие ресурсы и знания.
Свое наиболее полное выражение указанные черты нашли? концепции «жизнестойкого общества» («Sustainable Society»), которая выдвигается на одно из первых мест в современной

зарубежной, и прежде всего американской, глобалистике21. В концепции «жизнестойкого общества» затрагиваются практически? все основные стороны жизни мирового сообщества, в том числе и политические. В политическом плане авторы данной концепции обосновывают необходимость повышения роли крупных корпораций на национальном и международном уровнях. Для того чтобы эти корпорации смогли внести соответствующий их возможностям вклад в политическую жизнь проектируемого общества, необходимо существенно изменить их политико-правовое положение. Данную точку зрения обосновывает А. Миллер, который пишет: «Выдвигаемая мною идея заключается в том, что суперкорпорации являются как экономическими сущностями, так и социально-политическими организациями, которые выступают связующим звеном между отдельными личностями и государством. В качестве таковых они должны рассматриваться как «частные» правительства и подчиняться конституционным нормам. Как только их конституционный статус будет установлен твердо, они смогут по-настоящему стать полезными в переходе к реально осуществимому жизнестойкому обществу». С этой целью авторы «жизнестойкого общества» выдвигают проекты введения «Билля о правах корпораций» и «Кодекса поведения транснациональных? корпораций», которые узаконили бы власть этих корпораций, а; также наложили бы на них определенные обязательства заботиться об общем благе собственных стран и учитывать насущные интересы других стран, где они осуществляют свою политико-экономическую деятельность.
Наряду с подчеркиванием особой роли крупных корпораций в политической жизни современного и будущего общества авторы анализируемой концепции существенное значение придают влиянию на политический процесс при переходе к «жизнестойкому обществу» других социальных сил, и прежде всего таких, как заинтересованные группы и средства массовой информации, которые, по их мнению, выступают выразителями общего интереса и могут ограничивать стихию экономического рынка. «Только тогда, — отмечает Л. Браун,— когда заинтересованные группы и средства массовой информации работают совместно с политическими лидерами, понимающими важность неправительственных усилий по воспитанию перспективных избирателей, общественный интерес может противостоять «рыночным силам» Как отмечалось в предыдущем параграфе, влияние пацифистских, экологических, популистских, консьюмеристских и других заинтересованных групп на международные политические отношения в различных странах заметно усилилось. Значительно возросла, особенно в последнее время, и роль средств массовой информации в сфере этих отношений, которые по праву стали рассматриваться

многими теоретиками и практиками в качестве четвертой политической власти в современном обществе. Все это безусловно делает их активными субъектами преобразования современного мирового сообщества.
Несомненный интерес представляет система базовых ориентиров и ценностей, на которых должно зиждиться «жизнестойкое общество». В качестве таких ориентиров и ценностей X. Воссел выделяет следующие: жизненные потребности, свобода, безопасность, эффективность, приспособляемость и ответственность. Исходя из этих ориентиров, X. Боссел дает систему ценностей, основными элементами которой являются: здоровье и благосостояние населения; самореализация личности; международное признание; свобода деятельности внутри общества и на международной арене; безопасность людей, ресурсов и перевозок; эффективность использования природных ресурсов, денежного обращения и правительственного контроля; гибкость приспособления к структурным изменениям; новаторский потенциал и творчество; социальная ответственность за человека, общество, природу и будущие поколения 4. Следует подчеркнуть, что теоретики концепции «жизнестойкого общества» не ограничиваются разработкой рассмотренных выше систем базовых ориентиров и ценностей, необходимых, по их мнению, для обеспечения устойчивости и стабильности современного мира. Они стремятся на основе этих систем создать футурологическую картину «жизнестойкого общества» и выдвинуть новый идеал общественно-политического развития человечества.: Перечисленные выше, а также многие другие идеи, сформулированные в концепции «жизнестойкого общества», нашли свое отражение в различных моделях мирового порядка. А само это общество рассматривается многими авторитетами-футурологами в
качестве одной из важнейших целей всемирной эволюции современного человечества.
Второй путь теоретического обоснования международных политических отношении связан с созданием общеметодологических теории, призванных сформулировать ключевые принципы и приемы научного анализа этих отношений. К числу таких теорий относятся: теория прагматизма и политического реализма Г. Моргентау, теория мира и войны Р. Арона, теория факторов К. Райта, теория международного эквилибриума (равновесия) Дж. Лиски и теория мировых систем И. Галтунга Важное место среди названных теорий занимает теория прагматизма и политического реализма Г. Моргентау. Ее содержание составляют следующие основные положения. Во-первых, международные отношения представляют собой настолько же древнюю, насколько и самостоятельную политическую систему. Характерной

особенностью исследования этих отношений после второй мировой воины является то, что они ведутся на основе бихевиоризма, системного анализа, теории игр, моделирования и общей методологии, которые в целом имеют одну общую цель — обосновать всеобъемлющую рационализацию международных отношений средствами современной теории, увеличить надежность предвидения в данной области и тем самым избавиться от непредсказуемости в политических действиях. Реальная международная политика в этом • смысле соотносима со своей рациональной теорией, как фотография — с портретом, написанным кистью. Рациональная международная политика хороша, если она минимализирует риск и максимализирует выгоду, т. е. когда она опирается на разумность и требования успеха.
Во-вторых, важнейшим ориентиром, позволяющим политическому реализму найти разумный, рациональный путь в области международной политики, является «понятие интереса, определяемого в категориях власти». Причем если в общей теории политики понятие интереса может иметь самый разнообразный смысл в зависимости от характера конкретных субъектов, борющихся за политическую власть, то в теории международной политики это понятие выступает прежде всего и главным образом как «национальный интерес». Понятие национального интереса в международных политических отношениях, по Г. Моргентау, складывается из следующих трех факторов: природы интереса, который должен быть защищен; политического окружения, в котором действует интерес; и рациональной необходимости, ограничивающей выбор целей и средств для всех персонажей, действующих на международной арене. Любая внешняя политика должна строиться, опираясь на физическую, политическую и культурную реальность, в качестве каковой выступает нация. В мире, разделенном конкуренцией и борьбой за власть различных суверенных наций, внешняя политика любой нации должна обеспечивать удовлетворение ее первоочередной потребности — выжить. Тем самым все нации в соответствии с отведенными им возможностями стремятся к одному — защите своей физической, политической и культурной идентичности перед лицом опасности вторжения извне.
И, в-третьих, прагматики и политические реалисты осознают моральное значение политических действий и неизбежных столкновений между моральными законами и требованиями эффективной политической деятельности. Однако они всячески подчеркивают, что моральные принципы могут применяться к действиям государств и наций не абстрактно, а лишь в соответствии с конкретными обстоятельствами места и времени. Суть прагматизма и политического реализма, отмечает Г. Моргентау, «состоит не в

выборе между моральными принципами и национальным интересом, лишенным морального достоинства, а между одним набором моральных принципов, оторванных от политической реальности, и другим набором принципов, выработанных в соответствии с реальностью». В этой связи прагматизм, и политический реализм отвергают идентификацию устремлений отдельных наций с моральными законами всего мира. Истина не совпадает с общественным мнением. Все народы стремятся связать свои частные устремления с мировыми моральными целями, но это не значит, что все они правы. Интерес, понимаемый в категориях международной политической власти, создает шансы справедливого поведения в отношении всех народов, поскольку оберегает от моральной претенциозности и политического давления со стороны какой бы то ни было нации. Как пишет Г. Моргентау, «беспечное предположение, что носителем и выразителем морального блага является какая-то одна нация, а исповедующей зло — другая, несостоятельно не только морально, но и интеллектуально. Практически подобное предположение ведет к искажению оценок, к порождению безумия неистовых крестовых походов».
Особенностью третьего пути теоретического обоснования международных политических отношений является конструирование специальных концепций, посвященных анализу конкретных проблем функционирования этих отношений. Примером такого рода концепций могут служить теории: международных систем, международных организаций, международных ролей, международного конфликта, национального интереса и т. д. К этим же концепциям может быть отнесена и концепция всеобщей безопасности, в основе которой лежат следующие положения Первое — концепция всеобщей безопасности представляет собой не новый комплекс идей и практических предложений, а скорее новую совокупность принципов подхода к проблемам безопасности в ядерном мире. Принципы и идеи, составляющие содержание данной концепции, выдвигались и обсуждались на протяжении последних десятилетий политическими деятелями, учеными, общественными силами разных стран. Серьезный вклад в формирование концепции всеобщей безопасности внесла Независимая комиссия по вопросам разоружения и безопасности, созданная по инициативе бывшего премьер-министра Швеции Улофа Пальме и объединившая общественных, политических и государственных деятелей 17 стран Европы, Азии, Африки и Америки. Результаты работы этой комиссии нашли отражение в специальном докладе, опубликованном и распространенном в десятках стран мира. Главная идея доктрины всеобщей безопасности заключается в необходимости отхода от базирования международной безопасности на принципе «сдерживания путем устрашения», на противостоянии

и конфронтации крупных ядерных держав. Как отмечала комиссия Пальме, «государства более' не могут стремиться к укреплению своей безопасности за счет друг друга; ее можно добиться только
путем совместных усилий».
Второе — важнейшими принципами, способствующими реализации идеи всеобщей безопасности, являются: признание невозможности выживания во всеобщей ядерной войне, а также невозможности победы в ней; в современном мире, перенасыщенном ядерным оружием, крупные державы не могут позволить себе прибегать к военным средствам разрешения политических или идеологических конфликтов; обеспечение паритета, соблюдение принципа равенства и одинаковой безопасности при высоком уровне противостояния не гарантирует безопасности, и единственным путем ее достижения может быть только немедленнсе кардинальное снижение уровня военного противостояния; наиболее надежным способом сдерживания и ограничения гонки вооружений может служить модель «разумной достаточности», которая ломает как модель «сообщающихся сосудов», так и модель «баланса с нулевой отметкой»; полная международная безопасность не может быть достигнута в одностороннем порядке, путем радикального сокращения вооружений одной или двумя странами — здесь необходимы параллельные и совместные действия многих стран.
И третье — выдвигая названные принципы, комиссия Пальме отмечала, что они безусловно будут нуждаться в дальнейшем уточнении и развитии. Непростой, будет и корреляция внешнеполитической практики, а также военной доктрины ведущих стран мира в соответствии с указанными принципами. Весьма существенный вывод, вытекающий из работы комиссии Пальме, состоит в том, что ни одна страна не может претендовать на монополию в деле создания действенной концепции всеобъемлющей и всеобщей безопасности.
События, произошедшие в мире в 80—90-е годы, со всей убедительностью подтвердили многие идеи, сформулированные авторами концепции всеобщей безопасности. Они же поставили перед теоретиками и практиками международных политических отношений множество дополнительных вопросов, на которые должна ответить современная политическая наука.