Трудовые будни начальника установки

Кабинет, в котором принимал меня начальник, оказался лишь его временным пристанищем. Вскоре после моего прихода закончили эстетический ремонт в его хоромах, и начальник переселился, освободив временно занимаемое помещение. Мне, заодно, достались установленные в нем новенькие письменные столы. Сразу выбросив постылый стеллаж, я провел ревизию раскиданных по окнам использованных нарядов. Оказалось, что львиная доля их не выброшена только из-за отсутствия постоянного хозяина. Бланки пошли в корзину! Выбросил попутно и старые разбитые столы. Облик помещения враз преобразился, и стал похож на рабочее место делового человека.

В конце рабочего дня во вторник, в обихоженный мной кабинет внезапно вошел взбодренный шеф. Я ревизировал бумаги, держа в зубах догорающую сигарету.

- Обживаешься? – похвалил меня Мороз. Оглядев непривычную обстановку он удивленно спросил: - Постой… А куда ты стеллаж дел?..

- Да на склад отдал, Любе Горбуновой!

- Молодец!.. Раз человек взялся устраивать свой быт, значить пришел надолго! – Олег Владимирович иногда любил выдавать замысловатые философские афоризмы. – Ты домой скоро собираешься?.. А то пошли, вместе поедем!

Я выбросил зажеванную сигарету, и, накинув короткую меховую куртку, стал закрывать дверь. Олег Владимирович, с усилием провернув ключ, закрыл свою двойную дверь и, на ходу туго перетягиваясь поясом, направился к выходу.

- Свет выключи, - бросил он. Я щелкнул тумблером выключателя.

На улице стало прохладно и сумеречно. Мы проходили мимо воздушной компрессорной.

- Давно ли в компрессорной был? – неожиданно спросил Олег Владимирович. – Идем, заглянем на минутку.

Откровенно говоря, я на этой установке еще не был. Во-первых, занимаясь бумагами, не мог выкроить время, а если быть более точным, то просто побаивался в неё заходить. Ранее с такими машинами мне работать не приходилось, и я в них мало что смыслил. Компрессор весело жужжал, когда мы, пройдя по первому этажу, поднялись по лестнице подвала в зал второго этажа. Прямо на нас широко размахивая укрепленной на палке половой тряпкой и чуть пригнувшись, спиной вперед, шла молодая женщина. Нас она не видела.

Приподняв к лицу указательный палец, Олег Владимирович, весело улыбнувшись, встал у неё на пути!

- Ой!.. – вскрикнула женщина, натолкнувшись на Мороза и выронила тряпку. Взглянув на нас, она вдруг громко рассмеялась, прикрывая рот сложенными вместе руками и приседая.

- Ох!.. Как вы меня напугали, – смех был скорее истерическим, но её красивые голубые глаза смотрели с игривым насторожением.

Я тоже залюбовался ей. Плотная худощавая фигурка, обтянутая облегающей женственные формы спецовкой, правильные красивые черты лица и голубые, в глубоких глазницах глаза, придавали ей какую-то особую завлекательную обаятельность.

- Ты что же по сторонам не смотришь? – строго спросил Олег Владимирович. – Так можно и в монтажный проем упасть!

- Да я вот полы мою и задумалась, не ожидала вас встретить. …Тем более, что ваш рабочий день давно закончился. Олег Владимирович!.. А это новый начальник установки? – спросила она Мороза, перестав улыбаться и, с любопытством, посмотрела в мою сторону. Я за это время не вымолвил не слова.

- Да! – подтвердил Мороз. – Ну, …показывай свое хозяйство!

С хозяйством знакомил, бесспорно, сам Мороз, с удовольствием выказывая детальное владение техническими сведениями.

А симпатичная незнакомка оказалась Наташей Васильевой. Впоследствии мы сдружились. Она много лет трудилась аппаратчицей, в трудные периоды обеспечивая печатанье документации на машинке. Секретаря в штате долгое время не было.

Обследовав требующие обязательного ведения бумаги, я обнаружил, что отдельные документы не заполнялись на протяжении многих лет. Теперь, закончив текущие дела по обеспечению работы установки, я садился за новый полированный письменный стол и, своим неразборчивым почерком, восполнял допущенные пробелы.

За окном кабинета позади дороги тянулось длинное одноэтажное здание насосных. В северной части его притулилась небольшая по площади операторная. За большими окнами насосных, присмотревшись, можно рассмотреть опускающиеся сверху вниз металлические воздуховоды. За насосной, выделенные тремя небольшими обособленными группами, поднимались этажерки технологических отделений.

Впереди насосной, приметенной сугробом снега, тянулся длинный ряд низкорослой сирени, посаженной еще В.И. Романовым в бытность его заместителем начальника цеха.

Нередко выглянув в окно, выходящее на территорию установки, я замечал, что из трубы установленной на свече емкости раздела фаз, мощной струей льется на пол поток загрязненной продуктом воды.

- Вы что там творите!.. – грозным голосом кричу я в телефонную трубку, - немедленно прекратите лить грязную воду! – струя ненадолго прекращается. Через некоторое время она польется вновь.

Сам немедля выхожу в операторную. У щита стоит, обвязанная поверх фуфайки теплой пуховой шалью, широколицая и курносая аппаратчица Марьям Привалова.

- Ты что же уровня в емкостях как раскачала?.. – с налета начинаю кричать на растерявшуюся Привалову.

- Вы попробуйте, сами удержать их! – обиженно, но с достоинством оправдывается она. – Вон, посмотрите, как вакуум в колоннах скачет!

Смотрю на приборы – действительно скачет! Система взаимозавязана. Одно нарушил и тут же разрушается вся система.

Мои грозные окрики решить проблему не могли, требовалось техническое решение. Такое решение созрело несколько позднее. И я с гордостью прохожу мимо огромной емкости, которой мы произвели реконструкцию, и заменили ей весь громоздкий узел. Но случилось это спустя два года, после того, как стал я начальником цеха. Смонтировали в емкости перегородки, установили уровень раздела фаз, и стал процесс управляемым простым регулирующим клапаном.

А сегодня все еще по старому. Люба Приказчикова с помощником Ринатом, поочередно один за другим выскакивают в насосную, регулируя расход орошения седьмой колонны.

- Люба!.. Ты же загоняла Рината! – подхожу я к щиту. - Когда качество будет в нормах? Уже цистерна стоит под погрузкой, а вы никак не разродитесь!

- Как его дашь?.. Вы посмотрите сами! …Кратность орошения не могу обеспечить, продукта не хватает. А без орошения нет ректификации!.. – она только что выпустилась с технологического факультета и блистает передо мной знаниями теории технологии.

- А что клапаном не работаешь? – спрашиваю.

Она, развернувшись от щита, в упор смотрит на меня веселыми удивленными глазами. «А Люба хороша!» - подумал я. Чистое круглое лицо, пышные женственные формы тела. Подобранный по размеру спецовочный костюм ладно подчеркивает её опрятную пригожесть.

- Поработай клапаном, если он только две позиции занимает: открыть – закрыть! – чуть смутившись под моим пристальным взглядом, отвечает Люба.

- Володя! – властно кричу я через всю операторную прибористу Воронову. – …Иди сюда!

Володя долго копается в приборе и, наконец, выносит свое неизменное резюме:

- Клапан снимать надо и ревизировать!

- Вам бы только снимать, - ворчу я недовольно. Это же газоопасная работа.

Появившись ранним утром на установке и ознакомившись с записями в журналах, мы с механиком Шабаловым выявляем ежедневно по два – три неисправных насоса. Насосы устаревшей конструкции имеют торцевое уплотнение, которое часто выходит из строя. Бесконечная подготовка их превращала текущую работу в круговерть. Забежав с установки и не раздеваясь, я присаживаюсь писать наряды на производство работ. За столом сидит Шабалов и мастер ремонтного цеха – Анисимов. Тот рассказывает недовольно сморщившемуся Шабалову, сколько трубок на котле он уже прошарошил. Сидя на корточках и, прижавшись спинами к стене, заканчивают перекур слесаря: Петя Давыдов и Володя Ульянов. Толстов, пригнувшись, осматривает квадратную воздуходувку.

- Александр Иванович! …Как здоровье у Андропова? – в шутку заводит Толстов Анисимова. Знаем, любит он разговоры на острые политические темы.

- Погодите… Помяните вы мои слова!.. Андропов еще в историю войдет!.. – совершенно серьезно, повернув голову с хитрой улыбкой только на стороне лица повернутой в мою сторону, отвечает Анисимов. – Правильно он взялся порядок наводить! – Александр Иванович член партии с большим стажем. Он придерживается старорежимных взглядов.

Мы в очередной раз ремонтируем котел. В мрачной котельной Виктор Уваров с Дусей Сергиенко снимают заглушки. Невысокий изгибистый Виктор весь шевелится как на шарнирах. Дуся тихо бурча под нос, затягивает небольшой фланец.

- Слышь, паренек!.. – обращается Виктор, - почему бы не выделить кого-нибудь в помощь?

- Виктор пока у самих дел невпроворот, вот освободятся ребята и подойдут! – обещаю я.

- Ты, паренек, поишачь при такой жаре, …посмотрим, как ждать будешь! - не успокаивается он, продолжая ловко работать ключами.

Прогары и последующий ремонт котла сам по себе процесс сложный и хлопотный. Разобрав толстую кладку в месте прогара, требуется выявить дефектную трубку и отглушить её. Оставшиеся трубки почистить от налета образовавшихся смол, прошарошить шаром на проходимость, закрыть и произвести опрессовку пробным давлением. Только после этого восстановить кладку, подсушить и по специальному графику разогрева, ввести в эксплуатацию.

Случались прогары с сопровождающим его пожаром.

Поздним зимним вечером, возвратившись с института, я получаю тревожное сообщение жены:

- С работы звонили, …у тебя там какие-то неприятности.

- Что случилось? – спрашиваю я по телефону. На другом конце провода трубку берет Генка Иманов.

- Да ничего страшного, второй котел сгорел, …приезжай, увидишь! – голос Иманова спокоен как у индийского йога.

Не дожидаясь другого пояснения, наскоро одевшись, сажусь в трамвай и спешу на работу. Даже спустя то время пока мне сообщили, и пока я добрался, представленное моему взору зрелище смотрелось внушительно и страховито. Зайдя в тускло освещенное помещение, вижу: потрескавшиеся стены кладки котла, посиневшие и покоробленные от высокой температуры металлические кожуха дымососа и дутьевого вентилятора, а так же прокопченные смолистыми хлопьями жирного органического пепла стены и конструкции котлов. Маслянистые вспененные лужи воды дополняли мрачную картину прошедшего пожара. Оказавшиеся рядом перепачканные и мокрые аппаратчики Виктор Карякин и Саша Горбунов молча подбирают раскиданные в тревожной суматохе средства пожаротушения и противогазы. Иманов привычно рассказывает развитие ситуации. От меня ждали похвальбы за правильные действия, пожар ликвидировали своими силами без вызова пожарной охраны. К сожалению, хвалить не приходилось. Пожар это авария! Это потеря выработки, потери реагентов, материалов и рабочей силы на восстановление.

Не теряя времени на расследование, сразу приступаем к охлаждению и подготовке его к ремонту. Часть установки приходится останавливать, план еще выполнимый, но исполнение его требует уже достаточного напряжения.

Наутро, бегло доложив начальнику цеха масштабы произошедшего бедствия, продолжаю заниматься ремонтом. Даже при правильных действиях технологического персонала, часть продукта сгорает, требуется его восполнение. Готовится смесь в строгом соотношении. Привозят компоненты в твердом виде, перед использованием их необходимо разогреть. Освободив от режима сменных аппаратчиков, готовим партию теплоносителя к разогреву.

Но вот, новая незадача! Имеющегося наличия для заполнения системы явно мало! Начальник цеха решает по службам оформление документации на получение дополнительного количества реагентов и, положившись на меня, уходит домой.

Зимний день пролетел быстро. Когда подошла пора поставить продукт на разогрев, я обнаруживаю, что его из-за бездорожья не довезли до места не менее как на пятьсот метров! По бездорожью двухсот литровые бочки до нужного места не дотащить. Требуется бульдозер для чистки дороги и транспорт для перемещения. Кое-как разрешив вопрос с бульдозером, срочно выясняю: где взять транспорт? Оригинальный выход нежданно предлагает Петр Коннов. Они с Дегаревым потирают мерзлые руки, только вошли с улицы. Чистили дорогу.

- В цехе двадцать четыре рогач имеется. …Проси у них! – советует он, чуть-чуть насмешливо глядя на мое замученное лицо. И подойдя к батарее отопления, греет руки.

Прислушавшись к совету, набираю номер и прошу нужную машину.

Уже под утро снимаю с промокших ног зимние ботинки, приставляю их к батарее отопления и, сев на стул, прижимаюсь к той же батарее спиной. Рая Исмагилова заботливо укрывает меня пуховым платком, Василий Коновалов что-то весело говорит ей, но я уже не слышу. Крепкий сон сморил меня мгнှ౼邝覞폼өꑪ횻㿷䮤글坰쨫釫荜잰⃔愒ޥ┟↭їɴ䈗䱨⻿蚺偌镳킾ᆼ썹䈃媼犋凞氟쟠綠✮儒뙯台摮뜀ꢑ�劉썉ꊰ딮ۡ魽燠乂璏祏෗觱惱旸둟丳蝢썴㩻䥦朽ᒰ뼜쒄ࠚ�魘摫徣胋�㡘♉ﲥ筪磱�ၶἴ窈ヸ柡ᾋᘤ畔腏鵞⤿鹷䋼᪄뒢덤㚂䶵ㄨ飽ㆸ싨親씮瞶滠欚㯀쥁琊঍鄟㛗鸘㙵쨔矊䐩㱹쀔㔃푎붕釸어鬃紹蚷来鰔ꇢ垣余㌚㈍꓉ה褼膔䣁⪾ᬥ륮槴╽눢朖㹋ლ趩㬵ᘖ쐝滄긎좧꽀鵘玹腾ාꗑ箈얬혙身Ɋ툦פּ阼ᮻ쏭뤃࠱﷨巧듧单﹩誰Ṝ볕捻�凘籋ꆅ馸ᗑ黱霴≩⚎脑鯼㎾쳝㿺聳铪씦徎캋獸䗈荠ﻦ麷࿩滣ꆦ䱀鄖䆟ꈀ邲醚阡㳾�☨᲎㍪䧴t좗✁₿ꏈ篌㣞ꮼ隑像ợඎਠ㰡厩份䴄攆鼛놰�䤶�溂襄ἔ˕�᠘宷ꆄᩮ欄뜍뜬ဢ裠равшийся в сложившейся обстановке Павел Филиппович. – Сегодня ты организовал дело как настоящий начальник установки! – как будто я не настоящий. Похвала мне почему-то даже неприятна.

На обширные производственные обязанности накладывались всевозможные общественные нагрузки.

Каждую осень в стране проводилась подписная компания. Мне как молодому инженеру сразу поручили возглавить подписную компанию цеха. Я, неожиданно для себя, стал старшим распространителем газет и журналов. Получаю емкий каталог, к нему толстые пачки квитанций и раздаю общественным распространителям подразделений и служб. Моя обязанность контролировать и подавать сведения. На деле же всегда выходило наоборот. Приходилось зачастую уговаривать работников и самому заполнять квитанции. Хорошую помощь в этом деле оказывала Верочка Фадеева молодая девушка из электрогруппы. Очень добросовестная и аккуратная, она смогла даже обеспечить какое-то призовое место, за что мы с ней были премированы трехтомником из сказок Бажова.

Выносит как-то Мороз с кабинета пластиковый пакет.

- Вот тебе килограмм колбасы. …Дели на установку!

- Как его делить?!.. – я тупо смотрю на пакет.

- Не можешь разделить, бери себе! - смеется Олег Владимирович. - Почему не сделать себе хорошо, если это никому ничего не стоит!

Как можно разделить на пятьдесят человек один килограмм? Такие подачки со временем все учащались, в стране зрел очередной кризис. Страдали в первую очередь мы.

Один раз в месяц коллектив цеха обязан выставить не менее семи человек на вечернее патрулирование города народной дружиной. Собравшихся в небольшом помещении опорного пункта дружинников, красочно смакуя подробности совершенных в городе преступлений, инструктирует бессменный начальник опорного пункта, Михаил Иванович. Словоохотливые аппаратчики гидрирования Александр Васильевич Назаров и Алим Булатов, направляют и затягивают разговор, стараясь удлинить инструктаж. Вдоволь наговорившись, Михаил Иванович, наконец, распределит маршруты патрулирования. Группе, в которой волей случая оказались мы с известным уже аппаратчиком Рашитовым выпала охрана отдыхающих ресторана «Агидель». Риф все более мне нравится. Уверенный в себе и достаточно грамотный, он к тому же терпеливо и подробно отвечает на мои наивные вопросы. Отделанный полированными панелями вестибюль ресторана то и дело пересекают парочки подвыпивших и оживленно беседующих отдыхающих. Прижавшись к закрытой панелью теплой отопительной батарее, мы с Рифом Гильмутдиновичем в заношенных пальто с красными повязками на рукаве явно не вписываемся в роскошную, располагающую к отдыху, ресторанную обстановку. Отдыхающие посматривают на нас, как на ненужную, готовую к выброске мебель.

Раздвинув тяжелые портьеры и выпустив в фойе нежную музыку рыдающего саксофона, из зала выходит пара молодых мужчин. Кивнув мне коротким движением головы, они подошли к Рашитову и оживленно заговоривают, с любопытством посматривая в мою сторону.

- Да, работники нашей установки гуляют, спрашивали про тебя. - Закончив разговор, пояснил подошедший ко мне Рашитов. – Молодость требует развлечений… Пойдем по домам, на сегодня достаточно, надежурились!

Доложив строгому начальнику опорного пункта результаты проведенного рейда, боевые дружинники расходятся по домам с чувством выполненного долга. Или в тяжелом раздумье: «Почему при такой тяжелой работе совмещенной с учебой я еще должен охранять покой праздно гуляющих бездельников?» В радость приходились лишь дежурства при зимнем стадионе. Там мы, пользуясь служебным положением, брали коньки и с упоением катались под веселую зажигательную музыку эстрадных оркестров. Катались, пока не занемеют отвыкшие от многолетнего бездействия суставы.

Год крутого перелома

Мой друг и однокурсник Мельников уговорил встретить новый 1985 год в кругу его друзей. Сухой закон выйдет только в апреле, а водка с продажи исчезла уже сейчас.

- Генка!.. Да как же я в чужую компанию без водки войду? – смущаюсь я.

- Все уже обговорено. Водку закупит Володя. …Ты готовь программу, …будешь тамадой.

- В чужой компании как можно быть тамадой, да еще на новый год, - я не теряю еще надежда отговориться.

Генка настаивает еще настойчивее. Пришлось согласиться. Новый год погуляли и встретили весело и шумно. Банкет организовали на квартире Олега Огородникова, в компании подобрались остроумные и веселые люди, в основном из руководящего звена. Володя Емсин не подкачал! На собранные средства привез по ящику водки и пива, я напрасно переживал. Генка Лагойкин побаловал традиционным новогодним блюдом – фаршированным печеными яблоками гусем. Признаться тушил он его всю новогоднюю ночь, но ели все одно сырым и пригорклым от жирного дыма газовой плиты!

Так весело встреченный новый год в моей жизни оказался весьма насыщенным крупными событиями и переменами.

Январь 1985 года для студентов группы оказался хлопотным и неспокойным. По окончании последней зимний сессии, предстоял выбор темы для дипломного проектирования. Дипломный проект технолога обычно состоит из двух частей: исследование и проект.

Сдав очередную сессию за шестой курс, мы приступили к подготовке дипломного проекта. Положенный для этого отпуск мне дали с большим запозданием, поэтому к исследовательской работе я, также, приступил с небольшим запозданием и приотстал от других. Апрель-май месяцы быстро прошли в хлопотах и преддипломных стараниях.

- Исследовательскую часть дипломного проекта будете выполнять под руководством доцента Р.Ш. Худайдатова! – объявляет мне руководитель кафедры Рахимкулов.

- Худайдатова, так Худайдатова, - соглашаюсь я. Правда, ранее его видеть мне не приходилось.

Р.Ш. Худайдатов оказался вполне профессиональным преподавателем. Он предложил разработать тему процесса получения глицерина из алиллового спирта. Новизна и трудность работы заключалась в том, что продукты глицерин, глицедол и алилловый спирт в нашем объединении не производились. Для проведения опытов, небольшое количество необходимых продуктов пришлось позаимствовать на стерлитамакском заводе «Каустик». Мы обговорили направления. Взяли на «Каустике» небольшой запас аллилового спирта и началась работа. Убедившись в моей добросовестности, руководитель мне особенно не досаждал, и исследования я закончил в срок.

Я долго перебирал и прорабатывал техническую литературу, выискивая всевозможные существующие способы получения глицерина. Вывод напрашивался один – необходимо сконцентрировать на разветвленной поверхности какого-то носителя соли ванадия, это самый продуктивный катализатор превращения алиллового спирта в глицедол.

Наконец путем хитроумных химических превращений, все же удалось осадить соли ванадия на поверхности шарикового катализатора марки АШНЦ. Опять выручило мое старое знакомство с технологией производства катализаторов.

Кропотливая работа длилась неполных три месяца. Но вот наработки материала для выполнения исследований в объеме студенческого дипломного проекта закончены. Еще несколько дней заняли его оформление и компоновка. В проектной части предусматривалась реконструкция установки гидрирования масляного альдегида с получением бутиловых спиртов. Тема мне знакомая, я к тому времени считался опытным аппаратчиком производства бутиловых спиртов. Оформительские работы и расчет по проектированию велись параллельно с исследованиями.

Итог многолетнего процесса обучения подбивался в празднично украшенной аудитории. За длинным, закрытым зеленым сукном столом, предварительно украшенным букетами цветов, восседают важные члены государственной аттестационной комиссии. По центру стола, чуть склонив кудрявую голову набок, несмотря на установившуюся жару в темном, аккуратно отутюженном костюме, важно восседает симпатичный председатель комиссии - главный технолог объединения Н. Н. Истомин. Он внимательным оценивающим взглядом окидывает своих будущих инженеров. По правую руку от Истомина члены комиссии - работники объединения: Н.А. Малышев, Н.К Юшков, по левую руку - преподаватели института: А.Г Рахимкулов, Н.К Буланкин, Л.П. Лунева. Взволнованные и непрестанно перешептывающиеся дипломники рассажены на студенческих креслах аудитории. Мельников тихо разговаривает с Алефтиной Ивановной. Я сижу между ним и Леной Созиновой и слышу как бешено бьется сердце. Несмотря на значительное количество присутствующего в аудитории народа, короткие выступления сопровождает гулкое эхо. Необычайно жаркий июньский день немного утомляет студентов и экзаменаторов. Элегантная преподавательница курса экономики Лунева успевает дважды поменять нарядные одежды.

Наконец, одернув праздничный коричневый костюм и поправив узел галстука, я бодро отчеканиваю положенный десятиминутный доклад. Сегодня мой костюм – необходимая принадлежность всякого студента на экзаменах, без пришитого под лацканами просторного кармана для шпаргалок. В них нет необходимости. Рассказываю я без запинки, картинно проводя тонкой указкой по развешенным на щитах схемам и таблицам, оно и не мудрено, всю ночь репетировал! Дипломный проект с отпечатанным печатной машинкой текстом и каллиграфическими рисунками производит достойное впечатление. Схемы и графики, выполнены собственноручно и также неплохого качества.

- Какие виды канализации существуют в объединении? – спрашивает меня член комиссии Н.А Малышев мой нынешний шеф по службе в охране природы. Я отвечаю, с благодарностью поглядывая на Малышева – спасибо за легкий вопрос!

- А скажите, пожалуйста, какой регулирующий клапан выбран вами для регулирования подачи орошения в колонну ректификации? – это спрашивает главный метролог Н. К. Юшков. Вопрос также нетрудный.

Дежурные вопросы, задаваемые членами комиссии, для меня, производственника со стажем, кажутся чрезвычайно легкими, и я постоянно жду подвоха. Отсюда томительное напряжение. Ответы выдаются автоматически, не успевая отложиться в воспаленном мозгу.

Наконец посоветовавшись с членами комиссии, председатель предлагает выйти. Защита окончена. Поставленная с учетом средней успеваемости хорошая оценка немного разочаровывает, но вполне устраивает. Старая студенческая притча гласит: - лучше иметь синий диплом и красную морду, чем красный диплом и синюю морду!

В конце июня все канцелярские формальности закончены, и новенький синий диплом прочно обосновался в моем кармане. По странной случайности диплом одновременно с нами не получил только самый талантливый студент нашей группы Юрий Косов.

Летом 1985 года я защитил дипломную работу и получил звание инженера.

Принятый в апреле закон о борьбе с алкоголизмом несколько омрачил нам празднование этого знаменательного события, но совсем его не сорвал. Праздновали в несколько этапов. В семье, в студенческой среде и с производственным коллективом.

Такой важный момент, конечно, не мог быть оставлен без внимания инженерного корпуса цеха. Гости пришли всем составом и до позднего вечера, перемежая выпивку с учеными разговорами, мы обмывали мой новенький диплом. Я стал полноправным инженером.

- Ну, начальник установки скажем это твоя первая ступенька!.. – подвыпив, захвастал Мороз. – Шагай по ступеням, но не перепрыгивай порог заложенных в тебе природой потенциальных возможностей! - мы с ним стоим на тесном балконе, нюхаем густой запах тополиных цветов и, всматриваясь в пробивающиеся сквозь сочную листву могучих тополей оранжевые лучи предзакатного солнца, курим, обсуждая перспективы моей дальнейшей службы.

- Эх!.. Даст бог… Запустим установку и поставлю тебя замом! – совсем захмелев, обещает Мороз.

Цех заканчивал капитальный ремонт, вышел я на работу и, как говорится, попал из огня да в полымя! Конец ремонта, авралы и продленка, затем трудный пуск. Ночные дежурства. В общем втянулся в работу быстро.

Меж тем в личной жизни тоже происходили важные перемены. Жена моя Нина Николаевна неожиданно для членов семьи предложена кандидатом в депутаты Верховного совета РСФСР. Обязанность почетная и высокая, поэтому некоторое время наша семья проходила негласные проверки городскими и республиканскими властями.

Алешка подрастал, и мы с ним решили завести аквариумных рыбок. Наскоро перекусив после дневного рабочего дня, я, приютившись в тесной ванной комнате, приклеиваю небольшие декоративные плитки на дно аквариума. Алешка, сидя на крышке стиральной машинки, подает мне нарезанные плитки. Неожиданный звонок, раздавшийся в дверь, оторвал в самый разгар работы. Открывая входную дверь перепачканными в растворе руками, я с удивлением уставился на троицу незнакомых дородных мужчин в дорогих весенних плащах, весело переговаривающихся меж собой.

- Вы, по-видимому, муж Нины Николаевны? – спрашивает меня седовласый длинноволосый мужчина. Он пониже других ростом, но одет в широченное, не по росту пошитое плащ-пальто серого цвета.

- Да, я муж, пожалуйста, проходите.

- Мы зашли посмотреть условия, в каких проживает наша кандидатка.

- Проходите, смотрите, - впустил я гостей, а сам зашел в ванную прибрать рабочее место и помыть руки. Алешка, выглядывая с ванной, с интересом разглядывает нежданных гостей.

- Чем вы там занимаетесь? – заглянул в приоткрытую дверь ванной один из пришедших и быстрым наметанным взглядом окинул её небогатое убранство. – Мы вас, похоже, отвлекли?

- Решили с сыном аквариум подремонтировать, да мы уже закончили, не беспокойтесь.

Поговорив некоторое время о предстоящих переменах, ожидающих нашу семью, в связи с возлагаемыми на жену полномочиями, мужчины стали одеваться. Я услужливо подал им верхнюю одежду. Попрощавшись, гости ушли. Мы так растерялись, что не предложили даже перекусить, хотя по некоторым признакам поведения, они ожидали лучшего гостеприимства. Проверка состоялась.

Неопытной и слабо разбирающейся в политических интригах жене, приходилось присутствовать на всевозможных конференциях и совещаниях. Чтобы как-то сбить неловкость и присущую перед первым публичным выступлением робость, она стала брать меня с собой. Я, обычно, сажусь в первых рядах на глазах у волновавшейся супруги и поддерживаю её понимающим взглядом или согласным кивком головы.

Выборы состоялись вскоре после моей защиты дипломной работы и прошли удачно для жены. В доме появился член правительства. Жена стала вращаться в среде партийных и советских функционеров и постепенно привыкать к своему высокому званию. Выезжала она и на сессии совета в столицу. К первой сессии готовились весьма кропотливо и въедливо.

- Там книг продают видимо-невидимо!.. – звонит она с гостиницы, – что делать, брать или не брать?

- Ну, что ты!.. Разумеется, покупай!.. – кричу ей в трубку. Хоть и правительственная связь, а все равно отвратительная.

- А какую литературу брать? – уточняет жена. – Здесь и мемуары в достатке имеются. Жуков, Василевский!

- Мемуары хватай подряд, а художественную литературу на свое усмотрение! – советую я.

Прилетает жена с Москвы, торопливо бегу встречать её с автобуса. Вещей целых три туго набитых места. «Ну, - думаю, - много подарков привезла!» Дома, не откладывая, начинаем разбирать подарки.

- Это мне… это Алешке, - приговаривает жена, выкладывая из чемодана покупки. – Это опять мне… это Алешке.

- А это тебе!.. – в конце концов находит в дальнем углу чемодана полосатые подтяжки для брюк. И весело смеется.

«Эх, - думаю, - а я тащил, надрывался. Подтяжки мог и в одном кармане донести!»

К последующим сессиям мы стали готовиться заранее и еще более предусмотрительно. Набросали список литературы, носильных вещей и деликатесов. Снабжение депутатов было отменное и привозила жена такие вещи, которых в торговле пока не встречалось. Дарили им кроме того памятные подарки. Привезет жена три места багажа, затем почти неделю спустя идут в наш адрес отправленные почтой посылки с книгами. Я, полагаю, читатель прекрасно понимает, что государственной деятельностью такие депутаты как моя жена не занимались.

От Одессы до Парижа

 

- Послушай, - говорит жена, возвратившись с горсовета странно возбужденной. - На город выделено много путевок для поездки в заграничный круиз. Давай прокатимся. Посмотрим заграницу! - вращаясь в элитных кругах, она как-то вызнала, что в объединении формируется большая партия туристов.

- Знаешь что!.. Там в загранице насмотришься, потом на родине жить не захочется, - пессимистически отшучиваюсь я.

- Ты не торопись отказываться! Пока у меня имеется связь с горсоветом, я помогу преодолеть не­обходимые формальности, - не унимается жена.

- Да, ладно тебе! …Какие формальности?.. Кто пустит за границу, в престижный тур, обычного начальника установки, - отвечаю я.

Но не простого склада моя жена, если уж наметила чего-то, то непременно своего добьется. Очень хочется ей попасть в Париж. Он значится в середине списка посещаемых городов. Она склонила меня тоже подать заявление. С августа месяца мы с ней стали собираться в заграничный круиз. Подготовка велась основательная и строгая. Парткомиссии, проверки, собеседования. Круиз предстоял по семи капиталистическим странам, поэтому организаторы его занимались с нами ответственно и серьезно. Читали лекции, проводили инструктажи и принуждали учить политическое и экономическое состояние стран, кои пересекает маршрут путешествия. Нас не только проверяли, но инструктировали и давали различные полезные советы для поведения туристов в заграничных круизах. В общем, сил не жалели.

– Все можете ехать! – объявили, наконец, в городской комиссии.

Только теперь я поверил в подлинную реальность поездки за границу и стал серьезно готовиться к ней. Разрешение получили – требуется выкупить путевку. Стоимость её не слишком велика, но и не мала – полторы тысячи рублей!

В группе, составленной преимущественно из работников объединения, оказалось много знакомых сотрудников: чета Миши Сасина с женой Шурой, Мария Федоровна Клименко, Тоня Торгашева, Валерка Гринчук и чета Исхаковых.

По наставлениям мудрых инструкторов, вещи для подарков гидам вызвался закупить наш знакомый – Валерка Гринчук. Что закупил он проверить как-то не удосужились. А когда актив группы решил осмотреть подарки, все ужаснулись! Не подарки, а мусор какой-то!

- Мы что… к аборигенам едем? – подивился актив.

Одессы встретила промозглым ветром и припорошенным пушистым снегом Приморским бульваром. В ярко освещенной огнями корабельных фонарей и их отражений бухте, тесно от великого множества разнообразных судов. Они заполнили акваторию только что отстроенного Одесского речного порта, сверкая белизной корпусов корабельных надстроек самых различных наименований и конструкций.

Просторный зал и привокзальная площадь заполнена группами весело разговаривающих разгоряченных туристов. Многие, не дожидаясь начала путешествия, тут же щелкают затворами фотоаппаратов. Проходим таможенный досмотр.

- Куда ты этот хлам везешь? – удивился таможенный работник, проверяя Валеркин багаж.

-А – это по поручению группы! …Подарки гидам! – небрежно взмахнул он рукой, проходя.

Спустя шесть часов, в пятнадцать ноль-ноль московского времени первого ноября 1985 года бе­лоснежный лайнер «Азербайджан», дав продолжительный прощальный гудок, взял курс в открытое море.

С этого момента только начался наш увлекательный круиз вокруг Европы.

Взбудораженные пассажиры, высыпав на палубы, дружно прощально махали рукой толпившимся в порту зевакам. Провожающих у нас не было. Все группы туристов прибыли на теплоход с разных городов Советского Союза. Могилев и Новосибирск, Тюмень и Москва, Башкирия и Молдавия – вот неполная география расселения туристов круиза.

Одесса быстро скрывается за горизонтом. Вдосталь налюбовавшись голубоватой с прозеленью водой Черного моря, начинаем знакомиться с убранством внутренних помещений ко­рабля. На четырех надводных палубах замелькали нарядные пассажиры. Профессиональный состав туристов представлен широким спектром; - ученый и летчик испытатель, вертолетчик и аппаратчик нефтехимии. Руководители групп проводят первые, организационные совещания. Каждый турист получил чековую книжку Внешэкономбанка со средствами на мелкие расходы внутри судна. Ресторанов и баров – пруд пруди. Ввиду отсут­ствия спиртного, праздная публика вынуждены просматривать длинные перечни предлагаемых коктей­лей.

- Так!.. Всего тринадцать видов! Сегодня какой коктейль испробуем? – спрашивает Миша, внимательно изучая пред­ложенное приятной официанткой Люсей меню в красивой блестящей золотым тиснением обложке.

- На кой черт будем мудрить? Давайте пить все коктейли по перечню меню! – весело предлагает пожилой земляк Бу­даев. – Поначалу пройдемся сверху вниз, затем наоборот. Так быстрей разберемся и все опробуем! – Будаев явно симпатизирует нашей компании и, приставив шестой стул, присел со стороны Маши.

Яркое освещение, негромкая музыка и уютные просторные холлы располагают к активному отдыху. Спать не хочется. Оживленные разговоры и женский смех смолкают заполночь.

- Смотрите дельфины!.. Дельфины!.. – едва лишь проснувшись, туристы дружно бросаются на палубы. Все клонятся к борту, насилу успевая увидеть, как, блеснув на солнце круглым иссиня-черным туловищем, стайка дельфинов дружно ис­чезает в глубине моря.

- Чего вы здесь стоите! Пошли на правый борт, там корабль какой-то навстречу плывет, - приглашает нас подошедшая с правого борта Мария Федоровна.

- Корабль входит в Босфорский пролив!.. – разносится голос корабельного радио.

По правому борту проходит военный корабль под английским флагом. Военные мо­ряки, вполне миролюбиво сгрудившиеся вдоль борта, энергично помахивают руками. Не удержавшись, мы машем им в ответ. Движение на Босфоре оживленное. Изредка встре­чающиеся корабли русского флота приветствуют лайнер продолжительными гуд­ками. В чистом голубоватом небе над нами несколько раз с шумным ревом пролетает военный самолет.

- Фонтом! – сразу определяют марку неведомо откуда взявшиеся