Как он стал императором через доблесть своих рук

 

 

 

Случилось так, когда король Артур обвенчался с королевой Гвиневерой и

заполнил все места за Круглым Столом и затем вместе со своими чудесными

рыцарями победил почти всех своих врагов, а вскоре после того прибыл ко

двору сэр Ланселот Озерный, и сэр Тристрам приехал тоже, тогда король Артур

устроил царский пир и Круглый Стол.

И так случилось, что император Луций, прокуратор государства Римского,

прислал к Артуру послов, дабы потребовали с него дани, которую платили до

него еще его предки. Когда услышал король Артур, с чем они прибыли, он

взглянул на них своими серыми глазами и жестоко разгневался на послов Луция.

Затрепетали послы, бросились на колени и не смели подняться - так устрашило

их его гневное лицо.

Затем сказал один из рыцарей посольства:

- Венчанный король, не причиняй обиды послам, ибо мы прибыли сюда по

императорскому велению, как верные слуги.

И отвечал Завоеватель:

- Ты, жалкий и трусливый рыцарь, отчего убоялся ты моего взгляда?

Здесь, в этой зале, есть многие, кому, во гневе, ты за целое герцогство не

осмелился бы взглянуть в лицо.

- Сэр, - отвечал один из сенаторов, - помоги мне Христос, я так

устрашился, когда взглянул тебе в лицо, что не имел духу пересказать тебе

наше посольство.

Однако я все же намерен сказать тебе то, что мне поручено, - что Луций,

император Рима, тебя приветствует и повелевает тебе под страхом кары

отослать ему дань с этой земли, которую платил еще отец твой Утер Пендрагон,

а иначе он отнимет у тебя все твои владения и королевства и ты будешь

мятежник, не признающий своего сюзерена, ибо не приносишь и не платишь того,

что причитается, и тем нарушаешь законы и установления, принятые славным и

благородным Юлием Цезарем, Завоевателем этой страны.

- Хорошо сказано, - отвечал Артур. - Но, несмотря на твои заносчивые

речи, я не стану торопиться, и ты просидишь здесь с товарищами семь дней. Я

же призову к себе на совет моих самых доверенных рыцарей, и герцогов, и

вассальных королей, и графов, и баронов, и моих самых ученых мудрецов, и,

когда мы примем решение, вы получите от меня ясный ответ, какой я пожелаю

дать.

А там были иные из молодых рыцарей, которые, услыша, о чем было то

посольство, хотели наброситься на послов и зарубить их, ибо они сочли

оскорблением для всех рыцарей, что с их королем так непочтительно говорили.

Но король под страхом смерти запретил оспаривать послов и причинять им вред.

И повелел благородный король сэру Клегису позаботиться об устройстве

послов и о том, чтобы у них было все лучшее, чтобы не было им недостатку в

изысканных яствах и чтобы ни паж, ни конюх не задевали их и не вступали с

ними в перебранку, ибо они все королевской крови.

- И хотя они оскорбили меня и мой двор, наша забота - не уронить нашей

чести.

Итак, отвели их в богатые покои и подносили им щедро самые изысканные

яства. И римляне тому весьма дивились.

Король же созвал к себе на совет своих благородных баронов и рыцарей, и

собрались в высокой башне чуть ли не все рыцари Круглого Стола. И повелел

король, чтобы каждый, по своему разумению, дал наилучший совет.

- Сэр, - сказал сэр Кадор Корнуэльский, - что до меня, то я не печалюсь

этому посольству. Ведь мы уже давно на отдыхе И я рад письму императора

Луция, ибо теперь нам предстоит война и слава.

- Клянусь Богом, я охотно верю, - сказал король, - что тебе, сэр Кадор,

по душе это посольство. Но ведь нельзя же им так ответить, ибо их злобные

речи язвили мое сердце. Эту дань Риму я платить никогда не буду. И потому,

ради Христа на небе, подавайте мне советы, мои благородные рыцари. Ибо вот

что обнаружил я в хрониках этой страны: что предки мои сэр Белин и сэр Брин,

рожденные в Британии, сто шестьдесят лет владели императорским престолом, а

после них наш родич Константин, сын королевы Елены Английской, завоевал его

и был императором Римским, и еще он добыл крест, на котором Христос принял

смерть. Так что моему роду некогда принадлежала императорская корона, и у

нас есть довольно прав, чтобы притязать на всю Римскую империю.

 

 

 

И тогда ответил Артуру король Ангвисанс:

- Сэр, тебе надлежит занять место надо всеми христианскими королями, по

твоей рыцарской доблести и доброму разумению, никогда тебя не оставляющему.

Шотландия никогда не терпела урону с тех пор, как ты коронован королем, а

когда нами правили римляне, они грабили наших старейшин и губили наши жизни.

И потому перед кроткой Марией и Иисусом Христом я даю нынче клятву, что

отомщу римлянам и, чтобы поддержать тебя в твоей войне, приведу тебе ярых

бойцов общим числом в двадцать тысяч бывалых воинов. Я сам буду выплачивать

им содержание за то, чтобы они отправились войной на римлян и их разбили. И

будут они погружены на два корабля, готовые отплыть, куда ты ни повелишь им.

Затем сказал королю Артуру король Малой Британии:

- Сэр, не задерживайте этих чужеземцев, дайте им достойный ответ, я же

призову моих людей, и вы получите от меня тридцать тысяч воинов на моем

жалованье и содержании.

- Это хорошо сказано, - сказал король Артур.

Затем говорил могущественный герцог, владыка Западного Уэльса:

- Сэр, я даю перед Богом клятву отомстить римлянам, и отправить туда

передовой отряд, и одержать победу над римским воеводой. Ибо однажды, когда

я шел на поклонение в Святую Землю через Понт-Тремоли, он находился в

Тоскане и пленил моих рыцарей и взял с них непомерный выкуп. Тогда я

пожаловался самому всемогущему папе римскому, но сподобился одних только

любезных речей. Больше в Риме мне негде было искать заступничества, и я

отправился в дальнейший путь, жестоко оскорбленный. Потому, ради отмщения, я

соберу моих доблестных валлийцев и на моем жалованье приведу вам их тридцать

тысяч.

Затем держали речь сэр Ивейн и сын его Идрис, близкие родичи

Завоевателю и кузены. Они держали Ирландию, Аргалию и все Внешние Острова.

- Сэр, - сказали они королю Артуру, - перед Христом Богом даем мы

клятву проехать по Ломбардии под стены-Милана, а оттуда через Понт-Тремоли в

долину Витербо и там добыть провиант нашим рыцарям. А чтобы отомстить

римлянам, мы даем тебе тридцать тысяч добрых воинов.

Затем вскочил юный Ланселот Озерный с легким сердцем и так сказал

королю Артуру:

- Хоть мои владения соседствуют с землями твоих врагов, я все же

клянусь по мере моих сил привести с собою добрых воинов из моего рода числом

в двадцать тысяч шлемов, и они не подведут тебя, покуда живы.

Тут и сэр Бодуин молвил с улыбкой королю:

- А я даю верную клятву привести с собою десять тысяч добрых воинов,

которые не подведут, покуда живы.

- Благодарствуйте все, - сказал король, - благодарю вас от всего

сердца. Сдается мне, когда дело будет сделано, римляне пожалеют о своем

дерзком посольстве.

И вот по прошествии недели сенаторы стали просить у короля ответа.

- Хорошо, - сказал им король. - Передайте же своему императору, что я с

моими горячими рыцарями, как смогу, поспешу и у реки, на которой стоит Рим,

поставлю мой Круглый Стол. И приведу я с собой лучших бойцов из пятнадцати

королевств и с ними проеду по горам и долам к стенам гордого Милана, а

оттуда - к Риму с благородными моими рыцарями. Вот вам мой ответ.

А теперь поспешайте отсюда, покиньте мой замок вон через те ворота, и

даю вам семь дней на то, чтобы добраться до Сандуича. Поторопитесь же - мой

вам совет; и не жалейте лошадей, да смотрите скачите только по Уотлингской

дороге и никуда не сворачивайте, и где ночь вас застанет, там и ночуйте,

будь то селение или открытое поле, ибо негоже чужеземцам ездить по нашим

дорогам ночной порою. Если же кто из вас хоть на шаг уклонится в сторону и

если через неделю вы не отплывете, никакому золоту на Божьем свете не

выкупить вас из плена.

- Сэр, - отвечали сенаторы, - это тяжкие условия. Мы просим у вас

свободного проезда.

- Нет нужды, - сказал король, - вы под королевской защитой.

И тогда выехали они из Карлайля и пустились в путь к Сандуичу, и было у

них на всю дорогу семь дней, сопровождал же их сэр Кадор. И сенаторы не

жалели лошадей, от города - к городу нанимали себе подставы и к закату

седьмого дня прискакали в Сандуич - никогда еще не ездили они так поспешно.

В ту же ночь отплыли они из Англии и прибыли во Фландрию и Аллеманию, а

оттуда через высокую гору Годард и через Ломбардию и Тоскану и скоро явились

к императору Луцию и вручили ему письма короля Артура и рассказали о

беспримерном его бесстрашии.

Император же Луций, прочтя те письма и узнав печати, едва не обезумел

от ярости.

- Я полагал, что Артур послушает вас и сам станет вам прислуживать в

своей земле, ибо надлежит ему, равно как и любому христианскому королю,

подчиняться всякому сенатору, посланному от моей персоны.

- Сэр, - отвечали сенаторы, - оставьте такие слова, ибо за то, что мы

вернулись живыми, вечно должно нам благодарить Бога. Во второй раз мы даже

за все ваши бескрайние земли не отправились бы с таким посольством. А

потому, верьте нашим словам, вы найдете в нем неукротимого врага и можете не

искать с ним встречи, он сам прибудет сюда, не пройдет и полугода, ибо он

задумал сам сделаться императором. Он говорит, что вы заняли престол великой

неправдой, а что ранее все его предки, кроме отца его Утера, сидели

императорами в Риме. И изо всех монархов, каких мы видели на свете, он -

самый великий король, ибо мы видели на Новый год за его Круглым Столом

девятерых королей и наилучшую рыцарскую дружину, какая существует на земле,

ибо они всем взяли: и мудростью, и красноречием, и доблестью, и богатством.

А потому, сэр, наш совет таков: собирайте своих людей и шлите во все концы

своих владений королей и герцогов за подмогой, да пусть крепко стерегут

Аллеманские горные проходы.

- К Пасхе, - сказал император, - я намерен вторгнуться в Аллеманию и

оттуда во Францию и отобрать там его земли. Я приведу с собою генуэзских

великанов, из коих один стоит ста рыцарей, а опасные проходы будут

охраняться моими славными рыцарями.

И разослал император с посольствами своих старых и мудрых рыцарей - в

Амбагию и Аррагию, и в Александрию, и в Индию, и в Германию, - где протекает

река Евфрат, и в Азию, и в Африку и Европу бескрайнюю, в Еретанию, Эламию и

на Внешние Острова, в Аравию, в Египет, в Дамаск и в Дамиак - ко всем

благородным герцогам и графам. И также к королю Кападокии, и к королю Тарса

и Турции, Понтии и Памполии, и в земли пресвитера Иоанна, и в Судан и Сирию.

И от Нерона до Назарета, и от Греции до Галахии, где сарацины были

подданными Рима. И стали прибывать они в галеонах и галерах, и прибыл также

король Кипра, и собрались греки в богатых облачениях, и с ними король

Македонии, и короли и герцоги Калабрии и Каталонии, и король Португалии со

многими тысячами испанцев.

Так собрались все короли и герцоги и благородные эмиры, всего

шестнадцать монархов, и прибыли они в Рим, и с ними людей без числа. Узнав

об их прибытии, император повелел снаряжать всех своих благородных римлян и

всех воинов от Рима до Фландрии. И еще взял он с собою пятьдесят великанов,

от диаволов рожденных, - их он оставил при своей персоне, дабы прорвать

передние ряды Артурова войска; были же они так тяжелы, что кони не могли их

носить. И вот со всем этим ужасным воинством двинулся Луций через Аллеманию,

желая разорить земли Артура, которые тот со своими рыцарями завоевал в

честном бою.

Прибыл Луций в Колонию, обложил там замок, захватил его в краткий срок

и отдал своим сарацинам. И так в недолгом времени разорил Луций многие

прекрасные земли, отвоеванные Артуром у могучего короля Клаудаса. Растянул

Луций свое войско на шестьдесят миль, повелев всем сойтись к нему в

Нормандию, в землю Константина. - И там, в Барфлете, все вы меня поджидайте,

а я покуда предам разорению герцогство Бретонское.

 

 

 

Мы же теперь оставим Луция и поведем речь о короле Артуре, который

повелел всем своим подданным и вассалам после Дня святого Гилария съехаться

устроить парламент в Йорке, внутри городских стен. И на том парламенте

решено было забрать все суда в стране и через пятнадцати дней быть всем

наготове в Сандуиче.

- Сэры, - сказал Артур, - я задумал пройти путями войны и захватить

императорский престол, который некогда принадлежал моим предкам. И об этом

прошу вас высказывать ваши суждения, как велит вам честь.

Собрались на совет короли и рыцари, и решено было назначить двух

правителей сэра Бодуина Бретонского, рыцаря старого и доблестнейшего, - для

совета и порядка, и сына сэра Кадора Корнуэльского, который звался

Константином и стал королем после смерти Артура. И вот в присутствии всех

лордов король поручил им попечение о своем королевстве - этим двум баронам и

королеве Гвиневере.

И еще сэр Тристрам остался с королем Марком Корнуэльским ради любви

Прекрасной Изольды, отчего весьма разгневался сэр Ланселот.

Королева же Гвиневера очень убивалась из-за предстоящего отъезда короля

и всех лордов и наконец упала без чувств, и тогда ее дамы отнесли ее в ее

покои.

И вот король призвал на всех Божье благословение и поручил свою

королеву попечению сэра Константина и сэра Бодуина, а также и всю святую

Англию, дабы правили по наилучшему своему разумению.

И когда король был уже на коне, так сказал он во всеуслышанье своим

лордам:

- Если погибну я в этом походе, тебя, сэр Константин, объявляю я своим

истинным наследником, ибо ты мой самый близкий родич, не считая отца твоего

сэра Кадора, и потому, если я умру, я хочу, чтобы ты был коронован королем.

И тот же час пустился он со своими рыцарями в путь к Сандуичу, и там

застали они на берегу почти всех рыцарей Круглого Стола готовыми к отплытию

по воле короля.

И вот со всей возможной поспешностью погрузили они на корабль своих

коней и латы и все снаряжение, потребное для войны, палатки, шатры, с

кистями и без кистей, и отчалили от берега многие большие карраки, и

бревенчатые барки, и галеоны, и благородные спиннеты, и галеры, и галеоты,

со многими гребцами. И выплыли они на стрежень, многие сотни судов.

Далее следует сон короля Артура.

 

 

 

И вот когда плыл король в своей барке, задремал он, и приснился ему

сон, будто ужасный дракон потопил его людей, прилетев на крыльях с западной

стороны. Голова того дракона была как бы крыта лазурной эмалью, плечи сияли

золотом, а брюхо покрывала чешуя дивных цветов, хвост был изодран клоками,

ноги же покрывал черный пух. А когти его были чистого золота, из глотки же

изрыгалось ужасное пламя, так что и земля и вода полыхали огнем. Но тут,

видится ему, появился с востока на облаке страшный медведь, весь черный и

ноги как столбы. Весь он был покрыт спутанными космами, и ужаснее зверя не

видывал человек. Он ревел и грозно рычал, так что дивно было слышать.

Вот обернулся к нему ужасный дракон, взвился по ветру, точно ястреб, и

набросился на медведя. А свирепый медведь разит его страшными клыками, и вся

его грудь и шея уже залиты кровью, и красная кровь разлита по морю. Вот

отпрянул змей, снова взлетел к небесам и с силою обрушился сверху медведю на

хребет и на холку, а было в том от головы до хвоста добрых десять футов. И

когтит он медведя, и пламенем сжигает, так что осыпались пеплом плоть его и

кости и широко развеялся пепел по морским волнам.

Пробудился король, смущенный своим сновидением, и посылает он поспешно

за мудрым философом и велит ему растолковать, что сей сон означает.

- Сэр, - отвечал ему философ, - дракон, что тебе приснился, означает

тебя самого, отплывающего вместе со своими верными рыцарями; и цвета его

крыльев - это цвета твоих королевств, которые ты завоевал со своими

рыцарями. А хвост его, изодранный клоками, означает твое рыцарство Круглого

Стола. Медведь же, которого дракон убил в облаках, означает тирана,

угнетающего твой народ, или же великана, которого тебе предстоит победить в

доблестном поединке. По всему этому пусть не страшит тебя твой страшный сон,

и не печалься, славный Завоеватель, но будь спокоен и радостен.

И вот по прошествии недолгого времени завидели они берега Нормандии, и

с тем же приливом причалил король в Барфлете и там уже застал наготове

многих своих славных баронов, как он сам повелел им перед Рождеством.

 

 

 

А потом явился к нему один местный поселянин и обратился к королю с

дивными словами и сказал ему так:

- Сэр, здесь по соседству находится страшный генуэзский великан, и он

мучает твой народ. Пятьсот наших детей и еще более того пожрал он за

последние семь лет. И этого обжоре мало, он и во владении Константина убил и

пожрал всех детей мужского пола, а нынче ночью он схватил герцогиню

Бретонскую, когда она ехала вдоль берега со своей богатой свитой, и уволок

ее вон на ту гору, дабы возлежать с нею, покуда она не испустит дух.

Многие гнались за ним, более пятисот баронов, бойцов и благородных

рыцарей, но вызволить ее не смогли, она же так громко и страшно кричала, что

муку этой дамы не забыть нам никогда. А была она женой твоего кузена сэра

Хоуэлла, который, как мы знаем, состоит с тобой в близком родстве. И,

потому, как есть ты наш законный король, сжалься над этой дамой и над своими

подданными и отомсти за нас, как надлежит благородному завоевателю.

- Увы, - сказал король Артур, - это страшное злодейство. Я отдал бы все

владения моей короны, чтобы только быть вблизи от этого разбойника и спасти

несчастную даму по мере моих сил. А теперь, друг, - сказал Артур, - не

покажешь ли ты мне, где обитает этот злодей? Я надеюсь, что разделаюсь с

ним, прежде чем мне отправиться в дальнейший путь.

- Господин наш Завоеватель, - отвечал добрый человек, - видишь, вон там

два костра? Там над холодным ручьем ты найдешь злодея, а также, наверное,

всевозможных бессчетных сокровищ более, я полагаю, нежели имеется во всей

остальной Франции.

И сказал король:

- Будь же спокоен, добрый человек, и ни слова более. Твои справедливые

речи уязвили мое сердце.

И вернулся он к своим шатрам, не промолвив более ничего. Призвал к себе

король на совет сэра Кэя и сэра Бедивера доблестного и сказал так:

- Смотрите после вечерни облачитесь вы двое в крепкие доспехи и берите

лучших коней, ибо я собираюсь в тайное странствие и никого, кроме вас двоих,

не возьму с собою. Когда кончится служба Господу, мы отправимся на гору

святого Михаила, где объявились разные чудеса.

И вот удалился сэр Артур и облачился в доспехи, надел кольчугу и

панцирь, взял широкий щит. И приблизился он к своему коню, что стоял у

обочины, и поднялся в седло, и пустился вскачь, и повстречал своих двух

рыцарей в добром облачении. Пустились они рысью без дальних речей, едут

вместе по богатому краю, а вокруг весело распевают птицы. Достигнув же

подножья горы, спешились они, и повелел им король остаться там.

- А теперь, - сказал Артур, - привяжем коней наших одного подле

другого. Я же один навещу святого Михаила и перемолвлюсь словом со здешним

властелином, забравшим в свою власть эту гору.

И поднялся король на самую вершину и вдохнул освежающего холодного

ветра, а затем пошел он между двумя ручьями и увидел два костра, полыхающих

до самого неба. Подле одного из костров он нашел горькую вдовицу, ломающую

руки над свежей могилой. Приветствовал ее Артур и спросил, о чем она так

убивается.

- Увы, - отвечала она, - бедный ты рыцарь! Слишком громок твой голос!

Вон там сидит страшный злодей, который убьет нас обоих. Не к добру ты здесь

очутился. Чего ищешь ты на этой горе? Да будь здесь таких, как ты, полсотни,

и тогда не совладать вам с ним всем вместе. Для чего ты в рыцарском

облачении? Не много тебе от него будет проку, ибо он не нуждается в ином

оружии, кроме своего голого кулака. А здесь лежит погубленная герцогиня,

краше которой не было на свете. Он убил ее, кроткую, безо всякого сожаления

- учинил над нею грязное насилие и разорвал ее до самого пупа.

- Дамы, - сказал король, - я прибыл от благородного Завоевателя сэра

Артура, и мне поручено рассчитаться за его подданных с этим тираном.

- Тьфу на такое поручение! - сказала она тогда. - Ибо он ставит ни во

что твоего короля, как и любого другого человека. Вот если бы ты привез сюда

Артурову жену, даму Гвиневеру, ей бы он обрадовался более, нежели отдай ты

ему пол-Франции в подарок. А раз ты не привез королеву, то и сам держись от

него подальше. Или ты не знаешь, что учинил он над пятнадцатью королями? Он

сшил себе плащ, унизанный драгоценными камнями, и отсрочил его бородами

пятнадцати королей из самых великих родов, какие есть на земле. Иной дани он

не стребовал с этих пятнадцати королевств. А бороды они прислали ему в

подарок на Рождество, чая тем самым спасти своих подданных. Здесь же, на

горе, он засел ради жены короля Артура, ибо сокровищ у него побольше, чем у

Артура и любого из его предков. Ты застанешь его сейчас за трапезой - он

ужинает шестью младенцами мужского пола, заедает соленьями да вареньями,

запивает драгоценными винами, и поворачивают ему вертелы три прекрасные

девицы, которым предстоит затем взойти на его ложе, и все три умрут, не

пройдет и четырех часов, как будет сделано грязное дело насыщения его плоти.

- Нужды нет, - сказал Артур, - несмотря на все ваши грозные слова, я

выполню, то, что мне поручено.

- Тогда ступай вон к тому костру, что полыхает так высоко, и там ты,

верно, его найдешь.

И поднялся он снова на хребет холма и оттуда увидел: сидит великан без

штанов в одиночестве за ужином, глодает ногу человеческую и греет у огня

свои огромные ляжки. А три девицы вращают три вертела, а на вертелах

новорожденные младенцы числом двенадцать нанизаны, точно куропатки. И при

виде этого горестного зрелища облилось кровью королевское сердце. Обратился

он к нему с гневными словами;

- Ах ты, вор, да поразит тебя Тот, Кто владеет миром! Ибо ты мерзейший

негодяй, когда-либо живший на свете, и кормишься по-злодейски, дьявол да

заберет твою душу! По какой такой причине убил ты, мужлан, этих христианских

младенцев? Многих ты сделал мучениками в этой земле! И потому теперь

получишь и ты свою меру с помощью святого Михаила, которому принадлежит эта

гора. Почему погубил ты прекрасную герцогиню? Готовься же, песий сын, ибо

нынче ты умрешь от моей руки!

Зарычал и завыл тут грязный обжора. Клыки у него были как у гончей

собаки, и мерзее зрелища не видывал человек, ибо никогда еще подобный ему не

родился на земле и сам диавол в преисподней был не ужаснее его видом. А был

он с головы до ног высотою и толщиною в пятнадцать локтей. Вот вскочил он

грозно на ноги и в руку схватил свою палицу кованого железа. Замахнулся он

на короля этим оружием. И сшиб с его головы на сырую землю королевскую

корону. Король загородился щитом и достал его мечом, поразил прямо в лоб,

так что пробил кость клинок и впился в мозг. Но он все наступает на сэра

Артура, а король чуть пригнулся и с размаху поразил его в ляжку и отсек ему

мечом срамные части.

Взвыл, взревел великан и еще яростнее ударил палицей, да промахнулся и

не задел сэра Артура, а ударил палицей оземь, так что взрыл борозду на три

фута в глубину. Тут подскочил к нему король и нанес ему мечом удар такой

силы, что раскроил череп, и хлынула кровь, запятнав кругом всю землю и

траву. Отшвырнул тогда тот палицу, обхватил короля ручищами и так сдавил,

что затрещали ребра. И тогда упали на колени злосчастные девицы, заломили

руки и воззвали ко Христу о помощи и поддержке Артуру. И злодей повалил

Артура наземь, и покатились они оба по кустам и каменьям, крепко сжимая один

другого в железных объятьях. И оказывался Артур то сверху, то снизу, и так,

борясь и кувыркаясь, скатились они по склону горы, не разжимая рук, до самой

кромки виды. Но, все время катясь вниз, Артур разил и колол его коротким

кинжалом, вонзая его по самую рукоять, а упав с горы, великан сломал себе

сразу три ребра.

По счастью, случилось так, что они свалились прямо на то место, где

поджидали при лошадях два королевских рыцаря. Увидел сэр Кэй короля и

великана, сжимающих один другого в объятиях, и говорит:

- Увы! Мы навечно пропали. Вот господин наш, схваченный диаволом.

- Ну нет, - отозвался Артур. - Но помогите мне, сэр Кэй, ибо вот какие

святые мощи выкопал я из грота там, на вершине горы.

- Да, правду сказать, - промолвил сэр Бедивер, - это мерзкий урод.

И принял он его из рук короля и сказал так:

- Дивлюсь я, неужто святой Михаил таков собою? В таком случае, как

Господь наш терпит его у себя на небе? И если таковы святые - слуги

Иисусовы, клянусь верой, мне они не по душе!

Засмеялся король Бедиверовым словам и сказал:

- Этого святого я захватил, едва не поплатившись жизнью. Отрубите же

ему голову и насадите на древко копья и отдайте тому из слуг ваших, кто всех

быстрее скачет на коне, - пусть отвезет ее сэру Хоуэллу, дабы он

возвеселился, ибо супостат его убит. А после в Барфлете выставите ее на

стене городского замка всем жителям этой страны на обозрение! Сами же вы

двое подымитесь на эту гору и принесите мне щит мой и меч да захватите

тяжелую железную палицу, а если будет вам охота по сокровищ, берите все, что

захотите ибо там вы найдете любых сокровищ без счета. Мне отдайте только

плащ и палицу, а Больше мне ничего не надо. Этот великан был свиреп и весьма

могуч, я за пятнадцать последних лет не встречал такого, лишь однажды в

горах Аравии попался мне один, равный этому, но этот еще свирепее, и в том я

едва не убедился на себе, не окажись судьба ко мне милостива.

Принесли ему рыцари палицу, плащ и все остальное, а с собой захватили

столько сокровищ, сколько им хотелось. И вот сели они все трое на коней и

ускакали оттуда тем же путем, каким прибыли.

И вскоре прошел об этом слух, и явились все дружно к королю и

благодарили Бога и короля за то, что их враг уничтожен.

- За все это благодарите Господа, - сказал Артур, - а не смертного

человека. Да смотрите разделите все поровну, чтобы каждому досталась его

доля.

И еще повелел он кузену своему сэру Хоуэллу построить на той скале

церковь во имя святого Михаила.

А наутро вышел король из Барфлета с великим своим войском, парадно

снаряженным, и перебрались они через реки на богатую равнину и там, в

долине, разбили свои шатры. И как раз во время трапезы прибыли туда два

посла, из коих один был марешаль Франции, и объявили они королю Артуру, что

император вторгся во французские пределы.

- И разорил он многие наши земли и прибыл в Бургундию и там разрушил

многие города и благородным твоим подданным учинил побоище. А теперь он

рыщет по Прекрасной Франции и, где ни проезжает, сеет смерть и разорение и

все предает пожарам. И теперь все бароны, герцоги и остальные и все пэры

города Парижа уехали в Нидерланды, туда, где течет Рона, и, если вы в

скорейшем времени не явитесь им на подмогу, они должны будут все покориться

сами и отдать свои города. Более им неоткуда ждать помощи, и придется им

отдаться в руки врагу.

 

 

 

И говорит тогда король сэру Борсу:

- Садись поскорей на коня вместе с сэром Лионелем и сэром Бедивером, да

не премините позвать с собой моего племянника сэра Гавейна, и возьмите с

собой каждый по доброму рыцарю и поезжайте прямехонько к сэру Луцию и

передайте ему, что я повелеваю ему немедля удалиться из моих владений. Если

же он откажется, пусть тогда готовит свое войско к бою, и мы своими руками

разрешим этот спор, а это будет куда достойнее, чем разорять беззащитный

народ.

И вот со всей поспешностью садятся они на коней, благородные рыцари, и,

подъехав к зеленому лесу, видят перед собою множество богатых шатров

разноцветного шелка, разбитых на лугу у реки, а в середине - императорский

шатер и над ним императорский орел. И поехали наши рыцари прямо лесом и

подъехали к самому императорскому шатру. Но позади они оставили в засаде

вооруженных людей во главе с сэром Лионелем и сэром Бедивером А с

посольством отправились сэр Гавейн и сэр Борс.

Подъезжают они гордо к императорскому шатру и громко говорят ему в

голос оба сразу:

- Горе тебе, император, и всем твоим приспешникам! Ибо почему без права

занимаешь ты римский императорский престол? Его должен наследовать король

Артур от своих благородных предков, которые им владели, - все, кроме Утера;

его отца. И потому король повелевает тебе покинуть пределы его владений либо

же сразиться за них и по-рыцарски их отвоевать.

- Хорошо сказано, - отвечал император. - Вы с честью выполнили то, что

было на вас возложено. Передайте же своему господину мой привет да скажите

ему, что негоже ему так оскорблять меня и моих баронов. Скажите ему, что я

поеду вниз по Сене и завоюю все прилежащие к ней земли, а потом поскачу к

Роне и покорю все до последнего уголка.

- Негоже это, - отвечал сэр Гавейн, - чтобы такой пигмей говорил такие

хвастливые речи. Да мне не надо всей Франции - только бы мне дали с тобою

сразиться.

- Как и мне, - сказал сэр Борс, - не надо всей Бретани и благородной

Бургундии.

Тут сказал сэр Гай, близкий родич Луция, такие слова:

- Послушайте-ка, что за хвастуны эти английские британцы. Они болтают и

похваляются, будто могут победить весь мир.

Разгневался сэр Гавейн на эти заносчивые речи и своим искривленным

светлым клинком отсек рыцарю Гаю голову.

И, поворотив коней, поскакали они через воды и веси и добрались наконец

туда, где стояли засадой сэр Лионель и сэр Бедивер. А римляне гнались за

ними, и всадники и пешие, по широкой равнине и въехали в густой лес.

Здесь оборотился сэр Борс и видит, скачет на них рыцарь, весь

сверкающий золотом, и теснит рыцарей короля Артура. Как увидел его сэр Борс,

навесил копье и пронзил его насквозь, так что вывалились наружу внутренности

и он упал на землю, горестно стеная.

Тут скачет могучий барон, весь в пурпуре. Он ворвался в гущу рыцарей

Артура и поверг наземь многих славных бойцов; звали же его Калибурн, первый

силач Павии. Оборотился против него сэр Борс и пронзил его широкий щит и

проткнул его широкую грудь, так что повалился тот наземь бездыханный, как

камень.

А тут сэр Фельденак, могучий прославленный боец, ринулся на сэра

Гавейна, ища мести за сэра Гая и всех своих товарищей, но сэр Гавейн его

заметил, вытащил меч свой Галантин и обрушил ему на голову удар такой силы,

что раскроил его надвое по грудь, а сам изловил своего коня и поскакал к

своим.

Тут обратился к соратникам богатый римлянин, один из сенаторов, и

сказал, чтобы они поворачивали назад.

- Ибо там стоят умные послы и храбрые хвастуны, и, если мы последуем за

ними и дальше, нам несдобровать.

И возвратились римляне к своим шатрам и поведали императору о том, что

с ними было и как был убит воевода города Рима и пали на поле боя более пяти

тысяч человек.

Но еще прежде, чем они успели выбраться из леса, вырвались наши рыцари

из засады и со всех сторон набросились на римлян, и теснили их сэр Лионель и

сэр Бедивер и справа и слева. Наши благородные рыцари, сыны веселой Англии,

пробивали им шлемы и яркие щиты и крушили их наземь, а кто жив остался, воз-

вратились к императору и поведали ему в двух словах, что рать его разбита,

десять тысяч бойцов пало от руки испытанных рыцарей, каких отважнее не

случалось им встречать в бою. А сэр Борс с сэром Гавейном преследовали

римлян до самых императорских шатров. Вдруг вырвались римляне со всех

сторон, и конные и пешие, во множестве без числа. Но сэр Борс и сэр Берел

храбро бились в передних рядах, как надлежит доблестным рыцарям. А сэр

Гавейн оказался справа и делал все, что мог, но против неги одного было их

столько, что он ничем не мог помочь своим товарищам и принужден был

повернуть коня или же должен был погибнуть. Сэр Борс и сэр Берел, могучие

бароны, бились, как два загнанных вепря. Но в конце концов, как они ни

противились, пришлось им сдаться в плен - их схватили и отвели и поставили

чуть поодаль, на виду у сэра Гавейна, а тот горько сокрушался беде этих двух

лордов.

Но тут прискакал туда со свежими силами рыцарь в ясных доспехах, и то

был сэр Идрис, сын сэра Ивейна, благородный боец. Он привел с собою пятьсот

добрых бойцов, облаченных в кольчуги, и когда он узнал, что сэр Борс и сэр

Берел захвачены в плен, то сказал так:

- Увы! Слишком велик позор и ущерб, нам нанесенный! Ибо король Артур,

проведай он, что сталось с этими двумя рыцарями, не знал бы радости, покуда

не отомстил за них.

- Ах, славный рыцарь, - отвечал сэр Гавейн, - ты, я знаю, муж

благородный, ведь таков и твой отец. И мать твою я хорошо знаю. В Английской

земле ты рожден на свет. Увы, эти римляне гнали нас сегодня, точно диких

зайцев, и захватили в плен нашего военачальника. А ведь лучше рыцарь, нежели

он, никогда не садился в седло. Вон там, погляди, они ведут наших лордов по

широкому полю. И я даю клятву, - сказал сэр Гавейн, - что не увижу господина

моего Артура, если не спасу их сейчас, когда их от нас уводят.

- Это рыцарские речи, - сказал сэр Идрис, натянул удила и поскакал

через широкое поле. И кололи там копьями и рубили мечами, и сэр Гавейн своим

мечом Галантином совершил много чудесных подвигов. Он пробился к тому, кто

вед сэра Борса, и вонзил в него меч свой по рукоять, и отвел сэра Борса к

товарищам. А юный сэр Идрис, сын сэра Ивейна, пробился к тому рыцарю,

который вел сэра Берела, и так он орудовал своим мечом, что кровь и мозг

стекали по лезвию.

Между тем один гордый сенатор пробился к сэру Гавейну и нанес ему

тяжкий удар. Видит это сэр Идрис и скачет к нему на подмогу - он убил бы

гордого сенатора, если бы тот не сдался с поспешностью в плен. Не хотелось

ему покориться, но пришлось поневоле, и тогда сэр Идрис вывел его из гущи

сражения и отвел к сэру Лионелю и к сэру Ловелю, его брату, и строго наказал

ему сторожить пленника.

И завязалось тут большое сражение, и римские силы все прибывали. Видит

это сэр Гавейн, и отправил он рыцаря, к королю. Артуру.

- Расскажите ему, как тяжко нам здесь досталось, да передайте, что мы

захватили в плен главного казначея города Рима. И Петр, благороднейший

сенатор, тоже наш пленник, как и многие другие гордые римские князья, чьих

имен мы не знаем. Просите же его, как есть он наш господин и король, пусть

поспешает с подмогой, ибо за этих пленников можем мы получить богатейший

выкуп. Да еще скажите ему, что я жестоко ранен.

Когда прибыли гонцы к королю и все ему пересказали, он возблагодарил'

Иисуса и всплеснул руками.

- За эти твои речи, если только буду я жив, награжу тебя, как ни одного

рыцаря на свете. Но если сэру Гавейну угрожает смерть, то, клянусь перед

Богом, никакому золоту не купить их жизни. Ибо пусть лучше император и все

его ло