День шестой, полдень пятницы.

 

Северус отправил МакКоллума проверить все поджоги за последнюю неделю. Может быть, найдётся что-то похожее на пожар у Грейнджеров.

 

— Особенно обратите внимание на пожары, которые не удалось потушить, и где владелец совсем скоро получил предложение о продаже, — велел он. — Мне понадобится твоя помощь, — обратился он затем к Гермионе.

 

Она склонила голову набок и прижала руку к груди, часто-часто взмахивая ресницами.

 

— О! Этих слов я ждала всю свою жизнь!

Она и не заметила, как он сорвался с места и в одно мгновение оказался рядом с ней. Его глаза горели, и кроме веселья в них пряталась что-то ещё, нечто пылкое. Как ей нравилось, что она могла так далеко завести вечно холодного и сдержанного Северуса Снейпа!

 

Он опёрся руками на спинку её стула.

 

— Гермиона, — промурчал он. — Ты сводишь меня с ума ещё сильнее, чем раньше, и тому, что происходит между нами, уже пора дать название.

 

Все маленькие волоски на её шее и руках тут же поднялись. Гермиона была уверена, что он понимал, как его голос действовал на женщин. И, вероятно, на мужчин тоже.

 

Северус прекрасно знал своё оружие и мастерски им владел. А она знала, что покрылась румянцем, как только он подошёл так близко к ней, и знала, что он не спишет это на смущение. Чтобы голос прозвучал твёрдо и спокойно, Гермиона размеренно сосчитала до трёх.

 

— Ты мне нравишься, Северус Снейп, — медленно произнесла она слегка охрипшим голосом, и дрожь пробежала по его спине, а дыхание неосознанно ускорилось. — Но если ты немедленно не сделаешь шаг назад, я прокляну тебя так, что ты до Лондона долетишь!

Северусу понадобилось некоторое время для этого «немедленно». Что-то в её словах заставило его колебаться. Он ей нравится? Ни одному живому человеку в волшебном мире он не нравился, и всё же это звучало вполне честно. Все знают, что гриффиндорцы не славятся умением лгать.

 

Протянув руку, он пропустил между пальцами пару строптивых кудряшек. Такие мягкие, подумал он. Глаза его ни на секунду не отрывались от её кошачьих глаз, что не выказывали никакого страха. Ладно, этим гриффиндорцы тоже не славятся. Скорее наоборот. Они с энтузиазмом бросятся выполнять любые неосуществимые замыслы, презрев любые опасности.

 

Был ли он для неё таким же вызовом, как когда-то давно её (весьма забавный, надо сказать) проект защиты домашних эльфов? В учительской его всегда обсуждали со смехом — после того, как первая группа домовиков пожаловалась директору. И даже он сам не скрывал усмешки, представляя, как она после всех своих неотложных дел ещё и садилась вязать эти шапочки.

 

И всё же, где-то глубоко внутри он начал восхищаться этой маленькой и вечно занятой девчушкой. Он никогда не хвалил её ум, это можно было оставить другим учителям. Да он и не знал, что здесь хвалить, — в конце концов, это качество она получила при рождении, ничего для этого не сделав.

 

Но всё, что Гермиона делала, её полная самоотверженность и страстная жажда знаний, её амбиции, стремление впитать в себя каждую частичку знания, всё познать и всё изучить — всё это находило его молчаливое одобрение, потому что в её поведении он узнавал себя самого.

 

Ничто, кроме правды, не могло принести Северусу покоя. Но всё же у него не вышло бы и частично понять, лжёт ли она, потому как недавно проснувшиеся гормоны совершенно кружили ему голову, когда она была рядом. Один только её запах уносил его мысли к совершенно неприемлемым высотам.

 

О Мерлин, он ведёт себя, как подросток. Все женщины как-нибудь пахнут, но иные раздражают его чувствительный — некоторые говорят, огромный — нос практически до боли. Достаточно только подумать о его поклоннице, достопочтимой леди Рузвельт.

 

Но Гермиона совсем мягко пахла грейпфрутом и чем-то ещё, что даже он, Мастер Зелий, не мог назвать. Но это что-то постоянно заставляло его оказываться рядом с ней, и потребность быть ещё ближе неизмеримо росла.

 

С трудом вырвавшись из своих мыслей, он и в самом деле сделал шаг назад, скорее чтобы вернуть себе рассудок, нежели последовав её словам.

 

— Мне нужна твоя помощь, — повторил он. — Я хочу, чтобы ты пошла со мной в следственный изолятор и изобразила из себя эксперта перед Фредди Осборном.

 

— Насильником? — серьёзно спросила Гермиона. О, она уже его ненавидела!

 

— Именно. Я хочу, чтоб он полностью сконцентрировался на тебе, а я бы смог без проблем незамеченным покопаться в его сознании и выяснить всё, что он может нам предложить, — он присел рядом с ней на корточки, чтобы заглянуть ей в глаза, но в этот раз оставил достаточно свободного пространства между ними. — Ты это сделаешь?

 

Она улыбнулась ему.

 

— Разве это не абсолютно незаконно?

 

Его брови поползли наверх.

 

— Я тщательно изучил все известные своды законов, и — правда! — нигде не сказано, что нельзя вторгаться в чужой разум с помощью легилименции, дабы достать информацию.

 

Гермиона засмеялась, и её смех ударил в самый центр его существа. Ещё одна часть брони пала.

 

— Вообще-то, я имела в виду скорее трюк с экспертом. И что я должна буду ему сказать?

 

— Ах, в этом я полностью полагаюсь на тебя. Но было бы неплохо, если бы ты направила его мысли на дом и семью, тогда мне будет немного проще! — спокойная, едва заметная улыбка играла на его губах.

 

Упёршись локтями в колени, она обхватила ладонями своё лицо и так наклонилась вперёд, что оказалась от него всего в нескольких сантиметрах.

 

— Так-так, посмотрите-ка, — пробормотала она. — Северус Снейп ищет лёгкий путь.

 

Они смотрели друг на друга, и тёплое дыхание одного легко касалось кожи другого.

 

Шум в коридоре оттолкнул их друг от друга. Северус вскочил и, подойдя к двери, накинул куртку.

 

— Пойдём, Гриффиндор, — мимоходом кинул он. — Нам ещё многое надо сделать.

 

SSHGSSHGSSHGSSHG

 

Место предварительного заключения оказалось мрачным зданием, расположенным недалеко от полицейского участка, но Северус всё равно предпочёл поехать туда на машине; он не хотел подвергать ни себя, ни Гермиону опасности, разгуливая по улице, ведь они не знали, что собираются делать Нуар Лестрейндж и Салли-Энн Перкс.

 

На их месте он бы для начала затаился, поскольку задержание Нотта вполне логично должно было бы активизировать авроров. Но, с другой стороны, Нуар была совершенно непредсказуема, а Салли-Энн — легко внушаема.

 

Северус назвал себя, и охранник проводил их в комнату для допросов, где велел им присесть и подождать. Комната была почти пустой и едва ли больше двенадцати квадратных метров. Простой пластиковый стол и два таких же стула — вот и вся обстановка.

 

Гермиона присела, а Северус позади неё прислонился к стене в углу и постарался как-нибудь с нею слиться. Открылась дверь, и двое охранников ввели Фредерика Осборна внутрь. Гермиона внимательно взглянула на него, с трудом сохраняя нейтральное выражение лица.

 

На его руках и ногах были наручники, и охранники с цепями позаботились о том, чтобы он и от стула не смог отойти. Он оказался высоким, внушительным молодым парнем, хотя неделя заключения в камере и лишила его нескольких килограмм. Похоже, влияние главного инспектора здесь было сильнее, чем папочки Осборна в палате лордов.

 

Он с вызовом ответил на её взгляд.

 

— Кто вы? Чего вам надо? — его взгляд похотливо заскользил по её телу.

 

— Веди себя хорошо, Осборн! — Северус заставил свой голос прозвучать лениво.

 

Фредерик вздрогнул всем телом. До этого момента он и не замечал инспектора. В его взгляде засквозила неуверенность. Он не знал почему, но этот человек внушал ему ужас.

 

Гермиона мысленно ухмыльнулась. Очевидно, Северус стёр ему память после того, как помог «наткнуться на дверной косяк».

 

— Я — эксперт следственной бригады, — пояснила она. — Я задам вам пару вопросов, чтобы суд смог решить, несёте ли вы полную ответственность за свои действия или нет. Вам ясно?

 

— Я вообще ничего не делал, — вызывающе заявил Фредди. — И вчера здесь уже был эксперт, — он с тревогой взглянул на главного инспектора. — Как вас вообще зовут?

 

Гермиона посмотрела ему в глаза. Совершенно не стоило говорить ему, что её зовут Грейнджер, ведь если он знал Нуар и остальных, то, конечно, был знаком с этой фамилией. И тут ей пришла в голову мысль, от которой она чуть не рассмеялась.

 

— Моё имя Снейп, — спокойно произнесла она. — И я полицейский эксперт. Вчера здесь был судебный.

 

Резкий вздох позади неё выдал изумление Северуса, но он не шелохнулся.

 

— Фредди, — попыталась она отвлечь на себя его внимание. — Начнём с самого начала. Расскажите мне, что вы делали, прежде чем встретили эту девушку.

 

Лицо Осборна только сильнее помрачнело.

 

— Шлюха! — в ярости прорычал он. — Маленькая шлюха!

 

Гнев и ненависть поднялись в Гермионе так сильно, что она едва не задохнулась. Северус снова оказался позади неё, и ей показалось, что он успокаивающе коснулся её руки.

 

Спокойно. Она должна вести себя так, будто слышит подобное каждый день и даже сочувствует этой мрази.

 

— Итак, Фредди, — сказала она гораздо спокойнее, чем чувствовала себя. — Вы встретили её ранним вечером. Что вы перед этим делали? Вы были дома?

 

Осборн угрюмо кивнул.

 

— Ну, так. Что ещё?

 

— Что вы там делали?

 

Взгляд Фредди снова непристойным образом прошёлся по её телу.

 

— Немного выпил. Выкурил пару косячков, — он глумливо усмехнулся. — Оттрахал экономку.

 

Гермиона едва не вскочила с места, но вовремя взяла себя в руки.

 

— Понимаю, — задумчиво произнесла она. — Хотите похвастаться, показать, каким сексуальным потенциалом располагаете!

 

— Чего? Что за чушь ты мелешь?

 

— Вы утверждаете, что у вас был секс с экономкой. Сколько человек было в доме к этот моменту?

 

— Немного. Мой старик, брат, этот дерьмовый адвокат, слишком тупой, чтобы меня отсюда вытащить, и ещё один тип, которого ты не знаешь…

 

— И несмотря на всех этих людей, вы утверждаете, что спали с экономкой. Другие наблюдали за вами? Вы взяли её с собой в свою комнату?

 

Северус, пробиравшийся через беспорядочный хаос в мозгах Фредди, должен был отдать ей должное — она заставила маленького ублюдка мысленно обойти весь дом.

 

— Господи, ты о чём? Не-е, остальные были в кабинете старика, а я трахал эту горничную в гостиной, — он наклонился немного вперёд и с вызовом взглянул на неё. — Сзади!

 

— Интересно, — холодно сказала Гермиона. Её пальцы дрожали от желания схватиться за палочку. — Вы платите ей за это или у неё закончился вид на жительство?

 

Фредди глумливо ухмыльнулся.

 

— Какая ты умная, а? А тебе бы понравилось? Я мог бы и тебя навестить, когда выйду отсюда.

 

— Это угроза, мистер Осборн? Думаю, на ваш вкус я старовата. Может, вам хоть раз приходило в голову пригласить женщину на пикник в саду, открыть бутылочку вина на кухне, возможно, даже показать ей дом, прежде чем — как это делают миллионы других мужчин — соблазнить её к обоюдному удовольствию?

 

Сад! Кухня! Кабинет! Гостиная! Комната Тома! Ванная! Спальня! Северус был по-настоящему поражён планом дома, пока Гермиона задавала вопросы и Фредерик Осборн следовал за ней. Он видел дом, знал, где находится каждая комната, какая в них мебель, сколько стоят картины, где система сигнализации…

 

Фредди некоторое время просто пялился на Гермиону. Очевидно, он и понятия не имел, о чём она говорила, и оттого чувствовал себя неуверенно.

 

— Твою мать, — проворчал он наконец. — Пока шлюхи сами бросаются мне на шею, мне не нужно напрягаться. Им другого не надо! А если их перед этим еще и ударишь разок, они только больше раззадорятся!

 

— Довольно! — резко сказал Северус, и Фредди снова вздрогнул. Взгляд его был взглядом кролика, увидевшего удава. Какое подходящее сравнение, вяло подумала Гермиона. Её всё достало, и она с ненавистью смотрела на молодого человека, у которого было всё и который потому думал, что ему всё сойдёт с рук.

 

Не в этот раз, подумала она. Пока Северус Снейп может предотвратить несправедливость или хотя бы отомстить за неё, он будет это делать!

 

Взяв за руку, Северус вывел её наружу. Гермиона была немного бледной, и он проклинал себя за то, что уговорил её на это, но, с другой стороны, она оказалась действительно отличным партнёром.

 

Партнёром? Он правда так и подумал — партнёром? Чёрт возьми, ему хотелось целовать её, пока к её бледным щекам не вернётся цвет. Ладно, собственно, хотел он гораздо большего, но поцелуи — уже неплохое начало. Он осадил себя. Сейчас не время и не место, и, если уж на то пошло, вероятно, не та женщина.

 

С другой стороны… Хватит уже! Он настойчиво призвал себя к порядку.

 

Северус снова заговорил, только когда они сели в машину.

 

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

 

Гермиона пожала плечами.

 

— Уже нормально. Но я потихоньку начинаю думать, что ты слишком мягко с ним обошёлся.

 

Уголки его губ совсем немного поднялись.

 

— У меня создаётся впечатление, что ты настаиваешь на повторении дверного косяка?

 

Её дыхание ненадолго замерло, когда она повернулась к нему и положила руку на его плечо.

 

— Северус! Ты… безусловно… самый замечательный человек, которого я знаю.

 

Это признание явно далось ей тяжело, но гриффиндорская храбрость не дала ей остановиться.

 

Бросив на неё короткий взгляд, он снова посмотрел вперёд, на дорогу. Её кошачьи глаза пристально смотрели на него, и он не знал, что с этим делать. Как и всегда, когда что-то его раздражало, он укрылся цинизмом.

 

— Что ты находишь таким замечательным? То, что я шесть лет превращал твою жизнь в ад? Или моё прошлое Упивающегося? Или… — он сжал зубы, — то, что я убил Альбуса?

 

И тут она поразила его.

 

— Да, — просто сказала она. — Никто, кроме тебя, не мог это сделать, и ты сделал. Альбус знал, почему это надо доверить тебе. Нужно было укрепить твою позицию рядом с Волдемортом, и он пожертвовал собой. Собой и тобой, если уж на то пошло. Альбус пожертвовал всем ради нашей победы — собой, Гарри, Роном, мной и, хорошо, даже человеком, которого считал сыном.

 

Северус выпустил руль и едва не столкнулся с грузовиком, прежде чем взял в руки и машину, и себя. Дикий рёв гудка сопроводил этот манёвр. Осторожно припарковавшись, он повернулся и резко встряхнул Гермиону.

 

— Перестань! — бешено прошипел он. Его глаза горели почти диким огнём.

 

— Северус! Ради Мерлина и ради правды, используй же свои способности! — огрызнулась она. — Я здесь. Сделай это наконец! Ты же лучший из ныне живущих легилиментов в мире! Выясни наконец правду!

 

Обхватив её лицо ладонями, он посмотрел ей в глаза. Она ожидала вторжения, но ничего не происходило. Северус прислонился своим лбом к её.

 

— Я не могу, — прошептал он, зная, что пропал. Он фактически признался, что боится.

 

Гермиона молчала. У неё была только одна неясная догадка, что за чувство владеет сейчас этим властным человеком. Он боится? Боится возвращаться? Несмотря на это, она почувствовала прилив тепла. Если он признавал перед ней такие слабости, значит, доверял ей. И этим подарком он наградил всего двух других людей.

 

Она провела рукой по его волосам, которые оказались удивительно густыми и мягкими.

 

— Время придёт. Ты не трус, Северус, и всегда поступаешь верно. Я могу подождать, а между тем мы позаботимся, чтобы твоя репутация Колдуна стала ещё крепче, чем была.

 

Безо всякой легилименции он мог чувствовать её симпатию и её тепло. Случалось ли хоть одной женщине заставлять его чувствовать себя одновременно уязвимым и невероятно сильным? И при этом он так и не назвал ей причину, по которой он не хотел знать правду: ведь тогда он лишится её общества, так или иначе.

 

Либо он погибнет, когда авроры попытаются засадить его в Азкабан...

 

Либо он и правда был свободен. Тогда она выполнит то, что считает своим долгом, и вернётся к нормальной жизни. И больше не подумает о Северусе Снейпе, бывшем Мастере Зелий, нынешнем главном инспекторе и ко всему прочему человеке, который вот-вот был готов во второй раз в жизни влюбиться в гриффиндорку.

 

И к тому же, во второй раз за эти несколько минут был потрясён. Влюбиться? Он закрыл глаза. Теперь он и правда был в шаге от пропасти. Дальше копать собственную могилу было уже некуда.

 

Самоуничижительный смех рвался наружу, и он отпрянул от Гермионы. Или, по крайней мере, попытался, потому что теперь она обхватила обеими ладонями его лицо и взглянула ему в глаза. А потом поцеловала, прогнав прочь все его мысли.

 

Её губы были мягкими, а поцелуй — нежнее, чем всё, что с ним когда-либо случалось. Когда её язык скользнул по его губам, он оставил любое сопротивление и утонул в её глазах, и притянул её совсем близко, чтобы прижать к себе и почувствовать стук её сердца сквозь ткань их одежды.

 

И оторвала их друг от друга не потребность в кислороде, хотя почему нельзя одновременно целоваться и дышать? Скорее, это было подавляющее ощущение, что они просто взорвутся, если не прекратят — и твёрдое знание, что они не смогут остановиться, если не сделают этого сейчас.

 

Бессчётные минуты они сидели, прислонившись друг к другу, пока их дыхание и сердцебиение не успокоились. Гермиона положила голову ему на плечо, и Северус прижался к ней щекой. Она потёрлась носом о его колючий подбородок.

 

— Когда ты последний раз брился? — наконец пробормотала она.

 

— Вчера вечером, когда одна маленькая ведьма не давала мне уснуть! — ответил он, выдав нечто среднее между рычанием и мурлыканьем.

 

— Перестань! — с улыбкой сказала она.

 

— А что? — и в его голосе, казалось, пряталась улыбка.

 

— Ты сам знаешь, что делаешь своим голосом с нами, женщинами!

 

— Нет, — выдохнул он ей в ухо и послал этим волну мурашек вдоль её позвоночника. — Скажи мне, это ведь ты — маленькая всезнайка!

 

— И не подумаю, — ответила она. — Ты здесь большой сильный шеф полиции, и скоро сам всё выяснишь.

 

— Как раз собираюсь, — пообещал он, и Гермиона поняла, что если они сейчас не перейдут к повестке дня, их арестуют прямо здесь, в центре города, за публичное обнажение. Вот это был бы заголовок, подумала она, наполовину задыхаясь, наполовину забавляясь. Шефа полиции в его машине соблазняет свидетельница!

 

С лёгким сожалением она скользнула обратно на своё сидение. Ремень глубоко впился в её тело, но боль она заметила только сейчас.

 

— Итак, и чем мы теперь займёмся?

 

Он внимательно изучил её лицо. У меня целая куча идей, чем мы могли бы заняться, подумал он, по-прежнему весьма возбуждённый, чему способствовала нижняя его часть, которая только и думала, как бы обрести независимость. И все они совсем не для семейного просмотра…

 

Северус намотал на палец один из её локонов и начал играть с ним.

 

— Я думал о том, что мы могли бы поменять сторону сегодня вечером, — тихо сказал он, наслаждаясь шелковистым ощущением её волос.

 

— Гм? — все её способности к логическому мышлению и к речи вообще в это мгновение улетучились. Гермиона не поняла ни слова из того, что он сказал, только слышала звук его голоса. Сирена с лицом человека — причём мужчины…

 

Он отпустил её волосы и выпрямился, как будто пытаясь снова сконцентрироваться. Кажется, сработало.

 

— Я говорю, что сегодня нам следует сделать именно то, чего я всегда стараюсь избегать. Мы совершим взлом.

 

Гермиона нахмурилась.

 

— Что ты имеешь в виду под взломом?

 

— Именно то, что сказал. Давай, Гриффиндор, у тебя уже есть опыт. Неужели ты по крайне мере один раз не пробиралась в кабинет твоего профессора зелий?

 

— Только один раз! — призналась она. — И это была срочная необходимость, иначе мы не смогли бы выяснить кое-что важное, — надменно добавила она.

 

— Так-так. И это было так важно, что весь мир мог узнать, как непередаваемо прелестно Гермиона Грейнджер смотрится в виде кошки?

 

Она покраснела.

 

— Ты знал? Мадам Помфри уверяла меня…

 

— … что она никому не расскажет? Она и не рассказала. Но когда она сказала мне, какие зелья ей нужны, чтобы вернуть тебя обратно к человеческому виду, мне стало любопытно, и как-то ночью я зашёл к тебе. Я смеялся так громко, что ты едва не проснулась.

 

Гермиона припомнила один сон, где чёрная тень скользнула рядом с ней и легонько погладила по голове. Сначала было ужасно страшно, но прикосновение оказалось таким мягким и нежным, что она почувствовала себя в безопасности.

 

Она пронесла с собой это ощущение сквозь все эти годы, и теперь, когда она узнала, что это был не сон, казалось, её сердце замерло на мгновение. А потом снова забилось — будто бы действительно стремясь в сторону человека, сидевшего рядом с ней.

 

Гермиона постаралась стряхнуть своё замешательство.

 

— Ну хорошо. И что мы взламываем?

 

С гораздо большим удовольствием он бы ещё раз её поцеловал.

 

— Дом Осборна, конечно, — сказал он так, будто это было очевидно.

 

Она не разочаровала его.

 

— Хочешь выяснить, нет ли там сейчас Нуар или Салли-Энн?

 

— Ну, во всяком случае, фамильное серебро меня не интересует, — ухмыльнулся он.

 

— Неплохой будет заголовок, если нас схватят, — Гермиона игриво ударила его по руке.

 

— Для этого у меня есть с собой взломщица со стажем, так что им нас не поймать! — улыбка достигла его глаз, осветив эти тёмные туннели.

 

— Значит, мне можно хвататься за палочку в крайнем случае?

 

— Я надеюсь, что мы обойдёмся без крайних случаев, но прежде, чем наши имена появятся на первой полосе, — да, можешь использовать её.

 

Она радостно ухмыльнулась.

 

— Хорошо! И когда же я наконец получу что-нибудь на обед?

 

Он закатил глаза, но завёл мотор и тронулся с места.

 

Глава 9.

 

День шестой, ночь пятницы.

 

Они уже больше трёх часов сидели в старом автомобиле, который Северус позаимствовал с рабочей парковки; его Ровер был слишком большим, слишком заметным и к тому же слишком известным в городе, чтобы где-либо оставаться в нём надолго.

 

Гермионе всегда казалось, что слежка — более захватывающее занятие, но, видимо, она слишком доверяла вечерним сериалам по телевизору. Так или иначе, здесь ничего не происходило — во всяком случае, ничего такого. Двое тёмноволосых и тёмнокожих мужчин, похожие на индейцев, пришли и снова ушли — садовники, как объяснил Северус.

 

Немного позже восьми вечера из дома торопливо вышла молодая женщина в костюме служанки, и Гермионе стало плохо при мысли, что это вполне может быть та самая горничная, что занималась сексом с Фредди Осборном. Но в остальном было по-прежнему тихо, и она заскучала.

 

У входа стояли две большие мощные машины — великолепный Роллс-ройс, на чьём номерном знаке стояли буквы «ТО 1», и серебристый немецкий спорткар со звездой.

 

Как сообщил Гермионе Северус, это были только повседневные машины Осборна и его сына Томаса, а другие, ещё более роскошные представители самых дорогих в мире марок автомобилей стояли в гараже, невидимом отсюда.

 

— Во имя Мерлина, сегодня же вечер пятницы! — проворчала Гермиона наконец. — Они так и не выйдут?

 

Северус мысленно усмехнулся. Он поспорил сам с собой, как долго она сможет молчать, и должен был признаться, что оказался приятно удивлён. Собственно, он ожидал, что она завалит его бесконечными вопросами, но она сидела тихо.

 

— И как тогда мы вообще попадём внутрь? — ворота были закрыты, а вокруг всего участка тянулась стена — почти девять футов высотой и, кроме того, усыпанная битым стеклом.

 

— Немного ловкости, — пробормотал Северус.

 

Гермиона недоверчиво взглянула на него.

 

— Ты хочешь туда вскарабкаться? Но ты же заметил, что я на полторы головы ниже тебя?

 

Он наклонился к ней.

 

— Я помогу тебе, — снова прошептал он ей в ухо — его просто очаровывало, как поднимались волоски на её шее, когда он так делал.

 

— Прекрати меня отвлекать, Северус!

 

— Тебя так просто отвлечь?

 

— Обычно нет. Но не вздумай ничего о себе вообразить! — она попыталась его оттолкнуть, но в его худом теле прятались стальные мышцы, и он не сдвинулся ни на сантиметр.

 

— Почему бы и нет, раз уж, видимо, только мне удаётся тебя так легко отвлечь, м-м?

 

Он зарылся носом в изгиб её шеи, и она тихо хихикнула.

 

— Ты отвратительный слизеринец, Северус, — в ответ он поднял брови.

 

— Я думал, в этом мы уже убедились.

 

— На территории нет охранников?

 

— Нет, умнейшая из ведьм, их там нет. Но ты же не боишься свободно бегающих доберманов, правда?

 

— Доберманы! И как ты собираешься решать эту проблему? Своим дружелюбием и обаянием?

 

— Почти. Я вообще-то Мастер Зелий, — он вытащил флакон и передал ей. Открыв его, она принюхалась и на мгновение застыла с закрытыми глазами.

 

— Идёшь по сложному пути, да? Глоток Живой Смерти, с добавлением чего-то, что заставит животных с удовольствием его проглотить. Гм, я не совсем уверена, но я чувствую кровь единорога?

 

Он был действительно впечатлён.

 

— Зелья ты учила не за компанию, Гриффиндор, — заявил Северус.

 

Открыв глаза, она серьёзно посмотрела на него.

 

— И в мыслях не было. А вот что у меня было — ещё в школьные времена — так это очень хороший учитель.

 

— Упомянутый учитель на самом деле чувствует себя весьма польщённым.

 

— Так и надо, — улыбнулась ему Гермиона.

 

— Итак, раз мы разобрались с доберманами, есть ли у тебя ещё вопросы, которые ты хотела бы мне задать? Потом я наложу на тебя Силенцио, если ты откроешь рот.

 

Внезапно она почувствовала эйфорию, и ей страшно захотелось подурачиться. Наигранно задумчиво она наморщила лоб.

 

— Скажи-ка, это не претит твоей профессорской душе, называть этих ребят «доберманами»? Я имею в виду, это же совершенно не соответствует содержанию — скорее уж «злоберманы»!

 

Уголки его губ дрогнули, он схватил её руку и легонько укусил, пока она не начала смеяться.

 

— Ай! За что?

 

— За дерзкое поведение со взрослыми. За это будет отработка, колдунья!

 

— Правда? А нельзя обойтись снятием баллов?

 

— Боюсь, отработка грозит стать ещё длиннее, из-за попыток подкупа со стороны правонарушителя.

 

— О! Тогда, пожалуй, я лучше смирюсь.

 

— Смелая девочка! — он поцеловал её руку, которую так и не выпустил, и внимательно посмотрел наружу. Большая часть огней уже погасла, только в окне эркера — кабинете Осборна-старшего — горел свет. Северус посмотрел на часы. Почти полночь.

 

— А если дом на охране?

 

Он повернул голову, чтобы взглянуть на неё.

 

— Сегодня у нас дом без охраны. Мне пришлось позвонить знакомому технику из телекоммуникаций, чтобы быть уверенным, что даже если сегодня ночью все грабители Великобритании решат устроить здесь сборище, никакая сигнализация, к моему огромному, огромному сожалению, не сработает.

 

— Ты и в самом деле колдун, ты знаешь об этом?

 

Он наклонил голову.

 

— Конечно! — его ухмылка носила налёт самодовольства. — Как насчёт романтичной прогулки под луной?

 

— Хочешь обойти дом?

 

— А я не сказал? Я хочу узнать, есть ли еще кто-то, кто не спит, кроме как в кабинете.

 

Он перегнулся через спинку кресла и достал тёмный предмет с заднего сидения. Это оказался рюкзак, и немного позже Гермионе однозначно довелось увидеть самую странную картину в её жизни: Северус Снейп с рюкзаком на спине.

 

— Что?..

 

Он приложил указательный палец к её губам.

 

— Ш-ш… он понадобится нам позже! — его рука обвилась вокруг её талии, и он подтолкнул её вперёд. Со стороны казалось, будто они бесцельно шатаются по пустым улицам, следуя вдоль стены, ограждавшей территорию Осборнов.

 

Гермиона знала, что это только маскировка, чтобы никто их не заподозрил, если в это время ещё появятся вокруг тёмные силуэты, но ей просто было очень хорошо в объятиях Северуса.

 

На втором этаже светилось ещё одно окно.

 

— Томас-младший, — прошептал Северус ей на ухо. Остальная часть дома была погружена в темноту. Либо сегодня не спали всего двое, либо остальные присутствующие находились в этих двух комнатах. Ну, либо они были из тех людей, которые даже в выходные рано ложатся спать.

 

В совершенно тёмном переулке Северус остановился и внимательно огляделся. Затем он достал какой-то тёмный предмет из рюкзака. Предмет оказался довольно толстым одеялом, которое он накинул на стену. Потом он немного отошёл и, казалось, прислушался.

 

Гермиона предположила, что он при помощи легилименции проверял окрестности на наличие других людей.

 

Видимо, удовлетворившись результатом, он оттолкнул Гермиону в сторону, и, взяв разбег в три шага, с ловкостью настоящей пантеры запрыгнул на стену. Казалось, совершенно без труда он подтянулся и уселся на стене, защищённый одеялом от осколков.

 

Она, подняв голову, наблюдала за ним. Вытащив из внутреннего кармана флакон, он разлил его на стене — и тихое шипение показало, что стекло исчезло. Затем он пару раз тихо, но высоко свистнул, и неожиданное тяжёлое дыхание возвестило о появлении доберманов.

 

Следующий флакон появился в его руках, и его содержимое полилось под ноги собакам. Всего секундой позже Северус наклонился к Гермионе и протянул руку.

 

— Давай, Гриффиндор, ночь только начинается, — она могла видеть его глаза и зубы, блестевшие в слабом свете луны.

 

Северус легко поднял её наверх, как будто она ничего не весила. Он был словно пьян, и как только она уселась рядом с ним, не прошло и секунды, как он её поцеловал. Уже тридцать лет он не испытывал этого чувства, этой смеси свободы и жажды приключений — с тех пор, как последний раз сбегал с Лили ночью из общежития.

 

Подкреплённые своими силами, молодостью и уверенностью, что со своими способностями и волшебными палочками они справятся со всем, что может встретиться им на пути, они бежали в Запретный Лес, опьянев от адреналина и любви.

 

Они видели единорогов и подружились с одним из диких кентавров, которые, как они потом узнали, всегда зорко следили за ними, даже когда они ничего не замечали. Альбус, подмигнув, рассказал ему об этом на церемонии выпуска, но к тому моменту его жизнь уже лежала в руинах, и он не уделил этому внимания.

 

Но теперь — с этой молодой женщиной рядом — ему казалось, что он получил ещё один шанс. Ему хотелось верить ей. Она так невероятно правильно ощущалась в его руках, и, казалось, не только была не против, когда он её целовал, но и принимала активное участие!

 

Его руки дрожали от адреналина и жажды действия. Гермиона с любопытством вытянула шею, пытаясь разглядеть что-нибудь по другую сторону стены.

 

— Ты уверен, что здесь были только три злобермана? — прошептала она.

 

Его губы коснулись её щеки, прежде чем оказались рядом с ухом.

 

— Совершенно уверен, маленькая невыносимая всезнайка! — его бесшумный смех поразил её в самое сердце.

 

Тихо и плавно он соскользнул со стены, затем протянул руки и помог ей спрыгнуть. Поймав её, он задержал её в своих крепких объятьях секундой дольше, чем было нужно, чтобы она устояла. Потом он потянул её за дерево и попытался сориентироваться.

 

Её тёплое дыхание на его шее заставило его пульс ускориться.

 

— Для старика ты в отличной форме, — пробормотала она почти неслышно.

 

Одной рукой он толкнул её к дереву, тогда как другая прижала её голову к шершавой коре.

 

— Я тебе покажу старика! — пробормотал он ей в губы.

 

Гермиона задрожала, но не от ужаса. Риск оказаться обнаруженными, казалось, только давал толчок её организму производить больше адреналина и в невероятных количествах выбрасывать его в кровь. Никогда до этого — а она определённо побывала не в одной опасной и захватывающей передряге вместе с Гарри и Роном — она не испытывала такого удовольствия от опасности.

 

Должно быть, это из-за Северуса, из-за возбуждения, хотелось бросить вызов его господству и поспорить с ним. И из-за неоспоримого притяжения, что существовало между ними и грозило начать искриться, если они ничего не сделают.

 

Очевидно, придя к тем же выводам, Северус взял её за руку и потянул за собой, всё время оставаясь в тени, словно сам превращаясь в тень. Лёгкость и элегантность его движений очаровывали, и Гермиона позволила вести себя, полностью доверившись его способностям и знанию окрестностей, полученному от Фреда.

 

Возле узкой двери они остановились, и Северус подёргал ручку. Как он и ожидал, она поддалась, но затем звякнула цепочка. Злорадно ухмыльнувшись, он вытащил из рюкзака длинный тонкий крючок и подхватил им цепочку, отделяя от крепления.

 

— Мастер не только в зельях, как видно, — услышал он шёпот Гермионы.

 

Они вошли в просторную кухню, освещённую лишь светом электронных часов над холодильником.

 

— Держись позади меня, — шепнул ей Северус и с удивлением почувствовал, как её рука скользнула в его ладонь. Тоже неплохо, подумал он и снова взял на себя роль ведущего.

 

В доме было тихо, и хотя Северус напряг все свои чувства, он не мог с уверенностью сказать, сколько человек находилось здесь — ведь легилименция могла найти только бодрствующие сознания. Точно было как минимум трое, которые ещё не спали: двое в кабинете, один в комнате Томаса-младшего — вероятно, сам Томас.

 

Наверное, в кабинете получится узнать больше, решил Северус. Ему не слишком хотелось выяснять, чем занимается Томас один в своей комнате.

 

Они бесшумно крались по тёмным коридорам, чтобы попасть в южное крыло дома. Небольшая прихожая отделяла остальную часть дома от комнаты в эркере, которую Осборн использовал как кабинет.

 

Северус толкнул Гермиону за большой письменный стол в стиле Тюдоров и вытащил из кармана два телесного цвета предмета. Гермиона судорожно вдохнула, едва сдержав смех.

 

— Удлинители ушей? — прошептала она.

 

— Конфискованы у мисс Уизли, — улыбнулся он. — Оказались очень полезны…

 

Он притянул Гермиону ближе к себе — разумеется, только чтобы они оба могли слышать, о чём говорят в кабинете, а не для того, чтобы ощутить своим телом её тепло. Её запах, смесь его шампуня и аромата её собственного тела, проник в его нос и собирался увести его мысли в совершенно ином направлении, но тут удлинители ушей достигли своей цели и начали работать.

 

— … это не решение — идти против него, Том! — произнёс голос, показавшийся ей смутно знакомым, пока Северус не выдохнул ей в ухо: «Паттерсон!».

 

Ах да, тот гнусный адвокат.