День второй, вечер понедельника

 

Северус знал окрестности Континенталя как свои пять пальцев, и давно уже всё подготовил. Недаром он получил звание Мастера Зелий, и зелья — в отличие от проклятий — никак нельзя было магически отследить. Перепроверив все меры предосторожности и убедившись, что вокруг на целую милю нет ни одного аврора, Северус вошёл в отель через чёрный ход.

 

Он постучал в комнату 413 — там никто не пошевелился. Что было вполне ожидаемо, ведь ключ Гермионы всё ещё висел у портье. Будучи бывшим шпионом и слегка параноиком, он всё же предпочитал бить наверняка.

 

С помощью кредитной карты Северус легко открыл дверь и вошёл внутрь, ухмыляясь самому себе. Держу пари, Джордж Уизли просто ел бы у меня с рук, покажи я ему этот магглский фокус.

 

Ожидая возвращения малышки Гриффиндор, он с пользой провёл время, обстоятельно изучив номер. Ничего ценного не нашлось, но это было вполне логично — в конце концов, из горящего дома она могла вынести только те вещи, что были на ней. Да и те не все ей принадлежали. От этой мысли усмешка пробежала по его губам — видимо, Грейнджер всё ещё ходит в его куртке, раз её здесь нет.

 

Услышав из коридора голоса, один из которых явно принадлежал Гермионе Грейнджер, Северус нахмурился. Чёрт возьми, почему он не подумал, что она может прийти не одна?

 

Но потом он распознал подобострастный визгливый голосок Билли Графтона.

 

— И если вам что-то ещё понадобится, мисс Грейнджер, просто обращайтесь ко мне! И передайте главному инспектору мои наилучшие пожелания, мисс Грейнджер…

 

Она пробормотала что-то неясное в ответ. Билли спешно ретировался, а в двери провернулся ключ.

 

Не включая свет, Гермиона бросила вещи прямо за дверью и прислонилась к стене.

 

— Идиот! — пробормотала она себе под нос, злясь на раболепствующего коридорного. — И передайте главному инспектору мои наилучшие пожелания, — передразнила она.

 

Краем глаза она заметила какое-то неясное движение, и, не раздумывая, схватила руку, тянувшуюся к ней, рванула на себя и навалилась всем корпусом. Нападающий начал падать, однако у него получилось потянуть её за собой и в полёте повернуться так, что она упала на пол, а он — на неё.

 

От двойного удара из Гермионы вышибло весь воздух, и она начала судорожно колотить пришельца. Но скоро её руки оказались пойманы, а длинное сильное тело, растянувшееся на ней, не давало сделать ни единого движения.

 

— Грейнджер, я впечатлён. Вы занимались дзюдо? И в состоянии защищаться, даже не ожидая нападения? Моё почтение!

 

— И вам тоже добрый вечер, инспектор! — простонала Гермиона. — Не могли бы вы меня отпустить… что вы здесь делаете?

 

Он решительно начал её обыскивать.

 

— Ваша палочка, Гриффиндор! Где она?

 

Пытаясь ему помешать, Гермиона вновь начала отбиваться. Но даже будучи весьма худым, он всё равно был изрядно тяжелее и сильнее неё.

 

— Прекратите, чёрт возьми, или вам хочется и дальше кататься со мной по ковру?!

 

Гермиона сдалась. В свете уличных фонарей она могла видеть его лицо, зависшее прямо над её. Его глаза блестели, но не насмешливо и не презрительно, как она привыкла. То, что в них отражалось, было скорее… чёрт возьми, весельем?

 

— Я рада, что вам весело, инспектор! — она снова толкнула его. — Правый задний карман, и я могу сама вытащить палочку!

 

Конечно, он её не послушался. Зажав её запястья правой рукой, он потянул их наверх, и она невольно оказалась прижатой к его груди, а он потянулся к карману, где действительно оказалась палочка.

 

— Спасибо, Гриффиндор, — пробормотал Снейп ей в ухо, отпустил её руки и молниеносно поднялся.

 

Гермиона внимательно смотрела на него снизу вверх, а он смотрел на неё. Щёки её раскраснелись, а грудь стремительно вздымалась и опускалась. Ему казалось, будто он видит её впервые в жизни. Кто же, чёрт побери, она такая? Это не могла быть та маленькая раздражающая девочка с первой парты, что вечно размахивала рукой перед его лицом!

 

Это определённо была женщина, со всеми атрибутами и многообещающими округлостями, присущими женщинам. Это было… хм… приятно, решил он. Да, было приятно ощущать своим телом её тепло. Боже мой, возьми себя в руки, извращённый ублюдок, потрясеннно подумал он. Она была твоей ученицей. Она тебе в дочери годится!

 

Северус протянул руку и рывком помог ей подняться.

 

— Я бы хотел извиниться за своё поведение, мисс Грейнджер, — сухо сказал он. — Это не в моих привычках — нападать на свидетелей, но обычно у этих свидетелей нет волшебных палочек.

 

Гермиона чувствовала себя в лучшем случае потрясённой, а если честно — то шокированной. И не столько его поступком, сколько самой собой. Своими ощущениями, когда она поняла, что это не нападение в общепринятом смысле и что это не преступник, готовый взаправду сделать с ней что-то нехорошее.

 

А ещё сильнее — своей реакцией на его слова: «…вам хочется и дальше кататься со мной по ковру?!». В тот момент её фантазия встрепенулась и выдала ей совершенно другую картину с ней и Снейпом на ковре…

 

Чёрт побери, это же Снейп! Она знала его с детства! Он же на двадцать — нет, девятнадцать, поправила она себя — на девятнадцать лет старше неё, и он был её преподавателем! О Мерлин, я извращенка, подумала она. Резко развернувшись, на негнущихся ногах она дошла до двери, включила свет и собрала раскиданные пакеты.

 

— Вот, — она со злостью хлопнула ими по его груди, не зная толком, злится ли на него или на себя. — Забирайте свои неимоверно нужные документы и исчезните!

 

— Ах, душа моя, — голос Снейпа был как никогда глубоким и шёлковым. — Неужели вы хотите лишить себя моего присутствия? Что за потеря!

 

— Идите, инспектор Спейн, или как вы там хотите себя называть, поиздеваться над собой я могу и в одиночестве!

 

Он поднял руку, чтобы прервать её.

 

— Ещё одну минутку, Гриффиндор! — он ощупывал её палочку, пока, наконец, не нашёл, что искал. Гермиона никак не могла понять, что же он делает, но, судя по всему, он снял что-то с нижнего конца её палочки, залез в карман и вытащил нечто, отдалённо напоминающее мобильный телефон.

 

И тут Гермиону осенило.

 

— Чёртов слизеринец! Вы подсунули мне жучок!

 

— Тс-с… — Снейп включил устройство.

 

Она услышала свой собственный голос:

 

— …завтра, Кингсли. Вы не против, если я посмотрю данные по Упивающимся? Я знаю, вы их уже проработали, но вдруг я всё равно что-то смогу найти?

 

Тихий голос Шеклбота прозвучал слишком неразборчиво, чтобы что-то понять.

 

— Конечно, — снова Гермиона. — Да, после этого я ещё заеду к Молли и Артуру. И я получила сову от Гарри, он уже позаботился о хранителе тайны.

 

Ответ Шеклбота, опять непонятный.

 

— Хм, да, я тоже рада, — сказала Гермиона. — Ну что, можно?

 

— …

 

— Спасибо, Кингсли. Конечно, я сразу к вам обращусь, если у меня возникнут проблемы или мне что-то попадётся!

 

На этот раз ответ Кингсли Шеклбота можно разобрать:

 

— …теперь будь осторожна, Гермиона, помни поговорку Грозного Глаза — постоянная бдительность!

 

Дальше можно было расслышать только шорохи, шаги и короткие приветствия. Северус выключил устройство и недоверчиво посмотрел на Гермиону.

 

— Постоянная бдительность, а? Это пароль, мисс Грейнджер? Вы догадались, что я буду подслушивать?

 

Внезапно Гермиона почувствовала себя бесконечно уставшей. Усевшись в самое дальнее от него кресло, она свернулась клубком, как кошка.

 

— Вы просто параноидальный засранец, Снейп. Катитесь уже отсюда. Я сегодня натерпелась от вас больше, чем могу вынести.

 

— Мисс Грейнджер, следите за своим языком! — он скользнул к ней так быстро, будто законы тяготения для него не существовали. Ещё одна из его привычек, которой она была очарована ещё в Хогвартсе. Она нахмурилась — ещё? Неужели в нём было ещё хоть что-нибудь чарующее? Ну конечно же нет. Он был подлым, несправедливым и вечно всех запугивал. Вот как сегодня.

 

Снейп присел на корточки возле её кресла, чтобы заглянуть ей в глаза. Совершенно автоматически Гермиона поставила ментальный блок. На всякий случай.

 

— Вы всё ещё здесь, инспектор? — пробормотала она. — Я устала и вымоталась, и Косолапсус тоже пропал.

 

Эта реплика была не очень осмысленной, но намёк он понял.

 

— Ну ладно. Сейчас я вас оставлю, но завтра мы должны поговорить. И если вы пообещаете быть смелой маленькой гриффиндоркой, я расскажу вам, что сегодня узнал.

 

Последняя фраза заставила Гермиону вынырнуть из сомнамбулического состояния.

 

— Вы что-то выяснили?

 

Он повернулся к двери, и ей впервые довелось лицезреть шрам на его шее. Тот самый шрам. Укус Нагини.

 

— Завтра, Гриффиндор. Я заеду за вами в восемь, перед завтраком. Ложитесь спать, вполне возможно, мне понадобится ваш хвалёный интеллект. Спокойной ночи, мисс Грейнджер.

 

Дверь тихо закрылась за ним. Ещё немного поразмыслив, Гермиона всё же собралась и отправилась в ванную.

 

Придя домой, Северус вспомнил, что его куртка всё ещё у Грейнджер. Странная улыбка пробежала по его лицу, исчезнув так же быстро, как и появилась. Когда-нибудь ему придётся её арестовать. Сначала она украла у него шкурку бумсланга, теперь куртку.

 

Грейнджер ещё в детстве проявила нездоровое стремление постоянно его злить. Он почти боялся, что женщина, в которую она превратилась, может оказаться для него ещё более серьёзной проблемой. Теперь-то да. В задумчивости он уставился на речку, которая круто изгибалась невдалеке от его дома.

 

Ни разу ещё он не сворачивал, когда судьба бросала ему вызов. А Гермиона Грейнджер определённо была вызовом.

 

Глава 3.

 

День третий, утро вторника

 

Он уже занёс руку, но она распахнула дверь раньше, чем он успел постучать.

 

— Я так и знала, что вы будете здесь ровно в восемь, — заявила она вместо приветствия. Затем глаза её округлились. — Вы принесли Косолапсуса?! Где вы его нашли?

 

Северус сунул ей в руки рыжий мурлычущий комок меха и сердито взглянул на неё, подняв бровь.

 

— Мисс Грейнджер, если вы вдруг забыли, я всё же главный инспектор этого города. Если я попрошу своих людей найти старое, назойливое, всюду сующее свой нос пристанище для блох, они это сделают.

 

Счастливо рассмеявшись, Гермиона уткнулась носом в мех своего кота.

 

— Тогда я и знать не хочу, как много кошек оказалось сегодня утром в вашем кабинете, инспектор.

 

— Нет, — его слегка перекосило, — этого вы не хотите знать, Гриффиндор.

 

Она отпустила Косолапсуса и широко улыбнулась ему.

 

— Спасибо. Я знаю, для вас это ничего не значит, но для меня очень важно, чтобы мой кот был со мной. Впрочем, у вас с ним много общего. Он упрямый, своенравный и ни с кем не считается. Но он спас мне жизнь.

 

Северус вновь бессознательно запустил руку в волосы.

 

— Это самое милое завуалированное оскорбление, которое мне когда-либо доводилось слышать. Теперь вы должны сказать, что я и с точки зрения уродства вполне могу с ним посоревноваться.

 

Она снова рассмеялась и покачала головой.

 

— Нет, сэр, здесь он определённо обходит вас на порядок.

 

— Грейнджер, Грейнджер… тогда это был самый милый завуалированный комплимент, который я когда-либо получал.

 

— Да-да, я всё отлично продумала. Я всё ещё рассчитываю на обещанный завтрак.

 

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.

 

— Неужели мы действительно обменялись более чем одной фразой, не опустившись до оскорблений и не вцепившись друг другу в глотку? — пробормотал наконец Северус.

 

И вот теперь Гермиона вспомнила. Этот голос… ещё в школьные годы она была им очарована. Этот человек владел им столь же виртуозно, как великолепный музыкант своим инструментом! Он редко повышал голос, но когда такое случалось, это было настоящим актом насилия. Он мог шипеть так, что все покорялись, и умел насмешливо шептать — так, чтобы хотелось только сжаться и заткнуть уши. А скажи он что-то едким тоном — и каждый поверит, что он бесполезен, глуп и безнадёжно недоразвит.

 

И он умел так играть своим глубоким баритоном, что можно было бы пройти через ад, только чтобы услышать, как он читает вслух телефонную книгу. Его голос мог быть холодным, как сталь, и прошивать насквозь; а мог своим щедрым теплом расплавить вершины ледников на Северном полюсе.

 

Как раз сейчас он говорил так мягко, что по её спине побежали мурашки.

 

Вот ублюдок! Гермиона была уверена, что он в полной мере осознает, какое действие его голос оказывает на окружающих. Северус Снейп действительно не нуждался в «глупом размахивании волшебной палочкой», чтобы околдовывать людей. Она попыталась избавиться от этих чар.

 

— Я уверена, очень скоро вы сможете получить желаемое, после какого-нибудь из ближайших комментариев в вашем стиле. Если хотите, я могу заранее дать вам в нос.

 

— Спасибо, но я откажусь. Я уже не молод, и подобный шаг против костей моего носа может привести к весьма болезненным последствиям…

 

— Да, вы просто сумасшедший старик, я уже заметила, — Гермиона сняла куртку со спинки стула и с вызовом взглянула на него. — Ну что там с моим завтраком?

 

— Я смотрю, у вас наконец-то получилось разжиться новыми вещами. Где же моя куртка? — он протянул руку.

 

Она посмотрела на куртку в своих руках.

 

— Хм. Вчера у меня ещё была волшебная палочка, знаете? И ваша куртка действительно тёплая и удобная.

 

— Вы её преобразовали? — он скрестил руки на груди и взглянул на неё сверху вниз мимо своего примечательного носа, навевающего сходство с римским патрицием. — Вам известно, что вероятность вернуть куртку в её исходное состояние стремится к нулю? Кожа — весьма неохотно преобразующийся материал!

 

Она захлопала в ладоши.

 

— Браво, сэр! Десять баллов Слизерину за констатацию очевидного!

 

Северус схватил её за воротник рубашки и притянул к себе так, что их носы почти соприкоснулись.

 

— Вы об этом пожалеете, Гриффиндор! — свирепо прорычал он.

 

— Ой, большой, сердитый Упивающийся Смертью! Я должна сейчас испугаться, инспектор?

 

Его левая бровь медленно поползла кверху. С удивлением он отметил, что она и на самом деле его не боится.

 

— И куда только подевалась та маленькая робкая девочка, которую я когда-то знал? — пробормотал он.

 

— Выросла и образумилась, я бы сказала. А вот некий бывший профессор уже потихоньку опускается в старческий маразм… и, при всём уважении, сэр, вы никогда меня не знали!

 

Теперь его ухмылка превратилась в дьявольскую.

 

— Во всяком случае, не в библейском смысле, дорогуша, — прогнусавил он с явным техасским акцентом.

 

Он покраснела и вырвалась.

 

— Пожалуйста, что и требовалось доказать, — прохладно ответила она. — Не прошло и пары минут, как он снова ведёт себя, как засранец.

 

— Ну-ну, не так грубо! — насмешливо напомнил он. — Или вы уже не хотите завтракать?

 

— Я даже не знаю. Кажется, от такой компании у меня может испортиться аппетит.

 

— Ах! И вам даже не любопытно, что я выяснил о пожаре у ваших Уизли? — он взял её за руку и повёл к двери. — Пойдёмте, Грейнджер, я знаю, что вы просто лопнете, если поскорее всё не разузнаете.

 

Некоторое время они молча ехали по городу. Наконец он остановился в каком-то тихом переулке и повернулся к ней. Вытащив из бардачка чёрный платок, Северус бросил его ей на колени.

 

— Завяжите себе глаза, — велел он.

 

— Зачем?

 

Он оскалился.

 

— Затем, что у меня странные сексуальные фантазии, и я ужасно завожусь, когда в моей машине сидит женщина с завязанными глазами. О Мерлин, Грейнджер, воспользуйтесь своими мозгами! Мы сейчас поедем ко мне домой, и я совсем не хотел бы, чтобы вы потом смогли найти туда дорогу. Так что давайте уже!

 

Гермиона пожала плечами.

 

— Это странно, вы понимаете? Я же уже вам говорила, и могу повторить: вы свободный человек. Никто вас не разыскивает — во всяком случае, никто из тех, кто хотел бы причинить вам вред. Но пожалуйста, если вам так спокойнее… — она взяла платок и завязала себе глаза.

 

Почти сразу она почувствовала его пальцы на своей голове, очевидно, проверявшие, хорошо ли завязан платок. Он так низко к ней наклонился, что она могла чувствовать тепло его тела. В этот момент её пронзила мысль, насколько же она была доверчива по отношению к нему.

 

Что она вообще о нём знала? Кто ей сказал, что за последние десять лет Снейп на самом деле не свихнулся, совершенно один, волшебник среди магглов? Она доверилась ему, и ведь никто не знал, где её искать. Н-да, вряд ли «самая блестящая ведьма её поколения» могла так далеко зайти.

 

— Что вы делаете? — нерешительно спросила Гермиона. Она чувствовала его дыхание на своём лице — очевидно, он так и не сдвинулся с места.

 

— Я обдумываю, почему вы так безоглядно мне доверяете, — озвучил он её мысли. — Вы просто настолько глупы, или это типичное гриффиндорское геройство?

 

— Глупость — это свойство, которое мне редко приписывают, — ответила она после недолгого молчания. — Собственно, если я не ошибаюсь, так делал единственный человек за всю мою жизнь. И он сейчас сидит рядом со мной.

 

Она услышала, как скрипнуло его кожаное сидение, когда он завёл мотор.

 

— В своей жизни я часто врал, Гриффиндор, и очень редко об этом жалел. Ваш случай был исключением.

 

Весь остаток пути они молчали, а Гермиона спрашивала сама себя, было ли это хоть и очень снейповским, но извинением.

 

SSHGSSHGSSHGSSHG

 

Как только они оказались в его квартире, первым делом он снял платок с её головы. Они довольно долго ехали вверх на лифте, и теперь до его двери осталось всего пара ступенек. Всё это время он вёл её, держа руку у неё на талии, и Гермиона чувствовала себя одновременно напряжённо и спокойно.

 

У неё не было никакой возможности проанализировать эти противоречивые ощущения.

 

Квартира оказалась просторной и светлой. Гермиона подошла к балконной двери и успела кинуть взгляд на реку, прежде чем Снейп оказался рядом с ней и задёрнул шторы.

 

— Садитесь, Гриффиндор, — резко сказал он.

 

— О, спасибо, с большим удовольствием что-нибудь выпью, инспектор, — Гермиона как раз находилась в нужном расположении духа, чтобы позлить его.

 

Северус подошёл и безо всякой силы, но весьма настойчиво усадил её в удивительно удобное кожаное кресло. Опёршись руками по обе стороны от неё, он не мигая уставился ей в глаза.

 

— Сарказм — ужасная штука, мисс Грейнджер, — шелковисто прошептал он.

 

— Ваша тактика запугивания работает только на людях младше пятнадцати, — парировала Гермиона, хотя её пульс ощутимо ускорился.

 

Его брови медленно, очень медленно поползли наверх.

 

— Действительно?

 

Лицо его настолько приблизилось к её, что она могла видеть только глубокую черноту его глаз.

 

Гермиона попыталась расслабиться. Это же всего лишь Снейп, чёрт его снова побери. Её бывший Мастер Зелий, который опять играет в свою любимую игру.

 

— БУ! — внезапно громко сказал Снейп, и она вздрогнула. А он тем временем отвернулся — не без насмешливой ухмылки на тонких губах.

 

— Сидите и не вынюхивайте тут ничего, — велел он и удалился в соседнюю комнату, видимо, на кухню.

 

— Я думала, это по вашей части, — пробормотала Гермиона сама себе. — Вынюхивать, шпионить за людьми, а потом спасать их!

 

— Я всё слышу, Гриффиндор!

 

— Ну и? Это было бы подтверждением вашей абсолютной несостоятельности, если бы вы не слышали, инспектор! Хотя ладно, в вашем возрасте уже надо считаться с подступающей глухотой…

 

Бесшумно встав, она подкралась к окну. Гермиона рискнула кинуть короткий взгляд наружу и уже снова сидела на месте с самым невинным видом, когда он поставил поднос на стол. Очевидно, слишком невинным.

 

— Что ещё вы выкинули? — подозрительно спросил он.

 

Ну наконец-то! Она могла его самого процитировать!

 

— Я? Вы приписываете мне столь постыдные наклонности? — её внимательный взгляд бродил по его жилищу, но, стоило признать, ничего особого не нашёл.

 

— Угощайтесь! — он указал на поднос, быстрыми движениями расставил тарелки, чашки и приборы и снова исчез на кухне, откуда чуть позже принёс большой чайник.

 

Чай, который он ей налил, был настолько чёрным, что она только по запаху поняла, что это не кофе. Гермиона попробовала глоточек, окинула Снейпа рассеянным взглядом, насыпала себе в чашку гору сахара и разбавила всё молоком. Затем, наконец, приступила к завтраку.

 

Маленькие зерновые булочки, тёмный хлеб с отрубями, сыр, творог, яичница, — не слишком английский набор…

 

Она подняла глаза и заметила, что он напряжённо всматривается в неё поверх своей чашки.

 

— Может такое быть, что вы случайно угадали мои предпочтения?

 

Конечно же, он тут же отреагировал.

 

— Что бы я только ни отдал, чтобы узнать о ваших пристрастиях, — томно произнёс он.

 

Гермиона покраснела.

 

— Вы поняли, что именно я имела в виду! Завтрак… — она обвела рукой стол.

 

— А, это! Ну, я всё-таки шесть лет следил за вами…

 

— Правда? Следили за мной?

 

— Я следил за всеми, кто имел склонность меня злить.

 

Она решила, что углубляться далее в эту тему не стоит. Вступая в спор с Северусом Снейпом, надо постоянно быть готовым оказаться словесно уничтоженным, а ей совсем не хотелось распыляться на такую бессмысленную тему.

 

— Что вы выяснили про Нору?

 

— Я жду, когда мы закончим. Мне надо вам кое-что показать. Но всё же: я встретил Билла Уизли.

 

— Билл! — лицо Гермионы удивлённо просветлело, и Северус спросил себя, не испытывала ли она к старшему сыну Уизли что-то большее, чем исключительно дружескую симпатию.

 

В глубине души он пожал плечами. Какое ему дело до личной жизни малышки Гриффиндор? Естественно, никакого. Но, тем не менее, его изрядно рассердило её очевидное расположение к рыжеволосому ликвидатору проклятий.

 

— Я его уже целую вечность не видела! Чем он занимается? Как он выглядит?

 

— Мисс Грейнджер, у меня не было ни времени, ни желания вести светскую беседу с Биллом Уизли. И я был совершенно не расположен давать ему возможность понять, кто я…

 

— О, конечно! — она помрачнела. — Понимаю, вы же большой, злобный Упивающийся Смертью, на которого все охотятся. Исключительно забавы ради, могли бы спросить о себе Билла — и он бы вам рассказал точно то же самое, что вы не только реабилитированы, но и были награждены Орденом Мерлина и Орденом за особые заслуги в Хогвартсе. К сожалению, заочно, поскольку вас невозможно было найти.

 

— О, ну тогда… скорее, Грейнджер, срочно собираем вещи и возвращаемся в «наш» мир! Мне страшно хочется как-нибудь заполучить этот орден!

 

— Разве не вы только что сказали, что сарказм — ужасная штука?

 

— Тогда придержите свои заявления в духе «о-трагический-герой-войны-Снейп».

 

— Ну хорошо, — она яростно надкусила булочку. — У вас уже есть рождественская ёлка?

 

— Ёлка? — он уставился на неё во все глаза. — У вас что-то в мозгах перемкнуло, мисс Я-знаю-всё?

 

— Это вы хотели сменить тему, не я. Вы исправляли зубы? К какому парикмахеру вы ходите? Почему вы так любите носить чёрное?

 

Он поднял руку, пытаясь её остановить.

 

— Довольно, Гриффиндор! Чаша моего терпения уже переполнена!

 

Гермиона скучающе махнула рукой.

 

— Да, да, и все знают, что она не слишком-то глубока… почему же вы не отвечаете на мои вопросы? Ну кроме того, который про ёлку, естественно.

 

Не спуская с неё глаз, он окончил завтрак, вытер салфеткой рот и отодвинул тарелку. Затем скривился:

 

— Мои зубы? Они стоили кучу времени вашим родителям и ещё большую кучу денег мне.

 

— Как хорошо вы знаете моих родителей? Вы знали, что они — мои родители?

 

Северус пожал плечами.

 

— Сначала нет. Но Джейн часто упоминала и так, и сяк о своей дочери, и я заметил, что эта дочь, кажется, здесь почти не бывает. И хотя Хэнк обычно склонен всё очень подробно и точно описывать, на все вопросы о дочери он отвечал очень неопределённо.

Она учится за границей. Что-то связанное с естественными науками. И она всегда лучшая в классе. Дети так быстро растут. Да, и его Мия всё ещё одна, с тех пор как рассталась со своим предыдущим возлюбленным. К счастью, они всё ещё хорошие друзья. Прямо как в школьные времена. Она, Рон и Гарри.

Ну и мне стало совершенно ясно, кто же эта блудная дочь. В первый момент я хотел прекратить всякое общение с обоими, но с другой стороны, ваши родители — председатели стоматологического объединения, а я как главный инспектор города в основном провожу время в муниципалитете, и нам всё равно пришлось бы так или иначе видеться раз в месяц. Да и риск повстречаться с вами был настолько незначительным… — он прервался.

 

Гермиона улыбалась.

 

— Скажите, это совсем не больно. Вам же понравились мои родители, правда?

 

Уголок его рта дёрнулся.

 

— Разве я похож на человека, которому кто-то может нравиться?

 

Она восторженно закивала.

 

— Да, инспектор, очень!

 

— Что-то мне не нравится тон, которым вы произносите «инспектор», — проворчал он, но они оба знали, что это всего лишь отвлекающий манёвр.

 

SSHGSSHGSSHGSSHG

 

Немного позже Северус убрал со стола, и даже разрешил Гермионе ему помочь. Видимо, кухню он посчитал безопасной, поскольку там не было окон.

 

Затем он водрузил на стол колбу.

 

— Будьте внимательны, Гриффиндор! — тихо произнёс он. — Всё продержится недолго. Хоть я и законсервировал их Зельем Памяти, с каждым следующим разом контуры всё слабее, и однажды у меня просто не получится их вызвать.

 

— Ладно, — как же она раздражала, стоя рядом с ним и заворожённо наблюдая за его действиями! Опять эта безмерная жажда знаний. Почти усмехнувшись, Северус взял ключ, откупорил колбу и поставил её на ключ. Поднимающийся клубами дым быстро сгустился, превратившись в тёмное отражение Упивающихся.

 

— Ого, — пробормотала Гермиона и наклонилась, чтобы получше рассмотреть. К сожалению, это движение открыло Северусу отличный вид на вырез её рубашки, а тот оказался достаточно интересным, чтобы полностью поглотить внимание мужчины. Не всегда хорошо быть таким высоким.

 

Он заставил себя прекратить разглядывать тёмно-синий шёлковый бюстгальтер.

 

— И? Что скажете, Гриффиндор?

 

— Готова поклясться, вон тот человек, у которого видны каштановые кудри, — это Нотт!

 

Северус позаботился о том, чтобы дымчатые фигуры вращались и их можно было разглядеть со всех сторон.

 

— Неплохо, Грейнджер. Вы правы, это Теодор Нотт-младший, не путайте с Теодором Ноттом-старшим, который был убит в битве при Хогвартсе.

 

— Оставшиеся двое мне незнакомы, — протянула Гермиона и внезапно схватила его за руку. — Секундочку, вот это женщина, правильно?

 

— Они обе — женщины, — отозвался Северус.

 

— Мне кажется, та, что пониже, была в моём выпуске. Салли-Энн Перкс, Слизерин.

 

— Всё ещё маленькая всезнайка, да? — поддразнил он, скорее в шутку, нежели желая обидеть. Её ладонь всё ещё лежала на его руке, и Северус задался вопросом, дотрагивался ли до него по своей воле кто-нибудь в магическом мире? Никто, подумал он. Никто, кроме Лили.

 

И совершенно ошеломительным открытием оказалось то, что, оказывается, уже довольно долгое время он и не вспоминал о Лили. Если быть точным, уже три дня. С того момента, как маленькая раздражающая гриффиндорка опять села ему на шею. Он продал бы душу, чтобы поверить ей… чтобы всё, что она рассказала, оказалось правдой.

 

Ему невыразимо хотелось назад. А с тех пор, как он снова встретил Гермиону Грейнджер, — больше, чем когда-либо. Что, если это правда? Ему надо было только порыться в её мыслях, он всё же очень сильный легилимент, и никакие её блоки ему не помешают. Но впервые в жизни он действительно испугался.

 

Причём обоих возможных исходов. Если она солгала, это будет самым огромным разочарованием в его жизни. Увидеть маленький проблеск надежды, который потом так безжалостно уничтожат, — он не знал, сможет ли вынести подобное.

 

А если она говорила правду, если всё так — он не имел понятия, как ему следует возвращаться. Что он будет делать? Просто прогуливаться вдоль Косой Аллеи? Заявится в министерство с триумфом или придёт с повинной? Доведётся ли ему когда-нибудь снова увидеть Хогвартс?

 

Он так долго пытался спрятать под замок все свои воспоминания — и плохие, и хорошие. И одно время ему это удавалось, но теперь, с Гермионой Грейнджер под боком, казалось, будто один её голос, движения, блеск в её глазах манили обратно в волшебный мир.

 

И у него не было сил сопротивляться.

 

Она должна исчезнуть из его жизни…

 

Нет, не должна! Девчонка была единственной ниточкой к тому, чем он действительно являлся. Он был волшебником. Могущественным волшебником! Или был бы, если бы пользовался магией — чего всё же не делал, чтобы не оказаться обнаруженным. Каждый волшебник, каждая ведьма в непосредственной близости от него почувствовали бы энергию заклинания и узнали бы, где он находится.

 

Это и было причиной, по которой он почти никогда не использовал свою волшебную палочку.

 

Чёрт возьми, он никогда ещё так искренне не желал, чтобы кто-нибудь сказал ему правду. И чтобы этим кем-то оказалась маленькая невыносимая всезнайка…

 

Маленькая, невыносимая, но уже изрядно подросшая всезнайка дотронулась до его плеча.

 

— Профессор? Эм, инспектор? Всё в порядке? Ку-ку, Земля вызывает Северуса Снейпа! Тут внизу, маленькая чёрная точка — это я!

 

Он вынырнул из своих тяжёлых раздумий, так и не придя ни к какому заключению.

 

— Мне кажется, я представляю, кем может быть Упивающийся номер три, — сказал он от этого резче, чем собирался. Гермиона испуганно отдёрнула руку от его плеча.

 

Потерю этого физического контакта Северус ощутил неожиданно сильно. Он одинок, вот и всё. Настолько одинок, что примет даже прикосновение малявки Гриффиндор. Нет, пора заканчивать с этим.

 

Документы, добытые Гермионой, перекочевали из этажерки на стол.

 

— Прочитайте, — предложил он, разложив их перед ней.

 

— Это бумаги Беллатрикс Лестрейндж, — констатировала Гермиона. — Но она мертва, я сама видела. Молли покончила с ней.

 

— Это я знаю, Гриффиндор. Прочтите страницу два, второй абзац.

 

Сил сдержаться не было никаких, и Гермиона рассмеялась.

 

— В чём дело? — зашипел Снейп, нахмурившись.

 

— Это было так по-вашему, сэр! — она всё ещё ухмылялась. — Вам следовало ворваться сюда в развевающейся мантии, хлопнув дверью. Откройте книги на странице триста девяносто четыре, Зелье Концентрации! У вас пятнадцать минут!

 

Последние две фразы она специально произнесла низким голосом, одновременно пытаясь подражать его свирепому выражению лица, но потерпела поражение, снова не удержавшись от смеха.

 

А затем она внезапно обнаружила себя опять нос к носу с изрядно рассерженным Северусом Снейпом, который прижимал её к стене и совсем не мирно рассматривал.

 

— Если вы прямо сейчас не прекратите, мисс Грейнджер…

 

Но это не помогло, что одновременно страшно напугало и развеселило его.

 

— Что тогда? Снимите все баллы с Гриффиндора?

 

В её глазах плясали чертенята. Она была совершенно беззащитна, и если он сейчас вторгнется в её разум, там не будет ни одной стены…

 

Но он не смог. Северус Снейп медлил, потому что молодая женщина с искрящимися глазами стояла в его квартире и веселилась. Случалось ли людям когда-нибудь веселиться в его присутствии? Кусок его ледяной брони величиною с дом начал крошиться и с грохотом опадать вниз.

 

В этот момент Северус принял решение. Сначала они раскроют дело с пожарами, и он выяснит, кто скрывается за этими покушениями. А потом — примет её предложение и исследует её разум, вытащит из неё всю правду по кусочкам. И может быть… один раз и в его жизни случится счастье.

 

— Просто прочтите, Гриффиндор, — устало сказал он.

 

— Вы не могли бы сделать над собой усилие и называть меня Гермионой?

 

— Вы не могли бы сделать над собой усилие и хотя бы раз сделать то, что вам говорят?

 

Грейнджер только подняла брови, именно так, как он всегда это делал, и Северусу ничего не оставалось делать, кроме как действительно улыбнуться. А когда она, едва не задохнувшись, начала судорожно глотать воздух, он тихо засмеялся. Смех этот оказался столь же неожиданным, как и улыбка, и низкий тон его голоса, резонируя вдоль её позвоночника, заставил подняться маленькие волоски на её шее.

 

— Ого! — Гермиона никак не могла отдышаться, — Не стоит часто такое устраивать.

 

— Гм? С чего бы? Удовлетворите моё любопытство.

 

— Это делает вас слишком человечным, Северус! — на самом деле, она склонялась к мнению, что это делало его чертовски привлекательным, но говорить ему об этом ни в коем случае не стала бы. Он и так достаточно надменен, и не стоит ещё больше льстить его самолюбию.

 

Итак, маленькое отклонение от нормы устранено.

 

— Я что-то не припомню, чтобы разрешал вам называть меня по имени, — отлично, стало быть, он тоже решил сменить тему. — В особенности учитывая, что вы знаете, здесь я известен под именем Сета Спейна.

 

— Ну хорошо, если вы будете называть меня Гермионой, я буду говорить «инспектор» или «Сет». Если нет, я предпочту «Северус».

 

— Я не поддаюсь на подобные провокации, — фыркнул он.

 

— Это мы ещё увидим, Северус, — пробормотала она и наконец углубилась в бумаги.

 

Северус едва не вскипел. И как только ей наглости хватило! Она не только перечила ему, но и просто игнорировала и его гнев, и его самого. В его собственной квартире! Мерлиновы яйца, и что ему в голову вступило, что он решил привезти её сюда!

 

Ну, не считая того факта, что вряд ли у него получилось бы устроить подобную демонстрацию в каком-нибудь кафе.

 

Грейджер была волшебницей, а он уже по-настоящему изголодался по общению с кем-нибудь таким же, как он сам. К тому же она, в некотором роде, восхищала его. Это казалось странным, но отсутствие страха и даже полагающегося главному инспектору уважения оказались… приятными.

 

Она обращалась к нему, как к обычному человеку, а такое себе позволяли весьма немногие волшебники. Их можно было пересчитать по пальцам одной руки, если честно, даже двух пальцев хватило бы. Лили и Альбус. В конце концов, вся его жизнь сводилась к двум волшебникам, которые виде