Но никто не слышит. Как будто я уже старик-неведимка в толпе молодых лиц.

Остановись, остановись, остановись! – молю я с какой-то запредельной ясностью и четкостью осознавая, что молю то ли само Время, то ли разумную Вселенную. Я обращаюсь к чему-то бесконечному и вечному в себе, вся масса космоса во мне несуществующем. Нависла надо мной бесформенно, безглазо, равнодушно и умно, словно это я сам стою над извивающимся земляным червяком, которому прищимило хвост, и наблюдаю его непостижимое ничтожество.

Остановись, остановись, остановись Время! – умоляю я. Как горько, обидно и одиноко, и все уже было, и все уже прошло, и все осталось у других!

«Остается смотреть, как живут молодые, остается желать, не желая желать, остается жалеть свои годы былые, остается мечтать, о бессмертье мечтать, остается себя вспоминать…» – читаю никем еще не придуманные строки, слагающиеся из распускающихся прекрасных талантливых аленьких цветов под гениальную музыку, сотворенную чистым воздухом…

Гриан напряженно и пусто всматривается в темноту зала, словно из тысячелетнего анабиоза продираясь сквозь годы, разглядывая что-то дорогое-дорогое, близкое, но непоправимо утерянное или забытое. Гнусная тоска, тяжелее смерти, давит на него, как будто он нечаянно проспал всю жизнь или не может вспомнить то ли имя матери, то ли той девчонки – первой взрослой неповторимой любви-болезни…

Гриан взмывает и невидимой летучей мышью скользит над головами сидящих к сцене, ближе, ближе, не отдавая себе отчета – собственное ли это усилие воли?...

Актер встает с колен, музыка умолкает, актер оборачивается и … Гриан видит… себя! Или свою копию. Они стоят и смотрят в глаза друг другу. И опять Гриан не задается вопросом – почему он, невидимый для всех, проявился вот для этого одного? Он лишь смотрит в глаза своей копии. Нечаянно? он включает био-зрение – рентгеноинфрагенетическое видение. И невольно вздрагивает, хотя и был давно готов к подобному. Его двойник – неорганическое, искусственное создание! Кукла. Да, хорошая, мягкая, долго нестареющая пластмасса. И мозг… Искусственный кристаллический мозг.

Гриан бросает такой же всепроникающий взгляд на переполненный зал. Куклы!

А с двойником что-то происходит! Он начинает фосфорицировать! От ног свечение поднимается выше, выше, вот уже оно обрисовывает контур всей фигуры и… отделяется!

«Но это же… Так бывает только у живых! В миг смерти. Пси-энергия уходит из тела и летит к центру Вселенной. На Фелии удается удержать лишь ее крохотную часть, чтобы вложить во вновь выращенное искусственное органическое тело-копию, − успевает подумать Гриан.

Фосфорицирующий контур приближается к Гриану и… входит в него с легким вздохом.

… Домик, берег моря, изумрудный, вкуснопахнущий широкий необъятный луг, вдалеке синеют горы, солнце щедро льет тепло и свет с высокого ароматного густоголубого неба. День длинный-предлинный, как целая жизнь, как день, который можно прожить только в детстве.

Я, пятилетний, копошусь в песке. Он так близко перед моими неискушенными глазами с моей маленькой человеческой высоты. Я наблюдаю муравьинную хлопотливую суету. Два крохотных рыженьких муравейчика тащат куда-то полудохлую мягкую здоровенную зеленую гусеницу. На помощь прибегают еще муравейчики. Гусеница вяло виляет дряблым хвостом. А я так хорошо понимаю ее ужасное состояние и ее ужасные мысли! Но одновременно я слышу беззвучные кряхтения муравейчиков и сочувствую им. Я как будто все-все знаю в этой чужой и странной, но вроде бы и не чужой и не странной, а очень знакомой и близкой жизни. Словно когда-то, давно-давно, я и сам был здесь, внизу, и сейчас, из своего детства, я будто бы вспоминаю еще одно детство – далекое-далекое-далекое. Как будто этот свежий яркий пахучий луг, словно родившийся пять лет назад вместе со мной и только для меня, был всегда во мне, а я – в нем.

Так же, когда среди разной травы, я, по каким-то мне самому непонятным признакам: по форме и цвету листьев, по запаху ли, определяю, у которой можно есть корешки. Взрослые ничего такого не знают. Это моя неосознанная тайна, но она с каждым днем забывается все прочнее и прочнее, потому что мне никто не позволит есть корешки у травы, потому что с каждым днем я расту, удаляясь от поверхности земли, превращаясь в БОЛЬШОГО…

– Поздравляю! Ты встретился с собственной пси-энергией! Или, как говорили в старину, с душой. Поздравляю! – слышит Гриан голос бортового компьютера и смотрит, как медленно растворяется и исчезает пластмассовое тело его двойника, оставив после себя лишь мятую кучку одежды…

Квазеры гаснут и символ-женщина, спрятанная за полотнами света, реально проявляется и медленно приближается к Гриану. Миэла! Совсем такая же, как тогда, перед последним полетом…

Он не успел еще погасить свое всепроникающее зрение, он видит, что она тоже неорганическая, но он уже знает, что у нее есть душа. Вот она пульсирует в золотой катушке, встроенной в пластмассовое тело! Он гасит биозрение – не повредить бы ей! и замечает, что Миэле нехорошо, она едва держится на ногах. Он вовремя подхватывает ее на руки и идет куда-то сквозь стены и лестницы.

А зал взрывается громом восторженных аплодисментов!

«Интересно, что же они увидели и поняли из этой мизансцены?» - удивляется Гриан.