Отклик на прошлое в постхристианскую эру

Трактат о любви [185]

 

Возможен ли такой?

Недостаточность Нагорной проповеди. Там прозвучал вызов – «любите врагов ваших». И на этом все остановилось.

Но кто враги? Мужчины и женщины – разве мы враги?

Но если не так, то почему любовь так часто оборачивается трагедией?

Только через трагедию любви человек обретает себя. Иначе мы были бы автоматами, программируемыми культурой.

Нас воспитывала не столько религия, сколько художественная литература, погруженная в трагедию любви.

Почему религия оказывается чаще всего за кулисами той сцены, где разыгрывается жизнь?

Сейчас, кажется, меняется жанр – литература готова уступить место телевизионному ящику. Но способен ли этот ящик вместить в себя произведения, подобные «Анне Карениной», «Идиоту», «Дворянскому гнезду»… Почему они могут быть только читаемыми? Что это – магия чтения?

Любовь многогранна. Она – в своей полноте – не схватывается в едином образе.

В плане духовном на Западе образом любви был Грааль – чаша с Тайной Вечери, в которую Иосиф Аримафейский собрал кровь Иисуса на Кресте. Этот образ пришел к нам из Средневековья.

По воле своих учителей я несу этот образ. Он может быть то ярко освещенным в сердце моем, то помрачневшим, затуманенным.

Любовь, спонтанно возникая, охватывает человека целиком – все его существо. И так же спонтанно гаснет.

Почему же она так часто гаснет в наши дни? Почему так много разводов?

Любовь всегда активна. Раньше она поддерживала семейный дом. Так было у крестьянина, ремесленника, купца и у всех других. Это было непросто – требовалось усилие двоих.

А что теперь может объединить двоих?

Прежде всего – совместное творчество. Совместный взгляд на жизнь. Единое миропонимание. Особенно в тревожные дни.

Первая моя жена поддерживала мои взгляды и разделяла мои неурядицы в те страшные сталинские дни. Вторая – участвует во всем моем творчестве. Конфликты, и серьезные, бывали. Но любовь преодолевала их.

Любовь мистична по своей природе. Нам ее не понять. Мы можем только благоговеть перед ней. Так же, как Альберт Швейцер призывал благоговеть перед жизнью. Одно и то же.

Мы не знаем, что такое любовь, потому что не знаем самих себя.

Знаем только то, что любовь нас объединяет. Она может приблизить нас к Богу, или хотя бы к иным обитателям Вселенной, или к друзьям и недругам, к природе и к телу, в котором мы существуем.

Любовь может и взбунтоваться – это ревность, доходящая иногда до безумия, до преступления.

Через любовь рождается жизнь, а значит и смерть.

Короче: любовь рождает смерть.

Любовь позволяет нам выходить за пределы самих себя. Но выходить куда?

В христианской культуре всегда преобладало презрительное отношение к телу.

Любовь телесная – когда два тела становятся единым. Серьезность этого отметил, кажется, только тантризм. Мистика этого акта у нас остается нераскрытой.

Телесный аспект проявления любви обесчещен. Как часто авторы серьезных художественных произведений прерывают повествование, достигнув кульминационного момента. Почему относящиеся сюда слова поруганы, осквернены? Почему на свершаемом поставлена печать – «непристойно»?

Почему Церковь считает зачатие порочным? Значит, порочным нужно считать все рожденное на Земле? Какое презрение ко всему живущему!

Безусловно, женщина сексуальнее – ее тело, даже в его недосказанности, всегда ждет зарождения новой жизни. Она, а не мужчина, рождает ребенка и в наши дни по преимуществу воспитывает его одна. Она любит его больше всего на свете – и как могло бы быть иначе? Будущее человечества задает она, и именно это связывает ее с космическим началом жизни. Не отсюда ли средневековый культ Дамы? И образ Мадонны в искусстве?

А что же монастыри? Это отказ от земной любви, несущей жизнь – смерть. Но ведь Иисус любил Марию Магдалину больше, чем двенадцать своих открытых учеников.

В ветхозаветной традиции Ева в большей степени, чем Адам, совершила грехопадение. Так открылся путь земной любви, несущей как добро, так и зло. Не простила ей (женщине) этого церковь, запретив пасторское священничество.

Но было ли это действительно грехопадение? Если это грехопадение, то возникновение человечества несет в себе дьявольское начало.

Не смогли женщины стать теологами. Какой ущерб нанесен этим христианству! В нем до сих пор отсутствует женское начало. То начало, которое могло бы изменить ход истории, смягчив его.

В наши дни женщины стремятся к равноправию – то есть к равноделанию. Но не унизит ли это их?

Женщина знает магию своего тела.

Она уезжала к своему будущему мужу. Она была моим другом, а не подругой. Прощаясь, открыла себя для меня. И я помню ее навсегда и чувствую, как помнит она меня.

В наши дни любовь просит восстановить благоговейное отношение к ней.

Может быть, именно в этом, а не в чем-нибудь другом, наша основная задача в тревожные дни напряженного существования.

Задача грядущего тысячелетия.

Но как она будет осуществлена?

И, кажется, что через безответные вопросы, если они остро поставлены, что-то просвечивается в тумане сопричастного нам Бытия.

А Бог остается как Тайна.

 

Преддверие к Реквиему

 

 

Под бременем времен

Склоняюсь к земле.

В ночь тоски глубокой

Вспоминаю прожитое, изжитое.

Как много было обид,

Как мало побед в неравной борьбе.

Женщины – иные – понимали меня,

И я любил их.

Как много сделано ошибок!

Судьбинный долг – исполнен ли?

Но зачем все было?

Кто знает!

Путь пройден,

Осталось немного.

Иная дорога впереди,

И я готовлюсь.

Встретят ли меня,

Как рыцаря Земли?

Как странника ночи

В пути?

Куда ведет путь,

Мне знать не дано.

В этом вера моя,

Так вижу я Бога!

Бога своего!

 

23.04.95. В пасхальное воскресенье

 

 

Глава 10

Зачем мы приходим на Землю – одно из космических убежищ? Философия зла – возможна ли? [186]

 

Метафизика бытия

 

Философия жизни может быть сформулирована так: в чем смысл и назначение человеческого бытия на Земле? Эта тема возникла у меня, когда я познакомился с книгой Карла Ясперса [1994] Смысл и назначение истории. Приведем здесь два его высказывания:

 

История превратила человека в существо, стремящееся выйти за свои пределы. Только в истории он ставит перед собой свою высокую задачу. Никто не знает, куда она его приведет. …Лишь в истории формируется то, чем человек по существу является… (с. 73)

Человек всегда больше того, что он знает о себе.

Существование человека – не круговорот, просто повторяющийся в поколениях, и не ясное, открывающееся себе существование. Человек прорывается через пассивность постоянно вновь возникающих тождественных кругов, и от его активности зависит продолжение движения к незнакомой цели (с. 378).

 

Если опираться на приведенные выше суждения, то что можно сказать о смысле истории? Конечно, человек может и не знать цели, к которой устремлена история. Но тогда эта устремленность должна быть зафиксирована где-то в трансличностном – космическом пребывании. Можем ли мы разгадать эту скрытую от нас тайну?

С точки зрения вольной (внецерковной) христианской мысли, можно встать на следующую позицию: смысл пребывания человека на Земле состоит в том, чтобы осознать Любовь. Научиться владеть состоянием любви в полной мере. Стать ею.

Любовь является основой христианского учения. И, как всякое учение, оно требует обучения. Именно для этого обучения мы и приходим на нашу Планету.

Но вот что удивительно – Любовь, в своем наиболее ярком проявлении, оказывается сопряженной со страданием. Так было и у истоков христианства. Иисус предложил своим последователям принять страдание через зло, наносимое противниками его учения:

 

Мф 10, 21–22. Предаст же брат брата на смерть, и отец – сына; и восстанут дети на родителей, и умертвят их; и будете ненавидимы всеми за имя Мое; претерпевший же до конца спасется.

28. И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне.

 

В христианской мифологии и сам Христос должен был пройти через крестную жертвенность – иначе христианство, как мировая религия, не могло бы состояться. И вот прошло почти две тысячи лет, и в нашей измученной стране христианство (в разных его проявлениях) снова прошло через крестное испытание – сколько расстрелов, лагерей, надругательств! И вот что существенно – казалось бы, все делалось во благо человечества: строилось коммунистическое общество, истоки которого восходят к проповеди Иисуса.

И еще пример. В те страшные годы в православных церквях молились за здравие Деспота, а мы – репрессированные – ждали, когда же он сгинет. Духовенство не могло поступать иначе – ибо сказано в Новом Завете, что всякая власть от Бога. Отсюда следует, что они совершали благо. Но это благо было зловещим для страдающих и гибнущих безвинно в тюрьмах и лагерях. За нас, отверженных, никто не молился в церквях. Так было ли благо благом или злодеянием? Можно ли утверждать, что молитва, обращенная к Богу, может нести зло?

Кто же может определить, чтó есть безусловное зло? Оно многомерно. Оно вкраплено в нашу жизнь с неизбежностью. Как это ни странно, оно, с одной стороны, несет творческое начало, с другой – демоническое. И кто может разграничить эти два начала?! Великая Французская революция – что это такое: злодеяние или путь к свободе, к обновлению западной культуры?

Вспоминаю свои юношеские дни (двадцатые годы), когда наши учителя еще верили в возрождение России и не только учили нас, но и воспитывали, не придерживаясь какой-либо доктрины (хотя это уже требовалось большевистскими властями).

Мы воспитывались прежде всего на художественной литературе (русской) и там, естественно, сталкивались со злом, вокруг которого развивался сюжет произведения. Воспитывались также и на изучении истории (почему-то только западной – это называлось «обществоведение») и опять сталкивались со злом, но теперь в его коллективном проявлении. И здесь возникает вопрос – как можно было бы вести воспитательную работу, если бы в обществе не было зла? Жизнь замерла бы, потеряла свою остроту. В неживой (минералогической) Земле, по-видимому, зла гораздо меньше – там нет достаточно раскрывшегося сознания.

Как странно звучит сказанное здесь. Но как иначе?

Попытаюсь усилить свою аргументацию. Вспоминаю, как школьный учитель литературы – знаток Достоевского – прочитал на уроке удивительный рассказ Сон смешного человека. В этом, по существу философском произведении Достоевский попытался понять смысл и природу зла. Эта тема была фундаментальной для него – отсюда серьезность этого небольшого текста, может быть, важнейшего для автора. Содержание рассказа изложено в моей книге [Налимов, 1989, с. 175–176]. Совсем коротко текст звучит так:

 

Рассказ ведется от имени человека, который сам считал себя смешным – ему было все «все равно». В один сумеречный осенний петербургский вечер он поздно возвращался домой, готовый к самоубийству. Дома, после серьезных рассуждений, он засыпает и видит себя во сне совершившим самоубийство. Сновидение продолжалось: «И вот меня зарывают в землю. Все уходят, я один, совершенно один. Я воззвал и смолк… И вот вдруг разверзлась могила моя… я был взят каким-то темным и неизвестным мне существом, и мы очутились в пространстве… Мы неслись в пространстве уже далеко от земли… мы быстро приближались к планете… Я вдруг, совсем как бы для меня незаметно, стал на этой другой земле в ярком свете солнечного, прелестного как рай дня. Я стоял, кажется, на одном из тех островов, которые составляют на нашей земле Греческий архипелаг…»

 

Дальше идет описание людей этой другой Земли:

 

«Дети солнца, дети своего солнца, – о, как они были прекрасны! Лица их сияли разумом и каким-то восполнившимся уже до спокойствия сознанием. Это была земля, не оскверненная грехопадением… У них не было храмов, но у них было какое-то насущное, живое и беспредельное единение с Целым вселенной; у них не было веры, зато было твердое знание, что когда восполнится их земная радость до пределов природы земной, тогда наступит для них, и для живущих и для умерших, еще большее расширение соприкосновения с Целым вселенной…»

 

И вот что произошло:

 

«Да, да, кончилось тем, что я развратил их всех!…очень скоро брызнула первая кровь… Они познали скорбь и полюбили скорбь, они жаждали мучения и говорили, что Истина достигается лишь мучением. Тогда у них явилась наука… Явилось рабство, явилось даже добровольное рабство… Явились религии с культом небытия и саморазрушения ради вечного успокоения в ничтожестве…»

 

Реакция смешного человека:

 

«Я говорил им, что все это сделал я, я один, что это я им принес разврат, заразу и ложь! Я умолял их, чтобы они распяли меня на кресте, я учил их, как сделать крест… Наконец, они объявили мне, что я становлюсь им опасен, и что они посадят меня в сумасшедший дом, если я не замолчу. Тогда скорбь вошла в мою душу с такою силой, что сердце мое стеснилось, и я почувствовал, что умру, и тут… ну, вот тут я и проснулся…»

 

И тогда началась новая жизнь смешного человека:

 

Я иду проповедовать, я хочу проповедовать, – что? Истину, ибо я видел ее, видел своими глазами, видел всю ее славу! И вот с тех пор я и проповедую!

 

Читая эти строки, мы невольно вспоминаем следующие слова из Книги Бытия:

 

2,9. И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла.

2.16. И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть;

2.17. А от дерева познания добра и зла, не ешь от него; ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертию умрешь.

 

Высказывания, приведенные в этом тексте, имеют фундаментальное значение. Я бы сказал так: при должном понимании они несут философский оттенок. Правда, может показаться странным, что в Ветхом Завете разбросаны мысли философского ранга.

Но как бы то ни было, меня поразило утверждение о том, что зло неизбежно сопутствует добру. Добро не может без зла – этим задается природа человека. Зло создано Богом так же, как создано все остальное. Зло имманентно бытию человека.

Но почему нужно было таким сотворять Мир? На этот вопрос нет ответа. Это – тайна, не разгаданная до наших дней.

Если теперь мы обратимся к речениям Иисуса, то увидим в идеале, что добро может быть и без зла. Именно эта мысль звучит в Его проповедях. Значит, христианский коммунизм (конечно, не большевистский) принципиально возможен.

Из сказанного выше следует, что в Мироздании есть два Бога. Мы живем еще под «прикрытием» ветхозаветного Бога, а не Бога Христа. Борьба двух Богов?

Может быть, смысл истории в этой Борьбе?

Нам даже не хватает фантазии для того, чтобы представить себе Мир без зла, хотя мы потратили две тысячи лет на то, чтобы понять природу зла и преодолеть его. Не сумел с этой задачей справиться и Достоевский – он был реалист. А наша русская Революция, получается, была задумана как великая иллюзия.

И еще один, весьма серьезный вопрос: какому Богу сопри-частны обитатели иных планет Вселенной? Идет ли там также непрестанная война во имя зла, сопровождающего добро? Может быть, мы что-либо узнаем, обратившись к целенаправленному изучению древних мифов и легенд. Может быть, здесь помогут медитации – нам надо вспомнить свои прошлые рождения на иных планетах. Пока это звучит как наивная фантазия. Но должен же быть и духовный (а не только технический) прогресс на Земле!

Теперь несколько слов о том, как рождается зло, особенно коллективное. По-видимому, основным источником зла является глупость. Поясним сказанное примерами. Обратимся опять к Русской революции. В большевистской реализации великой идеи была заложена потрясающая глупость. Как можно было поверить, что, опираясь на всеохватывающее насилие, можно воплотить старый лозунг «Свобода, Равенство и Братство», – помню, в начале революции этот лозунг еще звучал, лишь потом был затоптан. Но вот что существенно: безумную большевистскую идею поддержали многие интеллектуалы, даже и западные, свободные. А теперь, после очевидного провала, снова возникло стремление повторять неудавшийся эксперимент. Оказывается, что свобода не нужна – нужна сильная государственность. То есть опять диктатура. А нацизм в Германии – разве не глупость? И эту глупость опять-таки многие интеллектуалы поддерживали; даже Хайдеггер, величайший философ нашего века, так и не отрекся от фашизма. А Первая мировая война – разве не глупость? Не глупостью ли отзывается охватившее нашу страну «марксистско-ленинское» православие? Да, те важные персоны, воспитанные на большевистском атеизме, теперь считают нужным в торжественные дни посещать церковь. Кого они обманывают?!

То же самое можно сказать и о личном проявлении глупости. В нашей стране было около 20 миллионов членов партии, и это еще не все – были и таинственные деятели, называемые «беспартийными большевиками». Никто не знает, сколько их было. А теперь – в наши дни – бандитизм и бытовой терроризм (новое явление) разве не глупость? Неужели они не понимают того, что, разрушая общество, они губят и себя?!

Разве не глупостью является стремление к единомыслию? Дважды проявлялась эта устремленность в нашей стране – и в православии, и в большевизме. Вот передо мной книга Духовная трагедия Льва Толстого [1995]. На самом деле – это трагедия не Толстого, а православия. В упомянутой выше книге есть и статья русского философа Н. Бердяева. Он пишет:

 

Поистине Толстой имеет не меньшее значение для русской революции, чем Руссо имел для революции французской (с. 287).

 

Да, может, имел, но только потому, что травля Толстого со стороны православия возмутила значительную часть интеллигенции. Я еще помню эти настроения. Трагедия России заключалась в том, что Толстой не стал русским Лютером. Тогда революция прошла бы мягче. Но продолжают травить и теперь, тщетно оправдывая травлю изданием такой книги.

Теперь поговорим о более широкой теме.

Удивительно то, что наша культура, начавшая возникать еще в античную эпоху, так и не сумела преодолеть глупость. Наука, искусство, философия, теология оказались беспомощными, несмотря на невиданное ранее развитие. Почему?

Здесь мы сталкиваемся с метафизикой бытия. По определению, метафизика не объяснима в системе логических построений. Ответ на поставленный вопрос может прозвучать так: глупость нужна для того, чтобы было зло. А зло нужно потому, что оно присуще нашему бытию. Оно нужно потому, что человек должен пройти некую школу, сопричастную запредельному. Но где граница такого обучения – на этот вопрос ответа нет. Ведь человек может и сломаться!

Уместно здесь обратить внимание на то, что раньше христиане (гностики) пытались преодолеть зло, обращаясь к знанию. Вот несколько высказываний из апокрифического Евангелия от Филиппа [Свенцицкая, Трофимова, 1989]:

 

123. …Ибо, пока корень зла скрыт, оно сильно. Но если оно познано, оно распускается, и, если оно открылось, оно погибло… Мы же – да врезается каждый из нас в корень зла, которое в нем, и вырывает [его] до корня его в своем сердце… Логос сказал: Если вы познаете истину, истина сделает вас свободными. Незнание – это рабство. Знание – это свобода. Если мы познаем истину, мы найдем плоды истины в нас самих. Если мы соединимся с ней, она воспримет нашу плерому (с. 293–294).

 

И в то же время в этом Евангелии мы читаем и такие удивительные слова:

 

99. Мир произошел из-за ошибки. Ибо тот, кто создал его, желал создать его негибнущим и бессмертным. Он погиб и не достиг своей надежды (с. 288).

 

Значит, нам надлежит исправить Мир нашей Планеты. Это уже грандиозная космическая задача. Ею можно гордиться.