Глава 17. Совершенно другие люди.

— Доброе утро, мистер Вэйд! — настроение у Нельсона было прекрасным. Его, на удивление, широкая улыбка, заставила появиться ямочки на слегка порозовевших щеках. Глаза светились от детской радости, и выглядел он сейчас очень юным. Хорошо уложенные утром волосы слегка потрепались от лёгкого летнего ветерка, и весь образ взрослого делового человека превратился в образ юного озорного юноши, думающего только о веселье и забавах. Миллер никогда не видел столько радости в Нельсоне. Мнение о своём секретаре, как о взрослом умном человеке, думающем только о серьёзных вопросах, дало большую трещину. Раньше Миллер даже не пытался представить на этом милом лице хоть след от такой теплой улыбки, а сейчас он видел её настолько настоящей и искренней, что сам невольно улыбнулся.

— Доброе утро, — вышло не так тепло, как хотелось бы. С лица Нельсона тут же исчезла эта жизнерадостная счастливая улыбка, глаза поблекли, спрятав мерцавший в них минуту назад светлый блеск, и сам он принял хмурый вид. Миллер только после опомнился и понял, что даже пожелать доброго утра он не может нормально. На мгновение ему стало жалко упущенной возможности смотреть на счастливого омегу, но потом он успокоил себя, выбросив это из головы. — Ваш чемодан сейчас заберут, до посадки ещё тридцать минут, — желая как-то исправить ситуацию, Миллер старался говорить более непринуждённо и тепло. — Здесь есть небольшое кафе, там весьма уютно и подают вкусный кофе. Лично я не отказался бы от чашечки. Вы?

— Не против, —прекрасное настроение было потеряно, и теперь Нельсон старался держаться строго, мысленно ругая себя за бессмысленный порыв эмоций.

Миллер, кивнув головой, повёл Нельсона к своему любимому здесь месту. По дороге он пытался завести разговор, но, глядя на серьёзность своего спутника, думал только о своей беспричинной грубости. «Сегодня он мне ещё ничего не сделал». Однако эта мысль раздражала его. Чувство вины боролось с гордостью. Как может во всём случившемся быть виноват только Миллер? Определённо, в чём-то провинился и Нельсон! Провинился? Он был счастлив, как ребёнок, — это и есть его вина? Неужели порыв эмоций теперь наказуем? Может, просто кто-то сам давно так не радовался? И теперь чувство зависти взяло верх?

Нельсон же по дороге в кафе думал о глупости своего поступка. «Как можно было так раскрыться перед Миллером? Перед человеком с каменным сердцем. Перед человеком, для которого не существует любви, радости и веселья. Его жизнь — это компания, проблемы, алкоголь, разврат, деньги. А теперь даже жалко самого себя!»

— Неужели все столики заняты? — раздражённо буркнул Миллер. Нельсон осмотрел небольшое, но действительно уютное помещение, и заметил свободный столик в углу у большого окна.

— По-моему, в том углу свободно, — незаинтересованно бросил Нельсон, указывая на дальний угол.

— Замечательно! Иди, а я возьму нам кофе. Может, и перекусишь что-нибудь? — «нам» и «перекусишь» как-то странно резало уши.

— Нет, спасибо. Только кофе.

Миллер догадывался, что Нельсон не отказался бы от чего-нибудь вкусного к кофе, но его глупое самолюбие не позволяло ему это показать. Поэтому, покупая два стаканчика кофе, он прихватил и две вкусные булочки, которые сам, к слову, обожал. Сложившаяся ситуация казалась ему несколько забавной и смешной. «Неужели я забочусь о… шлюхе?» Последнее слово неожиданно всплыло в сознании, отчего стало как-то неловко. В нём снова что-то боролось. «Как это счастливое детское лицо может так низко пасть?» В памяти снова всплывали небольшие ямочки на щеках и широкая улыбка. «Может, Гай прав? И что-то в тот раз было не так?»

Подойдя к столику с разносом, Миллер остановился, заметив легко улыбающегося Нельсона. Тот что-то с интересом рассматривал за окном. «Неужели Гай действительно прав?»

— Я тут к кофе всё же прихватил кое-что. На вид очень даже аппетитное, — усаживаясь за столик и забирая свой стаканчик с кофе и одну булочку, сообщил Миллер.

— Спасибо, но я хотел только кофе, — всё тот же бесчувственный тон голоса и вновь исчезнувшая улыбка.

— Съешь, нам предстоит восемь часов быть в воздухе. Я не думаю, что первые несколько часов ты сможешь что-то съесть, — Миллер пытался быть добрым, но упрямство омеги его раздражало.

— Извините, но почему на «ты»? — Нельсон послушно взял булочку. Не столько из-за Миллера, сколько из-за её аппетитного вида и пустоты в желудке.

— Да, извини. Забыл тебе сказать. Я обычно перехожу на «ты» во время командировок. Надеюсь, ты не против этого? — кусая булочку, Миллер поднял глаза на Нельсона. Тот же просто кивнул головой, довольно запивая кофе свою булочку.

— Ты первый раз летишь? — вспоминая слова Гая и просто пытаясь завязать диалог, спросил Миллер.

— Да, — слегка покраснев и делая вид, что дно стаканчика намного увлекательнее происходящего, буркнул Нельсон.

— В юности, когда летел первый раз, я тоже боялся, — простодушно хмыкнул альфа, вспоминая свой первый перелёт и чувства, которые его наполняли. Эти воспоминания были забыты и спрятаны куда подальше на многое количество лет, а сейчас вызывали улыбку.

— А кто вам сказал, что мне страшно? — Нельсон уверенно поднял глаза, словно бросая вызов. Выглядел он сейчас, как нахохлившийся воробушек.

— Ну… — уверенность и даже наглость этого юноши обезоружила альфу. — Я боялся, — просто бросил Миллер. — Ладно, у нас посадка скоро. Пойдём, — желая сменить тему и избежать повода для ссоры, альфа поднялся из-за стола.

С приближением к самолёту волнение внутри омеги росло. Конечно же, он боялся, чёрт возьми! Бросив взгляд на Миллера, он заметил только спокойствие и невозмутимость. Это как-то успокаивало его самого. Поэтому незаметно сжав кулак, он переборол свой страх.

Так ему только показалось. Когда самолёт пришёл в движение, казалось, что желудок завязали в узел, а тело бросило в дрожь. Миллер лишь заметил бледность омеги, тихо незаметно хмыкнул сам себе и поинтересовался:

— Всё нормально? Ты бледный.

— Да, вполне, — голос предательски дрогнул. Миллер, решив не ставить Нельсона в неловкое положение и не задевать его гордость, сделал вид, что поверил ему. Лишь попросил стюардессу принести воды.

 

***

 

Спустя несколько часов полёта Нельсон начал приходить в себя. От длительного напряжённого состояния ему хотелось вздремнуть, поэтому отвернув голову к окну, он прикрыл глаза и вскоре тихо засопел.

Миллер незаметно периодически бросал взгляды на омегу, и что-то тёплое вызывал в нём вид спящего юноши. Только отдавшись во власть сна, черты его лица расслабились и снова казались до невозможности юными. Поэтому, когда к ним подошла девушка со стандартными вопросами, то Миллер сделал знак, что им ничего не нужно, чтобы только та не разбудила Нельсона. А вскоре и сам он уснул.

 

***

 

— Нельсон, проснись, — тихий бархатный голос раздался над ухом пробуждающегося от сна Нельсона. — Скоро посадка.

— Угу, спасибо, — сонно потирая глаза, Нельсон потягивался. — Сколько я спал?

— Большую часть перелёта. Ты заснул, как только мы взлетели. Всю красоту пропустил, — улыбнувшись, бросил Миллер и подал Нельсону стаканчик кофе.

— Спасибо, — в ответ буркнул омега.

— Как я понял, ты в Париже первый раз? — Миллер улыбался, желая поскорей рассказать Нельсону про свою идею, которая посетила его в то время, когда омега спал.

— Да, — Нельсон хотел сказануть что-то едкое о сообразительности Миллера, но воздержался.

— Тогда я думаю, ты не откажешься от небольшой прогулки и от такси. А мой водитель заберёт наши чемоданы и доставит в отель. Париж, конечно, ночью красивее, но чтобы почувствовать разницу, стоит осмотреть его и днём. Потом у нас, может, и не будет возможности это сделать днём.

— Это, конечно, очень…

— Или ты устал? — вспомнив слова Гая о своей бестактности, о не лучшей реакции Нельсона на новость о необходимости лететь в Париж и о том, что для него первого перелёта на сегодня может быть достаточно, Миллер решил дать свободу выбора.

— Было бы замечательно сначала заехать в отель, а потом устроить прогулку, — Нельсон старался говорить не заинтересованно, но появившийся блеск в его глазах выдал Миллеру все его чувства.

— Тогда сначала в отель.

Посадка вызывала больше страха в душе Нельсона, чем взлёт. Пережив её и оказавшись вне самолёта, он облегчённо выдохнул. Их забрали около выхода из аэропорта. Поездка от аэропорта до отеля показалась слишком быстрой. Мелькавшие картинки из окна исчезали, не успев толком появиться, но Нельсон старательно пытался всё запомнить.

Оказавшись в отеле, Нельсон с интересом рассматривал всё вокруг, не замечая Миллера, который, к слову, с интересом рассматривал только его.

— Через час буду ждать тебя здесь. Надеюсь, что ты не забыл фотоаппарат, — Миллер добродушно улыбнулся, и они вместе вошли в лифт.

Вскоре оказавшись в своём номере, Нельсон поразился его просторности и красоте. Нежные бежевые стены и мебель с золотистыми краями. Мягкого коричневого цвета шторы, журнальный столик и мягкие пуфики. Вся атмосфера цветочного Парижа заставила омегу забыть обо всём и отдаться тем эмоциям и чувствам, что он испытывал. Та детская радость, что наполняла его утром, вернулась к нему и заполнила душу. Не веря в происходящее, он плюхнулся на мягкую кровать и несколько минут просто лежал, не шевелясь и довольно улыбаясь. Если раньше он думал, за что ему так не повезло с Миллером, то сейчас он благодарил его и, сам того не замечая, восхищался им.

Спустя несколько минут его побеспокоили: чемодан был доставлен. Забрав его и дав чаевые пожилому мужчине в чёрном сюртуке и в бабочке, Нельсон поспешил распаковать свои вещи. Разложив всё самое необходимое и выудив вещи, чтобы переодеться, он отправился в ванную комнату, которая поразила его своей мраморной белоснежной отделкой не меньше самого номера.

Освежившись, он обследовал комнату, а после разобрал остальные вещи. Оставалось минут двадцать, и Нельсон решил позвонить Марии. Разговор вышел быстрым, что удивило обоих, но юноше уже не терпелось увидеть город. Увидеть новый мир.

Спустя ровно час, посвежевший и полный энергии, Нельсон стоял в фойе, ожидая Миллера, который опаздывал на полминуты. Даже такая мелочь была замечена Нельсоном, так как он уже сгорал от нетерпения пуститься гулять по Парижу и изведать как можно больше закоулков этого города.

— Долго ждёшь? — Миллер тоже был свеж и полон энергии. Нельсон подметил, что от него приятно пахло, а чёрные как смоль волосы ещё не совсем высохли и казались насыщеннее.

— Полторы минуты, — театрально возмутился омега, а после улыбнулся в предвкушении замечательной прогулки.

— Тогда полный вперёд! — Миллер, глядя на омежку, тоже улыбнулся и направился к выходу. — Для начала, я думаю, нам нужно хорошенько подкрепиться, а потом уже исследовать город. Не знаю как ты, но я никуда не пойду, пока плотно не поем. Здесь недалеко есть небольшой ресторанчик. Мне больше нравится кушать на его террасе. Пойдём.

Нельсон с удовольствием последовал за Миллером, желая поскорей выйти из отеля, который уже не представлял для него интереса. На выходе их встретила яркая оживлённая улица. Глаза юноши светились, он старался рассмотреть всё, что только мог. Миллер, понимая чувства омежки, замедлил шаг и позволил вдоволь насладиться самой мелкой частью парижской красоты.

Море красок, интересные фасады и здания — всё это оставалось в памяти фотоаппарата. Нельсон сперва даже хотел отказаться от обеда, чтобы только больше времени провести в городе, но когда из террасы того самого ресторанчика послышался приятнейший запах чего-то очень вкусного, его желудок предательски заурчал, требуя подкрепления.

К слову, выражение «небольшой ресторанчик» в голове Нельсона рисовало здание меньшего масштаба и более скромного вида. На деле это оказалось совершенно не так.

— Это и есть тот «небольшой ресторанчик»? — с сарказмом спросил Нельсон. Но, не смотря на холодный тон, лицо его светилось от удовольствия.

— Здесь есть несколько весьма вкусных блюд, которые в прошлый раз мне больше всего понравились. Отведаем их и сейчас, — как-то по-хозяйски скомандовал Миллер, что задело бы Нельсона, не будь он так счастлив сейчас.

Нельсон ожидал от любимых блюд Миллера чего-то сверхъестественного, но это оказалась обычная утка. Увидев её на столе, он даже слегка приуныл, и Миллер это заметил.

— Ты попробуй, — альфа улыбнулся и взял кусочек на вилку, но не положил в рот, ожидая реакции Нельсона.

Утка, как бы это просто ни звучало, была восхитительна. Золотистая корочка и обилие сока требовали внимания только к себе. Соус, под которым подали утку, хорошо пропитал мясо. Это не только выглядело аппетитно, но и на вкус было волшебно. Казалось, что ничего вкуснее Нельсон никогда не ел. Глядя на растущую улыбку омеги, Миллер тоже улыбнулся и, наконец, сам насладился блюдом.

— Это чудесно! — старательно пережёвывая, пытался поделиться эмоциями юноша. — Ничего вкуснее я в жизни не ел!

— Я же говорил, — Миллер вёл себя спокойно и слегка удивлялся такой эмоциональности юноши, которой он никогда ранее в нём не видел. — Здесь ещё омара вкусного подают, но его отведаем в следующий раз. Хорошо распробуй утку.

Наблюдая за тем, как радовался и наслаждался едой омега, Миллер поверить не мог, что между ними всего лишь пару дней назад была огромнейшая пропасть и вражда. Та ненависть и неприязнь, что испытывал альфа к омеге как-то улетучилась, оставив нечто тёплое и трепетное. Нельсон сейчас ему казался подростком, нуждающимся в заботе. Эти мысли спокойно вились в его голове и, что странно, они нравились своему хозяину.

На десерт они заказали лимонный пирог, который по вкусу не уступал утке. Когда Нельсон смаковал пирог с набитыми щёчками, Миллер вспомнил о фотоаппарате, что лежал рядом. Пока юноша с интересом рассматривал свой кусочек пирога, Миллер незаметно сделал несколько фотографий. На последнем фото его засекли.

— Эй! — Нельсон попытался возмущённо запротестовать, но набитый пирогом рот ему помешал. Миллер только улыбнулся и отложил фотоаппарат.

— Нужно же начинать делать фотографии. А то так и вернешься домой ни с чем.

— Но не меня же!

— Извини, но я сегодня не в форме, чтобы позировать, — Миллер усмехнулся, заметив обескураженное выражение лица Нельсона. — Ладно, давай закругляйся, и пойдём.

Закончив трапезу, они отправились гулять по городу. Шумные улицы с большим количеством небольших кафе, магазинов, интересных фасадов забавляли и поражали своей неповторимостью. Нельсон старался каждый интересный момент, каждую мелочь оставить в памяти. Солнечный день дарил улыбки прохожим, делал ярче улицы и просто поднимал настроение, отчего Нельсона переполняли эмоции.

— Пойдёмте туда! — увидев Эйфелеву башню, юноша тут же захотел побывать там.

— Я же просил называть меня на «ты», — буркнул Миллер и нехотя поплёлся за омегой к Эйфелевой башне. Глаза юноши горели, и, казалось, что сейчас исполнялась его самая заветная мечта. — Давай фотоаппарат.

— Зачем? — глупое, но счастливое выражение лица Нельсона забавляло Миллера, и он еле удержался от едкого комментария.

— Ну, обычно люди просят сфотографировать их на фоне этого произведения архитектуры.

Конструкция действительно была произведением. Нельсон часто видел её фотографии в Интернете, на обложках каких-то записных книг, блокнотов, но увидеть это вживую было совершенно другое. Стройность и высота приводили в восторг. Слово «башня» этому чуду никак не подходило.

— Было бы неплохо, — Нельсон, немного смущаясь, протянул камеру Миллеру. Тот сделал несколько снимков и, заметив, что Нельсон пошёл дальше, оставив камеру у альфы, решил не отдавать её юноше, периодически фотографируя его, пока тот был занят изучением окружающей его волшебной парижской атмосферы.

— У нас есть возможность забраться на самый верх. Есть желание? Хотя, лично мне это нравится делать ближе к вечеру. А сейчас можно прогуляться вдоль фонтанов.

Нельсон, вспомнив ситуацию с уткой, решил довериться Миллеру. Так они гуляли ещё несколько часов подряд, пока Нельсон не признался, что устал. Обратная дорога была столь же интересной, потому что пролегла через другую улицу. Войдя в фойе, Миллер протянул Нельсону камеру, о которой тот уже успел забыть.

— Ох, да. Спасибо большое, — на мгновение замерев с улыбкой на лице, Нельсон рассматривал улыбающегося уголками губ Миллера.

— Ужинать будешь? Здесь есть хороший бар.

— Наверное, нет, — лицо юноши слегка помрачнело. Он посмотрел по сторонам, не желая портить настроение. — Завтра трудный день и нужно подготовиться, — с этими словами он вспомнил о цели приезда, о том, кем являлся Миллер, и обо всём, что между ними произошло. Вся паршивость и мерзость этого пытались обрушиться на него, но что-то их удерживало.

— Тогда завтра в девять утра внизу будет ждать машина.

— Хорошо.

Они разошлись по своим номерам. Нельсон после такой длительной, изнурительной прогулки долго лежал в ванне, наслаждаясь прелестью этого вечера, его тишиной и спокойствием. Расслабляясь, он вспоминал всё увиденное сегодня и снова переживал те же эмоции. От воспоминаний о прелести сочной утки, в его животе приятно заурчало. Облизнувшись и искупавшись, он вышел из ванной бодрым и свежим. Сладко зевнув, омега решил лечь спать, а завтра встать пораньше и тщательно пересмотреть проект.

Однако, когда он окунулся в прохладную постель, в голову его залезли мысли о Миллере. «Всё же этот человек может быть простым и добродушным. Сегодня он ни разу не командовал, не повышал голос. Может, он и утром не хотел грубить? Кажется, он даже старался показать Париж. Правду говорят, что это волшебный город для влюблённых. Только причём здесь влюблённые?» Нельсон испуганно пересмотрел свой вопрос и как-то странно себя почувствовал. «Мы вели себя, как влюблённые. Видимо, это всё влияние парижской атмосферы. Или мне действительно понравился Миллер?» Нельсон приятно сладко улыбнулся, прикрывая глаза и отдаваясь в объятья Морфею.

«Нет, это всё Париж». С этой мыслью он уснул, прекрасно ощущая сладость самообмана.

Как ни странно, но мысли Миллера перед сном были тоже не о проекте и даже не о Париже. Он вспоминал, как подмечал задумчивость на лице юноши, блеск его глаз, улыбку, восхищение, удивление и весь тот спектр чувств и эмоций, что выражали мимика и жесты омежки. Всё это, держа камеру в руках, он старался сохранить на снимках, которых было огромное количество. Перед тем как провалиться в сон, Миллер задумался о том, просмотрел ли Нельсон свои фотографии и увидел ли свою красоту на них?

Обдумывая события этого дня, можно было заметить, как изменились молодые люди. Оба словно помолодели, окунувшись в беззаботную юность. Поездки в любой город Миллер обычно проводил в одиночестве или с Гаем, который не был склонен к длительным прогулкам. Он посещал рестораны, но не более. Благодаря ему, Миллер во многих городах знал маленькие местечки с совершенно особой атмосферой. Что касается Нельсона, то он впервые почувствовал себя подростком. Он всегда так стремился стать взрослым, независимым и самостоятельным, что упустил едва ли не все прелести детства и беззаботной юности. Сегодня, ожидая чего-то прекрасного и независящего от него, он превратился в ветреного мальчишку, которого уже ничто не волновало, кроме развлечений. Нет, он не пустился по наклонной, но в этот день полностью отдался веселью и эмоциям.

Глава 18. Мир тесен.

Ты удивишься, до какой степени легко утром вставать с постели, если предстоит делать то, что не вызывает желания выброситься в окно.

Сесилия Ахерн

 

Звон будильника, на удивление, казался самой приятной мелодией, которая только может существовать в этом мире. Проснувшись, Нельсон поймал себя на мысли о том, что вчерашний день — это просто яркий сладкий сон. Тонкий золотистый луч солнца также слепил глаза, как и в собственной квартире. Но стоило юноше открыть их, как сказочная атмосфера обычного номера в отеле обрушилась на него всей своей сладостью. Несмотря на то, что было раннее утро, Нельсон и без принятия душа был бодр. Он ещё не успел отойти ото сна, а вся его сущность от кончиков пальцев до последних, самых дальних, закоулков души уже наполнилась светом, новыми радостными эмоциями и чувствами. Его состояние поражало его самого. «Когда в последний раз мне было так хорошо?» Встав с тёплой уютной постели, он подошёл к окну, раздвинул шторы и приоткрыл окно. Вчера он как-то не обратил внимания на вид из своих окон, поэтому сегодня его день начался с нового небольшого открытия прекрасного. Глубоко вдохнув полной грудью порыв свежего воздуха, он улыбнулся, подавляя беспричинный глупый смех, и со счастливой улыбкой отправился в ванную комнату. Провалявшись там около тридцати минут, он принялся за работу. Улыбаясь приятным воспоминаниям о вчерашнем дне, Нельсон вновь принялся просматривать презентацию и свой доклад. До конференции у него ещё три часа, поэтому он не спешил, постепенно изучая уже хорошо знакомый материал.

В то время, когда Нельсон как пчёлка трудился над проектом, Миллер трудился в спортивном зале, чтобы весь день быть в форме. После изнурительных физических упражнений, прохладный душ был самой блаженной вещью на свете. Чувствуя свежесть, несмотря на уже душное утро, Миллер только за час до встречи с Нельсоном взялся за работу. В какой-то миг слайды презентации и ворох документов так опротивели ему, что захотелось отвлечься. Откинувшись на спинку белоснежного дивана, Миллер, прикрыв глаза, дал волю своим мыслям на нерабочие темы. К слову, практически все они сводились к скромной дате его жизни — вчерашнему дню. Что-то странно лёгкое, но будоражащее всё внутри, просыпалось в нём. «Действительно просыпалось? Скорее… рождалось. Чтобы проснуться, нужно сначала уснуть. Но неужели это нечто уже было во мне когда-то давно? Жило и развилось? Тогда что же могло его усыпить так надолго?» Раздумывая над последним вопросом, альфа окунулся в воспоминания, перед глазами словно пролетела плёнка с кадрами его жизни, точно запись старого фильма. Сперва всё было наполнено весельем, заботой и ярким золотистым светом, а потом всё неожиданно резко «повзрослело» и стало серьёзно-мрачным. Когда он успел повзрослеть и забыть о прелестях детства и юности? Смерть папы и болезнь отца мрачными чёрными пятнами ложились на эту плёнку памяти и разъедали прекрасный золотистый свет.

Встряхнув головой, Миллер отбросил мрачные мысли. «Не так я хотел отвлечься!» — буркнул он про себя и потянулся за телефоном.

— Мистер Райнольд?

— Доброе утро, — по голосу, звучавшему в трубке телефона, нельзя было разобрать настроение хозяина.

— Здравствуй. Я собираюсь наведаться в небольшой ресторан на первом этаже, чтобы позавтракать и поработать. Думаю, нам не помешает, если ты составишь мне компанию и ещё раз пересмотришь проект перед конференцией.

— Где мне в-вас… то есть, тебя ждать?

— Через минут тридцать я зайду. Собирайся.

Откинув телефон, Миллер быстро сложил документы и ноутбук, а затем пошёл выбирать костюм для конференции. Пока он пересматривал новые рубашки и коллекцию галстуков, в голову его «залетел» весьма интересный и щепетильный вопрос об одежде Нельсона. «Он, определённо, должен быть одет с иголочки. Если он привлекал внимание акционеров в обычной рубашонке, то стоит его приодеть… — слегка мечтательно, — думаю, он будет чувствовать себя уверенней, зная, что его слушают. И парочка хороших костюмов ему не помешает. Вбиваем в расписание и поход по магазинам?»

Нельсон только после звонка Миллера понял, насколько он проголодался. Поэтому он немедля собрал вещи и приоделся, приводя свои волосы в порядок. Белокурые пряди не хотели лежать и имели слегка растрёпанный вид, делая парня юным. Злясь и обессилено опуская руки, Нельсон плюнул на это дело, встряхнул головой и остался доволен результатом «самоукладки». Спустя несколько минут в дверь постучали.

— Уже готов? — Миллер по-хозяйски прошёл в номер. Первым, на что он обратил внимание, был костюм Нельсона. Он был неплох, но можно было и лучше. Мысленно щёлкнув пальцами, Миллер ничего не сказал.

— Да, сейчас портфель заберу.

Пока Нельсон последние несколько минут возился у зеркала, Миллер внимательно следил за каждым его движением и пытался что-то понять. «Волнуется ли он сейчас? В том, что он знает наизусть текст с каждого слайда, я не сомневаюсь, но волнение и страх — вещи внезапные и непредвиденные. Если он начнёт бездумно тараторить, то ничего не выйдет. Рассказывая что-то медленно, с чувством и с расстановкой, можно потерять суть. Вероятнее всего, он будет единственным омегой там, что может сбить его с толку. Нетрудно представить всеобщее внимание к его персоне. Это конечно на руку мне (стоит вспомнить о количестве выигрышных сделок, за заключение которых нужно сказать спасибо его родителям и природе), но сложность задачи лежит на его плечах. Справится ли? Если он уже который месяц подряд непринуждённо держится в нашем коллективе, где альфы тоже имеют немалое влияние, то и здесь должен справиться. Однако народ здесь будет понаглее. Тем более хозяин — коренной житель Парижа и любитель борделей. Насколько открытым может быть внимание со стороны сидящих там? Не забывай, что под тебя он всё же лёг!» Последняя мысль сначала насторожила Миллера, но потом как-то плавно перешла в какое-то мальчишеское чувство гордости. Если бы в это мгновение Нельсон посмотрел на своего начальника, то увидел бы лицо мальчугана, который смог дёрнуть за косичку самую красивую девочку класса и теперь гордится этим, важно выпятив грудь вперёд. По крайней мере, так себя чувствовал сам Миллер.

— Плотный завтрак? — усаживаясь за столик, поинтересовался Миллер.

— Нет. Что-нибудь мучное, но лёгкое, и чашечку кофе.

За завтраком Нельсон что-то активно помечал в своём блокноте, пока Миллер не отвлёк его.

— Почему этот проект имеет право на существование? — властный, холодный и пугающий тон. Жёсткие черты лица, наводящие страх.

— Эм…

— Провал! — устрашающе, словно скрежет стали, бросил Миллер, не дав даже собраться с мыслями и прийти в себя. Сейчас это был основатель марки Вэйда и диктатор, а не человек, с которым интересно гулять по Парижу. — Малейшее промедление с ответом приносит неудачу! Запомни: отвечать нужно мгновенно! Если ответ не проработан, то говори последние слова, на которых закончилась твоя речь на эту тему. Потом легче сообразить и привести достойные доказательства. Главное — первую фразу сказать быстро и уверенно в течение доли секунды. Понял?

— Д-да, — Нельсон был в шоке. Было обидно терять ту дружественную обстановку, что сложилась между ними, но гордость и восхищение перед этим властным и твёрдым человеком росли с невероятной скоростью. Юноша был не против получить несколько таких уроков, ведь слушать профессора, всю жизнь преподающего в университете, — это одно, а учиться у человека, добившегося в краткие сроки такого уровня развития своей собственной компании — совершенно другое.

— До того, как я дам тебе слово, найди двух самых скверных и самых слабых, на твой взгляд, людей. Когда начнёшь рассказывать о проекте, на самых ключевых и неоспоримых моментах уверенно и желательно убийственно смотри в глаза скверным, на протяжении остальной своей речи часто смотри в глаза слабым. Это поможет держаться уверенно, — то ли Миллер показывал пример «убийственного» взгляда, то ли он просто был сосредоточен на выигрыше в этом деле, Нельсон не понял.

— Как определить кто из них кто? И сколько примерно будет человек? — Нельсон, отойдя от неожиданной смены тона Миллера, теперь тоже держаться уверенно и холодно, недалеко уходя от начальника. Со стороны это выглядело, как две грозовые тучи, разрешающие метать в себя молнии.

— Правильный и хороший вопрос, — Миллер одобрительно усмехнулся, разряжая напряжённую обстановку и отвлекая Нельсона, чтобы потом снова напасть. — Там будет порядка сорока человек плюс СМИ, на которых тебе не стоит обращать внимания. Если о них не думать, то ты и не заметишь их присутствия. Вопросов задавать они не будут, по крайней мере, не должны, если кто-то и захочет взять интервью, то сделают это после конференции, когда будем выходить из здания, — только сейчас Миллер вспомнил о прессе и задумался, как журналисты и камеры могут повлиять на Нельсона. С таким он прежде при нём не сталкивался. — Что касается скверных и слабых, то все присутствующие там — успешные обладатели больших сетей компаний. Если они достигли такого уровня, то они уже являются «акулами» в нашей сфере производства. Однако кто-то из них сильнее, кто-то слабее. Понять, кто из них кто, не очень трудно. По приезду туда я назову тебе одного достаточно сильного конкурента, которого сложно, но можно заставить молчать. На нём будешь акцентировать своё внимание. Второго найдёшь сам. Обычно это люди, вокруг которых собрано большее количество журналистов, с которыми больше внимания уделяет хозяин конференции, и, самое главное, на лицах которых редко появляется какая-нибудь искренняя эмоция, — слушая это описание, Нельсон всматривался в Миллера. Если там будет такая «акула», то ею будет Миллер. — Главное найти истинную «акулу». При входе в зал абсолютно все будут держаться хорошо и наводить страх. Тебе нужен только тот, кто будет вести себя так всегда, — сделав небольшую паузу, для уяснения, Миллер продолжил. — Со слабыми дело обстоит проще. Кто будет наиболее общителен и успеет показать себя большему количеству представителей компаний, того и выбирай, — Миллер криво улыбнулся. — Помнишь Беверли? Он типичный представитель слабых. Это так, в качестве примера.

Если в Нельсоне и присутствовало волнение, то раньше он с лёгкостью его перебарывал. Сейчас от серьёзности подхода к этому делу, от этой «холодной войны» между «акулами» ему было тошно.

— Сколько времени мне будет отведено на знакомство с людьми? Если там будет около сорока человек, то я не успе…

— «Акул» ты заметишь сразу. Таких редко с кем спутаешь, — спокойно заверил Миллер, расслабляясь. — На слабых порядка двадцати минут. Но и с ними не возникнет проблем, если будешь следить за мной. Я же сказал, что они обычно ищут выгоду. Или ты думаешь, что марка Вэйд им будет неинтересна? — Миллер криво усмехнулся и пронзительно посмотрел на Нельсона.

— Хорошо.

Сам того не замечая, Нельсон от волнения сжал чашечку с недопитым кофе и долго смотрел куда-то в пространство. Миллер, хотя и был спокоен, но следил за омегой. Сейчас шла речь не о его желании обладать этим молодым человеком (это тоже, но оно отошло на второй план), а о большой прибыли, которую он может принести. Почему Миллер сам не взялся за это дело или не поручил это Гаю? Гай — человек опытный, но уже неинтересный. Тем более, он старше Миллера. Он мог бы стать той самой «акулой» (да-да, в этом весёлом рассудительном старичке с тростью прячется настоящая «акула»), но никак не «рассказчиком». Если бы Гай был «акулой», тогда Миллеру пришлось бы стать «рассказчиком», что весьма унизительно для основателя марки. Почему не взялся сам? По той же причине. Но в этом случае она главная. Многие представляют свои проекты самостоятельно и имеют успех. После нескольких месяцев работы Нельсона в компании, после той ночи, а главное после проявленной омегой стойкости, Миллер увидел в нём тот нужный стержень, который ещё можно выточить и превратить со временем в «акулу». Большим преимуществом юноши являлось то, что он омега. Его дерзость, не свойственная омегам, отвлекала внимание от того, что он говорит, и привлекала к его особе в целом.

— И последнее, — заметив, что Нельсон справился с собой, Миллер решил сделать последний штрих к этой картине.

— Что? — выражение лица Нельсона выражало не испуг, но что-то близкое к этому. Волнение, страх, ожидание, покрытые ледяной маской стойкости.

— Твой внешний вид, — Миллер сделал паузу, наблюдая за недоумением юноши. — Нам нужно купить что-то более серьёзное и, да, более дорогое. Идём.

Нельсон счёл нужным не возражать, понимая важность этого последнего штриха. И хорошо, потому что если бы он решил уточнить, Миллер не смог бы ему корректно намекнуть о том, что он омега и может только этим достичь большого успеха, не стараясь выкладываться умственно. Данная мысль, казавшаяся очевидностью для Миллера и позором — для Нельсона, могла крупно их рассорить и привести к большим проблемам.

Нельсон полагал, что его костюм будет дорогим, но он был уверен, что он будет один и не с такой заоблачной ценой. Оказалось, всё совсем наоборот.

— Я, конечно, понимаю, что это необходимо, — Нельсон неловко себя чувствовал и не знал, как правильно спросить, — но…

— Все затраты в командировке за счёт компании. Примерь этот, — спокойно, словно это было чем-то повседневным, Миллер подал Нельсону новый костюм, который только что принесла девушка-консультант.

Спустя тридцать минут Нельсон довольно рассматривал себя в зеркале, приподнимая подбородок. Сейчас он видел разницу между утренним Нельсоном и теперешним. А ещё понял, как может изменить человека костюм. Миллер действительно хорошо подготовлен в этом вопросе.

— По-моему, хорошо сидит, — осмотрев Нельсона оценивающим взглядом, бросил Миллер. Это было для привлечения внимания, и, как только улыбающийся Нельсон повернулся к Миллеру, тот сделал последнее на сегодня нападение. — Какую выгоду этот проект принесёт другим компаниям?

— Выведет всех нас на новый уровень развития, что в будущем, несомненно, подтолкнёт к совершенствованию и расширению нашей сферы производства. Данная…

— Хорошо, всё, — Миллер одобрительно широко улыбнулся и похлопал Нельсона по плечу, отдавая вещи для упаковки консультанту. — Для первого раза весьма неплохо.

«Довод был на троечку, но способ подачи на пять с плюсом», — язвительно отметил про себя мужчина, «слегка» принижая ответ Нельсона. Тот снова обернулся к зеркалу и ещё раз осмотрел себя. Но не только Нельсон с удовольствием смотрел на свой изменившийся облик, Миллер тоже позволил себе отвлечься и полюбоваться хорошей фигурой своего секретаря.

 

***

 

Огромное серое помещение с красивым видом из окна, которое занимало всю стену. В помещении, несмотря на жаркую погоду за окном, было вполне приемлемо, однако многие уже сняли пиджаки, оставшись в рубашках. До начала конференции оставалось минут десять. Практически все уже собрались и разговаривали между собой. Нельсон постоянно находился около Миллера, который давал последние советы.

— Мистер Вэйд, вы говорили, что покажете основного нашего конкурента.

— Его ещё нет. Заметь, что многим успешным бизнесменам свойственна привычка приходить за несколько минут до начала. Это может свидетельствовать об их занятости, которой, к слову, может и не быть. А кого ты уже подметил?

— Мистер Бауэрман мне кажется серьёзным конкурентом.

— Неплохо. Главное знай, что компания его терпит сейчас не самые лучшие времена, поэтому, какой бы большой «акулой» он не был, ему не обойти нас. По крайней мере, в этой пятилетке. Но выбор правильный. Обойти он нас не сможет, но не допустить нас к успеху ему нетрудно.

— Мистер Беккер, немец. Ведёт себя свободно, вальяжно, обольщает журналистку. Слабый?

— Хорошо, — Миллер одобрительно усмехнулся. — Если сам Беккер для тебя слабый, то это о многом говорит, но ты прав. У него большая компания с большим будущим, но он только год стоит у её руководства. Она перешла ему от отца, человека куда более серьёзного. А второй кто?

— Мистер Брюне, француз. Мне кажется, это очевидно.

Неожиданно все замолчали и в конференц-зал вошли двое мужчин. Один из них напоминал Нельсону кого-то очень знакомого. Достаточно высокий и подтянутый альфа со светлыми поседевшими волосами и пронзительным стальным взглядом. Кривая улыбка исказила губы.

— Знакомься, мистер Вэйд, — сквозь зубы процедил Миллер, поднимаясь из-за стола и презрительно пожимая руку подошедшему второму Вэйду.

— Миллер, как давно мы не виделись? — кривая улыбка искривила губы Кларка.

— Буквально пару месяцев, — усмехаясь, бросил Миллер. — Как гл