Силы развития и его направление в первом периоде промышленного капитализма.

Экономически наиболее прогрессивным классом в мануфактурном периоде капитала является промышленная буржуазия. Основную движущую силу развития представляет по-прежнему конкуренция и её психологический результат – стремление к безграничному накоплению, к безграничному расширению предприятий.

Рассмотрим, как действуют эти силы развития в пределах отдельного предприятия и как они проявляются во взаимных отношениях предприятий. Так как доля капиталиста в общественном распределении есть прибавочная стоимость, то, организуя производство, капиталист необходимо стремится к увеличению прибавочной стоимости от предприятия.

Величина прибавочной стоимости в отдельном предприятии зависит от двух условий: во-первых, от размеров прибавочной стоимости, создаваемой каждым работником, и, во-вторых, от числа работников. Увеличивая то или другое, предприниматель увеличивает сумму прибавочной стоимости данного предприятия.

Пусть необходимое рабочее время – 5 часов, прибавочное – тоже 5 часов. Самый простой способ увеличить прибавочную стоимость, создаваемую каждым работником, заключается, очевидно, в том, чтобы увеличить прибавочное время, при чём рабочий день становиться длиннее. Если рабочий день вместо 10 часов сделал 12 часов, то прибавочная стоимость будет создавать не в течение 5, а в течение 7 часов ежедневно; величина её возрастёт в 1,4 раза (норма прибавочной стоимости вместо прежних 100% – 140%). Такое увеличение рабочего дня имеет свои пределы. Больше 24 часов в стуки рабочий день физически невозможно устроить. Кроме того, организм работника не выносит слишком продолжительного труда: работа идёт плохо, она мало интенсивна. Слишком длинный рабочий день может оказаться менее выгодным для предпринимателя, чем более короткий, напр., 15-часовой день менее выгоден, чем 12-часовой, если работа в первом случае в 1½ раза менее интенсивна. Наконец, сами рабочие не соглашаются на чрезмерное удлинение рабочего дня и вступают в энергичную борьбу с предпринимателями.

Кроме прямого увеличения рабочего дня, на известной ступени развития производства существует ещё возможность замаскированного увеличения. Этот способ применялся раньше всего в земледелии. Когда феодал, расширяя собственное хозяйство, присваивал себе земли зависимых крестьян, то вполне обезземелить этих последних оказывалось делом для него самого рискованным: обезземеленные уходили в город, так как ничто их не привязывало уже к деревне, и помещик мог остаться совсем без рабочей силы. Во избежание этого, владелец земли оставлял в пользовании многих крестьян небольшие участки земли с находящимися на них постройками. Размеры участков были так ничтожны, что их владельцы (английские «коттэджеры», германские «коссеты») могли добывать с собственного хозяйства лишь небольшую часть необходимых средств к жизни и, следовательно, вынуждены были предлагать свою рабочую силу соседним помещикам. При этом наниматель даёт крестьянину, в форме заработной платы, не всю стоимость рабочей силы, а меньше, так, чтобы для крестьянина общая сумма заработной платы и дохода с его собственного хозяйства составляла цену необходимых средств к жизни.

На ранних ступенях развития крупного производства аналогичный приём применяется и в обрабатывающей промышленности: рабочим даются в распоряжение участки земли, достаточные для разведения небольших огородов. И здесь заработная плата уменьшается соответственно доходности участка; для этого частью понижают расценки, частью делают прямые вычеты за пользование огородом.

В обоих случаях результат оказывается один и тот же: общая продолжительность рабочего времени для работника-земледельца или рабочего мануфактуры увеличивается всеми часами, которые он посвящает на возделывание своего земельного участка. В то же время становится неизбежным чрезвычайное истощение и упадок жизненных сил трудящегося. Однако, работник остаётся как бы прикреплённым к месту, благодаря той привлекательности, которую представляет для него ведение хотя бы призрачного собственного хозяйства.

К тем же, в сущности, экономическим результатам приводит после уничтожения крепостного права дробление крестьянских наделов: они достигают такой малой величины, что не могут ни прокормить своих владельцев, ни занять всей их рабочей силы; крестьянам приходится или прямо продавать остаток своей рабочей силы в ближних помещичьих хозяйствах, или арендовать добавочную землю. Условия аренды при этом бывают таковы, что сама аренда оказывается, при внимательном рассмотрении, просто замаскированной продажей рабочей силы: доход от аренды лишь дополняет собою заработок крестьянина до уровня стоимости необходимых средств к жизни. Крупные землевладельцы отдают свою землю в аренду мелкими участками, а не основывают собственного крупного хозяйства просто потому, что при данных затратах они, таким способом, получают в своё распоряжение большее количество работы. Нетрудно представить себе, насколько тяжёлой должна оказаться эта промежуточная стадия перехода крестьянина в наёмного работника.

Такая система представляет известные выгоды для предпринимателей лишь до тех пор, пока нет настоятельной потребности в повышении интенсивности труда и пока его качество не имеет большого значения. Поэтому она с течением времени исчезает, раньше – в обрабатывающей промышленности, которая развивается быстрее, а затем, понемногу и в земледелии, (где даже до наших дней она обнаруживает известную живучесть).

Почти совершенно одинаковое значение с удлинением рабочего дня имеет для капиталиста повышение напряжённости труда; здесь только увеличенная затрата трудовой энергии укладывается в рамки меньшего числа часов. Увеличить ли предприниматель 10-ти часовой день до 11 часов, или достигнет повышения интенсивности работы на ⅒, это для него безразлично, если оставить в стороне некоторые мелкие расчёты (вроде того, что при более коротком дне меньше затраты на отопление, освещение мастерской и т. д.). Обычным средством повышение интенсивности труда является, как было указано, поштучная плата. В ранних стадиях капитализма такой способ увеличения прибавочной стоимости играет сравнительно небольшую роль, потому что он почти несовместим с удлинением рабочего дня, которое тогда широко применялось, и потому, что при низком уровне развития рабочего класса, плохом питании и вообще низких потребностях высокая интенсивность труда просто невозможна.

Но каким способом уменьшается необходимое время? Очевидно, путём понижения стоимости рабочей силы: чем она меньше, тем меньше надо времени, чтобы её обработать.

Стоимость рабочей силы есть стоимость необходимых для рабочего жизненных средств, то количество общественно-трудовой энергии, которое требуется для их производства. Если эти средства – хлеб, мясо, бумажные ткани, и пр. – начинают добываться с меньше затратой трудовой энергии, чем прежде, если, стало быть, повышается производительность труда в земледелии, хлопчатобумажном деле м т. д., то стоимость рабочей силы тем самым понижается.

Так, если стоимость обычных предметов потребления рабочего на один день составляла раньше 5 часов, а следствие развития способов производства дошла до 4 часов, то при 10-ти часовом рабочем дне прибавочное время возрастает с 5 до 6 часов, а норма прибавочной стоимости с 100% до 150%. При этом денежная плата рабочего соответственно понижается, напр., с 50 коп. до 40 коп., но на эти деньги он может покупать прежнее количество предметов потребления.

 

Если стать на менее отвлечённую точку зрения, то в этом понижении денежной платы есть некоторая невыгода для рабочих. Когда у отдельного рабочего возникают какие-нибудь высшие потребности, ещё не развившиеся среди массы, напр., потребность в приличной одежде, в чтении газет и т. под., то для их удовлетворения рабочему приходится делать экономию на предметах необходимости, а при высокой цене этих продуктов съэкономить на них, очевидно, легче, чем при низкой.

 

При возрастании производительности труда, создающего предметы потребления рабочих, возрастание прибавочной стоимости происходит сразу для всех капиталистов данного общества. Но, при известных условиях, и отдельный предприниматель, независимо от всех других, может уменьшить в своём предприятии необходимое время и увеличить, таким образом, прибавочное. Это бывает тогда, когда ему удаётся сделать производительность труда в своём предприятии выше, чем обычная производительность труда в данной отрасли производства. Напр., он вводит у себя гораздо большее разделение труда, чем то, которое существует в других подобных предприятиях. Пусть это – фабрикант ножей и пусть его усовершенствование ровно вдвое повышает производительность труда: стоимость ножа место 4 часов измеряется у него 2 часами. Так как все прочие фабриканты частью ещё не успели, частою, по недостатку капитала, не могли ввести данное усовершенствование, то общественная стоимость ножа по-прежнему 4 часа. Положим, рабочий день продолжается 12 часов и стоимость рабочей силы измеряется 6-ю часами, при чём каждый час соответствует, положим, 10 коп. Итак, прежде на каждого рабочего в день приходилось 3 сделанных ножа; цена ножа (предполагаем, что он продаётся по стоимости) 40 коп., и на 60 коп. прибавочной стоимости. Теперь каждый рабочий делает в день 6 ножей, которые продаются по-прежнему за 40 коп. штука, так как общественная их стоимость не изменилась; за 6 штук получается 2 р. 40 к., переменный капитал 60 к., в пользу предпринимателя остаётся 1 р. 80к. Необходимое время в данном предприятии оказывается всего 3 часа вместо 6 часов; норма прибавочной стоимости 300% вместо 100%.

 

Надо заметить, что в действительности капиталист будет продавать свои ножи не по рыночной средней цене, а несколько ниже её, для того, чтобы скорее и вернее распродать свой товар. Это тем более необходимо, что, делая ножи с меньшими, чем прежде, затратами, он увеличит, конечно, их производство, а стало быть – и предложение их на рынке.

 

Таким образом, когда отдельный капиталист увеличивает в своём предприятии производительность труда, то возрастает величина прибавочной стоимости от его предприятия. Но явление это только временное. Мало-по-малу и другие предприниматели вводят у себя те же технические улучшения, в данном случае – такое же разделение труда; а кто не обладает достаточным для этого капиталом, тот разоряется в непосильной конкуренции. Обычный способ производства ножей оказывается изменившимся – общественно-необходимое на производство ножа время меньше прежнего именно на 2 часа. Цена ноже уменьшается, прибыль каждого отдельного капиталиста, в том числе и того, который раньше всех ввёл усовершенствование, понижается до обычного размера или даже ещё сильнее (в действительности, как будет выяснено, происходит именно последнее).

Следовательно, каждому отдельному капиталисту выгодно вводить у себя технические усовершенствования, но для всего класса капиталистов, в целом, эти усовершенствования такой выгоды не представляют, потому что в конце концов приводят к понижению стоимости и цены товаров.

Увеличивая различными путями прибавочную стоимость от своих рабочих, капиталист тем самым увеличивает и свою прибыль, которая, собственно, для него и важна. Но существует также целый ряд приёмов, посредством которых предприниматель может увеличить свою прибыль сверх обычной и независимо от количества прибавочной стоимости. Сюда относятся способы необычного сбережения постоянного и переменного капитала.

Если при устройстве мастерской предприниматель устраивает необычную экономию на самих размерах здания, так что рабочие постоянно находятся в тесноте; если он сводит к наименьшей возможной величине расходы на отопление и освещение, на вентиляция и гигиенические приспособления; если он заставляет работать одними и теми же орудиями до такого крайнего их изнашивания, какого не допускают у себя другие предприниматели в виду опасности для рабочих или других неудобств, – всё это есть сверх-обычное сбережение постоянного капитала. Уменьшается общая величина затрат капитала, на которую приходится данная сумма прибыли, – повышается, следовательно, для данного капиталиста процент прибыли, хотя сумма прибавочного труда в предприятии не изменяется.

 

Сюда не следует относить те случаи, когда в отдельном предприятии больше, чем в других, утилизируются различные отбросы производства – это просто повышение производительности труда, так как утилизируемые отбросы являются только лишними продуктами производства, что становится особенно очевидным, если предприниматель продаёт их.

 

Если предприниматель покупает рабочую силу ниже её общественной стоимости, – это сверх-обычное сбережение переменного капитала.

И здесь индивидуальная прибыль возрастает, хотя не изменяется сумма прибавочной стоимости (ибо прибавочная стоимость есть излишек затрат трудовой энергии работников над общественной стоимостью их рабочих сил, а эта стоимость остаётся прежней).
Таковы, в общих чертах, те способы, применение которых увеличивает прибыль от предприятия при данном числе рабочих сил. Если возрастает число рабочих, то очевидно, что соответственно возрастает прибавочная стоимость, а за ней и прибыль: от 200 рабочих прибавочного труда вдвое больше, чем от 100 и т. д.

Большое число рабочих имеет ещё то значение, что позволяет развивать разделение труда, а следовательно – и его производительность; последнее же, как было показано, ведёт к временному или постоянному увеличению прибавочной стоимости.

Прямое увеличение суммы прибавочного труда путём удлинения рабочего дня или повышения интенсивности работы находит свои крайние пределы в свойствах человеческого организма, а при известных условиях – в сопротивлении рабочего.

Повышение производительности труда в предприятии ограничивается общим состоянием техники и знаний в данное время. Невозможно ввести усовершенствования, пока оно ещё не изобретено.

Сверх-обычное сбережение капитала есть, вообще, частное явление и имеет довольно узкие границы.

Почти неограниченно применим тот способ увеличения прибыли, который заключается в увеличении числа рабочих, при соответственном расширении всего предприятия. Препятствием ему является только недостаток спрос на товары или недостаток капитала на расширение дела.

Всякое расширение предприятия совершается путём капиталистического накопления. Оно заключается в том, что часть своей прибыли капиталист не растрачивает на свои потребности, а присоединяет к капиталу: покупает на неё орудия, материал, рабочую силу. Такое накопление бывает необходимо и в других случаях, помимо простого расширения дела; напр., чтобы увеличить производительность труда в предприятии, надо сделать дополнительные затраты на технические улучшения. Даже удлинение рабочего дня ведёт к увеличению затрат на материал и орудия, следовательно, к накоплению.

 

В этих случаях накопления может иногда и не быть: капитал сберегается на стоимости рабочей силы и такое сбережение, при известных условиях, уравновешивает лишние затраты постоянного капитала. Точно также при «сверх-обычном сбережении» постоянного и переменного капитала увеличение прибыли может совершиться без капиталистического накопления. Но все это исключительные случаи.

 

Капиталистическое накопление следует строго отличать от простого, первоначального накопления, которое заключается не в расширении предприятий, а только в присоединении денег к деньгам.

В эпоху капитала в жизни имеет значение одно капиталистическое накопление; первоначальное не только становится незначительно по размерам, но и фактически сводится к накоплению капиталистическому. В самом деле, пусть вся сумма первоначально накопленных капиталов данного общества измеряется миллиардом рублей; на эти деньги основаны капиталистические предприятия, приносящие прибавочную стоимость, размером 100 миллионов в год. Для упрощения, допускаем, что капиталисты не производят возрастающего накопления, а потребляют весь прибавочный продукт. В таком случае, на следующий год капитал по-прежнему миллиард, но из первоначально накопленных осталось только 900 миллионов, прочие 100 миллионов потреблены капиталистами в форме средств существования и предметов роскоши; возобновлены же эти 100 миллионов за счёт прибавочной стоимости. На следующий год из первоначально накопленных останется 800 миллионов, а 200 миллионов представляют капиталистически-накопленную прибавочную стоимость, и т. д. Через 10 лет исчезнут остатки первоначального накопления, и весь капитал сведётся к капитализированной прибавочной стоимости.

Следовательно, всякий данный капитал, каким бы способом ни было произведено первоначальное накопление, можно с беснечно-малой ошибкой рассматривать, как накопленную прибавочную стоимость. Как было выяснено, и само первоначальное накопление в наибольшей мере сводилось к различным формам присвоения прибавочного труда (крепостное право, рабство и т. д.); сбережение, производимое самими трудящимися в свою пользу, играло при этом самую ничтожную роль. Из этого видно, какую цену имеет ученье старых экономистов о происхождении капиталов из личного сбережения.

Итак, стремясь к накоплению вообще, к увеличению своей денежной силы, капиталист естественным путём приходит к необходимости накопления капиталистического, к необходимости расширять своё предприятие, вкладывая в него новые и новые затраты капитала из полученной прибыли.

Но если бы жажда накопления денег имела свои границы, дальше которых она неспособна была бы побуждать капиталиста к расширению и техническому развитию предприятия, то непосредственная конкуренция предприятий всё равно заставила бы продолжать то и другое дальше этой границы.

Конкуренция между предприятиями заключается в том, что каждое из них стремится отбить рынок у прочих. Борьба ведётся путём понижения цен и повышения качества товаров.

В борьбе этой крупные предприятия с большими капиталами имеют решительное преимущество перед более мелкими. В крупных предприятиях производительность труда, вообще, выше, так как там более развито сотрудничество и разделение труда (не говоря уже о более мелких технических преимущества, как, наприм., сравнительно меньших затрат на мастерскую, орудия, на перевозку грузов и т. под.). Там быстрее происходит накопление капитала, следовательно, легче могут вводиться и применяться разные технические усовершенствования. Крупным мануфактурам расширять производство легче и потому, что при мануфактурном разделении труда предприниматель принужден нанимать новых рабочих сразу целыми группами (мануфактурные группы), и, конечно, предприятия, состоящему из 20-30 таких групп, гораздо легче присоединить к себе ещё одну новую, чем состоящему из 2-3.

Крупные предприятия имеют тем больше шансов завоевать рынок, что они легко выдерживают некоторое понижение цен. Мелкий капиталист, который, может быть, сам едва существует на свою прибыль, зачастую разоряется даже при кратковременном падении цен, а продолжительное губит его почти наверняка. Предприниматель же крупный, обыкновенно, тратит на свои потребности лишь незначительную часть своей прибыли, остальное идёт на расширение дела; при уменьшении цен такой капиталист перестаёт только расширять предприятие, а если даже терпит убытки, то сравнительно нескоро разоряется окончательно.

Не выдерживая конкуренции, мелкие предприниматели оказываются вынуждены продавать свои мастерские и орудия, при чём теряют организаторскую роль в общественном производстве. Крупные же капиталисты приобретают себе прежде принадлежавшие мелким средства производства, и таки образом, постепенно сосредотачивают, концентрируют капиталы в своих руках.

Этот процесс централизации капиталов есть необходимый результат капиталистической конкуренции; сам по себе он стремится уменьшить число предприятий. Но в ранние эпохи промышленного капитализма это явление не выступает с ясностью, будучи замаскировано противоположным процессом: непрерывно основываются (на счёт первоначального накопления) новые и новые предприятия.

 

То, что здесь изложено относительно более крупных и более мелких капиталистов, относится также, до известной степени, к предпринимателям более ловким, искусным, опытным в ведении дел, и к предпринимателям менее практичным. Первые из своих капиталов извлекают больше выгод, как будто бы их капиталы были крупнее. По мере того, как организаторская деятельность в предприятиях передаётся наёмным специалистам, эта сторона дела начинает терять своё значение.

 

Стремление капитала увеличивать разными способами размеры прибавочной стоимости, получаемой от каждой данной рабочей силы, путём удлинения рабочего дня, повышения напряжённости труда, сверх-обычной экономии на переменном капитале и т. д. вызывает со стороны рабочих противоположное стремление – улучшить или, по крайней мере, не допускать ухудшения материальных условий своей жизни. Это – другая движущая сила развития в промышленно-капиталистическом обществе – сила, первоначально возникающая в форме простой конкуренции каждого данного покупателя рабочей слиы с каждым данным её продавцом. На первых стадиях капитализма этот фактор развития практически не имеет большого значения, благодаря низкому уровню развития и крайней разрозненности в действиях продавцов рабочей силы. Жизненное значение этого фактора в эпоху мануфактур гораздо ниже, чем в эпоху борьбы подмастерьев с цеховыми мастерами, когда первые достигали большого единства действий при помощи своих организаций.

Подводя итоги, о силах развития в эпоху мануфактур можно сказать следующее. Основная из них – конкуренция в различных формах вместе с её психологическим результатом – жаждой накопления. Направление же, в котором действуют эти двигатели, характеризуются с экономической стороны централизацией капиталов, возрастающим разделением труда и сотрудничеством, с технической – возрастающей интенсивностью, продолжительностью и производительностью труда при возможно большем упрощении деятельности каждого работника-исполнителя (мануфактурное разделение труда).

 

 

Историческое начало периода мануфактур относится к веку XV – XVI для Англии и Голландии; в других странах позже. Историческим концом этого периода следует считать эпоху великих изобретений – конец XVIII века в Англии; в других странах мануфактурный капитализм стал уступать место машинному позже в 1-й, во 2-й четверти XIX века.

 

 

VII. Промышленный капитализм.

ЭПОХА МАШИННОГО КАПИТАЛИЗМА.