Пророческое служение Господа и Слово, которое слушают с услаждением (delectare)

Благовестническое, или учительное, или пророческое служение Господа Иисуса Христа выразилось в том, что Он возвестил людям во всей доступной для них полноте и ясности волю Отца Небесного о спасении мира и преподал им служащий для цели спасения новый, совершеннейший закон веры и благочестия, спасительный для всего рода человеческого. Служение это совершено непосредственно Самим Господом и чрез Его учеников, которые, по заповеди Его, возвестили благовестие всем народам и передали Церкви на все времена. Ясность и полнота нравственного учения Христова, а также его пророчества о грядущих судьбах человечества не могли не вызывать услаждение всех слушавших его.

«Господь благовествовал 1) учение веры и 2) учение жизни и благочестия.

1) Евангельское учение веры есть учение

А) о Боге, нашем всеблагом Отце, к Которому мы научены обращаться с сыновним призывом: Отче наш! Об этом откровении людям нового, совершеннейшего понятия о Боге говорит Спаситель в молитве перед Своими страданиями: Я открыл имя Твое человека..., и Я открыл им имя Твое (Ин. 17:6 и 26);

Б) о пришествии Слова в мир – пришествии Единородного Сына Божия – для спасения людей и их воссоединения с Богом;

В) о Святом Духе – Утешителе и Осветителе нашем;

Г) о природе и назначении человека, о грехе, о покаянии, о средствах спасения, освящения и возрождения;

Д) о Царствии Божием и о Церкви Новозаветной;

Е) о последнем всеобщем суде и последних судьбах мира и человека.

2) Евангельское учение жизни и благочестия есть высокая заповедь о любви к Богу и ближним, представленная гораздо полнее и возвышеннее, чем в Ветхом Завете, побуждающая к полной сыновней преданности Богу. Многие частные заповеди этого совершеннейшего нравственного закона сосредоточены в Нагорной проповеди. Таковы, например, заповеди: о прощении обид и о любви к врагам; о самоотвержении и смирении; об истинном целомудрии, не только телесном, но и духовном; о взаимном служении по высочайшему образу Самого Спасителя, – и о других нравственных требованиях от христианина.

Тогда как ветхозаветный закон содержит побуждения к исполнению заповедей в виде, главным образом, земного, временного благополучия, евангельский закон указывает побуждения высшие, блага вечные, духовные.

Не отменен Спасителем и ветхозаветный закон: он только возвышен, ему дано совершеннейшее истолкование, он поставлен на лучших основаниях. С наступлением Нового Завета оказался отмененным лишь обрядовый закон иудейский»[26]. Итак, «учение о жизни и благочестии» подобно естественному нравственному закону, но для христиан должно быть изложено особенным образом

Об отношении христиан к Ветхому Завету так рассуждает блаженный Феодорит: "Как матери только что родившихся младенцев кормят грудью, потом легкой пищей, и, наконец, когда они сделаются отроками или юношами, дают им пищу твердую, так и Бог всяческих время от времени давал людям более совершенное учение. Но, при всем том, мы уважаем и Ветхий Завет, как матерние сосцы, только не берем оттуда млека; ибо для совершенных излишне млеко поилицы, хотя они и должны уважать ее, потому что от нее они получили воспитание. Так и мы, хотя и не соблюдаем теперь обрезания, субботы, жертвоприношений, окроплений, – но при всем том, почерпаем из Ветхого Завета другую пользу: ибо он совершенным образом научает нас и благочестию, и вере в Бога, и любви к ближнему, и воздержанию, и справедливости, и мужеству, и сверх того, представляет для подражания примеры древних святых" (Блаж. Феодорит. Краткое изложение божественных догматов).

Евангельский закон дан на все времена, до скончания века, и не подлежит отмене или замене.

Евангельский закон дан для всех людей, а не для одного народа, каким был ветхозаветный закон.

Посему евангельская вера и учение именуются у Отцов Церкви "кафолическими", т. е. обнимающими всех людей на все времена.

Когда же Господь Иисус Христос учил в храме, когда объяснял, как следует понимать пророчества, в частности, о том, как сам Давид называл Христа Господом, то множество народа слушало Его с услаждением (Лк. 12, 37). С услаждением. Почему Его слово о ветхозаветных пророчествах имело свойство услаждать? Потому что Спаситель так знал закон, давал такое разумение закона, о котором Его слушатели и не слыхивали. Разумение закона всецело было приноровлено к сердцам слушателей и касалось каждого из них. Высокие истины Писания, оказывается, соотносятся с внутренней жизнью каждого из нас.

Поэтому Господь говорит ученикам: ...всяк книжник, научився Царствию Небесному, подобен есть человеку домовиту, иже износит от сокровища своего новая и ветхая (Мф. 13, 52). Это значит, что всякий книжник, научившийся, т.е. исполнивший заповеди, данные в Священном Писании, износит из сокровищницы сердца своего ветхое и новое, т.е. истины Ветхого и Нового Заветов. Народ потому с услаждением слушал Христа, что ветхое и новое Господь износил из глубины своего сердца. Господь есть Сам Евангелие, слово Творца Всеблагого, Всемогущего и Всемудрого.

А для нас это значит, что наше слово должно основываться на Священном Писании или, что то же, на истинах Откровения. Но эти истины Откровения составляют не головное знание, не отвлеченное, рассудочное запоминание, а нечто претворенное и переплавленное в сосуде сердца. А еще можно сказать, что, когда дух Писания или Сам Христос вселится словом Своим в сердце человека, тогда и истины Писания будут им преподаваемы, передаваемы духовно с назиданием для слушателя. Мы, так сказать, не в чистом виде Ветхий и Новый Завет преподаем, а мы его преподаем через сердце наше воспринятым и усвоенным, как Христос хлеб апостолам предложил, а те уже его преломляли и в пустыне сидящим подавали.

В преподавании Священной Истории, ну и, конечно, истории Церкви, главная трудность – вовсе не методическая. Как преподавать Священное Писание Ветхого и Нового Завета? В какой последовательности? Или, может быть, давать объединенный курс Ветхого и Нового Завета? Что взять из Священного Писания, а что опустить? И прочее, и прочее. На самом деле, если дух Ветхого и Нового Завета является и твоим духом, хотя бы отчасти, если ты действительно соприкасаешься с этой святыней Бога, живущего в Писании, то тебе никаких пособий и книжек не понадобится, чтобы Священное Писание преподавать той аудитории, которая этого от тебя ждет. Ибо мудрый книжник не из конспекта и не из пособия (вернее, в первую очередь не из них), а из сокровищницы сердца своего выносит ветхое и новое. Т. е. проповедующему дается разуметь Писание применительно к аудитории, дается изложение истин Писания с нравственной пользой именно для этих слушателей, а не каких других.

Священное Писание подобно манне, а манна, как сказано в книге Премудрости Соломоновой, в удовлетворение желания вкушающего изменялась по вкусу каждого (Прем.16, 21), т.е. приобрела вкус той пищи, какая желалась вкушающему в тот час. И народ потому слушал с услаждением Господа, что беседы Спасителя, основанные на пророках, изъясняли, растолковывали, делали понятным все, что именно тем слушателям было непонятно, и это слово разрешало все их недоумения, отвечало на все неразрешенные дотоле вопросы. И именно поэтому Его слово могло и научить (что соотносится с docere), и реально приблизить к спасению души. Кажется, что в этом самое главное. Соль духовного преподавания в том, чтобы не просто свой курс изложить, как заблагорассудилось или как велели, но наша задача воспитать, нравственно укрепить, так сказать, сделать плодоносными сердца слушателей с помощью Писания апостолов и пророков, открыть их навстречу Царствию Небесному. Так задача услаждения (delectare) соединяется с задачей научения (docere) Царствию Небесному, имеющей целью своей спасение души.

А когда слушал Господа народ с услаждением о пророчествах, то далее Он говорил им в учении Своем: Остерегайтесь книжников, любящих... принимать приветствия в народных собраниях, сидеть впереди в синагогах и возлежать на первом месте на пиршествах (Мк. 12, 37-39). Это слово тоже услаждало, потому что в нем была правда об учителях-ханжах, о чем сами книжники и фарисеи никогда бы им не сказали. Такое мог сказать только Тот, кто Сам был выше их в нравственном отношении, и поэтому имел власть судить о них. Таким образом, слово действительно услаждающее, слово правды имеет власть над сердцами слушающих, и поэтому утверждает, возбуждает в них веру, подвигает к изменению, ведет за собой. И в этом смысле задача услаждения (delectare) соединяется с задачей побуждения к подвигу (movere) словом, сказанным со властью.

Наконец, свидетельство о том, что народ с услаждением принимал слова Господа, говорит и о внешнем достоинстве Христова слова. У академика С. С. Аверинцева есть попытка восстановить проповеди Господа в их исконном арамейском звучании. И оказывается, что слова Христа насыщены такими музыкальными по форме сопоставлениями, что получается игра слов, где смена гласных (там гласных-то в арамейском немного) и согласных представляет собою удивительно тонкие по смыслу различия. Внешне сходные по звучанию слова дают противоположный смысл, и речь Спасителя представляет собою нечто неподражаемое на родном для слушателя языке.

Выводы по 2.2.

Ясность и полнота нравственного учения Христова, а также его пророчества о грядущих судьбах человечества не могли не вызывать услаждение всех слушавших его. Да и в природе пророческого слова заключена, по свидетельству академика С. С. Аверинцева, восстановившего проповеди Господа в их исконном арамейском звучании, особая поэтическая организация, так что проповедь Христова похожа была на песню. И совсем не была похожа на нудное фарисейское нравоучение.

Итак, каждое слово, сказанное проповедником, в подражание слову Христа, должно приводить к умилению и радости, услаждать (delectare) слушателя.

Таким образом, слово действительно услаждающее, слово правды имеет власть над сердцами слушающих, и поэтому утверждает, возбуждает в них веру, подвигает к изменению, ведет за собой. И в этом смысле задача услаждения (delectare) соединяется с задачей побуждения к подвигу (movere) словом, сказанным со властью.

Здесь добавь:

Итак, «учение о жизни и благочестии» подобно естественному нравственному закону, но для христиан должно быть изложено особенным образом