Общие исторические сведения об Абазинском народе и его расселении в ХIХ в.

 

Современные абазины принадлежат к числу малых народов мира, в конце 1978 г. их насчитывалось 39000 человек¹. В СССР, по данным Всесоюзной переписи населения 1979 г., проживает 29000 абазин, основная их часть – 24245 человек сосредоточена на Северо-Западном Кавказе в Карачаево-Черкесской автономной области Ставропольского края РСФСР². 10000 абазин живут в Турции³; это потомки той части абазинского народа, которая во второй половине ХIХ в. выселилась с Северного Кавказа.

Численность абазинского населения, оказавшегося вдали от родины, резко сократилась и постоянно уменьшается. В Турции абазины живут довольно обособленно.

Великая Октябрьская социалистическая революция возродила к жизни небольшой северокавказский народ, обеспечив ему равенство и свободное развитие в семье братских народов Советского Союза. Численность абазин в СССР по сравнению с началом ХХ в. возросла почти в 3 раза. При Советской власти абазинский народ достиг полного социального возрождения и расцвета своей национальной культуры.

В 1955 г. Л.И.Лавров писал: «Абазинский народ принадлежит к числу тех народов, этнография и история которых еще не написаны»⁴. По сей день абазины – наименее изученный в историко-этнографическом отношении народ Северо-Западного Кавказа.

В дореволюционной кавказоведческой литературе сведения об абазинах скудны, отрывочны, подчас поверхностны. В этих описаниях указаны численность, расселение, деление на локальные подразделения абазин, иногда высказаны предположения об их происхождении. Характеристику социально-экономического и общественного устройства эти авторы обычно не дают, они подменяют их указаниями на большое сходство жизни абазин либо с адыгскими, либо с абхазскими народами⁵.

Лишь в советское время началось подлинно научное изучение языка, фольклора, истории и этнографии абазин. В трудах советских лингвистов А.Н. Генко, Г.П. Сердюченко, К. Ломтатидзе, филолога В.Б. Тугова наряду с детальным исследованием языка, фольклора и литературы абазин кратко освещаются вопросы происхождения абазинского народа и его исторические судьбы⁶.

В 1955 г. вышла первая историко-этнографическая работа об абазинах Л.И. Лаврова⁷. Она и по сей день остается, можно сказать, настольной книгой для тех, кто интересуется историей и этнографией этого народа. Л.И. Лавров использовал в своем труде главным образом опубликованные источники, меньше обращаясь к архивным и полевым материалам. Естественно, что в историко-этнографическом очерке Л.И. Лаврова не все вопросы нашли достаточно полное отражение, а иные и вовсе не были затронуты, в том числе проблемы соседской общины, патронимии и семьи.

Большее внимание историки и этнографы уделяют этногенезу абазин. Этой проблеме посвящены специальные исследования Е.П. Алексеевой, Л.И. Лаврова, а также наблюдения Ш.Д. Инал-Ипа, З.В. Анчабадзе, попутно с абхазским этногенезом затрагивающих в своих трудах происхождение абазин⁸.

Отдельные сведения о расселении, хозяйстве, быте, общественном устройстве абазин содержатся в работах С. Басария, Ц.Н. Бжания, Е.Н. Кушевой, В.П. Невской, Н.Г. Волковой, Я.С. Смирновой, Б.А.Калоева, а также в трудах общего, сводного характера о народах Северо-Западного Кавказа⁹.

В 70-е – начале 80-х гг. опубликованы статьи этнографов и историков Т.Ф. Агеевой, Ю.И. Зверевой, Л.З. Кунижевой, Ш.Ш. Хуранова, в которых исследованы некоторые стороны хозяйства и материальной культуры, общественной и духовной жизни абазин в прошлом и настоящем¹⁰. Однако с сожалением приходится отмечать, что по сравнению с другими народами Северного Кавказа историко-этнографическое изучение абазин все еще отстает. Это обстоятельство в значительной степени определило выбор данного народа в качестве объекта настоящего исследования.

Самоназвание абазин – «абаза». В средние века этот этноним применялся не только для обозначения собственно абазин, но и других родственных им абхазо-абазинских племен¹¹.

Северокавказские абазины, о которых пойдет речь в данной книге, делятся на этнические группы – тапанта (тIапIанта) и шкарауа (ащъхъарауа), каждая из которых имеет свой диалект абазинского языка. Эти диалекты относятся к абхазо-адыгской группе кавказских языков. Термин «тапанта» иранского происхождения, означат «равнинный житель». Ту часть абазин, которая жила в горах, абазинцы-тапантинцы именовали «ашхарцами», то есть горцами¹².

Л.И. Лавров и Н.Г. Волкова выделяют еще южную группу абазин (по источникам XVII-XVIII вв. – Южная Абаза). Н.Г. Волкова впервые попыталась определить этнический состав этой группы абазинского народа. Она причисляет к южным абазинам приморских садзов и горные общества Хамыш, Артокуадж, Хишха, Цандринш, Геч, Аредба, Багрипш, Псху, Саше и некоторые другие¹³. З.В. Анчабадзе и Ц.Н. Бжания все эти горные общества, а Ш.Д. Инал-Ипа еще и приморские общества считают абхазскими, а не абазинскими. Вопрос о южной группе абазин, ее составе, локализации отдельных подразделений, связях с северокавказскими абазинами пока разработан недостаточно.

Рассмотрение проблемы происхождения абазин, ранних этапов их этнической истории не входит в задачи данной работы. Этим сложным, дискуссионным, не до конца решенным вопросам посвящены статьи советских кавказоведов Л.И. Лаврова и Е.П. Алексеевой.

До конца ХIII в. абазинские этнические подразделения обитали на восточном побережье Черного моря, северо-западнее нынешней Абхазии (от р. Бзыбь до Туапсе). В пределы Северного Кавказа абазины начали переселяться с конца ХIII в. Исследователи относят массовое переселение тапантинцев к XIV в., шкаровцев – к XVI – началу XVII в.¹⁵. В XVIII в. все группы абазин-тапантинцев и шкаровцев – источники локализуют на землях Северного Кавказа.

В XVII-XVIII вв. северокавказские абазины находились в политической зависимости от усилившихся кабардинских и бесленеевских феодалов. Освободились они от этой зависимости лишь в конце XVIII в., воспользовавшись активизацией внешней политики царского самодержавия на Кавказе.

В первой половине ХIХ в. Россия испытывала нарастание кризиса феодально-крепостнической системы, который привел к интенсивному развитию капиталистических отношений и к отмене в 1861 г. крепостного права. С усилением внутреннего кризиса в России все более активной становилась внешняя политика царизма. Присоединение к России национальных окраин, диктовавшееся экономическими, политическими и стратегического интересами царского самодержавия, на Северном Кавказе протекало в условиях антиколониальной и антифеодальной борьбы северокавказских народов.

Судьбы горских народов Северо-Западного Кавказа в первой половине ХIХ в. тесным образом связаны с военно-политическими событиями на Кавказе в это время. В начале ХIХ в. абазины подобно другим горцам Северо-Западного Кавказа оказались втянутыми в Кавказскую войну.

Укреплению позиций царского правительства на Северном Кавказе, присоединению к России новых земель, в частности закубанских, особенно противодействовала султанская Турция. Часть горского населения, поддавшись усиленной антирусской пропаганде, выступила против России. Периоды обострения политической обстановки на Северном Кавказе сменялись периодами ее временного смягчения. Со второй четверти ХIХ в. борьба горцев протекала под флагом мюридизма и приняла форму религиозной борьбы с «неверными».

Хотя по вероисповеданию абазины мусульмане, реакционные религиозные идеи мюридизма не нашли среди них, как и среди остальных горцев Северо-Западного Кавказа, столь же безоговорочной и фанатичной поддержки, как в Дагестане и Чечне. Это отчасти можно объяснить тем, что ислам суниитского толка начал проникать к абазинам еще в середине ХIХ в., особенно у абазин шкаровских подразделений весьма сильными оставались пережитки христианства и языческих верований¹⁶. С.А. Чекменев, рассматривая взаимоотношения горцев Северо-Западного Кавказа и агентов имамата Шамиля, подчеркивает, что народы центральных районов Северного Кавказа, в частности жившие на землях нынешней Карачаево-Черкесии, во время Кавказской войны часто выступали против проповедников и последователей мюридизма¹⁷.

Однако колонизаторские методы подчинения местного населения, используемые царским самодержавием (вплоть до карательных экспедиций в горы, разорения аулов, принудительного выселения), при одновременной активной антирусской агитации турецких агентов спровоцировали массовое выселение горцев в Турцию. Большая часть абазинского народа также поддалась провокациям.

Напряженная и сложная военно-политическая обстановка на Северо-Западном Кавказе обнажала и обостряла внутренние социальные противоречия среди горцев, усиливала существовавшую феодальную раздробленность. Царизм умело использовал феодальную междоусобицу в своих интересах. Например, главнокомандующий на Кавказе барон Розен прямо указывал в письме военному министру графу Чернышеву в 1833 г.: «Я полагал бы полезнейшим для нас благоприятствовать существующим между горскими племенами несогласиям и, помогая слабейшим, обессиливать сильнейших»¹⁸.

Общественно-политическая структура абазинского народа до окончательного присоединения Северо-Западного Кавказа к России не имела централизации. Основные этнические группы абазин – тапанта и шкарауа – делились на мелкие подразделения, которые в ХIХ в. выступали локальными группами абазин. К тапантинцам принадлежали ловцы (лэу), бибердовцы (бибард), дударуковцы (дударыкъва), клычевцы (кълыч), кячевцы (кIачь), джантемировцы (джэнтымыр); к шкаровцам относились башилбаевцы (бысылбай, мысылбай), кизилбековцы)къызылбэк), шахгиреевцы (чэгъарэй), тамовцы (там), баракаевцы (баракъай), баговцы (багъ).

Отдельные этнические подразделения абазин были недостаточно связаны между собой и экономически и политически. Между некоторыми из них подчас возникали несогласия, раздоры, доходившие до вооруженных столкновений. Каждое этническое подразделение состояло из большего или меньшего числа автономных и независимых соседских сельских общин, возглавляемых, как правило, феодалами.

Общая численность абазин в начале прошлого века точному определению не поддается. «История абазинского народа до ХХ в., - пишет Л.И. Лавров, - представляет собой повесть о непрерывном уменьшении некогда большого и сильного кавказского народа»¹⁹. По предположению этого автора, до 60-х годов ХIХ в. абазин было не менее 60000 человек²⁰.

Политическая обстановка на Северном Кавказе в первой половине ХIХ в. – Кавказская война, феодальные междоусобицы – заставляла абазин, как и некоторые другие горские народы Северо-Западного Кавказа, не раз менять места своего жительства. Поэтому выяснение вопроса о расселении и численности абазин в этот период чрезвычайно сложно. Сведения, встречающиеся в источниках, неполны, подчас противоречивы и не дают ясного и полного представления о территориальных границах расселения и численности этого народа, о перемещении отдельных абазинских подразделений и аулов.

К началу 40-х годов ХIХ в. еще не все группы абазинского народа считались окончательно «покорными», особенно среди шкаровцев, живших в горных, труднодоступных районах. Но большая часть тапантинцев к этому времени была расселена в пределах российских владений.

Мы не останавливаемся на характеристике расселения абазин до середины ХIХ в.В трудах Л.И. Лаврова и Н.Г. Волковой подробно, насколько позволили источники, рассмотрено передвижение абазинских подразделений и отдельных аулов, начиная с XVII в. Менее детально совещены ими 40-50-е годы ХIХ в.²¹. Опираясь главным образом на неопубликованные источники, дополним данные указанных авторов о размещении и численности абазинского народа в середине ХIХ в. и в пореформенный период.

Источники свидетельствуют, что в конце 40-х – 50-е годы ХIХ в. абазинский народ по-прежнему не имел целостной и четкой этнической территории. Аулы абазин-тапантинцев локализовались преимущественно по рекам: Кубани, Куме и ее притоку Подкумку, Малке в пределах Кабарды, а также по Большому и Малому Зеленчукам.

Согласно сведениям К.Ф. Сталя, в начале 40-х годов ХIХ в. «покорных» абазин-тапантинцев (кумских, кубанских и зеленчукских) насчитывалось приблизительно 8000-8500 человек²². Сходная цифра (8500 человек) приводится для 30-х годов ХIХ в. в «Географо-статистическом словаре Российской империи». Автор словаря П.П. Семенов-Тян-Шанский, очевидно, использовал аналогичные данные А.П. Берже²³. Приведенные статистические сведения неполны. Мы не имеем данных о численности абазин-тапантинцев, проживавших в аулах на Малке. В 1846-1847 гг., согласно «Списку аулов Большой Кабарды», здесь находились аулы Трамова, Лафишева, Джантемирова, Кармова, Бабукина, Аджиева²⁴. Отсутствуют сведения и о числе абазин, остававшихся в 40-х годах ХIХ в. в районе Пятигорья, где они жили в конце XVIII – начале ХIХ в. В архивных документах упоминается только аул Песчаный, расположенный в 30-60-х годах ХIХ в. (до 1863 г.) близ ногайского Султановского аула, на землях бывшей крепости Песчаной, по которой он и получил свое наименование²⁵. Очевидно, жители этого аула принадлежали к джантемировцам. Л.И. Лавров сообщает, что в 1794 г. вблизи нынешнего Пятигорска обитали 4300 джантемировцев²⁶. Нет сведений о «непокорных» тапантинцах и о тех, которые проживали в аулах других народов.

Наиболее крупные поселения абазин в 30-х годах ХIХ в. – аул Дударуковский, с 1834 г. осевший на левой стороне Кубани против станицы Баталпашинской, и аул Лоовых на Куме, поселенный здесь в 1825 или в 1828 гг. Эти аулы насчитывали каждый более 1500 жителей²⁷.

В конце 30-х – начале 40-х годов ХIХ в. произошло расселение кумских абазин. Причиной расселения послужили междоусобицы среди князей Лоовых, а также земельные тяжбы между абазинами и казаками вновь образованных на Куме Бекешевской и Суворовской станиц казачьего Хоперского полка. В 1839 г. часть лоовцев с разрешения генерала Грабе переселилась с Кумы на правую сторону Кубани. Эдык, Ногай и Саралып Ловы, каждый со своими подвластными, поселились небольшими аулами при Учкул-горе, между Учкул-горою и Усть-Джегутинской балкой и при Усть-Джегутинской балке. Одновременно с ними с Кумы ушли 4 брата Джетугановых и 2 брата Айсановых – агмиста-ду Лоовых. Они поселились отдельным аулом с подвластными им людьми на Джеганасе. Близ аула поручика Балты Ахлова²⁸. Вероятно, именно этот аул при перселении части лоовцев на Малый Зеленчук в 60-х годах ХIХ в. образовал отдельный квартал в Лоовско-Зеленчукском ауле.

В конце 30-х годов ХIХ в. на Куме проживала небольшая часть кячевцев. Об ауле кячевцев в 1840 г. сообщал генерал-майор Менд²⁹. Из «Переписки о переселении князей Лоовых с подвластными крестьянами на Кубань» узнаем, что вместе с ловцами с Кумы выселились князь Кучук Кечев и с ним 30 кячевцев и князь Девлет-Гирей Бибердов и с ним 105 бибердовцев. Кячевцы поселились на р. Кубани ниже аула Береслана Туганова; бибердовцы стали жить в Тохтамышевском ауле.

Всего же с Кумы на Кубань в конце 30-х – начале 40-х годов ХIХ в. выселилось более 1000 абазин-тапантинцев. На Куме в ауле Калагирея Лова осталось 563 жителя³⁰.

В начале 40-х годов ХIХ в. наблюдалось и обратное переселение лоовцев на Куму. «Избранные для жительства князьями Эдыком, Саралыпом и Ногаем места, - сообщалось в «Переписке о переселении князей Лоовых», - лишены всех выгод хозяйственных, ибо пространство в 20 верств от Учкул-горы до Хумаринского укрепления заключает гористую и каменистую почву земли и хотя имеются обширные балки, но они вообще изобилуют лесом»³¹. Поэтому уже спустя короткое время многие самовольно возвращались на Куму. Так, только в 1840 г. возвратились 136 человек³². Лишь вмешательство царской администрации прекратило переселение лоовцев с Кубани на прежнее место.

В начале 40-х годов ХIХ в. еще один лоовский аул (Якуба Лова) упоминается на Малом Зеленчуке. Отсюда в 1842 г. он переселился на Теберду. В 1851 г. аул Якуба Лова числился в Тохтамышевском приставстве и насчитывал 497 жителей³³.

В конце 40-х годов ХIХ в. произошло расселение трамовцев, живших на Малке. В 1848 г. большая их часть (в том числе Калмык, Шолох, Харпыс и Умар Трамовы с подвластными) перешли на Куму. На Малке остался аул Бек Мурзы Трамова (20 дворов); он находился там и в 1857 г. Еще один трамовский аул в том же 1857 г. располагался на Малой Лабе близ Шахгиреевского ущелья, но когда и при каких обстоятельствах он здесь поселился, неизвестно³⁴.

Сведения за 1856-1857 гг. показывают, что в эти годы в пределах Кавказской кордонной линии на Кубани располагались 7 аулов абазин-тапантинцев (в том числе Дударуковский, Лова, Бибердова, остальные не названы); по Куме и Подкумку находились аулы Трамова, Джантемирова, Цымнова, Лова и Абукова. В кумских аулах насчитывалось 276 дворов и 4000 жителей. Число дворов и численность жителей кубанских аулов на 1856 г. не указаны, но в 1858 г. в аулах Лова, Дударукова и Бибердова, а также в ауле Клычева и Сидова, расположенном на Малом Зеленчуке, насчитывалось 377 дворов и 4400 жителей³⁵. Значительно увеличился Лоовско-Кубанский аул: сюда в 1854 г. были водворены абазины-лоовцы, жившие вместе с кабардинцами на Теберде. Этот аул стал самым крупным из абазинских поселений; он насчитывал 172 двора и 1601 жителя³⁶. Однако какая-то часть лоовцев оставалась на Теберде и в 60-х годах ХIХ в. Л.И. Лавров указывает лоовское селение в низовьях Теберды в 1867 г.³⁷.

Описания и документы 40-х – начала 60-х годов ХIХ в. локализуют абазин-шкаровцев в тех же местах, что и источники первой четверти ХIХ в.³⁸. Их аулы размещались в верховьях Урупа – левого притока Кубани, Большой и Малой Лабы, Большого Зеленчука и их притоков – Андрюка, Ходза, Губса, Кяфара. Временами отдельные аулы из-за военных действий перемещались в пределах своей территории, уходя в неприступные места, или поселялись среди соседних народов. Многочисленные факты таких передвижений приводит Л.И. Лавров. Большая часть шкаровских подразделений оставалась, по выражению официальных документов, «полупокорными»³⁹.

О численности этой группы абазин сохранилось еще меньше сведений, чем о тапантинцах, к тому же все сведения о шкаровцах и более противоречивые. Число аулов и численность их жителей в разных источниках указаны по-разному. Один из авторов ХIХ в. Д.Г. Анучин (А.-Д.Г.) полагал, что в 50-е годы насчитывалось до 10000 шкаровцев⁴⁰. Согласно «Военно-статистическому обозрению Кубанской области» (1851 г.) на Северном Кавказе было около 22000 шкаровцев, в том числе по 3000 кизилбековцев и шахгиреевцев, а также по 3500 баговцев и баракаевцев⁴¹. Л.И. Лавров неоднократно подчеркивал, что правдоподобнее более высокие цифры, так как известно, что в Турцию выселилось большое число абазин, причем преимущественно шкаровцев⁴².

Самое многочисленное и сильное подразделение шкаровцев – башилбаевцы. По данным 1851 г., они проживали в 14 аулах (722 двора) в верховьях Урупа, Кяфара, Большого Зеленчука и насчитывали 4873 человека. Несколько более ранние сведения (1846 г.) дают приблизительно такую же цифру – 4000 башилбаевцев⁴³. В «Географо-статистическом словаре Российской империи» численность башилбаевцев определяется в 8000 человек⁴⁴. Характеризуя расселение шкаровских подразделений в первой четверти ХIХ в., Н.Г. Волкова констатирует уход башилбаевцев с верховий Большого Зеленчука к началу 30-х годов ХIХ в.⁴⁵. В документах начала 50-х годов мы встречаем прошение части башилбаевцев разрешить им вновь поселиться на Заланчуке (из-за междоусобиц с шахгиреевцами). Таким образом, уход башилбаецвев с Зеленчука, отмеченный Н.Г. Волковой, был явлением временным. Архивные документы подтверждают вывод Л.И. Лаврова о переселении в конце 50-х годов большей части башилбаевцев на Большую и Малую Лабу⁴⁶.

Места расселения кизилбековцев – верховья долины Андрюк, притока Лабы. А.П. Берже знает лишь один аул кизилбековцев – Кизылбеков аул в 600 душ за горою Ахмет⁴⁷. На карте разоренных аулов, составленной в 1855 г., по донесениям генерала Евдокимова – командира отряда, совершившего поход в земли кизилбековцев, указаны кизилбековские аулы: Мистиркой, Кодг, Чкагильда, Докшуко Дагужиева, Сашалык, Безхачук, Эфенди⁴⁸. Но это, очевидно, не все аулы, так как в литературе встречаются названия и других кизилбековских аулов (например, Шалухой, Кумнилало, Сагат-Гирея, Султана Аканча, Самалка).

Очень неполны сведения об остальных шкаровских подразделениях – тамовцах, шангериеевцах, баракаевцах и баговцах. Тамовцы занимали верховья Большой Лабы; известны только тамовские аулы Солимана и Джантемира Заурумовых в Тамовском ущелье. Л.И. Лавров упоминает аулы Большоя Там (Тамдыв) и Малый Там (ТамткIвып). Максимальная численность тамовцев (690 человек) указана на 1858 г.⁴⁹. Она явно занижена, поскольку известно, что большинство тамовцев выселились в Турцию, 460 человек переселились в Кувинский аул и какая-то часть тамовцев перешла в другие аулы⁵⁰.

Шахгиреевские аулы располагались в Шахгиреевском ущелье по обрывистые и крутым берегам Малой Лабы. В упоминаемых в источниках аулах Магомета Кубатова, Эфенди Шаторова, Кель Мурзиева и Цекмисова насчитывалось приблизительно 110 дворов⁵¹. В архивных материалах встречаются упоминания о трех небольших баговских аулах на р. Ходзь (один из этих аулов в начале 50-х годов ХIХ в. насчитывал 60 дворов) и о трех баракаевских селениях по р. Губс (Барокко Лахова – Нижний и Верхний аулы, Бзекезова)⁵². М. Венюков, приводя данные полковника Лихутина о шкаровцах, также сообщает о трех баракаевских аулах и прибавляет, что «число баракаевцев было на самом деле значительнее»⁵³.

Одним из последствий Кавказской войны можно считать значительное численное уменьшение горцев Северо-Западного Кавказа вследствие их переселения в Турцию. Массовые переселения начались стихийно еще во время войны с конца 50-х годов ХIХ в. Царское правительство не только не препятствовало выселению, а напротив, провоцировало население покидать родные места. Из 500000 жителей Кубанской области к началу 80-х годов ХIХ в. осталось лишь около 90000 человек⁵⁴.

Одними из первых начали переселяться абазины. По неполным официальным данным, с 1859 по 1866 гг. в Турцию, по одним источникам, ушли примерно 30000 абазин (4350 семей), по другим – 45000. Сведений о переселившихся абазинах за период с 1867 по 1871 гг. пока разыскать не удалось, с 1871 по 1884 гг. выехали еще около 2000 человек. В пределах Кубанской области к 1883 г. оставалось всего 9921 абазин⁵⁵.

В 60-х годах ХIХ в. было завершено выселение оставшихся горцев Северо-Западного Кавказа из горных районов в предгорные и равнинные. В расселении горцев произошли значительные изменения, которые затронули и абазин.

В 60-х годах ХIХ в. в результате переселений абазин перестали существовать высокогорные шкаровские аулы. В предгорьях были созданы аулы шкаровских подразделений. Кувинский (ныне Старо- и Ново-Кувинские аулы), Шахгиреевский (ныне Апсуа), расположенные на Большом Зеленчуке, Егибоковский поселок и аул Сидова (ныне Псаучье Дахе) на Малом Зеленчуке. Кувинский аул, первоначально (в 1864 г.) поселенный в Кувинском ущелье, в 1866 г. был переведен на Большой Зеленчук. Его жители (122 семьи свободных общинников и 35 семей зависимых крестьян) принадлежали главным образом к подразделениям тамовцев (461 человек), псхувцев (300 человек) и шахгиреевцев (70 человек)⁵⁶. Многие семьи абазин-шкаровцев оказались разбросанными по адыгским аулам. Так, в Ульском ауле проживали 27 семей кизилбековцев, 21 семья баракаевцев, 11 семей шахгиреевцев, 7 семей башилбаевцев. В аулах Майкопского уезда в 1883 г. насчитывалось 119 семей абазин - шкаровцев⁵⁷.

Переселение из горных районов царские чиновники проводили принудительно: устанавливали жесткие сроки переселения, забирали заложников (аманаты), применяли угрозы, разоряли и сжигали места поселений. В «Переписке о выдаче амантов баракаевского племени» говорилось, например: «…Объявить баговцам и баракаевцам, что если они к 25 числу (25 июня 1862 г. – Е.Д.) не очистят занимаемых ими мест. То аулы их будут разорены, а аманаты сосланы в Сибирь…»³⁸. Эти угрозы царская администрация приводила в действие в случаях невыполнения горцами ее требований.

Осуществляя выселение горцев, царское правительство считало, что это один из лучших способов усмирения края. В горах труднее было поддерживать контроль за населением. Кроме того, до 60-х годов ХIХ в. многие благонадежные аулы переселяли для укрепления кордонных линий. Например, когда в 40-х годах части лоовцев было разрешено переселиться с Кумы на Кубань, на р. Учкурка, то одним из условий переселения, поставленных администрацией. Было «принять на себя обязанность удерживать от вторжения в наши пределы (речь идет о покоренной царскими властями части Северо-Западного Кавказа. – Е.Д.) неприятельские партии»⁵⁹. В 1854 г. предполагалось «аул Дударуковский с присоединением к нему Клычевского собрать в одно место и составить общую оборонительную ограду со рвом, который будет обстреливаться станичными батареями Баталпашинска»⁶⁰.

При переселении жителей гор на равнину искусственно создавались укрупненные аулы – сельские общества. «Эта мера (расселение большими аулами. – Е.Д.), – отмечалось в одном из циркуляров царских чиновников, - принесет нам большую пользу в смысле установления постоянного и правильного надзора за покорными племенами и удержания их покорности»⁶¹.

Не избежали укрупнения и аулы тапантинцев. Так же, как и шкаровские аулы, они были довольно разбросаны. До 1867 г. на Куме и Подкумке существовали тапантинские аулы Трамова, Джантемирова, Лова и Абукова. В 1867 г. аулы Трамова и Лова (левый берег Кумы) были соединены в один – Кумско-Абазинский. В 1888 г. по просьбе жителей этот аул получил прежнее наименование (Кумско-Лоовский). Большая часть джантемировцев переселилась в Кабарду, а аул Абукова и еще 10 дворов абазин и кабардинцев составили Хумаринский аул, называемый иногда Абук-кыт⁶². На левом берегу Кубани находились аул лова, переселенный с правого берега Кубани в 1863 г., и аул Дударукова, разместившийся здесь с 1834 г.

В 1861-1863 гг. часть лоовцев с Кубани переселилась на Малый Зеленчук, и с этого времени существуют 3 лоовских аула: на Куме, Кубани и Малом Зеленчуке. На Малом Зеленчуке располагались еще тапантинские аулы – Бибердовский и Клычевский.

По сведениям 1865-1872 гг., часть абазин по-прежнему проживала в Кабардинском округе в аулах Кармова, Лафишева и Агиабова. Аул Агиабова слился с аулами Трамова, Аджиева, и так образовался один аул. В эти аулы в 1864 г. были расселены жители абазинского Песчаного аула Пятигорского уезда, по 5 семей в каждый, несмотря на желание и просьбы абазин поселить их в кумские или кубанские абазинские аулы⁶³. В.П. Пожидаев сообщает, что в 60-х годах ХIХ в. в Большую Кабарду в аулы Нижнее и Верхнее Коново (ныне Куркужин) переселилось одно селение абазин, жившее возле станицы Незлобной на положении казаков⁶⁴.

Одновременно с процессом массового выселения горцев с территории Северного Кавказа и переселении их из горных районов усилилась миграция населения из внутренних губерний России в этот регион. На освобожденных горцами землях создавались казачьи станицы. А.В. Фадеев приводит интересные данные, свидетельствующие о масштабах колонизации: за 25 лет в дореформенные годы (с 1825 по 1850) в Кубанскую область переселились до 26000 человек, в то время как за 30 пореформенных лет (с 1867 по 1897) сюда прибыли 946000 человек, то есть в 36 раз больше⁶⁵. По сведениям Первой Всероссийской переписи населения 1897 г. в Баталпашинском отделе Кубанской области, где проживали и абазины, русские составляли уже 69,3%⁶⁶.

После 1865 г. при проведении царским правительством территориально-административной реформы Кубанская область была разделена на 5 военно-народных округов, и абазинский народ оказался в ведомстве трех разных округов. В пределах Зеленчукского округа находились абазинские аулы: Лоовско-Кубанский, Лоовско-Зеленчукский, Бибердовский, Дударуковский, Клычевский, Шахгиреевский, Егибоковский и Кувинский; в Эльбрусском округе, где проживали главным образом карачаевцы, имелись Лоовско-Кумский и Хумаринский аулы абазин. В Лабинском округе абазины проживали совместно с бесленеевцами, кабардинцами и другими народами.

В 1869 г. военно-народные округа были преобразованы в уезды, а в 1888 г. Кубанскую область разделили на отделы: Екатеринодарский, Таманский, Ейский, Кавказский, Майкопский, Лабинский и Баталпашинский. Основная часть абазин вошла в состав Баталпашинского отдела.

Таким образом, в результате колонизаторской политики царизма во второй половине ХIХ в. в пределах Северо-Западного Кавказа осталась небольшая часть абазинского народа, преимущественно тапантинских подразделений, и перестали существовать горные аулы абазин. В предгорных районах возникли новые укрупненные абазинские аулы, рассеянные в пределах Кубанской области чересполосно с поселениями других народов – русских, карачаевцев, ногайцев, адыгов. Во второй половине ХIХ в. происходили процессы ассимиляции той части абазинского народа, которая была расселена по нескольку семей в различные национальные аулы – кабардинские, адыгейские и др.

 

Примечания:

 

1. Брук С.И. Население мира. Этнодемографический справочник. М., 1981. С.868.

2. Население СССР по данным Всесоюзной переписи населения 1979 г. М., 1980. С.26.

3. Брук С.И. Указ.соч. С.526.

4. Лавров Л.И. Абазины (историко-этнографический очерк). – КЭС. Т.1. М., 1955. С.5.

5. См., напр.: Броневский С. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. Ч.1. М., 1823; Дебу И. О Кавказской линии и присоединенном к ней Черноморском войске или вообще замечания о поселенных полках, ограждающих Кавказскую линию, и о соседственных горских народах. СПб., 1829; Данилевский Н. Кавказ и его горские жители в нынешнем их положении. М., 1846; Дубровин Н. История войны и владычества русских на Кавказе. Т.1. Кн.2. СПб., 1871; Вейденбаум Е. Путеводитель по Кавказу. Тифлис, 1888; Берже А.П. Краткий обзор горских племен на Кавказе. Тифлис, 1858; А.-Д.Г. Очерк горских народов правого крыла Кавказской линии. – Военный сборник. Вып.ХI. СПб., 1860; Торнау Ф. Воспоминания кавказского офицера. – РВ, 1864. № 9-11; Фелицын Е. Черкесы – адыги и западнокавказские горцы. Екатеринодар, 1884; Невский П. Закубанский край в 1864 году. – Кавказ, 1868. № 97-101; Абрамов Я.В. Кавказские горцы. – Дело, 1884. № 1; Щукин М. Из поездок по верхней Кубани. – Землеведение, 1914. № 21; Пейсонель И. Исследование торговли на черкесско-абхазском берегу Черного моря. Краснодар, 1927; Народы Западного Кавказа. – Кавказский сборник. Т.30. Тифлис, 1910; Македонов Л.В. В горах Кубанского края. Быт и хозяйство жителей нагорной полосы Кубанской области. Воронеж, 1908; Динник Н. Горы и ущелья Кубанской области. – ЗКОРГО, 1884. Т.13. Вып.1.

6. Генко А.Н. Абазинский язык. М., 1955; Сердюченко Г.П. Язык абазин. – Известия Академии педагогических наук. Вып.7. М., 1955; Ломтатидзе К. Тапантский диалект абхазского языка. Тбилиси, 1944; Она же. Ашхарский диалект и его место среди других абхазо-абазинских диалектов. Тбилиси, 1954; Тугов В.Б. Очерки истории абазинской литературы. Черкесск, 1970.

7. Лавров Л.И. Указ.соч. С.5-47.

8. Лавров Л.И. Обезы русских летописей. – СЭ, 1946, № 4; он же. Абазины. С.8-9. Проблемы этногенеза кавказских горцев. – В кн.: Историко-этнографические очерки Кавказа. Л., 1978. С.42-47; он же. О происхождении абазин. – В сб. Археология и этнография Карачаево-Черкесии. Черкесск, 1979. С.73-78; Алексеева Е.П. К вопросу о происхождении абазин по данным археологии. – ТКЧНИИ. Вып.6. Ставрополь, 1970; она же. Древняя и средневековая история Карачаево-Черкесии. С.186-197; она же. О происхождении и расселении абазин в средние века. – В кн.: Проблемы этнической истории народов Карачаево-Черкесии. Черкесск, 1980. С.14-59; Инал-Ипа Ш.Д. Абхазы. Сухуми, 1965. С.357, 360-369; Анчабадзе З.В. Из истории средневековой Абхазии (VI-XVII вв.). Сухуми, 1959.

9. Басария С. Абазинский аул в Мало-Карачаевском округе. Сухуми, 1929; Бжания Ц.Н. Из истории хозяйства абхазов. Сухуми, 1962; Кушева Е.Н. Из истории сношений западных адыге и северокавказских абазин с Русским государством в XVI-XVII в. – ТКЧНИИ. Вып.4. Черкесск, 1965; она же. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией (вторая половина XVI – 30-е гг. XVII в.). М.,1963; Волкова Н.Г. Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа. М., 1973; она же. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII – начале ХХ века. М., 1974; Калоев Б.А. Земледелие народов Северного Кавказа. М., 1981; Народы Карачаево-Черкесии (историко-этнографические очерки). Ставрополь, 1957; Народы Кавказа. Т.I (Из серии «Народы мира»). М., 1960; Невская В.П. Земельная реформа и отмена крепостного права в Черкесии. – ТКЧНИИ. Вып.3. Черкесск, 1959; Очерки по истории Карачаево-Черкесии. Т.I-II. Ставрополь, 1967, 1972; Смирнова Я.С. Национально-смешанные браки у народов Карачаево-Черкесии. – СЭ, 1967. № 4; она же. Семья и семейный быт народов Северного Кавказа. Вторая половина ХIХ – ХХ в. М., 1983; Федоров Я.А. Историческая этнография Северного Кавказа. М., 1983.

10. Агеева Т.Ф. Современное городское абазинское население. – В кн.: История горских и кочевых народов Северного Кавказа. Вып.1. Ставрополь, 1975. С.67-81; она же. Национально-смешанные браки у абазин Карачаево-Черкесской автономной области. – Там же. С.82-99; Зверева Ю.И. К истории поселения абазин-шкарауа (первая половина ХIХ в.). – В кн.: История, этнография и культура народов Северного Кавказа. Межвузовский сборник статей. Орджоникидзе, 1981. С.111-118; она же. К вопросу об изучении материальной культуры абазин. – В кн.: Проблемы археологии и этнографии Карачаево-Черкесии (материальная и духовная культура). Черкесск, 1982. С.134-154; она же. Из истории формирования поселений северокавказских абазин в Кубанской области (60-90-е гг. ХIХ в.). – ВМУ. Серия 8 «история», 1983, № 1. С.69-80; Кунижева Л.З. Кожевенное дело у абазин. – КЭС. Т.5. М., 1972; она же. Из истории обработки металла у абазин (ХIХ в.). – В кн.: Из истории Карачаево-Черкесии. – ТКЧНИИ. Вып.7 серия историческая. Ставрополь, 1974. С.245-262; она же. Некоторые вопросы из истории скотоводства абазин (ХIХ – начало ХХ в.). – В кн.: Проблемы археологии и этнографии Карачаево-Черкесии… С.180-190; Хуранов Ш.Ш. Об абазинских тамгах. – В кн.: Археология и этнография Карачаево-Черкесии. Черкесск, 1979. С.163-188.

11. Генко А.Н. Указ.соч. С.7; Инал-Ипа Ш.Д. Указ.соч. С.360; Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа… С.65.

12. Лавров Л.И. Абазины. С.9; Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа… С.75-79.

13. Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа… С.75-79.

14. Инал-Ипа Ш.Д. Страницы истории и этнографии абхазов. Сухуми, 1959. С.256; Бжания Ц.Н. Указ.соч. С.9, 10, 28 и др.; Анчабадзе З.В. Из истории средневековой Абхазии (VI-XVII вв.). Сухуми, 1959. С.256.

15. Лавров Л.И. Абазины. С.9; Алексеева Е.П. Древняя и средневековая история Карачаево-Черкесии. С.196.

16. Лавров Л.И. Абазины. С.32.

17. Очерки истории Карачаево-Черкесии. Т.1. С.293.

18. ЦГВИА. Ф.ВУА. Д.6228. Л.51.

19. Лавров Л.И. Абазины. С.35.

20. Лавров Л.И. Там же. С.5, 6.

21. Лавров Л.И. Там же. С.13-15; Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа… С.65-80.

22. Сталь К.Ф. Этнографический очерк черкесского народа. – Кавказский сборник. Т.21. Тифлис, 1900. С.80 (подсчеты мои. – Е.Д.).

23. Семенов-Тян-Шанский П.П. Географо-статистический словарь Российской империи. Т.1. СПб., 1863. С.2; Берже А.П. Краткий обзор горских племен на Кавказе. – В кн.: Кавказский календарь на 1858 г. Тифлис, 1858. С.269.

24. ЦГА КБАССР. Ф.16. Оп.1. Д.520. Л.2. В «Очерках истории Карачаево-Черкесии» (см. т.1. С.311) при характеристике расселения абазин в первой половине ХIХ в. абазинские аулы на Малке почему-то совсем не упоминаются.

25. ЦГИА Гр.ССР. Ф.426. Оп.3. Д.25. Л.1, 3 об.

26. Лавров Л.И. Абазины. С.26.

27. ЦГВИА. Ф.13454. Оп.2. Д.284. Л.262; Ф.14257. Оп.3. Д.437. Л.8 об.

28. ЦГВИА. Ф.13454. Оп.2. Д.284. Л.266, 271 об., 300, 301.

29. ЦГВИА. Ф.ВУА. Д.6382. Л.3 об., 4.

30. ЦГВИА. Ф.13454. Оп.2. Д.284. Л.302 об., 45.

31. Там же. Л.270 об.

32. Там же. Л.300.

33. ЦГА СОАССР. Ф.262. Оп.1. Д.71. Л.32; ЦГВИА. Ф.13454. Оп.2. Д.564. Л.25.

34. ЦГВИА. Ф.14257. Оп.3. Д.406. Л.5, 14, 35.

35. ЦГВИА. Ф.14257. Оп.3. Д.437. «Ведомость о народонаселении покоренных азиатцев в 20 аулах Тохтамышевского приставства» 1858 г. (число дворов и жителей подсчитано мною. – Е.Д.).

36. ЦГА КБА<