История союза родства и разногласий в абазино-кабардинских отношениях.

 

История абазинского народа с середины средних веков непрерывно связана с кабардинским народом и его князьями. Имеется множество источников и самых разных описаний авторов, которые рассказывают об абазино – кабардинских отношениях. Это классические основатели кавказоведения немецкие академики Иога́нн Анто́н (Анто́нович) Гюльденште́дт, Петер - Симон Паллас, Генрих – Юлиус Клапрот, а также отечественные авторы как генерал И.Л.Дебу, Семен Броневский, военный историк П. Зубов и множество других очевидцев тех исторических событий.

При обзоре характера абазино - кабардинских взаимоотношений ценнейшим и значимым источником является книга «Кабардинский фольклор», а также материалы абазинского фольклора.

Изначально хотелось бы очертить исторические пространства и этнические территории абазин и кабардинцев, которые образовались после монголо-татарского нашествия и разгрома западно-аланского царства. Разгром и падение западной Алании привели к тому, что аборигенное население в лице абхазо-адыгских племен восполнило свой естественный исторический ареал. В этом отношении горно - высокогорная зона на пространстве от Большой Лабы до западных подножий Эльбруса, которая и в доаланскую эпоху была естественным изначальным ареалом абхазоязычного этнического массива, была заново занята абазинами. Таким образом, абазины находились в горах и ущельях горно – высокогорной зоны и соседствовали с кабардинцами, населявшими всю предгорную зону.

Многие авторы и исследователи необъективно и необоснованно, вопреки достоверности источников заключают, что абазины переселились на Северный Кавказ в XVI - XVII столетии. При том, что горно – высокогорная зона Северного Кавказа была неразрывным и единым целым ареалом населения абазин на всем пространстве Западного Кавказа.

В пределах Северного Кавказа, в частности на территории современной Карачаево-Черкесии, упоминаются именно абазины персидским автором Низамом ад-Дин Шами в связи с татаро-монгольским нашествием на Северный Кавказ в 1395 - 1396 гг.: «Тимур прошел через гору Эль6уруз и стал лагерем в местности Абаса», - указано в источнике. Далее говорится, что «...войска Тимура вошли в горы Эльбруза в местности Абаса». Л.И. Лавров утверждает, что поход Тимура был совер­шен в земли абазин со стороны Северного Кавказа, что вполне вероятно.

Материалы кабардинского фольклора конкретно называют абазин народом, произошедшим из гор. При этом тот же источник абсолютно не говорит о том, что абазины были переселены кабардинцами с побережья Черного моря и с южного склона Кавказских гор. Для самих же кабардинцев и в целом адыгских племен за исключением части абадза – чиль (абазинские народы) горно – высокогорный рельеф не являлся ареалом их непосредственного нахождения, расположения населенных пунктов и хозяйственной жизнедеятельности. Об этом свидетельствуют десятки письменных источников и этнографических описаний.

Таким образом, кубано – кумский горно – высокогорный кряж, в котором находилось непосредственно абазинское население, значительно выдвигаясь к северу, разделял естественным барьером закубанские предгорья с кабардинской плоскостью.

В этой связи между закубанскими адыгами и Кабардой не было цельного и слитого пространства адыгских поселений и разделителем служил кубано – кумский горно - высокогорный кряж, являвшийся естественным и природным ареалом горцев абазин.

Все заключения о том, что на Северном Кавказе абазины населяли территорию и ареал адыгов, не имеет под собой никаких научных оснований. При этом, описывая дальнейший ход и события абазино – кабардинских отношений, мы обязаны остановиться на причинах выхода абазин из зоны своих гор и ущелий в зону адыгского предгорья и кабардинской плоскости.

Анализируя множество источников и самые разные объективные и субъективные заключения исследователей со времен основоположника кавказоведения И.А. Гельденштеда, можно сделать выводы, что абазины и кабардинцы имели много общего в культурно - бытовом отношении. При этом хотелось бы обратить внимание на множество имеющихся стереотипов, абсолютно не доказанных полным анализом всех имеющихся источников в абазино – кабардинских отношениях. Таким образом, некоторые исследователи, вырывая контексты и не рассматривая в комплексе массу источников, заключают, что абазины были непосредственно завоеваны силой кабардинцами. Также заключается, что характер абазино – кабардинских отношений был не союзо - родственным, а вассально – данническим. Эти же самые авторы говорят, что абазины в хозяйственном и бытовом укладе и других аспектах полностью перенимали более высокую ступень развития у кабардинцев, не называя, что это был взаимообмен сблизившихся и породнившихся народов. В этой связи нам бы хотелось сослаться на данные кабардинского фольклора, которые запечатлены простым народом и всегда имеют высшую степень достоверности, так как являются народной правдой и народными сказаниями.

Таким образом, как и у любых соседей, абазино – кабардинские отношения имели сближение, но при этом, стоит учитывать и некоторые аспекты, в частности и возникавшие по разным вопросам разногласия. Во многих источниках абазины обозначаются многочисленным, сильным, богатым горным народом. Генерал Иосиф Львович Дебу, француз, служивший на Кавказе отмечал, что «Река Кубань тогда отделяла абазин от кабардинского народа, уступающего им во многолюдстве и богатстве…. и что часто происходившие взаимные ссоры всегда оканчивались в пользу абазинцев». Военная мощь, воинственность и рыцарство абазин, превосходивших в этом ближайших кабардинцев, описываются непосредственно в самом кабардинском фольклоре даже в те периоды, когда абазины уступали в политике и численности. Кабардинские предания об Айдемыркане рассказывают, как последний отдался под покровительство тапантовского князя Басхаг – пши, который один мог защитить Айдемыркана от князей Кабарды. «В те времена большим почетом пользовался Басхаг – пши, мало того, все другие пши его боялись» (Кабардинский фольклор, Москва-Ленинград Academia, переиздание 1936г. стр. 300). Также Ногмов утверждал, что и в более поздние времена, когда на Кабарду обрушился Шамхал Тарковский, кабардинцы прибегали «под защиту абазинцев и других племен» (Ногмов Ш. Б. История адыхейского народа, составленная по преданиям кабардинцев. – Тифлис – 1861. – С. 98). Также Кабардинский фольклор описывает события междоусобиц кабардинского общества, где вероятнее всего на стороне одних кабардинцев участвовали и абазины. «Басхагские войны» установили свой золотой шатер и началось сражение у «селения Куркужин» (Кабардинский фольклор, стр.169)

 

Дасусь

 

До переселения Кабарды из Басхага люди, жившие в сто­рону Инжига, назывались черкесами. Еще до того всех называли адыге.

Давно это было, что жители теперешней Кабарды, Мудави, Басхага - все назывались общим именем адыге.

В далекие нартские времена всех нас называли адыге. После того, как приехал Кабарда и стал управлять черкесами, жившими у Баксан-реки, стали говорить об этом крае: «Кабарда».

Тогда черкесы по Инжигу и черкесы из Гьиахстена воору­жились против Кабарды.

Собрали инжигские черкесы войско и пошли воевать против Кабарды, власть которого уже окрепла. Говорили они: «Пришел какой-то чужеземец и хочет отнять у нас наше старинное им.

Вот в этом войске были два всем известные воина. Называли их - басхагские воины.

Басхагские воины со своими отрядами остановились в том месте, где сейчас селение Кызбурун 2-й, у подошвы горы. Там они разбили лагерь.

Шатер, в котором находились басхагские воины, был окра­шен золотой краской.

Битва качалась у селения Куркужин. Дрались целую неде­лю. Ни одна сторона не отступила.

Тогда басхагские воины ворвались в верхнюю часть селения Кызбурун и похитили девушку, которая была красивее всех де­вушек того времени.

Звали ее Дасусь Пекова.

Долго дралось войско, пришедшее с Инжига, с войском Кабарды, но никто не победил. Не могли они отнять власть у Кабарды.

Так ни с чем и уехали обратно.

 

Песня Дасуси

 

Над красивой рекой, где красив народ,-

Гора Кызбурун, там хлещет кровь.

Наших всадников валят арканом с коней.

Куркужин, Куркужин, где кривы дома,-

Там как ягоды пули, как ягнята летят.

Похитил меня Аласкиров глухой,

Как вязали басхаги узел войны.

Ставят шатер золотой на Кызбурун,

Из шатра золотого Дасусь глядит,

Караульщики наши за Шхагом-горою храпят.

 

Несмотря на то, что в определенные периоды кабардинская знать и правящие князья пытались представить родственно – союзные отношение и культурные сближения как вассально – даннические, но простонародие и его фольклор никак не упоминают ни о взымании дани, ни о завоевании, ни о превосходстве в силе и мощи кабардинцев над абазинами. Более того, фольклор кабардинцев указывает на абазин как на примеры несокрушимой отваги, военной удали и непобедимого духа. Именно поэтому в кабардинском фольклоре имеются героические песни, в которых описывается сила и военная мощь абазин, позволявшая абазино – кабардинскому братству оказывать героическое сопротивление царским генералам.

 

ПЕСНЯ-ПЛАЧ ГУМЛООВЦЕВ

 

Когда войско большое к селению Гумлоу подходит, гуша,

На газават, гуша, мы поднимаемся,

Газавата, гуша, испугавшиеся старики

Из лесных зарослей выглядывают,

Адский огонь кому готовят, –

<Это> Мамыша сын Едыдж неверный.

У Гума могучего, гуша, омовение <делать>

когда нам запрещают,

Ангелы, гуша, за нас хох говорят,

Гурии-красавицы, гуша, о нас мечтают,

Райские источники, гуша, нам готовят,

Чье тело да собаки съедят, –

<Это> Мамыша сын Едыдж коварный.

Моего отца, гуша, Мыхамата Большого

Добро огромное, потом добытое, гуша,

Крымское войско делит на части,

Словно выморочное имущество <пусть> разделят

Мамыша сына Едыджа проклятого.

Горевестник, гуша, когда возвращается,

Его супруга, гуша, к дверному проему бросается,

Ее слушать, гуша, – словно наставления Корана читать,

Ей подпевать, гуша, – словно закир петь.

Архив КБИГИ, ф. 12, оп. 1, ед. хр. 17, пасп. № 8. Исп. Хасанш Темроков: 1889 г. р., сел. Н. Курп Кабардино-Балкарии; кабардинец. Зап. 03.06. 1958 г. М. Керимова. Перевод на русский язык М. А. Табишева.

 

ПЕСНЯ КАЛАДЕСОВЦЕВ

 

Уор, ее петь, ра-иай, словно суры Корана читать,

Ей подпевать-то, уо дуней, подобно закиру.

Всадник по тропе одной насильно заходит,

Наши большие ворота, гуша,

Уой дуней, надежно закрываем,

Пули и порох на входящих в ворота высылаем,

Выпуская пули, опустошаем <свои запасы>.

Вверх по селению пушки устанавливают,

Вниз по селению штандарты <в землю> втыкают,

Вверх по селению – пушки гремят,

Вниз по селению – дети рыдают.

В полночь вы восстаете на нас,

Детей малых еще с постели не вставших,

Ружейным штыком заставляют вскочить,

Мишхожевых ваш Хаджи Малый

Вопреки <нападающим> совершает омовение,

Руку, вверх протянув, меч снимает,

Почистив его, в битву вступает,

Генералам головы снимает.

Хатхакумовых кареглазая

Свои шелковые рукава заправляет,

Свои стальные ножницы берет и выходит,

Корсет заставляют ее снять,

Уоркский молодой юноша хороший,

чтобы снял я мечтала,

До <брачной ночи> дожить мне не дали.

Гурии-красавицы мечтают о небе,

Рыдающих, нас <на крупе коня> увозят.

 

Каладесовцы не хотели служить царю и решили не идти на службу. По приказанию царя взять их силой, явилось войско. В селении имелся только один вход. Да и там установили крепкие ворота и плотно их закрыли. Когда войско подошло, <солдаты> не могли найти вход, и поймали одного всадника, которого силой заставили показать дорогу. Когда <каладесовцы> узнали о том, что войско окружило их, они подготовились воевать.

Хатхакумовых Камболат вынес много зарядов и пороха, высыпал на циновку и сел у ворот. Когда войско стало наступать, он начал стрелять и многих убил, и сам погиб.

«Не бойтесь, не паникуйте!» – сказал Мишхожевых Хаджи Малый и, сделав омовение, вышел с обнаженным мечом. Ворвавшись в войско, начал рубку. Он убил нескольких и сам тоже погиб.

У Хатхакумовых была невестка, которая только что вышла замуж, а жених не успел еще вернуться. <Солдаты> начали к ней приставать. «Я мечтала, чтобы мой корсет снял молодой уорк хороший, но до брачной ночи не дали дожить», – сказала она и, сочинив песню-плач, заправив шелковые рукава, взяла стальные ножницы, и вступила в бой. Начавши биться, она сделала все, что смогла. <Но> и ее саму захватили, сняли корсет и убили.

Так разорили селение, а женщин, захватив в плен, забрали и ушли. Каладесовцев в тот день покорили оружием.

Архив КБИГИ, ф. 12, оп. 1, ед. хр. 17и, пасп. № 12. Исп. Лат Кешев: 1882 г. р., гор. Нарткала Кабардино-Балкарии; кабардинец. Зап. 14.06. 1958 г. Х. Шогенова. Перевод на русский язык М. А. Табишева.

 

ХАДЖИРЕТСКАЯ ПЕСНЯ

 

Мать его, княгиню Касаевых,

Курятиной (одной) кормят,

Мудавеевцами вскормленного юношу

В укрытии сбивают (с ног).

Отец его Жамбот Большой

С малолетства лихой (человек),

Когда мудавеевец повернул назад,

Беломордый конь мисостовский под ним умерает,

Догадавшись, что и он умрет,

Он (мудавеевец) в отцовский дом возвратился.

Тот, кому (в бою) сошкой (служит) девичий труп,

Тот, кто тела трех своих братьев видел-

Это Трамовых сын Хаджибечир.

Трамовского жеребца гнедого

В левую сторону сваливаешь,

Неудержимого офицера рьяного

Один выстрел спешивает.

В день, когда Хаджибечир спешивался,

(Он) вверх посмотрел-(там) звезда в силках,

Барагунцев, которым расставлены силки,

Бейте же, привычные к битвам!

Милиционер проклятый, свиную щетину отращивающий,

(Ты) выскочил и почту взорвал.

Чалый могучий был цвета бузины,

Его (воина) кожа была в гвоздиках из свинцовых пуль.

Божье обиталище глазами своими увидел,

Да увидят его в священном раю?

(Это) Трамовых Карабатыр.

Архив КБИГИ, ф. 12, оп.1, ед.хр. 17а. пасп.№14. Исп. Шамиль Мацухов:1879 г.р., сел. Куба Кабардино-Балкарии; кабардинец. Записал 11.06.1957г. Х.Шогенова. Перевод на русский язык А.М.Гутова и Л.А.Гутовой.

 

ПЕСНЯ-ПЛАЧ ХАДЖИРЕТОВ

 

Труп девушки (ему) сошкой служит,

Брата труп он увидел,-

Таова сын ты наш Джамал,

Хаджиретовских проворных юношей

В тот день, гуща, заставляют поднять гвалт,

Те, у кого не было двух быков для пахоты

Вполне удовлетворились одним быком под соху,

Соберитесь же, люди, достойные радости!

Кто в день никак не ыйдет к людям,-

(Это) Мисостовых ваш Хагур подлый,

Всю жизнь он лентяй нврядный.

Его мать Курмановых гуашу

Курятины кожей откармливают,

Мудавеями откормленного воина

В укрытии заставляют спешиться.

Отец его Жамбот Большой

С малых лет лихой наездник,

Мудавеи, когда возвращались,

Мисостовский белоносый (на ходу) умирает.

Вспомнив о смерти(возможной),

Вернулся в отчий дом,

Это день для него был удачлив,

Свое тело «целым» (домой) доставил».

Из среды своих друзей «выделился расторопностью»,

Матери изножье нашел (в ногах матери место для ночлега нашел),

Чашу позора он «завоевал»,-

Тоглоовых Бечкан презренный, низкорослый.

Трамова сына жеребец гнедой,

В отдалении на виду разъезжает,

Женоподобный наш Хагур Большой,

Не успевая за наездниками(славными), отстает,

Трамовых сын наш Аслан храбрый

Левую сторону один удерживает,

Не удержавшегося (в строю) офицера дерзкого

Одной пулей с коня снимает.

В день, когда Хажбекир с коня спешился,

Поднял глаза- звезда-аркан(последнее, что он увидел),

По барагунам, на которых набросили аркан,

Стреляйте же, для кого война стала обычаем!

Проклятый милиционер, отращивающий свиную щетину,

Вышел вперед и из пушки выстрелил.

(Его) чалый могучий- цвекта бузины,

Его кольчуга, гуща, свинцовыми пулями усеяна.

Свой долг достойно выполнил,

Бога пристанище воочию кто увидел,

В раю счастливым кого да увидим,-

(Это) Трамовых сын Карабатыр,

Горы сворачивающий он муж бесстрашный,

Дозорным всадником врывается,

Массу всадников, куда он ворвался,

Как волка испугавшееся стадо овец, заблеяло.

Завывая (громче всех), их правитель

У трамовского коня под грудью оказывается,

Голову отрубить, когда (Карабатыр) собирается,

С поднятыми руками тот падает (со своего коня).

Архив КБИГИ, ф.12, оп.1 ед.хр.17а, пасп.№8. Исполнитель Касбот Разов: 1899г.р.,аул Адыге-Хабль Карачаево-Черкесии; зеленчукский кабардинец. Записано 25.09.1958г. Х.Шогенова. Перевод на русский язык Н.Г.Шериевой.

 

Взятие Басхага

 

Описаны те же события, что и в песне «Хажрет-войн. Полный разорим черкесов и абазинцев. В памяти певца соединились в одно и факты борьбы против царизма, и известный нам случай отпора набегу «хана» мудави. р «хане» забыли. Главная опасность - «царь, сидящий на троне». Основное в песне - обвинение «отъевшихся» кабардинских пши в трусливом предательстве. Они - виновники национального позора.

 

Разве мы теперь хажреты?

Хажреты наши молодые

Отданы на съеденье картечи.

Отъевшиеся пши кабардинские

Из гор на равнину не ездят,

Шныряют в кустах золотым шнуром,

Красным сафьяном холм топчут.

Из-за хвороста I меж собой дерутся,

А нам не хватает пороха.

Сыримовские г золотые пистолеты,

Стали сыреть в кобуре.

Эрижиба-ружье с золотой мушкой,

Залежавшись в чехле, скучает.

Хатокшуко! Как в бой мы бросились,

Храбрости ждал я от тебя,

А ты, окружен врагами,

Не сжег ни одного заряда.

Хатокшуковекого гнедого коня

C запасным седлом за тобой водят, -

Лучше б Пшимахо Мидову

Ходить вкруг тела Хатокшуко.

Младший Мидов Пшимахо

Смаху казахам головы рубит.

Хатокшуков Хатокшуко.

Он чаи распивал везде,

А в бою вонял, как трусливый пес.

Эй, вернись же, сукин сын,

Хатокшуков с бородой буйвола!

Залимгери привел к нам войско

С белыми хвостатыми шатрами.

Белый шатер в доме Белгаковых,

Горько плачут в доме Касеевых,

Всех громче плачет Гуашамахо.

Муса Лоов в белом тегилее

Тысячи белых пуль над нами,

Наслал на нас бог бешеных псов.

Снимают они всадников с седел.

Всех, кто большие дела вершил,

Кто направлял стрельбу ружей,

По-нартски с оружием бился, -

Тех побили, нас обездолили.

По волосам моим черным

Полоскою кровь стекает.

На север нас угоняя,

Заковывают нас драгуны.

На серебряный свой нагрудник

Средь чужих лью горькие слезы.

В Козьей балке (залиться б ей кровью!)

Стелется пар от мяса.

Гуашамахо на седле увозят.

В бою погиб, в газавате,

Кривой Эльмурза Кандорок.

Сыпались в него пули градом.

Добыча твоя, - вороной жеребец,

Ржавший конем весенним,

Белохвостый конь с того берега –

Не сберег тебя в золотом седле.

Подушку седла пустого

Стягивать снова приходится.

Спеленатое черной буркой

Израненное твое юное тело

В дом отца, как велел ты, привозят,

О Бараклей, сын Дауровых!

Твоя бедная сестра Наго

Рыдает под гром пушек.

За все семь месяцев войны

Ни на час ты из боя не вышел.

Лучше всех ты сражался пешим,

Лучше всех ты сражался конным.

От старого Бу пришло войско,

Скрепил ты своим именем

Накяк на тысячу рублей.

Покинул свою ты невесту,

Молодой Эльмурза Дауров!

Даром погиб ты так рано.

Вызолотил ты свои пистолеты.

Изгвожден ты весь пулями насквозь.

«Бруль» твой... цвета,

Даже старики...

Наклонясь над гривами, плачут.

С воплем везут твое тело,

Хажибекир Трамов.

Старый царь, сидящий на троне,

Дает себя знать концом сабли.

Чей дом обездолен богом,

То Бабуговых сын Жанхот.

 

Также в кабардинском фольклоре абазины представлены как союзники и родственники, братья. И абсолютно нет ни малейших намеков о взимании податей и завоевании абазин. Ни в одном сказании и предании не говорится о том, что какой-либо кабардинский князь брал дань с побежденных и порабощенных абазин.

 

Военная доблесть и несокрушимость абазин описывается и в сказании «Кабардинские пши считают правильным хабзе ханов мудави», (Кабардинский фольклор, Москва-Ленинград Academia, переиздание 1936г. стр. 421-422.) Где мудавиями назывались горные племена ашкарских абазин ахчипсоу, айбга, псху, там, чегирей, бишилбай и тд.

Кабардинские пши считают правильным хабзе ханов мудави

Кабардинцы считают пши мудави ханами. Мудави живут за Кавказом. Часть их перевалила через горы и поселилась за реками Балк и Инжиг. И вот, так как многие абхазцы жили к северу от подлинной Абхазии, их называют абазехами, т. е. жителями к северу от Абхазии.

Хан мудави немедля после своей женитьбы пробовал-доказывал свое мужество набегами за добычей, грабежом.

Итак, женился один из ханов мудави. Этот хан, согласно хабзе, тотчас после женитьбы отправился в набег за добычей, чтобы показать свою силу, мощь-мужество.

Он перевалил через горы, налетел со своим отрядом на одно адыгское селение и погнал оттуда всех баранов, лошадей, даже собак, какие сторожили стада.

А в это время в хажрет в одно селение собрался ехать Заркиж: это было такое прозвище одного из Хатокшуко. Хотел он гам жениться на вдове. Вместе с ним поехали Паго Тамбиев и Исмаил Конов.

По дороге Хатокшуко с Тамбиевым и Коновым заехали к Хавпачевым и захватили, как спутника, хавпачевского коротыша-силача-пелуана.

Втроем они и приехали в селение, где жила вдова, и начали мести переговоры с нею.

Вдова дала свое согласие выйти замуж за Хатокшуко.

Настал вечер. Затем ночь. И вот в эту-то ночь, еще до рассвета, и был набег мудави на селение; в эту ночь погнали из селения баранов, как было уже говорено.

Крик, гам, шум поднялся по селению. Все, у кого только были коим и седло, погнались за мудави, которые уводили свою добычу.

Гости не могли сидеть сложа руки, раз народ попал в такую, а страшную беду, и тоже приняли участие в погоне.

У вдовы Касеи был сын Пшимахо Тощий. Ему было всего лет шестнадцать-семнадцать. Чтоб не пустить сына в бой, мать спрятала оружие. Тогда Пшимахо Тощий, как настоящий муж, без оружный ускакал вслед за народом. Поняла мать, что ничего из ее затеи не вышло. Она вернула мальчика и дала ему седла и прославленное отцовское оружие.

Отряд в пять человек, среди которых был и Хатокшуко, укрылся за одну горку. Хатокшуко, оказывается, сказал своим: «Если угоняют хажретских баранов, не станем же мы погибать ради них под пулями. Остановимся».

Хавпачевский силач и говорит тут:

- Раз так, то я поеду и привезу вам хабар.

Сказал и поехал вперед, сидя на высоком гнедом коне. Доехал и стал стрелять по мудави из ружья.

Хан мудави ехал так сажен на сто впереди войска.

Полагаясь на свою силу, хавпачевекий коротыш подъехал к хану и дернул его за руку, чтоб выбить из седла, но не смог даже приподнять хана. Хан дернул хавпачевского пелуана, тот грохнулся наземь. Всем стало любопытно, что хан мудави смог сбросить его с седла: до сей поры не было на свете всадника, который мог 6ы повалить хавпачевского пелуана.

Пеryан говорит хану:

- Отродясь я не видывал в глаза всадника, который мог 6ы свалить меня наземь. Пелуан отъехал от хана и стал постреливать в его войско из ружья, держась в стороне.

Пшимахо Тощий ворвался в гущу мудави и стал стрелять в них из ружья. И был он тяжко ранен. Повезли его в материнский дом.

Вперед послали гонца, чтобы предупредить мать о том, что надо приготовить постель.

Гонец говорит вдове:

- Приготовь постель!

А мать Пшимаха Касея спрашивает:

- Какую? Маленькую или большую?

- О том - большую или маленькую делать, мне ничего не сказано. Болтали там, что ранен Хатокшуко. Приготовить надо постель, вот и все. Готовь постель! - отвечает гонец.

- Ах! Провались твой дом. Если - гость, в кунацкой готовить; если - детище мое, в комнате постелю, - еще раз допытывается мать, хочет узнать, не сын ли ее ранен.

Гонец еще раз повторил то же самое и ничего больше не добавил.

Тогда мать и говорит про себя: «Нет, наверно, убили гости, Хатокшуко», - и готовит постель для гостя в кунацкой.

Привезли раненого, положили в постель в кунацкой, а юноша там и умер.

А мудави угнaли добычу и уехали к себе- домой.

Гости прибыли, продолжают гостить. Посидели уже изрядно и говорят:

- Ну, пора уже положить конец нашему делу.

Посылают они к вдове, а вдова Касея в ответ:

- Никогда я не выйду за того, кто прятался за горою, когда убили моего сына. Не выйду ни за что, хоть бы на всем свете, кроме него, не осталось ни одного, носящего шапку на голове. Коли помните, какой дорогой ехали сюда, поезжайте этой же дорогой обратно.

- Не вышло наше дело, - сказал Хатокшуко и в огорчении вернулся домой.

Вот об этом обо всем хажреты и сложили песню.

 

При этом, в ходе дальнейших взаимоотношений между абазинами и кабардинцами, надо обозначить ту политику, которая проводилась со стороны абазин и кабардинцев с мировыми державами как Российская империя, Османская империя и Крымская ханство.

Бесспорно то, что дипломатия кабардинских князей, дальновидная и умелая политика в отношениях с великими державами в разы и полностью превосходила в этом аспекте не только абазин, но и все народы Кавказа. В отличие от кабардинцев, абазины не имели переписки и дипломатических отношений ни с Российским государством, ни с Османской империей и Крымским ханством. Кабардинские же князья принимали активное участие и имели непрерывные дипломатические отношения со времен Ивана Грозного с Российским государством. Им удавалось задавать тон и политику на всем Северном Кавказе и иметь сильное влияние на характер взаимоотношений между империями, а также регулировать экономические и социальные отношения в Северо-Кавказском регионе. Все это подробно запечатлено в исторических документах, которые изданы официальным двухтомником под названием «Кабардино – Русские отношения в XVI-XVIII вв. Документы и материалы в 2-х томах. (Издательство Академии Наук СССР. Москва 1957.)

Надо обратить внимание и на то, что кабардинские князья, которые были инициаторами официального провозглашения союза между абазинами и кабардинцами, имели авторитет и сильное влияние на политические процессы во взаимоотношениях между абазинскими князьями и абазинским обществом. При этом, ссылаясь на данные множеств источников, можно сказать, что кабардинские князья своей умелой и последовательной политикой сумели разобщить в политическом плане абазинских князей и часть абазин. В результате определенная часть населения была выведена из гор ближе к своей территории. Оказывая им поддержку и солидарность в борьбе с остальной «абазой», они заключили их под свое политическое крыло. Однозначно то, что усиление Кабарды посредством экономических и политических связей с Российским государством дало повод их князьям к экономической, политической и отчасти военной экспансии абазин и других горских народов.

В дипломатических документах отчетливо видно, как кабардинские князья представляют и доказывают Российской администрации, что абазины издревле принадлежащим кабардинцам. Таким образом, давний союз и родство между кабардинским и абазинским народом были представлены умелой и последовательной дипломатией и политикой элиты кабардинского высшего сословия, как давнюю принадлежность абазин кабардинским князьям. При этом надо сказать, что во множестве источников говорится о постоянных попытках кабардинских князей и знати разными политическими приемами и умелыми маневрами перевести характер взаимоотношений из равноправных союзно – родственных в статус вассально – даннических.

Кабардинские князья сумели своим дипломатическим, политическим умением разобщить абазин, ослабить их, а часть из них перевести ближе к своей территории и взять над ними политическое доминирование.

Так и перед Россией в период 18 века кабардинским князьям удалось представить абазин как свою давнюю, законную собственность, на которую покушается Крымское ханство.

Надо сказать, что сами абазины и даже те, которые в военно-политической борьбе с остальной «Абазой» вышли к кабардинской плоскости под непосредственное покровительство Кабарды, никогда не признавали себя вассалами и подчиненными этих князей. Группа абазин, отколовшаяся от остальной части Абазы, всеми силами в дальнейшем пыталась дистанцироваться от постоянных попыток кабардинских князей ввести в их статус своих подчиненных дворян. Но, фактически, перед Российской империей они все-таки числились как кабардинцы.

Таким образом, практически весь 18 век абазины в российской политике считались давней и законной собственностью кабардинцев и в борьбе с Крымским ханством и с Османской империей. Кабардино – российские закубанские походы заканчивались тем, что некоторые группы абазин принуждались давать присягу верности российской стороне и престолу и быть послушны посредством подчинения кабардинской администрации - главного подданного и союзника России в этом регионе.

№ 80. 1738 г. июля 1-го. - Грамота императрицы Анны Ивановны кабардинским владельцам Махомет-беку Коргокину и Кара-Мурзебеку Алееву с изъявлением удовлетворения по поводу их Закубанского похода и переведения в Кабарду абазинцев:

«Божиею милостию мы, Анна императрица и само­держица всероссийская и протчая и протчая и протчая, нашего императорского величества верным подданным кабардинским владельцем Махомет-беку Коргокину и К’ара-Мурзе-беку Алееву с братьями наша императорская милость.

К нам, великой государыне к нашему императорско­му величеству, всеподданнейшей ваш лист здесь получен, которым вы доносите что вы, служа нам, великой государыне, были в нынешнем кубанском походе обще г верным нашим подданным калмыцким ханом Дондук-Омбою, и между протчими кубанскими татары взяии абазинских черкес, и перевели к себе в Кабарду, о чем и хан Дондук-Омбо нам всеподданнейше доносил.

И мы, великая государыня, наше императорское величество сию вашу службу приемлем милостиво и уповпаем, что вы по своей к нам должной верности и впредь над вставшими на Кубане татары поиски чинить и тем их х крайнему разорению приводить не оставите, за что и в нашей императорской милости и без награждения оставлены не будете. Елико ж принадлежит до абазинцов, о которых вы в 1732 году к нам, великой государыне, а листу своем писали, и бывшей здесь при дворе нашем Орат ваш Мухамет-бек словесно представлял, яко же абазинцы издревле были в вашем владении и пред неданным времянем увели их от вас на Кубань крымские и кубанские татары, и притом о возвращении оных к вам просили о нашей императорской милости, на что тогда вам наша императорская резолюция учинена, чтоб вы и том до способного времяни терпение имели. И понеже ныне по нашей императорской к вам милости вы тех абазинцов в свои руки уже получили, и того ради мы, великая государыня наше императорское величество, вам, нашим верным подданным, всемилостйвейше повелева ем: тех абазинцов содержать в крепком смотрении, дабы оные каких противностей не учинили и по-прежнему на Кубань уйти не могли; или б тамошние татары их к себе не увели».

Данный выделенный фрагмент документа говорит о том, что та меньшая часть абазин, которая во вражде с остальной Абазой вступила в союз с кабардинцами, а позже не гнушалась в звании узденей, вышла из гор и поселилась в смежности с Кабардинской плоскостью, была возвращена и подчинена кабардинскому правлению императорской милостью российской императрицы своим верным подданным кабардинцам. При этом есть российские документы коллегии иностранных дел и письма Крымских ханов, где говорится, что горы Абазин и, собственно, вся Большая Абаза независима и никому не подчинена. Сам Крымский хан говорит о том, что эти суровые ущелья и горы не позволяют развернуться там войскам и артиллерии. Но мы уже приводили текст, где мощнейшая армия Екатерины под командованием генерала П.А Текелли с вспомогательным кабардинским отрядом под руководством Большого Горича, разведывавшего и показывавшего все подходы, пробиралась под самые снеговые горы в ущелья Абазы. Мощнейшая армия Европы вела 70-часовые бои, сжигая сотни аулов, масштабно вырезая население, приводя к присяге независимую частью Абазин – Басхагов и Абазин Башилбаев, а так же ногайцев, бесленейцев и др. Надо обратить внимание, что успеху сопутствовало разведывательные материалы по топографии и военному положению закубанцев, которые умело предоставлял вспомогательный отряд Кабардинцев.

Дан в Санкт-Петербурге июля 1-го дня 1738 года.

Приписка: Сию грамоту господа кабинетные министры изволили опробовать 26 июня 1738 года.

АВПР, ф. Кабард. дела, 1738 г., д. 2, л. 46, 49. Отпуск.

 

В общем, кабардинским князьям так и не удалось посредством политического, экономического и военного влияния России окончательно покорить и закрепить за собой абазин. Почти весь XVIII век абазины при первых недовольствах на политику кабардинской администрации оказывали военное сопротивление и уходили к своим в горы и уже оттуда совершали набеги на российскую сторону.

Академик П-С Паллас.

«Страну, расположенную к западу до Черного моря, начиная от истоков Кубани у подножия Эльбруса, высочайшей горы всего Кавказа, населяют следующие племена.

1. Малая Абаза, или Алти-кесек, насчитывающая 6 племен: Шангемир, Клыч, Кеша, Лоу, Биберт, Дуда- рук.

Народ Малой Абазы или Алти-кесек-Абаза занимает область между речкой Марух и рекой Подкума; следовательно, они занимают часть турецких и часть русских пограничных земель. Подчиняясь не князьям, но старейши­нам племен».

Немецкий академик не напрямую говорит о подчинении абазин кабардинцам, а применяет термин считаются. Кем считаются и на каких основаниях? Должно быть, Российским престолом в угоду кабардинским князьям. И только потом, когда часть абазин Алты-кесек приняла самостоятельно присягу на подданство и перешла под Российское управление, кабардинцам отказали в притязаниях на подчинение той части абазин басхагов - их давних союзников и родственников, но никак не завоеванных вассалов.

«В свою очередь кабардинцы, борясь за независимость, ввиду разногласий между собой, в разные времена более или менее стремились к покровительству русских; большая часть этого отважного народа удерживает свою свободу, запершись в теснинах гор за Кубанью. Недавно покрови­тельство России приняли следующие племена, управляе­мые ныне комендантом Константиногорска: 1. Лоу или Лоова фамилия, насчитывающая 1500 человек; 2. Биберт или Бибердова фамилия, около 1600 человек; 3. Клыч или Клычева фамилия, 600 человек; 4. Шантемир или Шантемирова фамилия, 1700 человек. Эти фамилии населяют возвышенную область по соседству с реками Кума и Подкума и живут рассеянно в небольших деревушках. Абазины раньше были христианами, но в настоящее время их знать исповедует магометанскую религию. В их образе жизни и одежде они подобны черкесам, точно так же схожи и языки этих двух народов. Хотя первые и занимаются земледелием, они обеспечивают себе пропитание главным образом скотоводством, и владеют необычайно прекрасными лошадьми. Они были бы богатым народом, в соответствии с их идеалом богатства, если бы черкесские князья были менее деспотичны и алчны в своих требованиях. При их капитуляции генерал-майору Фабрициану они заявили о своей неза