Глава 7. Столкновение с реальностью.

 

Вот обернулось, значит, как. Тогда
Я шлю вам, звёзды, вызов и проклятье!
У. Шекспир.
Ромео и Джульетта.
Акт V, сцена 1.

Осеннею порой шептали звёзды мне,
Что стоит оглянуться.
Но я не верил им. И в сумеречной мгле
Молил её вернуться.

Что жизнь дала взамен?
Кристалл любви и веры.
И в вихре перемен
Кровь станет эфемерна.

(посвящается обитателям замка дель Карпио и событиям, описанным в этой главе)

 

Она бежала, не оборачиваясь, по тёмным корридорам подземного лабиринта. Последние слова мракоборца били набатом в её голове. Достигнув площадки цокольного этажа, Исабель остановилась, прислонившись к каменной шершавой стене, чтобы выровнять рваное дыхание.

Драко являлся, пожалуй, единственным ровесником, с которым она хотя бы немного общалась, но это происходило скорее из-за близкого родства. В попытках устроить семейное счастье дочери, Бернардо брал её с собой на великосветские приёмы, знакомил с высокородными молодыми волшебниками, но ни один из таких вечеров не окончился блеском в глазах юной герцогини дель Карпио. «Отец, между нами ничего не промелькнуло, разве ты не заметил?» - часто любила пвторять она в ответ на вопрошающие взгляды герцога.

Исабель с самого детства казалось, что, так как браки заключаются на небесах, она сразу же почувствует неведомую силу, толкающую её к своей второй половинке, предназначенной девушке самой судьбой. Предчувствие оказалось верным.

Если не брать в рассчёт чудовищной неправильности произошедшего.

Поднявшись по лестнице на свой этаж, герцогиня припустила по коридору и остановилась возле двери, ведущей в девичью гостиную. Войдя в комнату, освещаемую тусклым светом одинокой свечи, она заметила свою пожилую дуэнью, крепко спящую на диване. «Хорошо, что она решила подождать меня и уснула, а не ушла на поиски» - мелькнуло в голове девушки, крадущейся мимо Инес. Затворив за собой дверь, разъединяющую гостиную и спальню, Исабель наложила на неё пару лёгких заглушающих заклинаний и, распахнув окно, поднесла к губам свисток, прикреплённый цепочкой к наружной стене. Уже через несколько секунд пернатый почтальон деловито расхаживал по подоконнику, готовясь принять корреспонденцию из нежных рук хозяйки. Взглянув на пергамент, птица с недоумением уставилась на герцогиню и, не дождавшись, когда конверт привяжут к её лапке, схватила письмо в клюв и была такова.
Тотчас же направившись в сторону аппартаментов, принадлежащих герцогу, Исабель с удивлением обнаружила полоску света, пробивающуюся сквозь щель между дверями, ведущими в гостевые комнаты. Нарцисса и Драко не спали. Затаив дыхание, девушка остановилась и прислушалась к голосам. Таким заговорщицким тоном разговаривали обычно, затевая, как минимум, дворцовый переворот и свержение монарха.
- Отправляйся сейчас же в мэнор. – услышала она приглушённый голос своего кузена. – Я постараюсь выяснить всё сам.
- Нет, я останусь с тобой. – парировала леди Малфой. – Я чувствую, что они где-то здесь. Если бы Рон мог, он бы сразу же отправил сигнал…
Рон?!
Проигнорировав всяческие правила приличия, Исабель распахнула двери и остановилась на пороге, уставивишись на двух аристократов, сидящих в креслах у камина.
- Иса…
- О ком вы только что говорили? – перебила герцогиня вскочившего с кресла Драко.
Окутанная ужасом, Гермиона сидела, не шевелясь, в своём углу. Всё произошло настолько внезапно, что ей только и оставалось судорожно вжиматься в спинку мягкого кожаного кресла и то и дело переводить взгляд с испанки на слизеринца и обратно. Молниеносная реакция никогда не числилась в списке её особых способностей.
- Милая моя кузина, объясни, что произошло? – елейным голосом произнёс юноша, аккуратно заводя руку за спину. – Возможно, тебе не здоровится? Oblivi…
- Protego! – отразила удар герцогиня. – Вы говорили сейчас о Роне Уизли?
При упоминании имени своего мужа, гриффиндорка вскочила с места и умоляюще взглянула на юную хозяйку поместья.
- Ты что-то знаешь о нём? Ты его видела?
- Зачем он вам? – в голосе Исабель впервые прозвучали металлические нотки.
Прищурившись, Драко стоял в паре-тройке метров от кузины, всё еще направляя на неё волшебную палочку, и наспех строил стратегию своего дальнейшего поведения. Ситуация оказалась довольно-таки сложной. Было абсолютно очевидно, что мракоборцы находились в стенах замка, принадлежащего Бернардо и его дочери. Было также ясно, что герцогу, как бы там ни было, пока что не стоит раскрывать своих планов. Но Исабель…
- Мы прибыли сюда с одной лишь целью – найти авроров и помочь им вернуться в стены Ордена.
Рискованная тактика, но, в данном случае, наиболее правильная.
Над гостиной повисла тишина. Герцогиня перевела взгляд на Гермиону, а затем вновь недоверчиво посмотрела на своего кузена. Тот стоял неподвижно и механически улыбался, пытаясь скрыть дрожь, свидетельствующую о волнении, которое он испытывал в тот момент.
- Драко, - тихим неровным голосом прошептала Исабель, - ради всего святого… Ради нашего с тобой близкого родства… Дружбы, в конце концов… Скажи, я могу тебе верить?
- Разумеется. – выдохнул слизеринец, пытаясь разгадать неожиданную реакцию своей родственницы. В её чёрных глазах читалась мольба. Сердце юноши сжалось от немого крика, в котором тонула вся сущность юной герцогини.
Но, видимо, ночь сюрпризов ещё только начиналась.
Резко сорвавшись с места, испанка подалась вперёд и заключила ничего не понимающего Малфоя в свои объятия.
- Как хорошо, что вы здесь. – пролепетала она, уткнувшись лицом в томимую сильным сердцебиением грудь юноши. – Значит, я не одна…
Мгновенно сложив всю ситуацию в один цельный паззл, Драко взглянул на гриффиндорку и едва заметно, но решительно кивнул ей.
Из спальни Гермионы послышался еле различимый звук стука клюва по стеклу, но молодые люди были настолько поглощены новым поворотом событий, что попросту не заметили одинокую сову, пытающуюся достучаться до хозяйки комнаты.

***

Расположившись в углу тюремной камеры, Рон наблюдал за копошащейся крысой, тщетно надеющейся найти хоть что-нибудь, чем можно было бы набить своё изголодавшееся пузо. Ближайший факел находился слишком далеко, чтобы разглядеть нацарапанные рисунки на противоположной стене. Света его хватало лишь на смутную ориентацию в пространстве. Говорят, что при абсолютной темноте человек способен быстро сойти с ума. Некоторые тюремщики использовали этот эффект в своих интересах, но у Белатрисы Лестрейндж, похоже, были совершенно другие планы на юного аврора.
Откуда-то из глубин тоннеля послышались первые звуки приближающихся шагов, и Рон, судорожно сглотнув, вскочил на ноги и подошёл к чугунным прутьям решётки, схватившись за них обеими руками.
«Вот сейчас и решится моя судьба», - пронеслось у юноши в голове, и он обернулся, чтобы взглянуть на кучу соломы, словно на ненавистную больничную койку, с которой не терпится распрощаться.
Свет волшебной палочки разрезал темноту, и аврор почувствовал прикосновение тёплых рук Исабель.
- Я пришла не одна. – прошептала герцогиня, взволнованно улыбаясь. – Эти люди, мои родственники, приехали за тобой. Они хотят помочь Ордену.
За спиной девушки появился Драко:
- Здорово, Уизли. – поприветствовал он обалдевшего от неожиданной встречи мракоборца.
- Что за чёрт…
- Нет, это всего лишь я. – ухмыльнулся слизеринец. – Кстати, тоже рад тебя видеть.
- Рон!
Совершенно позабыв о том, в чьём теле находится, Гермиона подбежала к своему мужу и обняла его так крепко, насколько это позволяли вертикальные чугунные прутья, стоящие между ними.
- Леди Малфой?.. – невнятно процедил рыжеволосый юноша, пытаясь высвободиться из объятий. – Что, соплохвост вас всех расцелуй, здесь происходит?
При этих его словах, гриффиндорка отшатнулась от аврора и слегка склонила голову, чтобы оглядеть себя. Длинные распущенные волосы, белый тонкий шёлковых халат, из под которого, то там, то здесь, выбивается дорогое кружево ночной сорочки, домашние открытые туфли на высоких каблуках. Рона можно было легко понять.
- Это я, Гермиона. Слышишь? – слегка охрипнув от волнения, подала голос девушка и услышала за собой сдавленный возглас удивления. Исабель уставилась на Драко, но тот лишь чуть приобнял её за плечи и жестом попросил немного помолчать.
- Что?.. – мракоборец вновь окинул взглядом свою гостью и отрицательно покачал головой.
- Оборотное зелье… - пролепетала Гермиона. – Мне приходилось принимать его. Ну же… Господи… Что бы такое вспомнить… У Хагрида был огромный такой набор из чашек с изображениями разных животных… И он всегда наливал нам чай в чашки, согласно нашим патронусам! К слову сказать, я – выдра, а ты – ретривер. А у Молли был любимый малиновый сервиз, пока близнецы его не раскокали, помнишь? Это произошло сразу же после нашей свадьбы.
- Гермиона… - с нежностью выдохнул Рон, наконец-то поверив девушке. – Но… Зачем ты здесь… Это опасно… А Орден?..
Будучи не в силах более наблюдать за «душещипательной сценой воссоединения двух гриффиндорцев», Драко отвёл свою кузину в сторону.
- Исабель, с ним еще должен был быть Поттер. Ну… Тот самый очкарик-который-выжил. – съязвил-таки слизеринец. – Ты его не видела? Они с Уизли вместе ушли на задание.
- Он мёртв. – опустив глаза, ответила герцогиня.
- Твою мать…
Предположение о том, что они с Гарри стали друзьями после окончания войны и смерти Люциуса было бы не верным. Хотя они и осознавали всю глупость своего поведения, многолетняя вражда оставила слишком глубокий след в сердцах обоих мальчишек, ставя на первый план гордость, не позволяющую перейти линию молчаливого нейтралитета, установленного ими полтора года назад сразу же после капитуляции.
Услышав приглушённое ругательство, слетевшее с уст Драко, Гермиона обернулась в его сторону и кинула на юношу вопросительный взгляд.
- Что-то не так?..
Слегка поёжившись, слизеринец тяжело вздохнул и посмотрел на свою кузину, а затем перевёл свой тяжёлый взгляд на мракоборца.
- Мне жаль, Уизли. – глухо произнёс он, глядя куда-то в пустоту. – Мне правда жаль.
По телу гриффиндорки пробежала дрожь, и девушка вопрошающе взглянула на своего супруга.
- А где Гарри?
Этого момента, когда вопрос-таки, наконец, прозвучит, боялись все. Над молодыми людьми повисла тишина. Гермиона отказывалась верить в происходящее и всё ещё метала вопрошающие взгляды от одного участника событий к другому.
- Он погиб в первую же ночь нашего с ним плена. – голос мракоборца прозвучал сухо и надтреснуто. – Лестрейндж применила к нему парализующее заклятье и задушила собственными руками, чтобы не светить Авадой. Я был свидетелем. Это произошло в противоположной камере.
Девушка медленно развернулась в указанном Роном направлении и упёрлась холодным взглядом в дрожащую Исабель, отчаянно пытающуюся не разрыдаться.
- И ты… - гневно сщурила глаза гриффиндорка. – И ты знала обо всём… Тварь…
Ярость, смешавшаяся с горем, затуманила глаза Гермионы. Она, словно взбесившееся животное, не желающее докопаться до истины, рвано дыша, приближалась к затихшей герцогине, прятавшейся за спиной слизеринца.
Драко раскинул руки в стороны, словно птица, защищающая своё гнездо от набега врагов.
- Грейнджер, успокойся...
Он предостерегающе посмотрел ей в глаза и сделал шаг вперёд.
За его спиной послышались всхлипы. Исабель скользнула спиной вниз по решётке камеры, ставшей местом убийства Гарри Поттера, и горько зарыдала, свернувшись калачиком на холодной земле.
- Она здесь совершенно нипричём! – очнувшись, наконец, вскрикнул мракоборец. – Гермиона, милая, я прошу тебя… Если бы не она…
Он был обессилен, реакция потуплена, слова давались с большим трудом.
- Прости… - подала голос гриффиндорка. Лицо её было лишено каких-либо эмоций. – Малфой… Наколдуй нам с ней чего-нибудь…
Юноша коротко кивнул и, подобрав два маленьких камушка, трансфигурировал их в стаканы с водой, насыщенной сильным успокаивающим, а затем поочерёдно левитировал наколдованные ёмкости в руки девушек.
- Ну что, Уизли, как тебя вытаскивать будем из этого крысовника? Бомбарду пробовали?
- Пробовали… - махнул рукой рыжеволосый аврор. – У герцогини есть другой план.
- Магические ключи? – сообразил Драко и повернулся в сторону Исабель за подтверждением своей догадки. – Логично. В моих подземельях использовалась та же защита. У тебя их, конечно же, нет. - Испанка отрицательно покачала головой. – Ясно. Ну что же…
- Энрикета! – вскочив на ноги, обратилась в пространство Исабель.
Прошло около десяти секунд томительного ожидания, и тишину разрезал хлопок аппарации.
- Да, Хозяйка! – обратилась к девушке заспанная и немного перепуганная эльфийка.
- Ступай к отцу и аппарируй его сюда. Немедленно! – наказала герцогиня домовихе. – Но только если матери не будет поблизости. Ты меня поняла?
- Будет сделано, молодая герцогиня! – ответила Энрикета и исчезла.
Почувствовав возможную необходимость своего вмешательства, Драко отошёл от кузины и встал около притихшей Гермионы, сидевшей рядом с мужем и державшей его за руку, но та лишь с презрением взглянула на появившегося из неоткуда хозяина поместья.
- Исабель?! – метнулся герцог в сторону дочери. – Драко? Нарцисса? Что происходит?.. Что вы здесь делаете?..
Пытаясь как можно быстрее оценить ситуацию, Бернардо нахмурил брови и встал так, что бы все присутствующие находились в поле его зрения. Эльфийка испуганно держалась за подол платья заплаканной и дрожащей герцогини, лорд стоял рядом с матерью. Если бы не плотно сжатые губы и чуть прищуренные глаза, можно было бы подумать, что он был абсолютно спокоен. Сама же Нарцисса сидела на голой земле в одном лишь халате из тонкого материала и держала за руку рыжеволосого пленника, прибывшего в замок вместе с Беллатрисой и Поттером.
- Что за…
- Отец! – перебила его черноволосая волшебница, подбежав к мужчине и схватив его за руки. – У тебя же должны быть магические ключи!
В чёрных глазах Исабель плескалось отчаяние. Она с силой сжала ладони герцога. Подземелье окутала томительная тишина. Казалось, вселенная замерла в ожидании, выстроившись в линию, соединяющую взгляды двух испанских аристократов.
- Кто он? – подал голос Бернардо, взглянув на мракоборца, протянувшего руку сквозь решётку и обнявшего хрупкие плечики своей жены.
- Потомок графа Салданья и Химены по линии Марии, пропавшей сестры Бернардо дель Карпио. – слегка охрипнув от волнения, произнесла герцогиня.
- Марии?.. Так это, всё же, правда? – неверяще переспросил хозяин замка и снова взглянул в сторону аврора.
- Не может быть… - прошептал Драко, покачав головой. – Этот род является одним из почтеннейших во всём магическом сообществе…
- Тебя что-то смущает, Малфой? – вмиг ощетинился Рон. – Или не хочется делиться лаврами твоей, знаменитой на весь Хогвартс, чистокровно-аристократической задницы?
- Я бы на твоём месте сейчас помолчал. – монотонно и глухо отрезал слизеринец и развернулся в сторону хозяев замка, наблюдающих за словесной перепалкой двух бывших однокурсников. – Бернардо, отдайте мне ключи. Так будет лучше для всех.
- Драко, это не наше с тобой дело, ты же знаешь…
- Отец, я умоляю тебя! – подала голос, полный отчаяния, Исабель. – Разве я о многом тебя просила в этой жизни?! Неужто не слушала твоих советов и бесприкословно не подчинялась твоей воле?!
Слёзы вновь заструились из покрасневших глаз герцогини и мужчина, не находя в себе сил наблюдать более эту картину, сделал несколько шагов по направлению к пленнику и остановился возле сидящей на земле Гермионы.
- Цисси, простудишься. – тихим голосом проговорил он, протягивая руку девушке.
Смерив герцога ледяным взглядом, гриффиндорка отвернулась от предложенной руки и взглянула на Драко. Тот стоял неподвижно, скрестив руки на груди, и смотрел на неё сверху вниз. Лишь холодные серые глаза, буравившие Гермиону насквозь, красноречиво заявляли о неправильности её поведения. И он был прав. Гарри мёртв, но остальные всё ещё живы.
- Благодарю. – сквозь зубы выдавила девушка, принимая помощь и поднимаясь на ноги.
- Возможно, когда-нибудь ты мне всё объяснишь. – ответил Бернардо, отстёгивая от пояса увесистую связку ключей и стараясь игнорировать полупрозрачное кружево ночной сорочки Нарциссы, белеющее из-под распахнутого шёлкового халата.

***

- Дьявол… Моя голова… - простонала Беллатриса, перевернувшись с боку на бок и открыв глаза. – И ещё эта чёртова птица…
Поднявшись с постели и немного пошатывающейся походкой подойдя к окну, ведьма высунула глову наружу и начала искать глазами объект, издающий раздражающие звуки.
- Окно Нарциссы… - прошипела она, буравя черными глазами пернатого почтальона, сидевшего на каменном карнизе и методично выстукивающего клювом дробь по стеклу. – На дворе глубокая ночь, перерастающая в раннее утро, а моей любимой сестрёнки нет в комнате… Любопытно… Imperio!
Глаза птицы тотчас же приобрели мутноватый оттенок, и она, послушно взмахнув крыльями, оттолкнулась лапками от насиженного места и устремилась в сторону окна своей внезапной повелительницы.
Вырвав письмо из клюва послушно ухнувшей совы, Беллатриса поднесла пергамент к огню горящей свечи и, прочитав имя адресата, взглянула на своё собственное отражение в зеркале.
- Щенок… – прошептала она и громко расхохоталась, судорожно облизывая губы и комкая записку, зажатую в правом кулаке. По зеркалу трюмо, стоявшего прямо перед черноволосой ведьмой, прошло несколько трещин, словно умоляя замолчать свою хозяйку, и через пару мгновений паркет спальни покрылся миллионами осколков.
- Быть беде… - раздался хор из тоненьких голосков, и поверхность разбитого магического зеркала потускнела.
- Непременно. – прошипела Беллатриса и, схватив свою волшебную палочку, вылетела вон из комнаты, направившись в сторону подземелий.

***

Замки, державшие аврора взаперти, лязгнули, и Гермиона вздохнула с облегчением, наблюдая за тем, как хозяин поместья колдует над цепями и кандалами, всё ещё удерживающими молодого мужчину в неволе.
Коротко кивнув герцогу, юноша подошёл к своей жене и, не обращая внимания на внешний вид Гермионы, заключил её в объятия.
- Я скучаю… - тихо произнёс он, уткнувшись лицом в её плечико, и закрыл глаза.
Девушка провела рукой по рыжеволосой шевелюре и ласково улыбнулась.
- Теперь ты в безопасности.
- Да. – только и ответил он, покрепче обняв свою любимую.
В подземельях наступила тишина. Никто из участников событий, произошедших здесь пару минут назад, не решался проронить ни слова. Лишь по их глазам можно было смело определить то, что каждый из них чувствовал в тот момент: удивление в карих, печаль в чёрных и холодная отстранённость в серых.
- Нам следует поскорее выбираться отсюда. – раздался ровный голос Драко. – Портал на твоей руке, Уизли.
Услышав последние слова, произнесённые слизеринцем, Гермиона резко развернулась и взглянула ему в глаза. Он стоял неподвижно, словно статуя. Судя по выражению его лица, всё происходящее было ему абсолютно безразлично и лишь то, каким образом он обратился к ней, говорило девушке о внутренней борьбе, с которой лорду пришлось столкнуться.
- Мама?.. – вопль отчаяния, смешанного с неожиданностью, разрезал воздух и заставил всех присутствующих судорожно вздохнуть и затаить дыхание.
- Вечеринка в пижамах? – хохотнула Беллатриса, буравя ненавидящим взглядом Гермиону, и, схватив дочь за волосы, притянула её к себе. – А почему я не приглашена?
- Отпусти её! – процедил сквозь зубы герцог, тяжело дыша и сжимая кулаки, но ведьма лишь сильнее прижала к себе Исабель, заставив испанку скорчиться от боли, и приставила к её тонкой шее запасную палочку Бернардо, стащенную из его кабинета несколько дней назад.
- Ты же знаешь, Берни, - улыбнулась она, обнажая зубы, - для того, чтобы справиться со всеми вами, мне хватит и невербальной силы. В том случае, разумеется, если кто-нибудь меня очень сильно разозлит. Верно, грязнокровка? – добавила она, вновь уставившись на гриффиндорку, стоявшую рядом с готовящимися к сражению мужчинами.
Завидев решимость в глазах двух аристократов, Белатрисса сделала два шага назад, уволакивая за собой мертвенно бледную герцогиню.
- Решили повеселиться без меня?! – проревела она. – Не смей ко мне приближаться, Бернардо, иначе, клянусь, ты пожалеешь об этом!
- Мама… - вновь повторила Исабель. Но уже не так громко. В её голосе чувствовалась боль и надтреснутость. – Как ты можешь, мама?..
- Закрой свой поганый рот, малолетняя стерва! Это ведь ты подсыпала снотворное в мой бокал для того, чтобы привести их сюда?
Раздались глухие рыдания, и девушка сползла на пол, съёжившись у ног своей матери и закрыв лицо руками.
Не в силах более сдерживать ярость, закипающую в крови, Рон выхватил из рук Гермионы волшебную палочку и, направив её в сторону ведьмы, всё еще державшей за волосы свою рыдающую дочь, сорвался с места и, уж было успел сделать несколько быстрых шагов вперёд, как его остановил вкрадчивый и тихий голос герцога:
- Не переживайте, юноша, она не сможет нанести вред своей дочери. В конце концов, мы уже как двадцать лет повязаны кровной клятвой о неприкосновенности Исабель. А ведь эта идея когда-то прозвучала именно из твоих уст. Не так ли, Белла? Expellearmus!
- Protego! – взревела ведьма и, зло зыркнув на герцогиню, отпустила её волосы, намотанные на кулак. – Пошла вон, дрянь!
- Уходите! – развернулся Бернардо в сторону гостей замка. – С нами всё будет хорошо.
- Но… - в один голос произнесли гриффиндорец и слизеринец, глядя на скорчившуюся Исабель.
- Послушайте отца, уходите. – девушка подняла на них глаза, полные слёз, и вымученно улыбнулась. – Всё это – внутрисемейное. Ты же знаешь, Драко…
- Знаю. – выдавил он и, взглянув с презрением на свою тётку, схватил гриффиндорцев за руки.
- Sectumsempra! – раздалось за их спинами проклятие Лестрейндж, утопающей в омуте своего отчаянного безумия . – Что б вы сдохли, проклятые щенки!
Но было уже поздно. Троице удалось трансгрессировать из подземелий с помощью портала.
- Expellearmus! – обезоружил бывшую любовницу Бернардо и бросился к дочери.
- Со мной всё в порядке, папа. – принялась успокаивать его та, но по её заплаканному лицу и рваному дыханию было понятно, насколько тяжело девушке далось всё произошедшее с ней за последние полчаса.
- Хаффлпаффовский слабак… - сплюнула Беллатриса, поджав губы и взглянув на герцога со смесью ненависти и презрения. – Прошло столько лет, а ты остался всё таким же дураком, каким был.
- Я не намерен выслушивать весь этот бред, Белла. Ступай в свою спальню. Так будет лучше для всех.
- Какого дьявола ты вмешался в мои личные дела? – осклабилась ведьма, вновь начиная заводиться.
- Этот замок всё ещё принадлежит мне. – спокойным голосом парировал Бернардо, вполоборота развернувшись к женщине.
Она опиралась спиной о каменную стену коридора и громко дышала, размазывая кровь, идущую носом, но всему лицу.
-Ты смешон. – не унималась ведьма. - Слабый! Трусливый! Мягкотелый! Меня тошнит от одного только взгляда на тебя, жирный ублюдок!
- Замолчи! – вскочила на ноги Исабель и наставила на Беллу волшебную палочку. – Не смей оскорблять моего отца!
- Милая… Милая моя, не стоит. – герцог обнял свою дочь за плечи и прижал её дрожащее тело к себе. – Энрикета! Доставь герцогиню в её спальню и убедись в том, что Инес останется рядом с ней.
- Отца? – обратилась ведьма в пространство и вновь разразилась диким хохотом. – А по моим подсчётам он тебе приходится разве что пятиюродным дядей. Так про кого же ты говоришь, Исабель?
- Что за бред ты несёшь? – махнул рукой Бернардо, помогая дочери встать с холодной земли, и вдруг, замерев на месте, как-то странно взглянул на Беллатрису. Удивлённо и затравленно.
- Ну что уставился? – подняла она глаза на хозяина замка, усмехнувшись. – Неужели ты и правда считаешь, что я согласилась бы родить ребёнка от такого жалкого неудачника как ты?
Исабель замерла на месте. Глаза её расширились от ужаса, и перед ней начали медленно расплываться окружающие предметы.
Герцогу хотелось рассмеяться в ответ и послать ведьмины намёки к дементору, сославшись на её глубокое безумие, но он не сдвинулся с места. Губы его задрожали от внезапно нахлынувших воспоминаний.
- Восемь месяцев. – полушёпотом проговорил он.
- Только такой болван, как ты, мог не обратить на это внимание. – хохотнула Беллатриса. – Собственно, такого я и подыскивала. Одинокого богатого дурака, который и мухи не обидит.
- Нет… Господи, о чём вы сейчас говорите? Я ничего не понимаю! – сорвалась на крик юная герцогиня.
- Ступай в свою комнату, дочка. – произнёс Бернардо, не сводя глаз с Лестрейндж. – Нам с твоей матерью нужно поговорить.
- Папа, в чём дело?.. Объясни мне… Мама?..
- Ступай, Исабель! Энрикета!
- Я хочу, что бы ты знала. - в глазах безумной ведьмы замерцали огоньки предвкушения долгожданного раскрытия старой тайны. – В тебе течёт кровь самого могущественного и великого колдуна, а не этого безвольного тюфяка, которого ты по ошибке называешь отцом. Ты – дочь самого Тёмного Лорда! Гордись же этим!
Впервые в жизни герцогу дель Карпио захотелось умереть. Голову начал постепенно заполнять ядовитый дурман, сотканный из воспоминаний.

Её первые неуверенные шаги. Заливистый смех. Жгучие слёзы.

Всё, пусть даже самое незначительное, связанное с дочерью, было свято для него. Свято и неприкосновенно. Она была его солнцем днём и луной ночью. Светом и единственным смыслом жизни.

- Авада Кедавра. – спокойным голосом произнёс Бернардо. - Энрикета, можешь накрывать нам с дочерью завтрак. Уже утро.

 

Глава 8. Возвращение.

 

Глава восьмая.

 

Ей в праведности жить, а мне конец:
Я не жилец на свете, я мертвец.
У. Шекспир.
Ромео и Джульетта.
Акт I, сцена 1.

Она несла всё это – мир забот,
Мир милости и страха, и всё это,
Как дерева в лесу, тянулось к свету,
Вне образности, как ковчег завета,
Как образ славы, вышедшей в поход.

(Райнер Мария Рильке, из ст. «Взрослая»)

На небе всё ещё сияли бледно-жёлтые звёзды, не желая слишком рано покидать своё пристанище, но Нарциссе так и не удалось вновь уснуть после предрассветного пробуждения. Со стороны казалось, что леди прислушивается к соловьиным трелям, раздававшимся из-за окна уютной спальни, освещаемой языками пламени, играющими в камине, но в тот момент аристократка настолько углубилась в собственные мысли, что не замечала ничего вокруг. Её думы были неизменно посвящены белокурому лорду и его спутнице.

«Сердце матери чувствует и ступеньку.» - часто любила повторять Нарцисса. И была абсолютно права. От её глаз не укрылось то особенное отношение сына к молодой гриффиндорке, вышедшей замуж за своего лучшего друга несколько месяцев назад.

Нет. Было бы не верно предположить, что девушка не нравилась леди. Она была ей более, чем симпатична. И это настораживало аристократку, всякий раз незаметно впивающуюся взглядом в двух бывших врагов, находящихся рядом друг с другом.

Гермиона была совсем не похожа на всех тех молодых девчонок, однокурсниц Драко, стайками собиравшихся в Малфой-мэноре во время торжественных приёмов и балов. Вся эта пёстрая мишура их нарядов, громкий смех и кокетливое жеманство смотрелись до безобразия вульгарно рядом с гриффиндорской всезнайкой.

Рядом?

Нарцисса улыбнулась собственным мыслям, представив себе Гермиону Грейнджер-Уизли в компании всех этих чистокровных слизеринских соблазнительниц.

Кто кого?

И почему-то ответ показался очевидным.

Тряпки рано или поздно выходят из моды, юные мордашки с годами теряют свою свежесть, глаза постепенно тускнеют. И лишь только солнце, горящее внутри человека, обретает с течением времени всё большую мощь, разливая свет мудрости и тепло души вокруг своего носителя.

И, видимо, её сын это понял. Но слишком поздно.

Снизу послышались громкие голоса, и Нарцисса поспешила накинуть халат и спуститься вниз. Опираясь на трость, она прошла вдоль по коридору и вышла к широкой парадной лестнице, ведущий в главный холл поместья Малфоев, но то, что пришлось увидеть леди, заставило её остановиться на месте и вцепиться в перила для того, чтобы не упасть.
В зале собралось около десятка авроров. Все они суетились, громко кричали, отдавая какие-то указания. Через каминную сеть в замок прибывали новые люди и каждый из них неизменно останавливался как вкопанный, увидев перед собой безногое тело рыжеволосого мракоборца и отрубленные конечности, валяющиеся неподалёку от своего бывшего хозяина. В трёх-четырёх шагах от Рона Уизли, корчась на полу, рыдала копия леди Малфой, одетая в длинный белый шёлковый халат, полы которого были забрызганы кровью. Рядом с бьющейся, словно птица в клетке, молодой женщиной сидел Драко, пытаясь прижать спутницу к своей груди и не дать ей возможности подползти к тому, что осталось от её супруга.

Нарцисса напрягла зрение и заметила распоротую ткань брюк, одетых на её сыне. Они были чёрного цвета, поэтому кровавое пятно было практически не заметно.

Последнее обстоятельство резко отрезвило леди, и она, сжав челюсти, начала медленно спускаться по лестнице, желая поскорее оказаться рядом с юным лордом, нуждающимся в медицинской помощи.

- Мама. - предупреждающе вытянул он руку ладонью вперёд и покачал головой. – Не сейчас.

***

Прошло полтора месяца.

Гермиона сидела на кухне старой ветхой «Норы» и помогала своей свекрови чистить котлы, сваленные небольшой горкой на середину крохотного помещения. Радиоприёмник, ютившийся на одной из открытых полок серванта, то повышая громкость, то понижая, передавал запись концерта когда-то популярной Вильгельмины Эйбор. За окном царила холодная снежная зима, накрывшая пару недель назад белоснежным покрывалом поле, прилегающее к домику.

За занавеской, разделяющей кухню и соседнюю комнатушку, послышались какие-то звуки, и девушка, коротко извинившись, вскочила с места и направилась в сторону своей спальни.

- Проснулся? – улыбнулась она своему мужу и, взбив пуховые подушки, помогла сесть в кровати. – Как ты себя чувствуешь?
- Нормально.

Это самое «нормально» Гермиона слышала уже на протяжение полутора месяцев.

Смахнув с лица налетевшую грустинку, гриффиндорка улыбнулась Рону:

- А настроение?

Бывший мракоборец пожал плечами.

- Нормальное.
- Это хорошо.

Усевшись рядом с супругом, девушка протянула руку к его лицу и ласково убрала рыжую прядь со лба.

- Завтракать будешь?

Рон вновь безразлично пожал плечами и покосился в сторону инвалидной коляски, стоявшей в углу комнаты.

- Я хочу на улицу.

Гермиона растерянно взглянула в окно.

- Сегодня холодно, милый. Быть может, завтра? Твой колдомедик сказал…

- Да плевать мне на то, что он сказал! – вспылил юноша, ударив кулаком по одеялу. – Я хочу на улицу, разве не ясно?

Гриффиндорка тяжело вздохнула, ещё пару секунд посидела рядом с мужем и встала с постели, направившись в сторону кухни.

- Только сначала мы умоемся и позавтракаем.
- Ты ещё не завтракала? – удивлённо взглянул на неё Рон.
- Часа три назад. – обернулась на пороге Гермиона. – Ты же знаешь, я всегда рано встаю.
- А кто тогда эти «мы»?! Опять начинаешь со мной сюсюкать, как с маленьким беспомощным ребёнком?!
- Рон… - растерянно пролепетала девушка, слегка покраснев.

Из кухни послышалось еле слышное бормотание миссис Уизли.

- Не надо. – сухо процедил сквозь зубы юноша, со злостью во взгляде уставившись на свою жену.
- Извини. – со смирением в голосе прошептала Гермиона и скрылась за занавеской.
- Проклятые цыплята! – услышала девушка гневное шипение своего супруга. – Сколько раз я просил тебя наколдовать какой-нибудь другой рисунок на этой мерзкой тряпке! Мало того, что они сами по себе гадкие, так ещё и горделиво вышагивают в зелёных шарфах, словно слизеринцы, мать их дементор обслюнявь!
- Я думала, что они тебя развеселят. – послышался голос из кухни. – Важные цыплятки в зелёных шарфиках!
- Тебе вредно думать.
- Ну да… Где-то я это уже слышала…

Принеся в комнату кувшин с тёплой водой и тазик для умывания, Гермиона помогла своему мужу умыться, а затем переодела его.

- Какой завтрак предпочтёте сегодня, мистер Уизли, - улыбнувшись, театрально склонила голову она. – английский или ирландский?
- Зимбабвийский. – буркнул Рон. – У нас сегодня шведский стол что ли?
- Нуу… - протянула девушка, разводя руки в стороны. – Возможность выбора есть всегда.
- Тогда яичницу с беконом и яблочный сок с кексами. Понятия не имею, к какой кухне это относится, сама придумай.
- Сейчас принесу. – улыбнулась Гермиона, чмокнув своего хмурого собеседника в нос.

Вернувшись на кухню, гриффиндорка поставила тазик с использованной водой на пол и покосилась в сторону своей свекрови. Та сидела за обеденным столом, спрятав лицо в ладонях. Перед ней стоял поднос с дымящейся молочной кашей и стаканом тыквенного сока.

- Это для… Джинни? – замерев на месте, спросила девушка полушёпотом.
- Да. – будто бы очнувшись, ответила миссис Уизли и, взяв себя, наконец, в руки, схватила поднос и направилась в сторону лестницы.

Гермиона закрыла глаза.

Прошло всего каких-то полтора месяца, а жизнь в «Норе» изменилась до неузнаваемости. Как и все её обитатели. И почему подчас так сложно выкинуть из головы самые страшные картины прошлого, вместо того, что бы попытаться сохранить всё самое красивое и волшебное?..

Иногда девушка запиралась в бывшей комнате Рона, оборудованной теперь под библиотеку и кабинет для проверки домашних заданий, робко пытаясь освежить в памяти все те чувства, пережитые во время их первого поцелуя, но вместо ощущения тепла, исходившего от его губ тогда, в ночь возвращения, перед глазами всплывало одно и то же: мраморный пол Малфой-мэнора, залитый кровью, безумный крик Джинни, чувствующей первые признаки потери ребёнка. И Молли… Услышав зов дочери и не понимая, где та находится, она завывала, словно псина, обезумевшая от долгих поисков и, наконец, нашедшая своих щенят утопленными в ведре на заднем крыльце дома.

Всё это терзало, ломало, убивало. Требовало новых сил и мужества. Спокойствия и уравновешенности.

Второго дыхания. Или уже третьего?..

- Так где там мой завтрак?

Вот, что всё ещё держало её наплаву, не позволяя раскиснуть, подобно старым грязным тряпкам, валяющимся по углам мастерской мистера Уизли.

- Одну минуточку! – придя в себя, вымученно улыбнулась Гермиона и начала накладывать в тарелку заказанные Роном яства. – Прими пока натощак зелье из жёлтой бутылочки.

За занавеской послышался звон разбивающегося стекла. Поспешно достав из духовки пару кексов и плюхнув их на тарелку, украшенную яркими ромашками, девушка схватила поднос и метнулась в сторону своей новой спальни.

- Не переживай, я сейчас всё уберу! – воскликнула она, став свидетельницей неуклюжих попыток Рона справиться с нечаянным погромом. – А ты пока завтракай.

Достав из-за пояса волшебную палочку, она принялась осторожно левитировать останки разбитой бутылочки в сторону кухни, в углу которой находилось мусорное ведро, мечтая при этом поскорее справиться с многочисленными острыми осколками и оказаться возле завтракающего мужа. Кто знает, во что обернётся вновь её отсутствие?

- Приятного аппетита! – тщательно скрывая накопившуюся усталость, произнесла она. – Вкусно?
- В Мунго и то лучше кормили. – пробурчал Рон, оставив, однако, обе тарелки пустыми.
- Быть может, ты хочешь туда вернуться? – одними губами улыбнулась Гермиона и, забрав грязную посуду, исчезла за занавеской.

«Соберись, тряпка!» - поучала она саму себя, оперевшись руками о края увесистой раковины и разглядывая в мутноватом зеркале собственное отражение. – «Всё это – последствия тяжелейшей травмы. Психологическая адаптация. Попробуй-ка тебе отодрать обе ноги. Что бы ты при этом чувствовала?!»

Но подобное самовнушение не возымело должного эффекта, и девушка, почувствовав первые признаки наступления истерики, прижала ладонь ко рту и метнулась в сторону лестницы.

Ей нужно было побыть одной. Всё, что угодно, но только не стоять вот так вот, вперившись взглядом в собственные покрасневшие глаза, за последнее время ставшие непомерно огромными, учитывая потерянные восемь кил