Глава 45 Возвращение Питера Прендергаста

 

 

Клэр Фицджеральд сидела за большим столом в своем нью-йоркском офисе. Был практически конец рабочего дня накануне Рождества. За ее дверью, в главном офисе, все готовились к корпоративной рождественской вечеринке. Из музыкального центра послышалась романтическая мелодия, зазвенели бокалы, которые кто-то уже расставлял на столе. Клэр знала, что чуть позже пошлют за едой — ее еще нужно ждать, — а она страшно проголодалась. Ей ужасно захотелось итальянского салата, поэтому она дописала последнее предложение и выключила компьютер. Декабрьский номер журнала имел оглушительный успех, и она была очень довольна собой. Она взглянула на портрет Бренды на стене, теперь вставленный в роскошную позолоченную раму. Он стал для нее портретом Питера за то короткое время, что висел здесь. Она смотрела на картину каждое утро, каждый вечер, каждый раз, когда Питер звонил ей по телефону. Они разговаривали часами, наверстывая упущенное, заново влюбляясь друг в друга. Через два дня они должны были встретиться. Клэр так хотелось увидеть его, но из-за каких-то важных дел он не мог приехать раньше. И она уже смирилась с мыслью, что будет встречать Рождество в одиночестве.

Статья о Бренде Браун, напечатанная в разделе, посвященном искусству, вызвала большой интерес, и в папке на столе Клэр лежало двадцать четыре заказа на работы художницы. Клэр взяла папку, написала короткую записку Бренде и положила все в лоток для исходящей корреспонденции. Хорошо бы, чтобы Бренде больше не нужно было жить в ее тесной холодной квартирке. Она девушка со странностями, но ведь талантливые люди все немного того, эксцентричные, подумала Клэр.

Она открыла рождественский выпуск и перечитала заново свое редакторское послание читателям.

Рождество — особое время. Время, когда друзья и родственники собираются вместе. Время зажженных свечей, праздничных венков и сладостей, приготовленных своими руками, как наша помадка из белого шоколада. Рецепт вы найдете на странице 212: не забудьте его вырезать и сохранить на будущее. В этом номере мы вспоминаем рождественские елки прошлых лет. На странице 46 вы увидите коллекцию старинных елок из перьев и эффектные алюминиевые елки пятидесятых годов, которые сегодня снова входят в моду. Желаем вам настоящего волшебного Рождества!

Она хотела полистать номера конкурирующих изданий, но голод разыгрался не на шутку. Ее помощница ушла на совещание, поэтому Клэр накинула жакет и пошла к лифту.

В деликатесной лавке было полно народу. Длинная очередь стояла вдоль стеклянной витрины, заполненной экзотической едой со всех уголков земного шара. Когда дело касается еды, жителям Нью-Йорка очень трудно угодить, и уж если они выбрали для себя подходящее место, то готовы ждать сколько угодно. Клэр встала в очередь.

Когда Клэр вернулась на работу, то увидела, что помощница через весь офис машет рукой, подзывая ее.

— В кабинете кое-кто тебя дожидается, — сообщила она, задыхаясь от волнения. — Он говорит, что познакомился с тобой в Ирландии много лет назад. Я разрешила ему подождать у тебя в кабинете. Принести вам кофе? Дай сюда этот огромный бутерброд. Он подумает, что ты ешь как свинья. А какой красавчик, Клэр!.. Подкрась немного губы, потом входи.

Клэр не нужно было спрашивать, кто это. Она знала, что это Питер.

Когда она открыла дверь, он стоял перед портретом, повернувшись к ней спиной. Уже не такой худой. Сильно раздался в плечах. Длинные черные волосы исчезли, остался короткий с проседью ежик. Но когда он повернулся, Клэр так и ахнула и из глаз брызнули слезы. Большие голубые глаза были все те же. Тот же овал лица, чувственные губы. Она бросилась к нему, а он протянул руки ей навстречу, и они долго не отпускали друг друга.

— Это мой портрет? — спросил он.

— Нет. Но он напоминал мне о тебе.

— Где ты его взяла?

— Это долгая история, — ответила она, и слезы снова покатились у нее по щекам.

— Мне удалось вырваться, в конце концов.

— Каким образом?

— Поменялся сменами с одним парнем.

— Как трогательно с его стороны!

— Не совсем. Я отвалил ему кучу денег.

— Я польщена. Боже, извини, я все время плачу. Сколько времени мы потеряли!

— Я думал тогда, что ты больше не хочешь меня видеть, понимаешь? Наверное, в молодости мужчины болезненно переживают отказ. Мы не так круты, как кажется.

— Я знаю. Теперь знаю. Значит, ты не женат. Подумать только! Трижды разведен, ты говоришь?

— Тебя это пугает?

— Нет. Просто не понимаю, какая женщина в здравом уме тебя отпустит? В чем дело?

— Ты знаешь в чем. Я любил другую.

— Меня, Питер?

— Да.

— Ты и сейчас меня любишь?

— Да.

— И мы все начнем сначала?

— Да. — Он нежно поцеловал ее в губы. — Давай пойдем куда-нибудь поедим, и ты все расскажешь мне об этом портрете.

— С удовольствием. Но сначала ты должен пойти на вечеринку и со всеми познакомиться. Кстати, где ты встречаешь Рождество?

— Нигде. Надеялся, что старинная приятельница пригласит меня к себе.

— Раз так, считай себя приглашенным.

А в Белфасте Генри и Роза занимались уборкой после рождественской распродажи. В магазине ужас что творилось, но они потрудились на славу. Традиционные рождественские венки на дверь пользовались огромным спросом. Генри смел с пола листики и обрывки ленточек и вылил всю воду из ваз в раковину. Роза закрыла ставни и убрала деньги в сейф.

— Большое спасибо за помощь, Генри. Поверить не могу, что в канун Рождества у тебя не нашлось бы дел поинтересней.

— Представляешь, нет. Роза, ты делаешь мне одолжение. У Авроры большая вечеринка для «Почитателей Бронте», и я бы только путался у них под ногами.

— Так или иначе, я очень тебе благодарна. С тобой очень приятно.

— Послушай, Роза, я взял на себя смелость и купил нам билеты в театр. Что скажешь? Только не чувствуй себя обязанной.

— Как мило! А ты уверен, что Аврора не будет против?

— Абсолютно уверен. Она слишком занята, чтобы заметить мое отсутствие.

— В таком случае давай оставим уборку на другой раз.

— Мы только-только успеем взять по чашке кофе перед началом спектакля.

Они надели куртки и шарфы и отправились вместе в центр города. Они не держались за руки, но шли очень близко друг к другу, и, когда стал падать снег, Генри отдал Розе свои перчатки.