Глава 5. Прилетели, мягко сели

Собственно полета никакого и не было. Земля чуть-чуть вздрогнула, растаяли в золотистом сиянии Папа с Мамой, подружки, родимые березки и елочки. Потом сияние пропало и какая-то другая, чужая растительность окружила наших путешественников. Но разглядеть ее они толком не успели, – что-то тяжелое и мягкое навалилось на плечи, ничком опрокинуло на землю. И девочки и Леший отчаянно брыкались, пытаясь освободиться, существо наверху тоже шевелилось и пыхтело. Наконец, в результате этого совместного пыхтения, сопения и брыкания девочкам и Лешему удалось откатиться в стороны, и они увидели напавшее на них чудовище. Это был средних размеров эдафозавр. Он покачивал гребнем, шевелил желтым пузом и разглядывал наших путешественников, будто бы оценивая, кто из них самый вкусный. Наконец, что-то про себя решив, эдафозавр наклонил шею и лизнул Юлину ногу, затем проделал то же самое с Саней. Девочки сжались от страха. Но, как видно, чудовище в данный момент было сыто. Оно помахало хвостом, отчего поднялся сильный ветер, и вдруг глубоким басом сказало:

 – Хозяюшки!

 – Да ведь это же наш тритон, – пршептала Юля. – Обыкновенный тритон...

Эдафозавр возвел очи горе и, явно подражая Сане, продекламировал: – Тритон необыкновенный очень узко распространен в юго-северной и западно-восточной частях Страны Сказок. По форме туловища напоминает древнего кровожадного ящера, но душу имеет нежную и чистую, как у эльфа. Питается нектаром и амброзией, но при случае может есть хлеб, копченую колбасу, шоколад. Не любит пластмассовых бутылок, – оратор поковырял лапой в зубах и выплюнул на землю остатки бутылки из под лимонада. – Весит необыкновенный тритон около трех тонн, поэтому можно звать его просто Тритонн. Информация закончена, причем, заметьте, каламбуром.

 – Рады познакомиться, – потирая ушибленную спину Леший поднялся на ноги и стал собирать волшебные монетки. – А теперь в путь-дорогу пора.

Как всем уже ясно, пребывание Тритонна в тесном общении со съестными припасами, не прошло для них бесследно. Собственно из еды у наших путешественников остался лишь пакетик с солеными сухарями. Зато и груз стал гораздо легче. Сестренки собрались уже закинуть его за плечи, как в санином рюкзаке что-то зашевелилось и из под клапана появилась встрепанная белокурая головка.

 – Танька! – радостно воскликнула девочка.

 – А то кто же? – пробурчала кукла, продираясь через веревочные завязки. – Зря вы его с собой взяли, – кивнула она на Тритонна, – объедала и обпивала, каких свет не видывал. – Волчья сыть, воронье мясо, травяной мешок! – А мозгов меньше, чем в моей резиновой голове.

 – Зато он вон какой сильный! – заступилась Юля. – Авось и пригодится на что-нибудь.

Пригодился Тритонн довольно скоро. Когда путешественники, наконец, пустились в дорогу, Танька сперва топала вместе со всеми, но уж больно короткими были у нее ножки, любая былинка, перегораживая путь, становилась серьезным препятствием, и понемногу кукла начала отставать. Хозяйка хотела взять ее на руки, но и это было неудобно, – руками все время приходилось раздвигать ветки, клонящиеся на тропу. В тесный рюкзак Таньке возвращаться не хотелось, и тогда ее посадили на шею Тритонну.

Была от него и другая польза. – Двигаясь следом за Лешим, отыскивавшим еле приметную дорожку, Тритонн протаптывал путь для пристроившися к его хвосту девочек.

Признаться, они слегка обиделись, что в Сказочной Стране их никто не встретил. Никто! – даже старый друг Фома. Но понемногу обида улеглась – наверное, у кентавренка имелись другие, более важные дела, и девочки принялись изучать окрестные пейзажи. Хотя, честно говоря, изучать было почти нечего. – По обе стороны тропинки стояла трын-трава выше человеческого роста. Только иногда в травяных зарослях вдруг появлялись кряжистые стволы каких-то слоноподобных деревьев, вероятно, баобабов. И ничего похожего на гигантских мух в балетных юбочках и гусарских сапогах. Леший во главе колонны шел молчаливый, сосредоточенный, внимательно зыркая по сторонам и стараясь ступать бесшумно. Словом, приключение начиналось как-то скучновато.

Часа через два колонновожатый остановился и поднял руку.

 – Привал!

Место для привала выдалось действительно удачное. Заросли трын-травы здесь широко расступались, давая место раскидистому дереву, похожему на иву. Листья на дереве были серебристые, а, может быть, даже серебряные и бросали на землю кружевную прохладную тень, что пришлось очень кстати, – день в Сказочной Стране, также как и на родине, выдался жаркий. У подножия ивы струился ручей. О существовании таких ручьев сестренки знали только из рассказов Папы про свою молодость. Вода в нем была такая прозрачная, что если бы не солнечные блики и небольшие водовороты на стремнине, то ее бы и вовсе не было видно. Несомненно, что даже Мама, да что Мама! – даже смертельно перепуганная бактериями тетка из рекламы мыла "Сейфгард" не побоялась бы напиться из такого ручья. Ну, а уж наши сестренки – тем более. Напившись, немного перекусили сухарями. Только Тритонну не дали, будет с него, пускай нектар лопает. Да он, наверное, и не очень хотел – забрался в воду и, образовав живую запруду, блаженно пофыркивал.

Утомленные переходом путники уже начали слегка задремывать, когда на том берегу ручья раздался негромкий троекратный свист. Очнувшийся Леший вскочил и тоже свистнул в ответ. Дальняя трава закачалась и на отмель выступил... да–да выступил кентавренок Фома. Завидев наших путешественников, он в два прыжка преодолел ручей. Девочки тоже бросились навстречу старому другу. Посыпались бестолковые приветственные возгласы, объятия, поцелуи. Танька забралась по хвосту на круп кентавренка и тоже окунулась в веселую кучу-малу. Когда куча-мала наконец распалась сестренки смогли рассмотреть Фому получше. За прошедший год он заметно возмужал. Ножки его уже не казались такими тоненькими и хрупкими, плечи раздались, черты лица стали тверже, глаза задумчивей, а несколько шрамов на груди говорили, что жизнь его протекала отнюдь не в праздном бездельи. На плече у Фомы висел колчан со стрелами и серьезный взрослый лук, а копыта были обмотаны пучками травы, чтобы ступать бесшумно и не оставлять следов. Кентавренок, в свою очередь, заметил, что сестренки здорово подрасли, а младшая даже похудела.

 – А я теперь самбо занимаюсь! – похвасталась Юля.

 – О! это нам может очень пригодиться, – одобрил Фома.

 – Ну, как там впереди? – вмешался в разговор Леший, решивший, что час потехи прошел и настало время обсудить дела.

 – Все нормально, – отрапортовал Фома. – Тропу наши контролируют. Так что если сейчас двинемся, как раз между патрулями проскочим.

 – А я бы тут остался. Тут и пожрать имеется, – из ручья, обрушивая потоки воды, поднялась туша Тритонна. Во рту у него торчал рыбий хвост.

Фома удивленно обернулся.

 – Это ваш новый друг? – спросил он девочек.

 – Я ихний домашний динозавр. – ответил Тритонн.

 – Очень приятно. Друзья моих друзей – мои друзья. Но идти придется. Здесь небезопасно.

 – Это мне-то? – удивился ящер, раздувая пузо, чтобы казаться еще больше.

 – Увы, и вам...

Будто бы в подтверждение слов кентавренка, по небу пронеслась огромная мрачная тень, силуэтом пхожая на американский истребитель бомбардировщик Ф-117 "Стелс". Фома вскинул лук, но тень исчезла так же быстро, как и появилась.

 – На такой скорости он нас не заметил, – успокоительно сказал Леший. – Однако двигаться и в самом деле пора.

Кентавренок по старой памяти посадил девочек к себе на круп, только теперь обеих вместе. Саня с Юлей ревновали друг дружку к Фоме и поэтому каждые 15 минут решили меняться местами, но устраивать скандала не стали – не та была обстановка. Рюкзаки повесили на шею Тритонну, туда же взобралась и Танька.

Примерно через час пути Фома опустился на колени, девочки спешились.

 – А теперь ползком. И тише, – прошептал он, особо опасливо поглядывая на Тритонна. Но тот, не смотря на внушительные габариты, двигался удивительно сноровисто и бесшумно.

Путники немного пропозли вперед и замерли. Тропинку здесь пересекало широкое, плохо засфальтированное шоссе. Фома прижал палец к губам, и тотчас по шоссе что-то прогрохотало, обдав обочины клубами густой вонючей пыли.

 – А теперь на другую сторону, – скомандовал Фома, и первым бросился через асфальтовую полосу. – Здесь у них блокпост неподалеку, – пояснил кентавренок, когда шоссе осталось позади.

Однако девочкам от такого объяснения ничего яснее не стало. Блокпосты, истребители бомбардировщики в небе – нет, совсем по-другому они представляли Сказочную Страну.

 – Что тут у вас происходит? – поинтересовалась Саня, в данный момент сидевшая ближе к голове кентавренка. – Леший что-то родителям рассказывал, да мы не особенно прислушивались.

 – Скоро узнаете, совсем скоро, – ответил Фома и замер перед очередным препятствием.

На сей раз это был высокий забор из ржавой колючей проволоки. На вершине забора красовался яркий глянцевый щит из тех, что вывешивают в больших городах во дни всенародных выборов. Со щита на наших путешественников глазела физиономия выдающегося экономиста Толстомырдина. Да, вне всякого сомнения, это был он. Жирный подбородок манишкою прикрывал галстук и эполетами стекал по плечам, меж розовых щечек торчал небольшой блестящий носик, в узеньки щелочках светились глазки цвета маминого холодца, пегая прядь волос пересекала лысину, изображая что-то вроде лаврового венка. Но особенно жуткими выглядели алые губки, сложенные бантиком, – куда там киношным вурдалакам с их пластмассовыми клыками. Под портретом выдающегося экономиста крупными буквами значилось:"Я пришел дать вам свободу!" Ниже щита на колючей проволоке висела табличка поменьше.

 – "Част–ная соб–ствен–ность. Пос–то–рон–ним вход вос–пре–щен! Стре–ля–ем без пре–ду–преж–де–ния!" – вслух прочитала Юля. И прокомментировала:

– Круто!

Но грозная надпись, видимо, не особенно ее напугала. Встав ногами на круп Фомы, она достала из кармана карандаш и пририсовала выдающемуся экономисту роскошные кавалерийские усы. И, если быть справедливым, в таком виде Толстомырдин стал гораздо симпатичнее.

Леший тоже не больно трепетал перед студенистым взглядом новоявленного освободителя, а достал из котомки блестящие кусачки и сделал проход в колючей проволоке.

За забором тропа пошла под уклон, и скоро путники очутились в длинном извилистом овраге. По краям оврага, склоняясь к центру, торчали корявые серебристые ивы. Вершины деревьев смыкались над тропой, так что путешественники двигались в полутьме, лишь кое-где прорезанной тонкими солнечными нитями. Поворот, поворот... Еще поворот. Овраг внезапно расширился и взорам наших друзей предстала обширная площадка, ограниченная по сторонам обрывистыми склонами. В одном из склонов зияло темное жерло пещеры. У входа в пещеру, опершись на клюку, стояла горбоносая старуха в допотопном ветхом шушуне. Поверх шушуна на плечи ее был накинут белоснежный лабораторный халат, точно такой, в каком щеголяла на работе Мама.

Глава 6. В пещере

 – Добро пожаловать. Заждались мы вас, заждались, – молвила Баба Яга.

Путники вежливо поздоровались.

 – Привет за привет, любовь за любовь, – отвечала старуха, сверля пршельцев пронзительными темными глазками. – Милости прошу к нашему шалашу.

 – А ты, любезный, – обратилась она к Тритонну, который, если бы и месяц сидел на диете, все равно в пещеру бы не пролез, – ступай вниз по оврагу. Там озерцо будет. Там и переночуешь и подкрепишься лягушками да комарами.

Тритонн радостно зашлепел в указанном направлении, а все прочие вслед за Бабой Ягой вошли под темные своды. Внутри пещера оказалась неожиданно большой, да что там большой – огромной! – такой, что дальний ее край просто исчезал во тьме. Ближние стены были завешаны шкурами, меж которыми торчали металлические штыри с тусклыми масляными светильниками. Посреди пещеры возвышался очаг, в котором тоже горел огонь, но более яркий. На огне булькал котел и скворчала пребольшущая сковородка. Пахло от нее так, что и сытому человеку немедля захотелось бы перекусить, а у Сани с Юлей прсто животы свело от голода, ведь за много часов они ничего, кроме пары черных сухарей не съели. На лохматой шкуре, лежащей перед очагом, кто-то заворочался, протяжно мяукнул, и перед девочками позевывая и потягиваясь мускулистым львиным телом возникла Сфинкс.

 – А, спасительницы наши пожаловали! Хотите загадку? – Воры пришли, хозяев украли, а дом через окошки ушел.

 – Невод выловил рыбу, а вода через ячейки утекла, – немедля отчеканила Саня. – Владимир Иванович Даль. "Пословицы русского народа." Том второй. Страница 145.

 – Ну вот, – разочарованно протянула Сфинкс, – а я уж думала, будет мне кем червячка заморить.

 – Отставить дурацкие шутки! – рявкнула на нее Баба Яга. – Доложи-ка лучше, что у нас на ужин.

 – Гусь лапчатый да мокрая курица, – виновато ответила женщина-львица. – Больше ничего добыть не удалось. Может быть, Соловей рыбы наловит.

 – Охотиться надо больше, а не перед огоньком бока нагуливать, – проворчала суровая старушка.

 – Легко говорить! Какова кормля, такова и ловля. Уж я и так полночи за диким вепрем гонялась. А он, свинья, все вокруг блокпоста вертится. Тоже ведь не больно охота серебряную пулю промеж глаз получить.

 – Ладно, – Баба Яга повозила ножом по сковородке и протянула девочкам по румяной гусиной ноге. (Юля отметила про себя, что дома им такая порция никогда не доставалась.)

Потом старушка посмотрела на Лешего с кентавренком и, с явной неохотой, отрезала им по крылышку:

 – Поснедайте с дороги, чем Бог послал, а тогда будем разговоры говорить. За скудость не взыщите. Чем богаты, тем и рады.

 – А скатерть-самобранка опять сломалась? – спросила Саня, вспомнив роскошные прошлогодние пиры.

 – Э–э–эх! – только и вздохнула хозяйка.

 – Ешьте дружки, набивайте брюшки по самые ушки, будто камушки, – подбодрил девочек Леший.

Они и последовали этому совету. Сам же старичок-лесовичок, да и кентавренок тоже, ели очень умеренно, тщательно обсасывая каждую косточку. После гуся Баба Яга подала всем по ломтю хлеба с конопляным маслом и по кружке ключевой воды, диво какой вкусной.

Трапеза уже кончалась, когда в темном конце пещеры что-то заскрежетало, заворочалось и, будто бы, заквохтало по-куриному.

 – Что это?! – вздрогнули девочки.

 – Лаборатория моя сигнал подает, что очередной эксперимент закончен, – Баба Яга вытащила из очага пылающую головню и высоко подняла ее. В тусклом колеблющемся свете обрисовалось сооружение очень похожее на родной дачный Домик, только снабженное парой мощных куриных лап.

 – Пошли, покажу, – предложила старушка и, не дожидаясь ответа, зашагала вперед с головешкою в руке. Девочки последовали за ней, а за ними и кентавренок с Лешим.

На крыльцо избушки вела замшелая лесенка, сложенная из древних дубовых плах, но, переступив прог, путники словно переступили через пару тысячелетий. – Внутри все сияло стерильной чистотой. Ровными шеренгами блестели пробирки, в ретортах что-то булькало, колбы переливались разноцветными растворами, по стенам извивались стеклянные змеевики, светились шкалы неизвестных приборов. В устьи русской печи мерцал экраном компьютер. Не самый современный, но вполне приличной модели. По его клавиатуре, совершенно не обращая внимания на вошедших, носился туда-сюда крошечный человечек, настоящий Мальчик–с–пальчик. Собственно, это он и был.

 – Наш главный специалист по микроэлектронике, – с годостью пояснил Леший и, наклонившись к малышу, прошептал: Эй, паренек, отвлекись на минутку. Я тебе запчасти принес, которые ты заказывал.

Мальчик–с–пальчик обернулся с недовольным видом очень занятого человека и, сложив ладони рупором, пропищал:

 – Опять, небось, половину перепутал? Давай, вываливай сюда! –он показал на место в подпечке.

Леший осторожно выгреб из котомки горсть радиодеталей: микросхем, сопротивлений, конденсаторов. "И где он их добыл? – удивились сестренки. – Наверное, у Папы выпросил или у своего дружка – домового." Мальчик–с–пальчик бегло осмотрел добычу и снова прокричал через рупор:

 – На сей раз – то, что надо. О’кей! К утру будет готово. –За сим он отвернулся, давая понять, что разговор закончен, и с разбегу прыгнул на кнопку "Энтер".

 – О’кей! – хоккей! – проворчала Баба Яга. – В следующий раз уши оборву за то, что язык поганит.

 – Если разглядишь, где у него уши, – засомневался Леший.

Но старуха, обернувшись к девочкам, уже стала хвастаться своим лабораторным хозяйством. Те и так уже слышали, что она варит компьютерные вирусы. С вирусами сестренки, увы, были лично знакомы. Однако вирусов, изготовленных Бабой Ягой, человеку бояться не стоило. – Никаких тебе головных болей, горьких таблеток, толченой клюквы с сахаром. Действовали они только на электронных монстров, порожденных убогой фантазией сочинителей компьютерных игр. Каждое утро Фома с друзьями из обыкновенных садовых опрыскивателей распыляли свежесваренные вирусы по границам своих владений и могли жить спокойно – никакая черепашка-ниндзя через такой заслон не пролезет. А пролезет, так ей же хуже.

 – Есть у меня задумка, – мечтательно говорила Баба Яга, – такой вирус вывести, чтобы не просто этих уродов уничтожать, а во что-нибудь полезное переделывать. Чтобы они, к примеру, огород могли копать, воду носить научились или, хотя бы, тачки катали. Да вот беда – у всех этих ребят на каждого в мозгах по полторы извилины, и те настроены лишь на то, чтобы стрелять, рубить, душить, словом, ломать мебель и портить окружающим жизнь.

 – Но я, лично, в прогресс верю, – с вызовом закончила старушка. – А теперь пошли к очагу, военный совет держать.

Однако сразу начать военный совет не получилось. В пещеру ввалились огромный медведь в обнимку с неводом, Соловей Разбойник с плетеной корзинкой в руках (там подпрыгивала и поблескивала разнообразная мелкая рыбешка) и Кот–в–сапогах, нынче совершенно босой.

 – Пламенный привет! – с порога заорал Соловей девочкам. – Ужасно рад, но обниматься не будем, потому как репутация наша изрядно подмочена.

Действительно, вошедшие были по уши мокрыми. Даже Кот, хотя всем известно, что коты отнюдь не питают любви к водным процедурам.

 – Кошмар! –продолжал орать Разбойник. – Какие чудища в нашей стране появились – великий Зураб Церетели таких не изваяет! Только мы последний раз невод завели, вдруг какая-то туша желтопузая в озеро – бултых! Тонны три, не меньше. Тут волна, цунами. Кота, естественно, смыло. Хорошо хоть в мотне запутался. Вытащили на берег, откачали. А это Лохнесское чудовище до сих пор в озере плавает. Теперь еще и без рыбы насидимся. Лично я такую рыбалку в гробу видал!

 – А это наших подружек домашнее животное, – объяснил Леший. – Эдафозавр называется.

 – Да?! – удивился Соловей. – Ничего себе домашних любимцев стали заводить! Раньше, помню, все кошечек держали, собачек, ну канареек, на худой конец. А теперь, значит, вот эдак развлекаются? Хорошо жить стали!

 – Хватит трепаться, – прервала его разглагольствования Баба Яга, –пора бы и о деле поговорить.

Она наклонилась над корзиной, покопалась в ней и вытащила за жабры весьма упитанного карася.

 – Это рыба несъедобная. Карась-идеалист называется. Надо его обратно в озеро кинуть.

 – Позвольте мне, – услужливо мурлыкнул Кот–без–сапог. – Доставим в лучшем виде. – Он ласково засунул карася-идеалиста подмышку и выскользнул из пещеры. Впрочем долго ждать себя он не заставил, а воротился очень скоро с таинственной улыбкой на устах и, неизвестно откуда взявшеюся, чешуею на усах.

 – Теперь о выдающемся экономисте Толстомырдине... – опять начала деловой разговор Баба Яга, и опять ее перебил болтливый Соловей:

 – О! Можно бы про него песню спеть, да кабы кого по уху не задеть...

 – Молчать! – старуха гневно стукнула клюкой так, что с потолка пещеры посыпались мелкие комья земли, – садись рыбу чистить. Да и все рассаживайтесь. В ногах правды нет.

Все расположились на шкурах у очага. Саня и Юля с обеих сторон привалились к кентавренку. Он обнял девочек за плечи.

 – Сперва немного истории... – сказала Баба Яга в наконец-то наступившей тишине.