Глава тринадцатая. БЛАГОРОДСТВО ОЛД ШЕТТЕРХЭНДА

 

В то утро вверх по течению ручья, вдоль которого накануне вечером следовали воины юта со своими пленниками, скакала группа всадников. Во главе находились Олд Файерхэнд с Теткой Дроллом, за ними ехали Горбатый Билл и Дядя Шомпол с английским лордом – в общем, это были те белые, которые пережили описанные приключения близ Хвоста Орла и теперь держали путь в горы, к Серебряному озеру. В Денвере к ним присоединился инженер Батлер со своей дочерью Эллен. Он отправился туда прямо с фермы своего брата, ибо не хотел лишний раз подвергать свое дитя опасности встретиться с трампами. Девочка, никак не желавшая расставаться с отцом и отправившаяся в глушь вместе с ним, сидела в паланкине, который несли два маленьких, но выносливых индейских пони.

Виннету нигде не было видно – он отправился далеко вперед как разведчик, с чьими обязанностями вряд ли кто мог справиться лучше. Случайно указанный им и Олд Файерхэндом путь вывел группу к лесу, а позже – и на прогалину, где Олд Шеттерхэнда и его спутников схватили юта. Оба предводителя были опытными и достаточно проницательными, чтобы прочитать следы; по отпечаткам они поняли, что белых взяли в плен индейцы, и тотчас были готовы идти по следу, чтобы прийти к ним на помощь.

Они не догадывались, что юта вырыли топор войны. Как Виннету, так и Олд Файерхэнд состояли с ними в давней дружбе; они были убеждены, что найдут у юта дружеский прием и смогут замолвить за пленных словечко.

Они не ведали, где краснокожие разбили лагерь, но хорошо знали, что озеро и его окрестности великолепно подходили под стоянку, и думали найти юта там. Несмотря на предполагаемый дружеский прием, не в обычаях Запада было появляться прежде, чем произвести наблюдение. Поэтому Виннету снова поскакал вперед, чтобы разведать обстановку. А теперь, когда группа достигла места, где берега потока расходились в стороны, образовывая равнину, апач вернулся. Он прискакал галопом и уже издалека махнул, чтобы остальные остановились. Это было дурным знаком, поэтому Олд Файерхэнд сразу, как только Виннету приблизился, спросил:

– Мой брат хочет предупредить нас. Он видел юта?

– Я видел их и их лагерь.

– Виннету не показался им?

– Нет – они вырыли топор войны.

– Откуда узнал об этом вождь апачей?

– Их собралось очень много, и все они были в боевой раскраске. Красные воины объединяются в таком количестве только в период войны или большой охоты. Сейчас не время перехода бизоньих стад, а значит, это может быть лишь топор битвы!

– Сколько их?

– Виннету не смог точно сосчитать. У озера собралось около трех сотен, но и в палатках тоже есть люди.

– У озера? Так много? Что они там делают? Может, гонят рыбу?

– Нет. Когда гонят рыбу, люди движутся вперед, но эти стояли и спокойно наблюдали за водой.

– Дьявольщина! Должно быть, они бросили в воду белых, чтобы утопить их.

Предположение Олд Файерхэнда не было далеким от истины, поскольку апач наблюдал за юта как раз в тот момент, когда начинался поединок в воде между Дэви и Красной Рыбой.

– Нет, это состязание в плавании, цена которого – жизнь, – произнес Виннету так уверенно, будто находился у озера среди краснокожих и все видел собственными глазами.

– У тебя есть основания так предполагать?

– Да. Виннету знает обычаи красных братьев, и Олд Файерхэнд также хорошо знаком с ними, а потому согласится со мной. Юта в боевой раскраске, а значит, считали пойманных белых врагами. Бледнолицые должны умереть. Но красный человек не позволит врагу умереть быстрой смертью, он будет медленно его мучить: он не бросит его в воду и не утопит, а выставит превосходящего по силам противника, в состязании с которым он должен бороться за свою жизнь. Поскольку противник всегда плавает лучше бледнолицего, белый, безусловно, погибнет. Ему разрешают плыть, чтобы только продлить мучения и страх перед смертью.

– Верно, и я, стало быть, держусь твоего мнения. Сначала мы насчитали следы лишь четырех белых, потом – еще двух, итого – шесть. Все они плавать вряд ли будут, но каждого заставят бороться за свою жизнь каким‑нибудь другим способом. Нам надо поторопиться, чтобы их спасти.

– Если мой белый брат сделает это, он только поспешит в лапы собственной смерти.

– Ну, можно рискнуть. Я полагаюсь на то, что никогда не враждовал с юта.

– На это не стоит полагаться. Если они вырыли против белых топор войны, лучшие их друзья станут злейшими врагами – они не пощадят и тебя!

– Но вожди защитят меня.

– Нет. Юта неискренни, и ни один вождь этого народа не сможет повлиять на своих воинов, чтобы спасти тебя. Мы не должны показываться им на глаза.

– Но ведь ты можешь идти к ним!

– Нет, ибо не знаю – вырыли ли они топор войны против других индейских народов.

– Тогда эти шестеро белых погибнут!

– Пусть мой брат не думает об этом. У меня есть два основания, чтобы возразить ему.

– Ну, первое?

– Во‑первых, я уже говорил – пленники красных людей будут умирать медленно, все начнется не ранее утра, и у нас есть еще время следить за лагерем. Может быть, мы узнаем больше, чем знаем теперь, и тогда нам будет легче принять решение.

– А второе?

Лицо апача вдруг приобрело лукавое выражение:

– Во‑вторых, среди бледнолицых находится один человек. Он не позволит просто так убить своих.

– Кто?

– Олд Шеттерхэнд.

– Что? – вскрикнул охотник. – Олд Шеттерхэнд, с которым ты хочешь встретиться на той стороне, у Серебряного озера? И он уже здесь?

– Олд Шеттерхэнд точен, как солнце или звезды на небе.

– Ты его видел?

– Нет.

– Как же ты можешь утверждать, что он здесь?

– Я знал об этом еще вчера.

– И не сказал мне?

– Иногда лучше промолчать, чем открывать уста. Если бы я вчера сказал, чье ружье стреляло на поляне, вы бы разволновались и поспешили бы вперед.

– Его ружье стреляло на поляне? Откуда ты знаешь?

– Когда мы обследовали лесную опушку и траву просеки, я нашел деревце с отверстиями от пуль. Пули были выпущены из штуцера Олд Шеттерхэнда – это я знаю точно. Он хотел напугать красных людей, и теперь они действительно боятся его ружья.

– Если бы ты показал мне деревце! Хм! Раз Олд Шеттерхэнд среди белых – им, конечно, нечего бояться. Я хорошо знаю его и то, какое глубокое уважение питают к нему краснокожие. Что мы будем делать? Что предложит мой брат?

– Мои друзья последуют за мной. При этом они будут идти один за одним, чтобы юта, если обнаружат наши следы, не смогли сосчитать, сколько нас. Хуг!

Виннету повернул коня направо и поскакал дальше, не спрашивая, согласен ли с ним Олд Файерхэнд, и не проверяя, следует ли кто‑либо за ним.

Берега ручья, как уже говорилось, расходились, а окаймлявшие равнину озера холмы стали подниматься все выше. Равнина казалась голой, но холмы поросли лесом, который сбегал до самых их подножий и переходил потом в полосу редких кустов. Ища укрытия среди этих кустов и деревьев, Виннету следовал по правой стороне большого холма, ограничивающего северную часть равнины и упирающегося дальше, на западе, в горный массив, чьи воды питали озеро.

Таким образом, белые объехали равнину с востока на запад, добрались до ручья и оказались на удалении ста шагов от озера под раскидистыми деревьями, откуда могли хорошо просматривать лагерь. Там они спешились. Всадники не стали привязывать лошадей – каждый держал своего зверя на поводу. Виннету сразу исчез, чтобы осмотреть окрестности. Очень скоро он вернулся и сообщил, что ничего подозрительного не обнаружил. Ни один юта сегодня не подходил сюда. Лишь теперь люди привязали животных, разбив лагерь на мягком мху. Место было подходящим, ибо позволяло тайно, да еще и уютно расположившись, наблюдать за индейцами.

Они увидели юта и двух мужчин, которые удалялись от них и что есть мочи мчались на юг. Олд Файерхэнд вытащил подзорную трубу, взглянул в нее и едва не вскрикнул:

– Состязание в беге между краснокожим и белым! Юта уже далеко впереди и должен победить. Белый – весьма тщедушный малый.

Он подал трубу апачу. Едва тот взглянул на маленького человечка, сразу воскликнул:

– Уфф! Это Хромой Френк! Этот маленький герой, должно быть, бежит, борясь за свою жизнь, но не может опередить краснокожего.

– Хромой Френк, о котором ты нам рассказывал? – возбужденно спросил Олд Файерхэнд. – Мы не имеем права сидеть сложа руки, мы должны принять решение!

– Не сейчас, – заметил апач. – Пока Олд Шеттерхэнд с ним, опасность невелика.

Деревья росли так, что не позволяли обозревать всю округу. Оба бегуна исчезли с правой стороны, и теперь наблюдатели ждали их возвращения. Естественно, они были убеждены, что краснокожий появится первым. Каково было их удивление, когда вместо него совершенно спокойно и неторопливо выплыл малыш, будто он находился на прогулке.

– Френк первый! – воскликнул Олд Файерхэнд. – Как это ему удалось?

– Благодаря хитрости, – пояснил Виннету. – Он победил, и мы узнаем, как он этого добился. Слышите, как яростно кричат юта! Они возвращаются в лагерь. А видите, там стоят четверо бледнолицых? Я знаю их.

– Я тоже, – подал голос Дролл. – Олд Шеттерхэнд, Длинный Дэви, Толстяк Джемми и малыш Хромой Френк.

Эти имена тотчас всполошили людей. Кто‑то знал одного или нескольких, кто‑то достаточно о них слышал, чтобы проявить большой интерес. Со всех сторон посыпались замечания, пока Виннету не обратился к Олд Файерхэнду:

– Теперь мой брат видит, что я был прав? Наши друзья при оружии, значит, они не в смертельной опасности.

– Пока да, но как скоро все может измениться! Я предлагаю поехать прямо туда и не скрываться.

– Если мой брат хочет ехать, пусть едет, но я останусь здесь, – ответил вождь апачей категорично. – Олд Шеттерхэнд знает, что он должен делать, мы же не знаем обстоятельств и можем только помешать осуществлению его плана. Оставайтесь здесь, а я, как смогу далеко, проникну в лагерь, чтобы узнать, что там происходит.

Он оставил подзорную трубу в руке и исчез среди деревьев. Прошло долгих полчаса, прежде чем он вернулся.

– В центре лагеря идет поединок, – сообщил он. – Юта стоят так тесно, что я не мог видеть борющихся, но Хромого Френка я заметил. Он тайно вывел лошадей за палатку и подготовил к отъезду. Белые хотят сбежать.

– Тайно? Стало быть, бегство? – рассуждал вслух Олд Файерхэнд. – Тогда мы встанем у них на пути или выйдем навстречу.

– Ни то ни другое, – покачал головой Виннету.

– Похоже, мое мнение сегодня у Виннету вызывает лишь возражения!

– Пусть Олд Файерхэнд не сердится, а подумает. Что будут делать юта, если белые сбегут?

– Естественно, отправятся в погоню.

– Сколько нужно воинов для преследования четверых или шестерых белых?

– Ну, двадцать или тридцать.

– Хорошо! Их мы легко одолеем. Но если мы покажемся юта, они бросятся за нами всем племенем, и тогда прольется много крови.

– Ты прав, Виннету. Но мы не можем все же сделать краснокожих слепыми. Они очень скоро узнают, сколько нас, по следам.

– Они будут изучать только те следы, что перед ними, но не те, что окажутся сзади.

– О, ты хочешь сказать, что мы поедем следом?

– Да.

– И не появимся перед Олд Шеттерхэндом?

– Мы поговорим с ним, но только ты и я. Чу! Что это?

Со стороны лагеря раздался страшный вой, и сейчас же показались четверо скачущих галопом всадников. Это были белые. Они держались в направлении верхней части озера – а значит, имели намерение достичь ручья и мчаться вверх по его течению.

– Вон они, – сказал Виннету. – Пусть Олд Файерхэнд следует за мной. Но другие мои белые братья вместе с лошадьми должны быстро скрыться в лесу и ждать там, пока мы не вернемся. Пусть они возьмут с собой и наших коней.

Вождь апачей схватил Олд Файерхэнда за руку и потащил за собой вдоль высокого берега водного потока, скрываясь под деревьями, вплоть до места, откуда можно было наблюдать за лагерем, не будучи замеченными. Там они остановились.

Олд Шеттерхэнд приближался быстро. Вместе со своими спутниками он держался около воды и, стало быть, скакал внизу, в то время как апач и Олд Файерхэнд уже стояли на возвышении, прямо над ними. Когда вестмен оказался совсем рядом, внезапно сверху прозвучало:

– Уфф! Пусть мои белые братья остановятся здесь.

Те осадили лошадей и подняли наверх удивленные взгляды.

– Виннету! – воскликнули все одновременно.

– Да, это Виннету, вождь апачей, – ответил он. – А вот стоит еще один друг моих белых братьев.

Он вытянул из‑за дерева огромного охотника.

– Олд Файерхэнд! – воскликнул Олд Шеттерхэнд. – Ты здесь! Я должен забраться наверх, чтобы приветствовать тебя! Или спускайся вниз!

Несмотря на опасность, в которой теперь находились все, он уже собирался было спрыгнуть с коня.

– Стой, остановись! – предостерег Олд Файерхэнд. – Я тоже не могу к тебе спуститься.

– Почему?

– Юта, которые преследуют тебя, не должны догадаться о нашем присутствии.

– Вот как! Вы одни?

– Нет. Нас, пожалуй, добрых четыре десятка охотников, рафтеров и прочих вестменов. Ты найдешь среди них старых знакомых и друзей. Но сейчас не время для разговоров. Куда ты направляешься?

– К Серебряному озеру.

– Мы тоже. Поедем вместе. Как только ваши преследователи промчатся мимо, мы тотчас тронемся следом, и они окажутся между двух огней.

– Хорошая мысль! – похвалил Олд Шеттерхэнд. – Какая радость встретить вас здесь! Но раз мы не можем тут терять время, я в двух словах поясню, что произошло. Вам оттуда, сверху, видно лагерь?

– Да.

– Тогда смотри в оба, чтобы нас не захватили врасплох. Я расскажу лишь самое важное.

Радость этого человека была чрезвычайна велика, но обстоятельства не позволяли живописать события. Быстро были сделаны взаимные короткие замечания, легко дополнившие картину происшедшего, которая и без того уже начала вырисовываться в проницательных умах этих необыкновенных людей. Когда со всеми разъяснениями было покончено, Виннету взял слово и обратился к Олд Шеттерхэнду:

– Мой белый брат знает глубокое ущелье, которое называется бледнолицыми Ночной каньон?

– Да, мы с тобой не раз там бывали.

– Оно в пяти часах езды отсюда. В самом центре ущелье расширяется и образует округлую площадку, окруженную уходящими в небо стенами, на которые никто не сможет взобраться. Помнит ли Олд Шеттерхэнд это место?

– Очень хорошо помнит.

– Пусть мой белый брат скачет туда. Когда он пройдет через площадку, пусть остановится на другой ее стороне. Ущелье там такое узкое, что едва ли смогут разъехаться даже два всадника. Моему брату не потребуется помощь его спутников, и он сможет один со своим Волшебным ружьем задержать несколько сотен юта. Когда они окажутся там, они не смогут идти ни вперед, ни назад, ибо мы будем быстро следовать за ними. У них будет выбор – быть расстрелянными до последнего человека или сдаться.

– Хорошо, мы последуем твоему совету. Но скажите мне вот еще что – с какой целью в таком количестве вы держите путь наверх, к Серебряному озеру?

– Я скажу, – ответил Олд Файерхэнд. – Там есть богатейший серебряный рудник, но расположен он в таком безводном месте, что разработка его невозможна, если мы не подведем туда воду. Тут мне пришла мысль взять воду из Серебряного озера. Если это удастся, мы выкачаем из рудника миллионы. Со мной здесь инженер, который рассмотрит техническую сторону дела и в случае удачи займется разработкой.

По лицу Олд Шеттерхэнда пробежала неопределенная улыбка:

– Рудник? Кто его открыл?

– Я сам присутствовал при этом.

– Хм! Подведи воду к руднику, тогда убьешь двух зайцев!

– Что?

– На дне озера лежат такие богатства, против которых твой серебряный рудник – невиннейшая безделица.

– Да! Ты имеешь в виду сокровище Серебряного озера?

– Конечно.

– Что ты о нем знаешь?

– Гораздо больше, чем тебе кажется. Позже, когда будет время, ты все узнаешь. Но ты сам говоришь об этом озере. А от кого ты о нем узнал?

– От… ну, об этом тоже потом. Поспеши! Я вижу выходящих из лагеря индейцев.

– Они направляются сюда?

– Да, верхом.

– Сколько?

– Пять.

– Хо! Их нечего опасаться, но вам не стоит все же показываться. Это авангард, который не должен спускать с нас глаз, а главные силы непременно поедут следом. Так что, вперед! До встречи в Ночном каньоне.

Он дал коню шенкелей и помчался вперед вместе со своими спутниками. Олд Файерхэнд и Виннету пригнулись, чтобы пронаблюдать за пятерыми юта. Те подъехали к месту остановки белых и поскакали дальше, внимательно смотря вперед и изучая землю. Они и не догадывались, что за люди находятся поблизости.

Теперь оба разведчика вернулись к своим. Те удалились в лес и находились неподалеку от места впадения ручья в озеро. Олд Файерхэнд хотел им сообщить, что разговаривал с Олд Шеттерхэндом, но тут его глаза упали на большую группу женщин юта, державших в руках снасти для рыбной ловли и приближавшихся к берегу озера. Он обратил на это внимание Виннету:

– Если бы нам удалось подслушать этих скво, может быть мы узнали бы что‑нибудь о намерениях их воинов.

– Виннету попытается, когда они подойдут достаточно близко, – ответил апач.

И действительно, женщины подошли близко. Они собирались ловить рыбу не в озере, а остановились у устья ручья. Там, на берегу, они расселись под кустами, забросили удилища и заговорили. Женщины вовсе не знали, а скорее, не считали важным помалкивать во время рыбной ловли. Виннету змеей прокрался к кустам и лег за ними. Со стороны наблюдать за женщинами и вождем апачей было довольно занимательно. Так он пролежал, пожалуй, с четверть часа, потом вернулся обратно и сообщил:

– Если скво не научатся молчать, они никогда ничего не поймают. Скво разболтали все, что я хотел узнать.

– А что это было? – спросили апача.

– Пятеро проскакавших мимо воинов должны идти по следу Олд Шеттерхэнда. За ними последуют пятьдесят других во главе с самим Большим Волком.

– Значит, он цел и невредим?

– Да. Удар Олд Шеттерхэнда парализовал ему правую руку и сбил дыхание. Последнее вернулось, а рука не мешает ему возглавлять преследование. Юта должны застрелить Олд Шеттерхэнда, чтобы он не смог выдать навахам их намерения. Юта отправятся сегодня на большую охоту, чтобы заготовить мяса, ибо они сворачивают свой лагерь.

– Куда они переезжают?

– Женщины с детьми пойдут к старикам в горы, где они будут в безопасности. Но воины последуют за Большим Волком, чтобы присутствовать на месте сбора всех племен юта.

– Где это?

– Похоже, скво не должны об этом знать. Больше я не смог ничего услышать, но и этого для нас достаточно.

– Тогда нам не остается ничего иного, как ждать, пока Большой Волк со своей группой проскачет мимо. То, что он берет с собой пятьдесят пять воинов, лишний раз показывает, какой страх испытывает он перед Олд Шеттерхэндом. Такая армада против четверых!

– Олд Шеттерхэнд – мой друг и ученик, – не без гордости заметил Виннету. – Ему не страшны и пятьдесят пять воинов.

Теперь все были настороже, ожидая, пока пробьет час Большого Волка и его людей. Те проскакали мимо, даже не бросив взгляд под деревья. Вид хорошо вооруженных воинов был крайне воинственным. Вождь держал руку на перевязи, а его лицо было размалевано еще сильнее, чем утром. С его плеч на спину жеребца спадал украшенный перьями боевой плащ, но ни одного орлиного пера в волосах не было видно. Он проиграл поединок и теперь мог носить почетные отличительные знаки лишь после отмщения. Люди Большого Волка скакали на самых лучших лошадях, какие только имелись в лагере.

Десять минут спустя проследовал отважный Виннету, совершенно один. А еще через десять – тронулись в путь остальные.

О хорошей дороге не могло быть, конечно, и речи. Всадники все время двигались в гору, держась рядом с водой. Та во время весеннего половодья выходила из берегов. Вырванные из земли камни и древесные стволы повсюду валялись в беспорядке и сильно затрудняли передвижение, временами приходилось даже на руках переносить паланкин. Когда потом горный хребет остался позади, стало легче. Очень крутой подъем наконец преодолели, и чем слабее становилось течение, тем меньше было разрушений в окрестностях ручья.

Никто не заботился о сокрытии следов. Олд Шеттерхэнд не считал это нужным. Преследующие его пятеро юта имели даже задание скакать так, чтобы отпечатки копыт их лошадей можно было легко различить, а поскольку Большой Волк понятия не имел ни о каком противнике у себя за спиной, ему также не приходило в голову соблюдать осторожность.

Путь к Ночному каньону вел через очень узкое место гор Элк, напрямик через горы. Когда подъем закончился, ручей был оставлен, и теперь всадники двигались в самом сердце густого девственного леса. Стоявшие друг от друга на большом расстоянии деревья объединяли свои кроны в густое покрывало листвы, сквозь толщу которого лишь иногда проникали крохотные солнечные лучики. На затхлой и влажной земле оставались глубокие следы.

Несколько раз люди Олд Файерхэнда приближались к апачу так, что могли его видеть. Внешне Виннету казался совсем беззаботным. Он хорошо знал, что юта едва ли обращали свое внимание на то, что делалось позади.

Было десять часов, когда отряд Олд Файерхэнда тронулся в путь от озера. Около часа пробирались его люди через лес, а потом через прерию, поросшую низким кустарником, что белым было по нраву. Бели бы прерия была открытой, им пришлось бы замедлить темп, чтобы их не заметили. Покрытая травой земля часто опускалась в долины, снова поднималась, а потом всадников опять поглотил лес, но ненадолго, ибо всего через несколько минут они достигли опушки. Там их ждал апач. Почему он не скакал дальше, он не объяснил, а молча указал вперед.

Открывшийся глазам белых вид был довольно неожиданным. Хребты гор Элк остались у них за спиной, и теперь впереди открывались окрестности Рио‑Гранде с ее каньоном. Перед всадниками, а также справа и слева от того места, где они остановились, уходили вниз три наклонные плоскости, напоминавшие гигантские, сходящиеся друг с другом грифельные доски. Склоны были так круты, а их поверхность так гладка, что о спуске в седле не могло быть и речи. Оторопь брала при взгляде на глубокое дно, которого все же нужно было достичь. По двум склонам туда, где сходились гигантские скальные плиты, сбегали вниз два водных потока, но ни деревца, ни куста, ни даже стебля они не питали. В самом низу обе воды объединялись и исчезали в скальной расщелине, которая казалась не шире школьной линейки.

– Это Ночной каньон, – пояснил Олд Файерхэнд, указав на расщелину. – Он носит это название, поскольку так глубок и узок, что солнечный свет не может в него проникнуть и даже светлым днем в его глубине почти как ночью. Днем едешь в нем как в сумерках. Посмотрите туда, вниз!

Он указал рукой в то место, где вода исчезала в расщелине. Там двигались мелкие фигуры – всадники, казавшиеся такими маленькими, что едва доходили наблюдателю до колен. Они быстро исчезли в расщелине скалы. Это были юта.

Расщелина почти отвесно врезалась в гигантскую каменную стену, над которой лежала широкая равнина с еле заметными в туманной дали вершинами гор Бук. Тетка Дролл глянул на дно и повернулся к Черному Тому:

– Нам надо туда, вниз? Такое под силу лишь кровельщику! Это же риск чистой воды, если потребно! Если тебя посадить на эту гладкую доску, а потом толкнуть, то доедешь до низу как на санях.

– И все же нам придется спускаться, – серьезно заметил Олд Файерхэнд. – Слезайте и берите лошадей под уздцы, ближе к морде. Будем съезжать прямо как на салазках, но поскольку нет ни саней, ни тормозных колодок, поедем вниз зигзагами и, таким образом, сможем притормаживать. Сначала в эту сторону, потом – в ту, – вестмен указал рукой.

Пришлось последовать этому совету, и как оказалось, он был не так плох, ибо скользить вниз напрямик – означало вряд ли добраться до дна невредимым. Спуск отнял более получаса. Истинное счастье, что юта так ничего и не подозревали! Если бы они заметили преследователей из расщелины, то без хлопот и труда по одному подобрали бы внизу всех медленно спускающихся людей.

Наконец последние ступили на дно. Приведя себя в порядок, они направились в каньон, который оказался так узок, что вдоль воды могли двигаться рядом только два всадника. Впереди снова был Виннету, за ним следовал Олд Файерхэнд с лордом, потом двигались охотники, а затем – рафтеры вместе с инженером и его дочкой. Группа стала многочисленнее, ибо после Хвоста Орла к ней присоединился Уотсон, сменный мастер, вместе с несколькими рабочими.

Все молчали, поскольку любой звук в этой расщелине был слышен во много крат сильнее, чем на открытом пространстве. Удары копыт также могли выдать, поэтому Виннету спустился с коня, отдав его на попечение рафтера, и теперь неслышно шел впереди своих спутников в мягких мокасинах.

Путь напоминал дорогу в преисподнюю. Спереди и сзади – узкая расщелина, снизу – застывшее каменистое дно и жуткая темь воды, справа и слева – вздымавшиеся ввысь скальные стены, такие высокие, что, казалось, они сходились наверху, полностью скрывая небо. Чем дальше проникали люди, тем холоднее и спертее становился воздух, а дневной свет растворился в сумерках.

А как долго тянулся каньон – целую вечность! Иногда он становился чуть шире, и появлялось пространство для пяти или шести всадников, но потом стены снова мрачно надвигались на людей, которым от ужаса быть задавленными хотелось громко кричать. Даже с лошадьми творилось неладное: они страшно сопели и фыркали, изо всех сил стремясь вперед, чтобы скорее вырваться из этой адской тесноты.

Прошла четверть часа, затем другая, и вдруг все невольно остановились – совсем рядом раздался такой грохот, словно дали залп одновременно десять артиллерийских орудий.

– О, Боже, что это? – вырвалось у Батлера. – Обвалились скалы?

– Это ружейный выстрел, – пояснил Олд Файерхэнд. – Момент настал! По одному человеку на три лошади, остальные вперед! Быстро слезайте!

Мгновенно более тридцати человек спрыгнули на землю и с ружьями наготове последовали за ним.

Сделав несколько шагов, они увидели Виннету, который стоял к ним спиной и целился из своего Серебряного ружья.

– Опустите оружие, иначе заговорит мое Волшебное ружье! – раздался властный голос, но откуда – сверху, снизу или из недр земли – было непонятно.

– Опустите оружие! – прогремело еще раз на языке юта. В тесной расщелине даже маленький звук гремел, как громовой раскат.

Потом быстро, один за другим, прозвучали три выстрела. Похоже, что говорил один и тот же ствол. Должно быть, это штуцер Олд Шеттерхэнда, чей «голос» сейчас звучал с силой пушечной картечи. Тотчас же ответило Серебряное ружье Виннету. Раздались крики, за которыми последовал такой вой, словно открылись все двери ада.

Олд Файерхэнд подбежал к апачу и только теперь смог увидеть, что произошло. Впереди расщелина снова расширялась и образовывала уютное пространство, которое можно было назвать «скальными покоями». Оно оказалось округлой формы и достаточно широким, чтобы вместить около сотни всадников. Вода бежала по его левому краю. Здесь также царили сумерки, в которых все же можно было разглядеть группу юта.

Пятеро высланных вперед воинов совершили роковую ошибку. Они остановились в «скальных покоях» и стали ждать своих. Если бы они этого не сделали, то находившиеся на другой стороне четверо белых вынуждены были бы обратиться к ним, а те, пожалуй, бросились бы назад и успели бы предупредить своих. Но поскольку юта долго ждали, пока главные силы подойдут следом, теперь все они оказались зажатыми между двух огней. На другой стороне стоял Олд Шеттерхэнд с поднятым штуцером – «генри», а рядом с ним опустился на колени Хромой Френк, давая таким образом возможность стрелять стоявшим сзади Дэви и Джемми. Краснокожие не опустили оружие по первому требованию, поэтому пали под выстрелами – пятеро мертвых юта лежали на земле. Другие едва ли могли думать о сопротивлении, поскольку пытались успокоить своих лошадей, страшно напуганных дьявольским эхом пальбы.

– Бросайте оружие, иначе я стреляю! – снова раздался голос Олд Шеттерхэнда.

Тут же прозвучало с другой стороны:

– Здесь стоит Олд Файерхэнд. Сдавайтесь, если хотите спасти свою жизнь!

А рядом крикнул апач:

– Кто знает Виннету, вождя апачей? Тот, кто поднимет против него ружье, потеряет свой скальп! Хау!

Если прежде юта полагали, что их противник впереди, то теперь они ясно видели, что просчитались. Сзади стоял Олд Файерхэнд и знаменитый вождь апачей. Рядом с ними из воды, поскольку другого свободного места не было, торчал Тетка Дролл с ружьем наперевес, а за спинами этих троих ощетинился лес других ружейных стволов.

Ни один юта не рискнул снова поднять свое оружие. Краснокожие растерянно озирались, но не знали, что нужно делать. Противостояние привело бы к гибели, – они это четко осознавали, но сдаться так быстро и без переговоров они не могли. В этот момент Дролл выпрыгнул из воды, подскочил к сидевшему на коне вождю, приставил ему к груди ружье и крикнул:

– Бросай ружье, иначе спущу курок!

Большой Волк устремил взгляд на толстую фигуру врага и словно увидел перед собой призрак – пальцы его правой руки тотчас разжались, и ружье выпало.

– Томагавк и нож тоже! – продолжал командовать Тетка.

Вождь вырвал из‑за пояса оба названных предмета и швырнул их прочь.

– Отвяжи свое лассо!

И этому приказу Большой Волк также повиновался. Дролл взял лассо и ловко связал им ноги вождя под брюхом коня. Потом он взял лошадь за поводья, отвел в сторону и крикнул Дяде Шомполу, стоявшему позади Олд Файерхэнда:

– Иди сюда, Дядя. Свяжи ему руки!

Дядя неторопливо перенес свое негнущееся тело и продекламировал:

– Руки за спину загнуть,

Крепким лассо их стянуть,

К поясу их привязать,

Чтоб не мог он убежать!

Шомпол вскочил на коня позади Большого Волка и от слов тотчас перешел к делу, после чего спрыгнул вниз. Вождь был словно во сне – он до сих пор не мог понять, что с ним произошло. Подобное поведение не могло не оказать влияния на его воинов. Те спокойно сдались на милость победителям, также были разоружены и связаны. Все это проделалось очень быстро, поскольку белые действовали четко и сноровисто.

С большой радостью Хромой Френк хотел поприветствовать Виннету. Дэви и Джемми имели то же желание, но ни Френк, ни они не могли даже подумать об этом. Прежде всего необходимо выйти из каньона. Поэтому после того, как был связан последний краснокожий и все захваченное оружие было подобрано, скачку тотчас возобновили. Впереди ехали охотники, за ними – краснокожие, а замыкали процессию рафтеры.

Виннету и Олд Файерхэнд находились вместе с Олд Шеттерхэндом. Они спокойно подали ему руки – единственный способ приветствия, которым они пока могли довольствоваться. Прямо перед носом у пленников ехали две особы, которые, как оказалось, стояли друг к другу намного ближе, чем они могли думать – а именно, Тетка Дролл и Хромой Френк. Пока ни один не сказал другому ни слова. По прошествии некоторого времени Дролл вдруг вынул ноги из стремян, на ходу взгромоздил их на спину лошади и перевернулся в седле, сев спиной вперед.

– Боже! Как это понимать? – подал голос Френк. – Вы хотите разыграть комедию, сэр? Может, вы раньше выступали в цирке клоуном?

– Нет, мастер, – ответил Дролл. – У меня привычка отмечать праздники в тот день, на который они выпадают.

– Что вы имеете в виду?

– Я сел наоборот, ибо не сделай я так – у нас все может пойти вкривь и вкось. Подумайте же о том, что позади нас пятьдесят краснокожих! Тут легко может произойти такое, чего и не предполагаешь. Я не теряю их из виду в таком положении, а мой револьвер всегда под рукой, чтобы при случае выдать им пилюлю, если потребно. Если вы разумны, то делайте так же!

– Хм! Вы говорите весьма правильные речи. Мой конь не обидится, если я сяду наоборот.

Несколько секунд спустя малыш также сидел спиной вперед, чтобы иметь возможность присматривать за краснокожими. Оба потешных всадника теперь смотрели не только на пленников, но поглядывали друг на друга, и постепенно их взгляды становились все приветливей. Прошла еще одна молчаливая пауза, которую все же не смог долго выдержать Хромой Френк. Он заговорил:

– Не думайте обо мне плохо, но хочу спросить ваше имя. Дело в том, что именно так, как сейчас вы сидите тут рядом со мной, я вас уже видел.

– Где же?

– В моем воображении.

– Черт возьми! Кто бы подумал, что я живу в вашем воображении! Какую плату за поднаем жилья я должен уплатить и как обстоят дела с предупреждением об освобождении помещения?

– Исключительно на ваше усмотрение, но сегодня с воображением покончено, ибо вы сейчас передо мной собственной персоной. Если вы тот, за кого я вас принимаю, то слышал о вас много смешного.

– Ну, за кого же вы меня принимаете?

– За Тетку Дролла.

– А где вы слышали о нем?

– В разных местах, когда бывал там с Виннету и Олд Шеттерхэндом.

– Что? Вы находились в компании этих знаменитостей?

– Да. Мы были там, вверху, в национальном парке, а потом в Эстакадо[48].

– Гром и молния! Так вы, пожалуй, сам Хромой Френк!

– Да. Вы меня знаете?

– Конечно! Апач часто о вас говорил и еще сегодня, когда мы были у лагеря юта, назвал «маленьким героем».

– Маленьким… героем, – повторил Френк с блаженной улыбкой на лице. – Маленьким героем! Это стоит записать! Вы правильно угадали, кто я, но верно ли мое предположение?

– Да.

– Действительно? Сердечно рад!

– Как же вы пришли к этой мысли?

– Ваша одежда сказала об этом, а потом – ваше поведение. Я часто слышал рассказы о Тетке Дролле, исключительно смелой «бабенке», а когда увидел, как управились вы с вождем юта, сразу решил – вы не кто иной, как Тетка!

– Очень лестно! Ну, пожалуй, мы те парни, которые честно исполняют свой долг. Но самое главное для меня другое – говорят, вы земляк Олд Шеттерхэнда?

– Это правда.

– Значит, немец?

– Да.

– Откуда же?

– Прямо из самого сердца Германии! Я саксонец, – просто ответил Френк.

– Черт возьми! Саксонец! Откуда? Королевство? Альтенбург? Кобург‑Гота? Мейнинген‑Хильдбургхаузен?

– Королевство, королевство! Но вы так точно знаете эти названия… Вы тоже из Германии?

– Конечно!

– Откуда? – спросил Френк, в свою очередь, восхищенно.

– Из Саксонии, а именно, из Альтенбурга.

– Боже ты мой! – воскликнул малыш на своем излюбленном диалекте. – Тоже саксонец! Из Альтенбурга! Мыслимо ли такое! Из самого Альтенбурга или из деревни, а?

– Не из резиденции, а из Лангенлейбе.

– Лангенлейбе? – Френк застыл с открытым ртом. – Лангенлейбе‑Нидерхайн?

– Именно! Вы знаете это?

– А почему же нет? У меня там родственники, самые близкие родственники, у которых я еще в детстве побывал пару раз на ярмарках в годовщину освящения церкви. А какие там ярмарки, в Альтенбургии! Ровно две недели пекутся пироги. А когда празднество подходит к концу в одной деревне, ярмарка тут же движется к следующей. Потому там только и говорят об альтенбургских деревенских блюдах.

– Это верно, – кивнул Дролл. – Я смог сделать больше, потому что лучше действовал. Но у вас есть родственники в наших краях? Как же зовутся те люди и откуда они родом?

– Это самое близкое родство. Вот так! У моего отца была крестница, чья покойная сноха повторно женилась в Лангенлейбе. Позже она умерла, но ее пасынок имел свояка, так вот от него я и происхожу.

– Так! Кем он был?

– Кем угодно. Он был парнем что надо и все доводил до конца. Он служил то кельнером, то церковным служкой, то фельдфебелем гражданской гвардии, то рассыльным приглашений на свадьбы, то…

– Стоп! – прервал его Дролл, схватив за руку. – Как его звали?

– Имя не помню, но фамилия была Пампель. Я всегда звал его кузен Пампель.

– Как? Пампель? Я не ослышался? – крикнул Дролл. – У него были дети?

– Целая куча!

– Помните вы, как их звали?

– Нет, теперь уже нет. Но старшего я еще хорошо помню, ибо он был хорошим малым. Его з