ЯЩИК ПАНДОРЫ, ИСТОЧНИК КОШМАРОВ

Мое программно‑контролируемое существование очень усложнилось после того, как в 1982 году на политическом приеме в Белом доме сенатор Берд познакомил меня с Президентом Рональдом Рейганом [Ronald Reagan] (1). Берд сказал мне:

‑ Когда встретишься с ним, представь себе его со спущенными штанами. Ему будет приятно знать, что ты представляешь его себе со спущенными штанами. Он не хочет формальностей.

Президент Форд привил мне страх перед президентским кабинетом, и я механически прошла через встречу с Рейганом. Рейган видел фильмы «Как разделить личность» и «Как создать секс‑рабыню» с моим участием, сделанные в Хантсвилле. Он был очень доволен мной, как будто я участвовала в них добровольно. В первые минуты нашей встречи Рейган давал мне советы по актерскому мастерству, чтобы использовать их в работе на правительство и в порнографии.

‑ Когда ты вживаешься в свою деятельность, ты совершенствуешься, это, в свою очередь, увеличивает пользу, которую ты приносишь своей стране. "Не спрашивай, что твоя страна может сделать для тебя. Спроси, что ты можешь сделать для своей страны", ‑ наставлял он меня.

Почему‑то эта цитата Кеннеди, о которой напоминали мне Рейган, Форд и Вандерджагт, казалась мне наполненной больше патриотическим смыслом, чем «просто» темой сексуальных развлечений политиков и помахивания флажком, вставленным в мой зад. Позднее каждая фраза, которую он произносил, обретала для меня свой смысл.

Рейган объяснял мне, что мое вынужденное участие в незаконной тайной деятельности ЦРУ было «оправдано», так как на доходы от нее финансируется проведение тайных операций в Афганистане и Никарагуа. Он говорил:

‑ "Американский Поезд свободы", охватывающий весь мир, и секс ‑ это то, что, в конечном счете, ведет к свободе. Наша работа по закупке и перевозке оружия является самой сложной из всех. Но она может и должна быть сделана. Как может человек воевать без оружия? Эти операции необходимы, поскольку американцы слишком напуганы разговорами о насилии, и это лучше, что им не сообщают о нашей тайной поддержке войн, значение которых они не могут понимать.

Сейчас я понимаю, что искаженная реальность Рейгана вытекала из особенностей его восприятия, он не придерживался философии Берда, в которой главное найти правильное «обоснование» тому, что он считает нормальным. В типичной для Рейгана манере, он воспринимал контроль над разумом не как рабство, а как «возможность для тех, кто другим способом в своей жизни не добился бы ничего». Он утверждал, что таким детям как я, из поколения в поколение подвергавшимся насилию в семьях, или «нищим бейсболистам из стран третьего мира и трущоб» предоставляется возможность «принести

 

пользу ['contra‑bution'] обществу, нашей нации и всему миру, используя и максимально раскрывая свои таланты». С высоты этих соображений Рейган провозглашал гордость за эту миссию, которую он несет слабым и обездоленным, играя роль «Волшебника страны Оз» и управляя рабами проекта «Монарх», такими как я.

В эту ночь сенатор Берд выполнял обязанности сутенера, а я ‑ проститутки для Рейгана. Говоря обо мне в таком тоне, как будто я бездушная машина, Рейган, имея в виду специальные наркотики ЦРУ спросил Берда:

‑ Она на химии?

‑ Она принимает их в струе, ‑ ответил Берд.

Я заметила, что глаза Рейгана при этом засветились извращенной страстью, заявление Берда означало, что он «делится» со мной наркотиками, находящимися в его теле, через свою мочу. Позже Рейган сказал мне, что предпочитает секс‑рабынь, приспособленных для этой задачи, поскольку ему, как Президенту, не пристало вставать ночью по малой нужде.

‑ Хорошо, ‑ сказал Рейган, подняв бокал. ‑ Все,

 

чем мне придется ее питать, будет алкоголем. Это не

 

очень хороший первый урок от «Волшебника».

Берд усмехнулся загадочной шутке о

 

Волшебнике страны Оз и вынул золотую коробочку с

 

кокаином из внутреннего кармана своего костюма. Они

 

оба повернулись спиной к публике, и Берд подставил

 

кокаин к носу Рейгана.

Перед тем, как я ушла с Рейганом, Берд сообщил

 

мне, что «Дядя Ронни не спит со своей мамочкой»

 

(Нэнси), и что он предпочитает засыпать, прижавшись к

 

постельному белью фирмы «LL Bean» из светло‑

 

голубой фланели, одевшись в ночную рубашку и

 

смешной колпак, потому что «они теплее, мягче,

 

удобнее, и не храпят».

 

Позже, в своей спальне, Рейган задействовал мои сексуальные программные установки, и я переключилась на личность‑проститутку, работающую для «Дяди Ронни». Рейган был неподвижен во время секса. В конце концов, это был «мой долг». И моим долгом было доставлять ему удовольствие, чем бы это ни было. Рейган никогда не причинял мне боли и использовал это для создания «привязанности» со стороны моей личности ‑ маленького ребенка («Котика»), чтобы она всегда была для него доступна в сексуальном плане. Самым явным изъяном личности Рейгана была его страсть к порнографии на тему зоофилии (2). Производство порнографии значительно выросло в период его правления. Он всецело одобрил и рекомендовал использование порноиндустрии для финансирования секретных операций.

Многие коммерческие и обучающие (частные) порнофильмы, в которых я принимала участие, назывались «Сказки на ночь для Дядюшки Ронни», они снимались исключительно для его удовольствия, часто по его же сценариям, с использованием рабов

 

«Поезда свободы». После моей первой встречи с Рейганом я была использована во многих фильмах, которые производились большей частью в «Школе обаяния» Янгстауна и/или в студии «Главного Порнографа» Рейгана Майкла Данте [Michael Dante], способного удовлетворить его извращенные запросы. Основной темой этих фильмов была зоофилия. Рейган часто смотрел видео, когда я обслуживала его в качестве проститутки, и требовал воспроизвести показанное на экране, насколько это возможно.

Впервые я встретила «Главного Порнографа» Рейгана Майкла Данте, он же Майкл Вити [Michael Viti] (3), в элитном отеле Нэшвилла, где он присутствовал на «благотворительном» праздничном турнире по гольфу. Как аналогичный турнир «Pro‑Am Golf Tournamenl» в Альбукерке, Нью‑Мексико, проводимый оперативником ЦРУ Чарли Прайдом [Charlie Pride], этот турнир прикрывал операции с кокаином и белым рабством. Хьюстон и я часто присутствовали на таких «благотворительных» мероприятиях, как это делал Данте. С Данте мои пути пересеклись после встречи с Рейганом.

Данте повел меня в свой гостиничный номер

 

сразу после знакомства. Он втянул носом две дорожки

 

кокаина, осмотрел меня так, как осматривают товар, и

 

включил мои сексуальные программные установки. Он

 

надменно спросил меня, знаю ли я, кто он. Сообщил,

 

что живет в Беверли Хиллз и снимает фильмы. Я

 

думала, что он имеет в виду такие свои кассовые

 

фильмы как «Winterhawk», пока он не сказал:

‑ Дядя Ронни послал меня. Он хочет, чтобы я

 

снимал кино с тобой в качестве «принесения пользы

 

обществу» ['contra‑bution']. Мы собираемся хорошо

 

провести время, тогда и он хорошо проведет время, и

 

все будут счастливы. Одевайся. Мы возвращаемся и

 

займемся делом.

Данте часто звонил мне, получал доступ к

 

«нашей любви» через команду армирующего

 

программирования и организовывал встречи в определенных местах для съемок «Сказок на ночь для Дядюшки Ронни» и коммерческого порно. Эти места, кроме прочих, располагались в штатах Теннеси, Флорида, Калифорния, на Карибском побережье. Он часто говорил о том, что хотел бы владеть мной в будущем, рисуя картины, какой была бы моя жизнь с ним. Его отношение к женщинам было нетипичным для владельцев рабов и обработчиков, он часто цитировал Писание, чтобы оправдать свое господство. «Без аргументов», «говори только когда можно», «получи хорошую трепку для того, чтобы удержать тебя в правильном направлении», «для моего удобства и выполнения домашней работы», «будь на связи 24 часа в сутки, когда я нуждаюсь в хорошей шлюхе». Он дал мне браслет ‑ фирменный знак его порно ‑ и сказал: «Женщина нуждается в цели. Это публичное напоминание о полной самоотверженности и преданности. Напоминание цели управления тобой. Женщина привязана к своему мужчине. Но мужчина не должен быть

привязан к женщине».

Итальянское происхождение Данте (штат Коннектикут) корнями уходило в мафиозные кланы. Организованная преступность и правительство имели тесные рабочие связи. При работе с Данте мой список контактов людей, которые были посредниками между мафией и ЦРУ, пополнился. Среди прочих в него входили конгрессмен Гай

 

Вандерджагт, (бывший) президент Джеральд Форд, губернатор Пенсильвании Дик Торнбург, конгрессмен Джим Трафикант, конгрессмен Гари Акерман и Рональд Рейган.

Данте рассказывал мне:

‑ Когда Рейган был губернатором (Калифорнии), мы пошли на игру Доджера (бейсбол) вместе и сидели в ложе прессы. Я знал его очень хорошо и мы с ним очень ладили. Он, Томми (Ласорда, тренер Доджера, их общий друг) и я вместе были на вечеринке после игры. Я привел ему пару девочек (рабов) и мы сделали дело. Томми Ласорда [Tommy LaSorda] свел нас вместе ‑ он тебе понравится. Я тебя возьму на встречу с ним. Мы будем на всех играх вместе, не упустим шанс. Тебе понравится, ты не хочешь, детка? Ты хочешь сидеть в ложе прессы? Дик рассказывал, чем вы занимаетесь.

Меня не удивило, что Дик Торнбург рассказывал всем о своих извращенных сексуальных похождениях, я была удивлена, узнав, что Данте знаком с Торнбургом через общие связи в политике и бейсболе.

Дик Торнбург [Dick Thornburgh] был

 

губернатором Пенсильвании, когда я была

 

«Президентской моделью». Он использовал свое

 

влияние, чтобы обеспечить Хьюстону гастроли на

 

местных ярмарках, проходивших каждый год, для

 

распространения кокаина, порнографии и для того,

 

чтобы я была у него в качестве проститутки на

 

постоянной основе. Торнбург был основательно

 

подсажен на кокаин и глубоко вовлечен в скрытую

 

деятельность ЦРУ, в частности, в проект «Монарх». Он

 

был убежденным сторонником методов контроля над

 

сознанием, но не только в сфере сексуальной

 

подготовки и правительственных операций, но и для

 

спорта. Будучи заядлым поклонником бейсбола,

 

Торнбург плотно взаимодействовал с Рейганом, Данте и

 

Ласордой.

Дик Торнбург

 

/ Dick Thornourgh /

Я давала лекции по анализу почерка на круизном лайнере NCL (мое прикрытие для скрытой операции) в 1987 году, Торнбург и его друг из бейсбольной команды «Чикаго Кабс» [Chicago Cubs] Джим Зерилла [Jim Zerilla] были на них. После лекций они предложили мне работу в бейсбольной комиссии ‑ анализировать почерк их «младенцев на миллион», будущих игроков в бейсбол, еще до того, как они станут участниками команды. Торнбург пояснил, что эта работа может не сойтись с моим расписанием. Тем не менее, мы часто встречались во время круиза, всегда для секса, но и для обсуждения дел

тоже.

Мой ум был запрограммирован так, что в него вошел «бейсбольный компьютер», который был создан для Рейгана и использовался многими, в том числе Торнбургом, Ласордой, Данте и Зериллой. В нем были упакованы данные, в которых они были заинтересованы, а также коды, ключи, триггеры и условные «ручные» сигналы [«hand signals»], которыми управлялись программно‑контролируемые бейсболисты. Зерилла и Торнбург курсировали по маршруту между США и Доминиканской Республикой, где была устроена специальная «ферма», на которой проходила работа по созданию новых программно‑контролируемых рабов. Они взахлеб говорили о перспективах выигрыша

 

 

больших сумм денег через подтасовку на играх. В течение многих лет я была в курсе, что многие профессиональные игроки, особенно «Доджеры» Ласорды были программно­контролируемы, ими манипулировали, заставляя выигрывать или проигрывать, чтобы их владельцы и покровители срывали на ставках большой куш (4).

Не знаю, кто был инициатором пластической операции, которой я была насильно подвергнута, но вскоре после встречи Рейгана и Данте мне была назначена операция по имплантации груди. Возможно, это было нужно для порнографии, возможно, это было предпочтение Рейгана. Я думаю, что и то, и другое. В первом коммерческом порнофильме, снимавшемся Данте по заказу Рейгана на острове Сент‑Томас (Виргинские острова), мои груди были болезненными и раздутыми после силиконовой имплантации.

После того как я начала работать с Рейганом, был подвергнут изменениям не только мой внешний вид. Акино и я были вызваны в Вашингтон для пересмотра моего программного ядра. Это происходило под контролем сенатора Берда, исходя из соображений безопасности. После того, как было совершено покушение на Рейгана, он принял дополнительные меры по обеспечению безопасности, они были учтены Акино при внесении изменений в мои программные установки. К большому смущению Акино, Рейган восхищался оккультной ролью, которую полковник играл в проекте контроля над сознанием через травмирование, это увязывалось с той религиозной пропагандой, которую Рейган развернул в стране. Рейган заявлял о своей вере в то, что массами легче манипулировать через их религию ‑ подобно тому как программировали на религии таких рабов как я.

Когда Акино находился при Рейгане, Рейган требовал от него надевать свои ритуальные черные одежды на дипломатическую встречу в Белом доме, чтобы играть на управляемых суевериях некоторых дипломатов из Южной и Центральной Америки. Акино выглядел глупо среди своих сотрудников. Они знали, что этот внешний вид был только прикрытием для средств ведения психологической войны. Акино поквитался с Рейганом в тот же вечер. За несколько минут до того, как я должна была оказаться в постели у Рейгана, он отвел меня в закрытую боковую комнату, где очень быстро совершил половой акт со мной. Когда он закончил, то шлепнул меня по заду и язвительно сказал: «Передай это шефу».

Ранее в тот же день Рейган поручил Акино настроить меня на установки «вращающего» программирования, показанного в фильме «Как создать секс‑рабыню».

‑ Запрограммируй это, ‑ сказал Рейган полковнику, указывая на меня как на предмет, ‑ под номером один. Мне нравится номер один. Это первый, лучший и способствует уверенности.

Я заметила, с каким едва сдерживаемым отвращением Акино посмотрел на Рейгана. Изменение моих изначальных программных установок заняло некоторое время. При программировании меня в соответствии с инструкциями Рейгана Акино удалось обеспечить дополнительную защиту для Рейгана, согласно которой любая моя текущая программная установка переключалась бы на «номер один» ‑ установку подчинения Рейгану ‑ сразу, как только я видела его. Эта эффективная мера безопасности разозлила Берда, когда он увидел, как я при появлении Рейгана мгновенно переключилась из‑под его управления в управление Рейгана.

 

Кроме этого, Рейган обсуждал с подчиненными, как Акино мог бы использовать меня в различных военных и государственных учреждениях для демонстрации возможностей «практического контроля над разумом» на примере разнообразия возможностей программирования меня как «Президентской модели». Как говорил Рейган, практическая [Hands‑On] демонстрация может «убеждать наших ребят в могуществе военных чудес ‑ феномена контроля над разумом». Он имел в виду, что мое сексуальное программирование вызовет «их наивысший интерес и полностью завладеет их вниманием». Ведь «развлекать наших военных ‑ давняя американская традиция». Акино внес в мои программные установки необходимые изменения, и Рейган начал подготовку к такой моей деятельности, которая вернула меня обратно к Дику Чейни. Отныне Чейни будет действовать в качестве моего «Командира», руководить процессом «практической демонстрации» и другими тайными операциями с моим участием.

ПРИМЕЧАНИЯ КЭТИ О'БРАЙЕН:

"...Мое программно‑контролируемое существование очень усложнилось после того, как в 1982 году на политическом приеме в Белом доме сенатор Берд познакомил меня с Президентом Рональдом Рейганом [ Ronald Reagan ]..."

‑ Так как я в своем обычном состоянии контролируемого извне сознания не имела понятия времени, 80‑е годы в моем восприятии казались одним длинным днем, причем вычислить конкретные точные даты крайне сложно. Кроме того, я была запрограммирована воспринимать каждую встречу с некоторыми лицами так, как будто она происходит в первый раз. Я знаю, что в рамках подготовки к работе с Рейганом меня программировали с 1978 года в НАСА на Мысе Канаверал в Тайтусвилле, шт. Флорида.

"... Самым явным изъяном личности Рейгана была его страсть к порнографии на тему зоофилии..."

‑ Рейган предпочитал нелегальные порнофильмы, особенно со сценами зоофилии, а его любимым порнографическим журналом был «Хастлер» [«Hustler»] Ларри Флинта [Larry Flynt].

"... Впервые я встретила «Главного Порнографа» Рейгана Майкла Данте, он же Майкл Вити [ Michael Viti ]..."

‑ Хотя голливудский Данте соперничал с Ларри Флинтом за звание «Главного Порнографа», производя видео‑версии сцен из «Хастлера», Флинт однозначно был официальным Порнографом Белого дома. Данте проводил скрытые съемки извращений политиков в целях шантажа, но ему не удалось получить такого международного признания, какого добился Флинт, обслуживая своих коллег по Новому мировому порядку, таких как президенты Рейган, Буш и Форд; директор ЦРУ Билл Кейси [William J. Casey]; представитель США в ООН Мадлен Олбрайт; сенаторы Берд и Спектер; конгрессмены Траффикант и Вандерджагт; губернаторы Торнбург, Бланшар [Blanchard] и Александер [Alexander]; и различные мировые лидеры, такие как премьер‑министр Канады Малруни [Mulroney], президент Мексики Де ла Мадрид [Miguel de la Madrid], король Саудовской Аравии Фахд [Fahd bin Abdulaziz Al Saud]

"...В течение многих лет я была в курсе, что многие профессиональные игроки, особенно «Доджеры» Ласорды были программно‑контролируемы, ими манипулировали, заставляя выигрывать или проигрывать, чтобы их владельцы и покровители срывали на ставках большой куш..."

‑ Способность «предсказывать победителей» в соответствии с благосклонностью тех или иных политиков к некоторым командам у меня, конечно же, осталась до сих пор.

 

Глава 10

 

«КОМАНДИРЫ» ДИК ЧЕЙНИ И РЕЙГАН.

«ПРАКТИЧЕСКАЯ ДЕМОНСТРАЦИЯ КОНТРОЛЯ НАД СОЗНАНИЕМ»

Обратите внимание: в целях сохранения целостности документирования моего опыта я использую фотографически точные детали, у меня есть записи событий и цитат, как они происходили и звучали в реальности. Я прошу прощения за любые оскорбительные и нецензурные выражения, но все это нужно, чтобы в этом описании Чейни представил сам себя.

Я присутствовала на очередной вечеринке в Белом доме, где меня, как обычно, отвели в сторону и сопроводили в большой кабинет. Там Рейган и Чейни уже употребили свой «досрочный» коньяк, а щеки Рейгана уже были красными. Он спешил и быстро объяснил цель встречи:

‑ Ты та девушка, которая может держать человека в строю. (Так он со скрытым для меня смыслом сослался на строй военнослужащих, с которыми я буду вынуждена заниматься сексом.) Вот почему я выбрал тебя, чтобы ты совершила поездку по нескольким базам ВВС с полковником (Акино) и продемонстрировала нашим парням, чему «Президентская модель» обучена ‑ своего рода практическая демонстрация. Но ты должна пройти кастинг для этой роли.

Рейган осушил свой стакан и махнул рукой в сторону Чейни, когда тот подошел к двери, добавив:

‑ Делай то, что он говорит. Он твой командир.

Прошло восемь лет с тех пор, как я была мишенью для охоты и подверглась жестокому обращению со стороны Чейни в Вайоминге, и, видимо, он хотел оценить, насколько мое программирование продвинулось, перед тем, как использовать меня в рейгановской «практической демонстрации контроля над сознанием». Он схватил меня грубо за волосы, перекинул через черное кожаное кресло, заломил мою голову назад через украшенный острыми шпильками изгиб кресла и прорычал:

‑ Кастинг здесь!

В последний раз, когда я видела его, он программировал меня на тему Железного дровосека из Страны Оз, чтобы приспособить мое тело под свой большой толстый член. Сейчас он положил руки на мою челюсть и сказал:

‑ Скоро мы будем пользоваться тобой как хорошо смазанной машиной. Все твои движущиеся части поворачиваются и скользят легко. Плавься в моих руках. Я буду держать твою челюсть, чтобы обеспечить это скольжение, в то время как ты будешь скользить через окно во времени [«slip through a window in time»].

После этого он дернул мою челюсть, она выскочила из суставов, и тогда он удовлетворил свою похоть в моем горле (1) [«and roughly gratified himself in my throat»].

 

Пока он закуривал сигарету, я медленно восстанавливала фокус внимания [выходя из транса] и начинала ощущать себя внутри боли. Задняя часть головы болела от того, что упиралась в острые шпильки кресла, и я медленно подняла голову. Только что вошел мой хозяин сенатор Берд и понял, что «кастинг» уже закончен. Подразумевая необходимое воздействие на мою память электрошокового пистолета, Берд спросил:

‑ Ты поджаришь ее?

Чейни, как всегда очень уверенный в себе, ответил:

‑ Она не может отыметь весь Вашингтон.

(Это означало, что в любом случае никто не поверил бы мне, если бы я и заговорила «со всеми» в Вашингтоне.) Чейни погасил сигарету и бросил, выходя за дверь:

‑ Она будет работать. Скажи Ронни, что она будет работать.

Когда Берд увидел, что мои губы были в крови, он проворчал себе под нос: «Сукин сын». Эти раны мешали выполнению других запланированных для меня заданий. Берд прикоснулся пальцем к моим опухшим губам и несколько раз попробовал на вкус кровь (и Чейни). После этого он ударил меня по лицу, от чего моя челюсть встала на свое место, но еще больше крови потекло вниз по моему подбородку. Берд взял со стола коробку салфеток и швырнул ее мне в лицо, попав углом коробки мне в лоб:

‑ Вытирайся. Ты же только начала. Мне надо убедиться, что ты пришла в себя.

На мое счастье, у Берда была причина вернуться к публике и не оставалось времени, чтобы разозлиться еще больше. Мое лицо было побито, рот разорван, в горле я чувствовала раны и растяжение. Не могла глотать в течение некоторого времени и говорить. Конечно, я была не в состоянии вернуться к публике и была уведена агентами охраны.

Прежде чем я смогла покинуть Вашингтон, Берд выполнил свою угрозу и организовал мою встречу с Чейни в голубой спальне в очень отдаленной части Белого дома, чтобы мои крики и стоны «никто не мог услышать». Но Чейни все равно использовал мою программную установку «Молчания», когда начал жестоко меня насиловать.

‑ Берд говорил мне, что ты нуждаешься в хорошей порке. Но я не уверен, какой инструмент ты предпочитаешь, поэтому я взял их все, ‑ Чейни выложил на кровать хлыст, кнут и плеть с девятью концами.

Он бил меня быстрыми и твердыми движениями, как будто разряжая свое нервное напряжение, а не смакуя боль, как это делал Берд. Я очнулась, когда Чейни подсовывал подушку под шею, взяв меня за волосы и закинув голову назад. Инстинкт выживания, когда он располагался над моей головой, заставлял меня удовлетворить его прежде, чем он снова станет смертельно жестоким. Но он быстро вытащил свой кокаиновый спрейер, брызнул мне в горло и продолжил. В один момент он дернул мою голову в сторону, спросив: «Это что, зуб?» и ухмыльнулся. Я должна была удерживать зубы подальше, потому что, по инструкциям Акино, мне грозила смерть, если кто‑нибудь почувствует мои

 

зубы. Чейни знал это и часто манипулировал мной на этом. Тогда я старалась опять доставить ему удовольствие, как будто моя жизнь зависела от этого, опасаясь, конечно же, что допустила такое. Это еще одна линия программирования, установленная Акино, о которой Чейни знал и пользовался ей. Когда он достигал удовлетворения, то заваливался спать. Мне приказывали немедленно уходить после этого, потому что Чейни совершенно не желал видеть меня рядом с ним, когда он спал (некоторые знающие люди из его среды, говорили, что он параноик). Я оделась и была выпровожена.

При подготовке к процессу «практической демонстрации контроля над сознанием» я прошла много сеансов программирования, проведенных совместно Акино и Чейни. Чейни задал основные правила, по которым Акино осуществлял программирование в различных военных и НАСА‑центрах.

Рейган хотел, чтобы демонстрации включали в себя все программирование, отображенное в фильмах «Как разделить личность» и «Как создать секс‑рабыню», к этому было добавлено программирование по доставке наркотиков и секс, в соответствии с инструкциями Акино, с теми, кто присутствовал на лекции. Лично от Чейни была добавлена программная установка, в соответствии с которой я должна была сама себя бить электрическим током, вставив во влагалище цилиндрический электрошокер для крупного рогатого скота, это давало убедительный пример полного контроля над сознанием.

Обычно к кабинету Чейни в Пентагоне меня сопровождали два агента охраны, рука об руку, в стиле «Страны Оз». Иногда меня принимал Берд. Иногда Чейни проводил меня через здание, особенно если мы собирались на «Ночлежку» в его личные квартиры. Кабинет Чейни был обставлен черной кожаной мебелью, стоял огромный стол грязно­коричневого цвета, запомнились массивные книжные полки и песочные часы, которые он, в соответствии с «Оз»‑программированием, использовал, чтобы убедить меня в том, что моя жизнь висела на волоске под его властью. В состоянии запрограммированной диссоциации я не имела ни малейшего понятия о времени. Песочные часы давали мне способ увидеть и «понять», что «мое время на исходе».

В первый раз, когда я оказалась у Чейни с отчетом, он, пробираясь через беспорядок на столе, нашел нужную бумагу и начал читать:

‑ Во‑первых: Я НЕ твой друг, и я не хочу тебя видеть, если я приказываю тебе явиться с отчетом. Во‑вторых: Следуй приказаниям полковника (Акино), поскольку он ‑ это звено в цепи всей подготовки. То, что он приказывает тебе делать, это команды от меня, следуй точно каждой букве его приказов, так как твоя жизнь зависит от него, потому что, ‑ он поднял глаза и злобно оскалился, ‑ конечно, это так.

Его холодные глаза впились в меня, пока он обходил свой стол:

‑ Есть вопросы?

Я знала, что он «не был моим другом», но он уже «видел меня» сексуально в других случаях. Я была в некотором замешательстве и медлила. Хотя я молчала, Чейни почувствовал мои колебания и пришел в ярость. Он уставился мне в лицо и, тыкая в грудь пальцем, прорычал:

 

‑ Не вздумай спрашивать ни о чем, я говорю! Никаких вопросов, что я делаю, что я думаю или что я говорю, потому что я абсолютно выше вопросов ‑ особенно твоих! Твои задачи ясны. А теперь убирайся отсюда! Мне нужно работать!

На протяжении следующих трех лет лейтенант‑полковник армии США Акино использовал меня для практической демонстрации во многих учреждениях армии, флота, авиации и НАСА по плану Рейгана и инструкциям Чейни. Число присутствовавших на демонстрациях представителей высшего командования менялось от трех до примерно двадцати. В заключение Акино всегда «убеждал» их выстроиться в линию, а я была вынуждена выполнять команды сексуального содержания для каждого из них. Чем больше была группа, тем больше боли это вызывало, а маленькие группы часто устраивали импровизированные отклонения от программы, такие как извращения Рейгана на тему зоофилии. Широкий спектр «приключений» моих личностей, которые Акино включал в демонстрации, а также огромное количество пыток с использованием тока высокого напряжения сильно выматывало и физически опустошало меня на следующие несколько дней после каждой такой рейгановской «практической демонстрации контроля над сознанием».

ПРИМЕЧАНИЕ КЭТИ О'БРАЙЕН:

"... После этого он дернул мою челюсть, она выскочила из суставов, и тогда он удовлетворил свою похоть в моем горле..."

‑ Моя челюсть была навсегда испорчена у Чейни. У меня хроническое расстройство височно­нижнечелюстного сустава.

 

Глава 11

«ПАПОЧКА» ФИЛИП ХАБИБ

Алекс Хьюстон запланировал выступить с артисткой кантри‑музыки Лореттой Линн [Loretta Lynn] в Плейбой‑Клубе в Атланти‑Сити, шт. Нью‑Джерси, в 1985 году, Рейган организовал мою встречу с его личным атташе Филипом Хабибом [Philip Charles Habib] (ныне покойным), который всегда играл загадочную роль Кролика в теме «Алиса в Стране чудес» для программно‑контролируемых рабов.

 

Сотрудник ЦРУ Кен Райли [Ken

 

Riley], неонацист‑педофил, который

 

был менеджером и организатором

 

концертов Лоретты Линн и

 

одновременно ее обработчиком в

 

«Монарх»‑программировании, для

 

Алекса Хьюстона был самым близким

 

другом. Райли часто договаривался с

 

Хьюстоном через их общего

 

коммерческого агента Реджи

 

Маклохлина [Reggie Maclaughlin] ехать

 

на гастроли вместе, особенно для

 

участия в таких скрытых

 

правительственных операциях, как этот

 

концерт в Плейбой‑Клубе. Карьера

певицы Лоретты Линн и участие в секретных операциях ЦРУ всегда были синонимами.

Райли часто сопровождал ее при посещении Белого дома во времена президентства Рейгана. По естественным причинам это ставило Райли в роль моего «резервного» обработчика, он часто возвращался из Вашингтона с распоряжениями в отношении меня. Хьюстон и Райли делились между собой деталями тайных операций ЦРУ, кантри‑музыки,

 

неонацистского и правительственного

 

контроля над сознанием, методологии

 

проекта «Монарх», работы с рабами

 

(1), порнографии, распространения

 

кокаина и педофилии. Келли и

 

маленькую дочь Райли Хьюстон и

 

Райли часто снимали в порнографии и

 

вместе подвергали сексуальному

 

насилию (2).

Эта поездка в Атлантик‑Сити

 

дала мне возможность поговорить с

 

Лореттой в то время как ее муж, Муни,

 

Райли и Хьюстон встретились для

 

ведения своих дел. У Лоретты и у меня

 

было так много общего. Время нашего

общения было ограничено. Мы встречались в Миннеаполисе, Миннесота, в 1981 году и обсуждали наше программирующее травмирование (3). В этот раз в гримерке Лоретты в

 

Плейбой‑Клубе мы обсудили широкий круг тем, от материнства до Белого дома. Мы говорили о Рейгане с точки зрения его роли как «Волшебника страны Оз», но больше наш разговор состоял из восхвалений, к которым нас приучили. Мы говорили о «любимой» музыке Рейгана, исполняемой [дуэтом] «Air Supply» [буквальный перевод названия музыкального дуэта ‑ «Приток воздуха»], которую он предоставил нам обеим через Райли. Скрытые темы НАСА/проекта «Монарх» в музыке «Air Supply» стали «жизнью и дыханием» для нас обеих по замыслу Рейгана, который обусловил нашу запрограммированность личной преданностью ему. Мы обсудили недавнюю церемонию инаугурации в Белом доме, на которой Лоретта присутствовала. (Я знала, что ее заданием от Райли было доставить Рейгану информацию от панамского диктатора Мануэля Норьеги [Manuel Noriega] во время инаугурации.)

 

Лоретта и я как‑то спонтанно

 

спровоцировали друг друга на

 

переключение к общему для нас языку

 

скрытых смыслов, к которому мы обе

 

были приучены. Мы обсудили

 

запрещенные [закрытые для наших

 

обычных доминантных личностей]

 

предметы, от Норьеги и Берда до Райли

 

и Хьюстона, которые нас, как пару

 

непослушных детей, поймали и держат

 

раздельно. В тот раз в Атлантик‑Сити я

 

узнала от Лоретты больше, чем должна

 

была знать, и никогда больше нам не

 

была предоставлена возможность

 

говорить друг с другом так свободно.

Эта поездка в Атлантик‑Сити была многоцелевой. Я должна была присутствовать на сделке Норьеги по кокаину в аэропорту, передать послание Филипу Хабибу относительно Контрас и получить от него ответ для Рейгана, участвовать в «развлекательной» деятельности, связанной с музыкальными выступлениями, и предоставить услуги проститутки Хабибу в соответствии с инструкциями Рейгана (4).

Когда солнце садилось над Атлантик‑Сити, Хьюстон активизировал мое «Монарх»‑программирование на тему «Оз», которое использовалось для тайных операций высшего уровня. Это отражалось и в моем внешнем виде. Я носила настоящие и искусственные бриллианты для обозначения моей роли «Президентской модели». Рубины, чтобы показать включение программной настройки на проституцию. Изумруды, чтобы обозначить включение в наркобизнес. Это было физическое указание для тех, с кем я взаимодействовала, на тот режим работы, в который я была введена программно*. Я редко носила сразу три таких знака одновременно, но они, конечно, были использованы все в этой операции с Хабибом. Хьюстон повел меня вниз по набережной к гостинице‑казино, где я должна была встретиться с Хабибом. Я шла как Страшила из «Страны Оз» и напевала «Следуем по Дороге из желтого кирпича».

Хьюстон провел меня вверх по эскалатору отеля к игорной зоне, где Хабиб играл в карты. Охранник у двери не позволил Хьюстону пройти, и я была отправлена к столу Хабиба одна. Когда я подошла, Хабиб откинулся на спинку стула, чтобы слушать, как я негромко произношу фразу на языке скрытых смыслов в духе «Страны Оз»:

 

‑ Я прошла такой долгий, долгий путь, чтобы увидеть Вас. Дядя Ронни прислал Вам кое‑что.

‑ Что бы это могло быть? ‑ громко спросил он, искоса поглядев на меня и усмехнувшись.

Я не могла ответить, потому что была под действием строгой программной установки. Он дал мне ключ от комнаты, потянул меня к себе поближе и гипнотически прошептал:

‑ Используй ключ. Вставь его в замок. Поверни. Открой дверь и шаг за шагом пройдешь через окно во времени.

Остальные игроки за столом Хабиба проявляли нетерпение, и я быстро вышла из игорного зала.

Когда я пришла в номер Хабиба, два его телохранителя получили доступ к моим программным установкам. В качестве «говорящей» личности я произнесла послание Рейгана. Была достигнута договоренность о том, что два охранника заберут следующим утром большую партию кокаина, которая прибудет на небольшом военном самолете высшего командования. Хьюстон и я после этого полетим в Вашингтон, где я завершу часть своей работы.

 

Когда пришел Хабиб, он провел меня в спальню

 

и начал раздеваться, снимая свои трусы и носки.

 

Ссылаясь на недавний порнофильм Данте с моим

 

участием, он сказал: «Мне понравились твои теннисные

 

шорты в сборочку». А затем бросил мне розовую

 

мягкую игрушку и теннисные шорты, властно сказав:

 

«Надевай». Я выполнила. Указав на мягкую игрушку он

 

объяснил: «Этот котик будет удерживать этого котика

 

(указывая на меня) от крика. Мы будем играть в «Твидл

 

Ди и Твидлл Дум» (Садомазохистские игры.) Хабиб

 

изображал жестоких персонажей из «Алисы