Андрей Михалков-Кончаловский с братом Никитой и отцом Сергеем Владимировичем

 

К началу 1980-х Кончаловский, уже не раз работавший с западными звездами и общавшийся с режиссерами мировой величины, понял, что достиг в СССР потолка. Ему до смерти надоело согласовывать каждый шаг с чиновниками от кинематографии и бояться «прослушки». И Кончаловский принял решение эмигрировать. Больше всего его привлекала главная держава мирового кинематографа — США. Несмотря на то что в Европе режиссер был уже крупной величиной (в 1979-м он входил в жюри Каннского кинофестиваля, «Сибириада» претендовала на Гран-при этого фестиваля), в Америке пришлось все начинать с нуля — связей не было, денег тоже. Тем не менее постепенно Кончаловский приобрел необходимые в Голливуде знакомства. Знаменитую Настасью Кински заинтересовал сюжет нового сценария, и продюсер Менахем Голан предложил режиссеру контракт, поставив единственное условие: перенести место действия из Югославии в США. Так началась работа над «Любовниками Марии» (1985). В Америке картина практически провалилась в прокате, но в Европе получила отличные отзывы.

Американский период Кончаловского получился очень плодотворным. Один за другим появлялись фильмы «Поезд-беглец» (1985), «Дуэт для солиста» (1986), «Стыдливые люди» (1987), «Танго и Кэш» (1989) с Сильвестром Сталлоне и Куртом Расселом, «Гомер и Эдди» (1990). В коммерческом плане самым успешным стал боевик «Танго и Кэш», долгое время державший второе место в США по кассовым сборам.

С начала 1990-х Андрей Михалков-Кончаловский с равным успехом может считаться как российским, так и западным режиссером. После падения «железного занавеса» ничто не препятствует ему реализовывать себя и там и тут, и живет он там, где необходимо его присутствие. В 1990-х на экраны вышло два его нашумевших фильма — «Ближний круг», повествующий о сталинской эпохе, и сюрреалистическая сказка «Курочка Ряба», история героев «Аси Клячиной» в постсоветской России. Яркими работами начала XXI столетия стали фильмы «Дом дураков», «Лев зимой», «Глянец», «Щелкунчик».

В 1990-м режиссер начал много работать для телевидения. Телесериал «Одиссея» принес ему высшую телевизионную награду США — премию «Эмми». Существующий с 2003 г. «Продюсерский центр Андрея Кончаловского» снимает телевизионные фильмы по заказам ведущих российских каналов. Кроме того, Андрей Михалков-Кончаловский осуществил множество успешных театральных постановок: чеховская «Чайка» в парижском «Одеоне» (1987) и Театре имени Моссовета (2004), чеховский «Дядя Ваня» в Театре имени Моссовета (2009), «Король Лир» У. Шекспира в варшавском театре «На Воли» (2006), оперы П. И. Чайковского «Евгений Онегин» (1985) и «Пиковая дама» (1990) в Ла Скала и «Опера Бастиль», опера С. С. Прокофьева «Война и мир» (2000, 2002, 2009) на сцене Мариинского театра в Санкт-Петербурге и в «Метро-политен-опера», «Бал-маскарад» Д. Верди на фестивале в Парме и в Мариинском театре. Он был постановщиком музыкально-театральных праздников, приуроченных к 850-летию Москвы (1997) и 300-летию Петербурга (2003).

Известен Андрей Михалков-Кончаловский и как автор интереснейших мемуаров. Его автобиографическая дилогия «Низкие истины» (1998) и «Возвышающий обман» (1999) вызвала яростные споры и принесла автору большой коммерческий успех.

За свою деятельность Андрей Михалков-Кончаловский удостоен множества престижных наград и на Родине, и за рубежом. Но уровень успеха этого замечательного художника уже давно не измеряется наградами. Вклад Михалкова-Кончаловского в искусство ХХ в. огромен и признан во всем мире.

 

Рудольф Нуреев

(1938–1993)

 

Рудольф Нуреев (в мире он более известен как Нуриев) родился 17 марта 1938 г. на станции Раздольное в поезде, шедшем на Дальний Восток, в семье политрука Красной армии Хамета Нуреева и его жены Фариды. Он был четвертым ребенком в семье. В июле 1939-го семья переехала в Москву, а с началом Великой Отечественной войны эвакуировалось в Уфу, где и прошло детство будущего танцовщика. В 11 лет он начал брать уроки классического танца, а в 15-летнем возрасте был принят в кордебалет Уфимского оперного театра.

25 августа 1955 г. Рудольфа приняли в Ленинградское хореографическое училище — сначала в класс В. И. Шелкова, затем в класс А. И. Пушкина. Одна из старейших педагогов училища Вера Костровицкая сказала Нурееву: «Вы можете стать блестящим танцовщиком, а можете и никем не стать. Второе более вероятно». Этот прогноз не оправдался — Рудольф скоро стал признанной звездой училища. В июне 1958-го с блеском сдал выпускные экзамены, после чего получил предложения сразу от трех театров — Большого, имени Станиславского и Театра оперы и балета имени Кирова. Нуреев остановил выбор на последнем и в возрасте 19 лет стал партнером великой Натальи Дудинской, которой было сорок девять.

Но у его популярности была и оборотная сторона. Нуреев не скрывал своей гомосексуальной ориентации, а гомосексуализм в СССР считался уголовным преступлением. Поэтому когда в 1961-м труппа Кировского театра собиралась на гастроли в Париж, Рудольф был уверен, что в поездку его не пустят. В состав труппы его включили в последний момент: французской стороне хотелось увидеть именно молодых звезд ленинградского балета.

На гастролях Нуреев вел себя в высшей степени нехарактерно для советского туриста — исчезал в неизвестном направлении, мог явиться в отель далеко заполночь… «Профилактические беседы» с артистом не помогали. За строптивость его решили наказать и 16 июня, за несколько минут до вылета труппы на вторую часть гастролей в Лондон, со словами «Ты должен танцевать на приеме в Кремле» вручили билет в Москву. «Я почувствовал, как кровь отхлынула от моего лица, — вспоминал Нуреев. — Танцевать в Кремле, как же… Красивая сказочка. Я знал, что это повлечет: я навсегда лишусь заграничных поездок и звания солиста. Меня предадут полному забвению. Мне просто хотелось покончить с собой».

 

Рудольф Нуреев

 

За два часа до вылета в СССР Рудольф позвонил своей доброй знакомой Кларе Сенн и рассказал о происходящем. Она примчалась в аэропорт, подошла к Нурееву попрощаться и, словно невзначай указывая на двух полицейских, шепнула на ухо: «Подойди к тем полицейским и скажи, что хочешь остаться во Франции. Они тебя ждут». Заподозривший неладное сотрудник КГБ начал оттеснять Нуреева, но он вырвался и… совершил свой легендарный «прыжок к свободе», в прямом смысле слова прыгнув к французским стражам порядка. Под охраной его отвели в отдельную комнату, где он сам, без давления, должен был решить — оставаться или уезжать. «Я принял решение потому, что у меня не было другого выбора, — писал Нуреев в автобиографии. — И какие отрицательные последствия этого шага ни были бы, я не жалею об этом». Между тем в СССР «последствия» не замедлили себя ждать — в 1962-м артисту заочно дали 7 лет тюрьмы с конфискацией имущества.

Уже через неделю после своего побега Нуреев, получивший полугодовой контракт с труппой «Интернациональный балет маркиза де Куэваса», вышел на парижскую сцену. Выступление оказалось тяжелым — просоветски настроенные зрители швыряли на сцену мелкие монеты и заглушали музыку криками «Предатель!». В августе 1961 г. Нуреев поехал в Копенгаген, чтобы познакомиться со знаменитым хореографом русского происхождения Верой Волковой. Эта поездка оказалась во многом судьбоносной — в Копенгагене Рудольф познакомился со знаменитым датским танцовщиком Эриком Бруном, с которым его на многие годы связали мучительные и страстные личные отношения. Там же состоялось и заочное, по телефону, знакомство Нуреева с самой знаменитой звездой британского балета — Марго Фонтэйн. В феврале 1962 г. Нуреев дебютировал с ней в паре на сцене лондонского Ковент-Гардена в балете «Жизель».

Когда они встретились, Марго было 43 года, Рудольфу — 24. По мнению многих историков балета, они стали идеальной парой на сцене. «Я никогда не делала в танце и половины вещей, которые делаю теперь», — признавалась Фонтэйн в интервью после знакомства с Нуреевым. А сам он говорил: «Если бы я не нашел Марго, я пропал бы». Вместе они дали около 700 спектаклей, и успех каждого из них был феерическим — например, в 1964 г. в Вене после «Лебединого озера» Нуреева и Фонтэйн вызывали на сцену 89 раз.

По свидетельству знавших его, Нуреев был настоящей звездой — капризной, деспотичной, порой невыносимой в общении. Только он мог позволить себе танцевать босиком в присутствии английской королевской семьи и в один день дать интервью двум конкурирующим журналам — «Тайм» и «Ньюсуик». Состояние танцовщика оценивалось в 80 миллионов долларов, он был собственником ранчо в штате Вирджиния, бунгало на берегу Карибского моря, семикомнатной квартиры в самом престижном доме Нью-Йорка «Дакота», в 1991-м купил остров Ли-Галли в Средиземном море… Но с тем, что все это Нуреев заслужил потом и кровью, спорить никто не собирался — танцовщик умел работать в бешеном темпе. Он давал 300 выступлений в год, летал с континента на континент, спал не больше четырех часов в сутки, репетировал как проклятый. Формально он был гражданином Австрии, но фактически — гражданином мира.

В 1960-х Нуреев начал реализовывать себя не только как солист, но и как режиссер балетных спектаклей. В своей редакции он поставил «Лебединое озеро» П. И. Чайковского, «Раймонду» А. К. Глазунова, «Ромео и Джульетту» С. С. Прокофьева, в 1966-м в Венском оперном театре осуществил первую постановку балета «Танкреди» Х. Хейнца. В 1977 г. Нуреев с большим успехом снялся в кино, сыграв у культового режиссера Кена Рассела звезду американского немого кино 1920-х Рудольфа Валентино. В 1983 г. Нуреева пригласили стать художественным руководителем балета парижской Гранд-Опера. На этой должности, которую некогда занимал другой великий русский эмигрант Сергей Лифарь, Рудольф работал до ноября 1989 г.

К этому времени Нуреев впервые после большого перерыва смог побывать на Родине. В ноябре 1987-го ему разрешили на двое суток съездить в Уфу, проститься с умирающей матерью. Но прощания не получилось: мать Нуреева уже никого не узнавала и только после ухода сына спросила: «Ведь это приходил Рудик?»

17 и 19 ноября 1989-го Нуреев выступил в Ленинграде на сцене театра, когда-то бывшего ему родным — Кировского. Но многие любители балета, мечтавшие увидеть мировую суперзвезду, остались разочарованы. Нуреев плохо себя чувствовал и в технически сложной роли выглядел не лучшим образом.

Конец 1980-х стал началом медленного угасания гениального танцовщика. Причиной была смертельная болезнь — СПИД, которой он заразился во время переливания крови. Тем не менее Рудольф мужественно боролся с недугом и не только не прекращал работать, но и пробовал себя в новых сферах творчества. Так, в 1991-м он дебютировал в качестве дирижера, начал выступать с симфоническими оркестрами, а в октябре 1992-го в Париже поставил свой последний спектакль — «Баядерку» Л. Ф. Минкуса. Дождался он и официального «прощения» на Родине — 18 октября 1991 г. Генеральная прокуратура России реабилитировала Нуреева…

20 ноября 1992 г. великий танцовщик лег в парижскую клинику Пер-пе-туэль-Секур. Смерть 54-летнего артиста наступила 6 января 1993-го от острой сердечной недостаточности. Рядом с ним находилась его старшая сестра Роза, которая когда-то присутствовала при рождении Рудольфа. Могила Нуреева находится на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа.

 

Иосиф Бродский

(1940–1996)

 

Иосиф Александрович Бродский родился 24 мая 1940 г. в Ленинграде в семье выпускника геофака ЛГУ, военного фотокорреспондента Александра Ивановича Бродского и его жены, бухгалтера Марии Моисеевны, урожденной Вольперт, и был назван в честь Сталина. В 1942-м мать увезла двухлетнего сына в эвакуацию, в Череповец, а после прорыва блокады семья вернулась в Ленинград. Иосиф учился в четырех школах, седьмой класс окончил в 1955-м. С тех пор перепробовал множество различных работ: был фрезеровщиком на заводе «Арсенал», истопником, помощником прозектора в морге, рабочим в геологических экспедициях. Долгое время мечтал попасть на флот (отец Иосифа демобилизовался в звании капитана 3-го ранга), но его «завернули» из-за «неподходящей» национальности.

Подлинным призванием Бродского стала поэзия. Первые его стихи датированы 1956–1957 гг., хотя сам поэт утверждал, что писать начал в 18-летнем возрасте под воздействием творчества популярного в то время Бориса Слуцкого. 14 февраля 1960 г. в ленинградском Дворце культуры имени Горького Бродский впервые прочел свои стихи публично. Он вошел в тесный кружок молодых ленинградских поэтов, среди которых были Евгений Рейн, Анатолий Нейман, Дмитрий Бобышев. Наставницей для них стала великая Анна Ахматова. Испытал Бродский и сильное влияние русских классиков XIX столетия — А. С. Пушкина, Е. А. Баратынского, П. А. Вяземского, — и воздействие со стороны современной ему американской поэзии. В итоге поэт выработал свой собственный, мгновенно узнаваемый стиль, который потрясал читателей полифоничностью, — Бродский одновременно монументален и обыденен, бесконечно образован и приземлен, политизирован и аполитичен.