ЧАРЛИ ПЕРКИНС СОБСТВЕННОЙ ПЕРСОНОЙ

 

Они вместе выпили виски, правда, юноша совсем чуть‑чуть, и незнакомец тут же ушел.

– В чем, собственно, дело? – поинтересовался Рикардо у Лу.

Горбун пожал покатыми плечами.

– Поинтересуйся у бармена, – посоветовал карлик.

Так Рикардо и сделал.

– Что он хотел этим сказать? – обратился юноша к бармену.

– Чем?

– Ну, словами «въезжаешь или выезжаешь».

– Это жаргон. Он хотел узнать, собираешься ли ты остаться в городе или быстро уберешься восвояси.

– Только и всего?

– Только и всего… У большинства молодых парней, которые сюда приезжают, всегда есть над чем поразмыслить. Так вот, здесь действует целая организация. Она занимается новичками, которые еще не постигли всех правил. Работают с ними, как с родными братьями. Вот он и проверил, не станешь ли и ты их учеником.

– Может, мне придется побыть здесь совсем недолго, – поделился Рикардо, – поэтому скорее всего я обойдусь без них.

Бармен ухмыльнулся:

– Ты еще очень молод и вряд ли знаешь наш город.

Рикардо уже собирался отойти от стойки, но эти слова показались ему оскорбительными, заставили остановиться. Не терпеть же такое, тем более от бармена! На лице Лу появилась широкая ухмылка. Рикардо глубоко вздохнул:

– Уж не знаю, собирались ли вы меня оскорбить, но если да, то давайте сразу же и разберемся.

Бармен улыбнулся и кивнул.

– А у тебя совсем неплохо получается, Рикардо! – тихо произнес он.

– Доктор Клаусон! – пробормотал юноша.

– Ш‑ш‑ш!

Рикардо не верил своим глазам. Уважаемый доктор в обличье простого бармена!

А тот так же тихо добавил:

– Теперь, когда ты показал себя настоящим мужчиной, парни оставят тебя в покое. Это развяжет тебе руки для игры с Чарли Перкинсом.

– Где он сейчас? – спросил Лу.

– В задней комнате, вон за той дверью. Играет в карты.

– Сейчас?

– Да.

От такого известия дрогнули даже железные нервы Лу. Он с обеспокоенным видом устроился в дальнем углу бара.

– Перкинс заходил сюда больше дюжины раз, – тихим голосом продолжал доктор. – Все время пристально в меня вглядывался, будто пытался узнать. И каждый раз я ждал, что вот‑вот получу пулю в голову. – Помолчав, спросил: – Он тебя не знает, Лу?

– Вряд ли… Не думаю.

Доктор повернулся к Рикардо:

– А тебя он в доме Бенна, случайно, не видел?

– Видел.

– Ладно, ему тебя все равно не узнать. С тех пор ты здорово изменился, мой мальчик, – довольно улыбнулся доктор.

– Как он, совсем дикий? – полюбопытствовал Лу.

– На последней стадии, – ответил доктор. – Без перерыва играет в карты, чтобы убить время; причем проигрывает, а утешаясь, серьезно пристрастился к выпивке.

– Напивается?

– Пока нет. Держит себя в руках. Боится, что умрет, если начнет позволять себе такое. Но полагаю, этот день уже недалек. Надо подождать всего лишь недельку‑другую. Тогда возьмем его скорее всего без проблем.

Рикардо, подняв голову, внимательно слушал. Он знал: доктором в принципе руководят не самые лучшие побуждения, но ему было трудно понять, как можно ждать, пока кто‑то станет беззащитным, чтобы трусливо напасть на него сзади.

Им пришлось прекратить разговор, так как в этот момент дверь задней комнаты вдруг распахнулась, и оттуда вывалилось с полдюжины мужчин.

– С меня причитается, Чарли, – произнес один из них. – Пусть тебе повезет в следующий раз.

– Пьем за мой счет! – рявкнул в ответ Чарли Перкинс. – Я никогда не пью за удачу на чужой счет. Давайте выстраивайтесь вдоль стойки и заказывайте каждый что хочет. Бармен, обслужи‑ка их, и побыстрее!

Доктор проявил потрясающую ловкость, наливая и умелым движением отправляя по гладкой стойке полные бокалы.

– Этому парню тоже, – приказал Перкинс.

У Рикардо упало сердце. Он был готов примириться с чем угодно, но только не пить виски, купленное человеком, которого собирался убить. Он незаметно потрогал рукоятку револьвера, что придало ему уверенности – теперь он был готов к перестрелке…

Тем временем бутылка виски, которая тоже двигалась по кругу и довольно быстро опустошалась, дошла до Лу. Тот взял ее бледной изуродованной рукой…

– Эй, погоди‑ка! – вдруг рявкнул Перкинс. – А ты кто такой?

От неожиданности горбун выронил бутылку, ж она покатилась по стойке, выплескивая драгоценную янтарную жидкость. Доктор ловко поймал ее и снова поставил. Лу повернулся к убийце.

– А ты, собственно, кто, чтобы задавать мне вопросы? – принял он вызов.

Перкинс сделал несколько шагов вперед. Остальные тут же отошли назад, поскольку голос Чарли не предвещал ничего хорошего.

– Ты ведь Лу или что‑то в этом роде? Кажется, я тебя припоминаю, только совсем не как моего друга!

Горбун ничего не ответил.

Внезапно левая рука Перкинса взметнулась вверх, оказавшись почти вровень с лицом карлика.

– Значит, крутишься здесь, делая грязную работу для Бенна, так ведь? Так, маленький ублюдок? Для этого сюда и явился? – взревел Перкинс.

Лу по‑прежнему ничего не отвечал. Было ясно – мужественный карлик жертвовал собой. Сейчас для него не имело никакого значения, выживет он сам или нет в перестрелке, но если вдруг убьет Перкинса, грандиозный план Уильяма Бенна относительно прославления Рикардо и его женитьбы на семи миллионах долларов тут же пойдет прахом! Вот почему Лу молчал, будто набрал в рот воды.

Чарли ухмыльнулся.

– Да ты просто трусливая крыса! – презрительно бросил он. – Смотрите, даже боится ответить… Ну, тогда вали отсюда, и поскорее! – И махнул в сторону двери рукой, естественно левой, поскольку правую берег на непредвиденный случай.

Рикардо напрягся, сообразив, что ему предстоит сделать.

– Перкинс! – громко позвал он.

Тот мгновенно отпрыгнул назад, чтобы одновременно видеть и горбуна, и нового врага.

– А ты кто? – требовательно спросил он.

– Не ищи проблем, – посоветовал Рикардо. – Но если ищешь, то почему задираешься только к таким маленьким людям, как Лу?

Чарльз Перкинс бросил на юношу изумленный взгляд:

– Малыш, ты в своем уме? Ты хоть знаешь, с кем говоришь?

– Ты – Чарли Перкинс, вор, грабитель и убийца, – нарочито нахально заявил Рикардо. – Не знаю, какой ты в деле, но готов поспорить – самый никудышный.

Более явного вызова трудно было и придумать, и Перкинс, казалось, вот‑вот схватится за револьвер. Но он вдруг передумал, злобно огрызнувшись:

– Вот оно что! Значит, я начну разбираться с тобой, а горбун тут же выстрелит мне в спину? А если я начну с него, то же самое сделаешь ты? И раз уж у вас двоих хватило наглости затеять со мной ссору, значит, здесь есть кто‑то еще. – Он помолчал, затем вдруг громко выкрикнул: – Эй, найдется тут пара джентльменов, готовых поддержать меня своими пушками, чтобы все было по‑честному?

Но его приятели‑картежники молчали. Похоже, они не очень‑то горели желанием ввязываться в такое опасное дело. Перкинс побагровел от злости и стал еще более подозрительным.

– Значит, думаете, заманили меня в ловушку, так? Тогда вот что я вам скажу: в следующий раз, как только любой из вас попадется мне на глаза, я с ним тут же разделаюсь по‑своему! Раз и навсегда. Без предупреждений. Стреляю на взлет. Бах, и все кончено!

Говоря все это, он медленно пятился к открытой двери и наконец пулей выскочил на улицу – только его и видели.

Рикардо вернулся к стойке.

– За это можно и выпить, – предложил он. – Я плачу, парни.

Он чувствовал на себе пристальные любопытные взгляды и не без удовольствия отметил в них явное уважение – еще бы, не побоялся самого Чарли Перкинса! У него было ощущение, что ему удалось с честью выдержать и это испытание, хотя он понимал – Уильям Бенн не будет прыгать от радости. Теперь Перкинса будет намного труднее загнать в угол, ведь бандит в какой‑то мере уже предупрежден… Вообще может просто взять и уехать из Бэк‑Крика. Будь он на его месте, подумал Рикардо, именно так бы скорее всего и поступил.

Все выпили, налили еще, но от второго стаканчика Рикардо наотрез отказался. Затем картежники разошлись. Трое единомышленников снова остались одни.

Доктор перегнулся через стойку бара.

– А теперь поторопись, парень, – прошептал он. – Садись на лошадь и уезжай с задней стороны отеля.

 

Глава 26

ИСХОД

 

Рикардо торопливо вышел из бара, чтобы сделать все, как ему сказал доктор. Он искренне радовался любой опасности, ибо именно тогда его ноги становились как сталь, дыхание учащалось, а лицо чуть бледнело. Сама природа подсказывала ему – только в минуту настоящей угрозы кровь бежит по венам быстрее…

Лошадь, как и положено, спокойно ждала его в конюшне. Рикардо мгновенно ее оседлал, накинул уздечку и двинулся шагом по направлению к отелю. Когда он проезжал мимо бара, из окна высунулась голова доктора.

– Сворачивай с улицы, – пробормотал он. – Теперь все в твоих руках, Рикардо. Покажи Бенну, что я тебя кое‑чему научил. А если придется погибнуть, то умри с револьвером в руках. Давай!

Рикардо проскочил уже три извилистых поворота, когда заметил Лу верхом на низкорослом мустанге – настоящей горной лошади. Он отчаянно махал рукой, указывая направо:

– Туда! Туда!

Юноша, не переходя на рысь, резко свернул.

– И торопись, парень, торопись! – прокричал горбун ему вслед.

Хлыст ожег круп лошади, и она удвоила скорость. Ветви деревьев по обе стороны узенькой тропы больно хлестали всадника по лицу. Затем тропа резко пошла вверх по склону, где вдруг раздвоилась: направо и налево.

Рикардо натянул поводья. Лошадь от усталости уже всхрапывала. И тут он вдруг увидел бегущего к нему человека. Он бежал, огибая деревья, совсем как регбист, уклоняющийся от соперников. Это оказался китаец с болтающейся в такт его движениям косичкой. Он тоже яростно размахивал рукой, указывая налево.

Кто он – друг или враг? Тем не менее Рикардо все‑таки повернул, как ему показывали, налево, чему, по‑своему, был рад, так как склон здесь оказался не таким крутым, лошадь можно было снова пустить в галоп.

Тропа была бугристой, словно бурное море, и внезапно оборвалась, когда он достиг кромки величественного леса. Рикардо резко натянул поводья. Там под деревом стоял гигантских размеров человек, внимательно наблюдая за ним.

– Здесь проезжал какой‑нибудь всадник? – крикнул ему Рикардо.

Гигант – похоже, это был тот самый негр, который играл на шарманке перед отелем, – вытянул вперед огромную ручищу:

– Поезжай прямо до лесной тропинки, ведущей влево, затем по ней – до поляны. Там привяжи лошадь чуть подальше за деревьями, хорошенько проверь револьвер и терпеливо жди.

И снова Рикардо подчинился, хотя вот уже который раз невольно задавал себе один и тот же вопрос: «Что, черт побери, все это может означать?»

Он ехал, низко пригибаясь к шее лошади, уклоняясь от ветвей деревьев, которые так и норовили больно хлестануть его по лицу. Наконец слева, как ему и говорили, показалась лесная тропинка, но, свернув на нее, он заметил вдали между деревьями силуэт того же самого гиганта негра, огромными прыжками несущегося к нему…

Что это? Почему? Ловушка, ловко подстроенная Перкинсом? А может, из него самого делают приманку для заманивания этого негодяя?

Вскоре Рикардо выехал, как ему и объясняли, на большую поляну – чуть ли не целый акр земли, покрытой густой травой и кустами – и бросил быстрый взгляд вокруг, чтобы убедиться, что, кроме него, здесь никого нет.

Пока все соответствовало подсказкам, поэтому он продолжал неукоснительно следовать полученным инструкциям. Отвел лошадь за деревья и привязал ее. Потом вышел на кромку поляны и еще раз внимательно осмотрелся вокруг. Это заняло у него всего лишь несколько секунд, но он уже никогда не мог забыть увиденного. Ему было суждено до последнего дня его жизни помнить, как могучие сосны стояли вокруг него, будто часовые на посту, как маленькое пушистое облачко начало отделяться от вершины горы, уплывая куда‑то в небо, и как белый ястреб невозмутимо парил там наверху прямо над поляной, через которую, тихо журча, бежал ручеек – очевидно, из какого‑то родника. И много лет спустя Рикардо удивлялся, как совсем по‑детски в этот момент волновался, не испортит ли вода его сапожки…

И тут с дальней стороны поляны из‑за деревьев вышел мужчина и направился прямо к нему. Это был Чарльз Перкинс!

Рикардо автоматически схватился за револьвер, но чувство собственного достоинства не позволило ему поступить подло, он не поднял его.

Перкинс неторопливо приблизился к нему на тридцать шагов и остановился.

– Разрази меня гром, это же тот самый молокосос! – свирепо воскликнул он. – Значит, мне подставили тебя? Черт побери, крысенок, да я же разорву тебя на части!

– Начинай в любой момент, когда будешь готов. Разрешаю тебе сделать ход первым.

– Неужели? – ухмыльнулся Перкинс. Но затем выражение его лица резко изменилось. – Да, ты поступаешь как благородный юноша! Слушай, между нами говоря, я не вижу причины, почему бы мы не смогли договориться, как ты считаешь? – И, прежде чем Рикардо успел ответить, добавил: – Все это проделки Бенна. Это он тебя сюда послал. Я смутно припоминаю, что как‑то раз видел тебя в его доме, если…

Перкинс говорил все более и более убедительно, все более и более убаюкивающе, но вдруг, не закончив очередной фразы, резко сунул руку вниз за револьвером. В течение первой тысячной доли секунды Рикардо осознал, что бандит просто отвлекал его внимание, в течение второй тысячной доли он поднял свой револьвер.

Но сначала он увидел яркую вспышку от бедра Перкинса и почувствовал страшный удар по голове, а только затем нажал на спуск. И тут же провалился в темноту…

Через какое‑то время Рикардо, однако, пришел в себя и поднял голову. В первое мгновение, не заметив противника, он даже подумал, что тот убежал. Но в следующее уже увидел, как тот ползет к нему, помогая себе одной рукой, ползет, чтобы закончить дело, которое для него так хорошо начиналось. Рикардо сделал отчаянную попытку дотянуться до револьвера, лежащего рядом на земле, но руки почему‑то отказывались его слушаться. С ужасом он осознал, что ему остается только лежать, наблюдая, как медленно, но неумолимо приближается смерть…

И вдруг откуда‑то позади Перкинса глубокий, хорошо знакомый голос позвал:

– Чарли!

Перкинс обернулся, ощерившись, как волк, почуявший опасность. Кто там еще?!

И тут раздался выстрел. Бандит конвульсивно дернулся, перевернулся на спину и затих. А Рикардо увидел, что у самого края поляны с револьвером в руке стоит не кто иной, как сам Уильям Бенн! Один его вид, казалось, вернул юноше силы: он поднялся сначала на колени, потом, пошатываясь, на ноги. Где‑то вдалеке мелькнула фигура гиганта негра, но тут же услышал, как Уильям Бенн ему крикнул:

– Не подходи, Селим! Будь поблизости, но не подходи. Не нужно оставлять тут слишком много следов. Это все работа нашего мальчика… если он выживет. Рикардо, малыш, как тебя ранило?

Молодой Перес потрогал окровавленную голову:

– Думаю, все в порядке. Только задело.

– Слава тебе, Господи! – произнес Бенн с явным облегчением. – Я, честно говоря, подумал, что тебе крышка. Какое‑то время, конечно, будет больно, но потом пройдет. Порви рубашку, перевяжи рану. Ты меня слышишь?

– Да, – прошептал Рикардо.

– Мы будем за тобой наблюдать все время, пока ты не доставишь в Бэк‑Крик это тело.

– В Бэк‑Крик? Я должен доставить туда Перкинса?

– Увы, да. Тебя никто не тронет. У него не было друзей. Как у бешеного пса. Только надо обязательно доставить его тело туда. У него два пулевых ранения спереди. Выстрели в него еще разок. Стреляй!

Рикардо инстинктивно подчинился. Почти не глядя, он выстрелил в труп, лежавший у ближайшей сосны.

– Это будет достаточным доказательством того, что ты убил его один, без чьей‑либо помощи, – сказал Уильям Бенн и довольно расхохотался. – Слушай, в Бэк‑Крике ты найдешь доктора, который быстро тебя починит. Поваляйся в отеле пару деньков, чтобы убедиться, что нет заражения, а затем отправляйся назад на ранчо Рейнджеров. Всех нас, за исключением Лу, ты теперь долго не увидишь, но глаз с тебя мы не будем спускать ни на минуту. Ну пока, мальчик мой! Ты сделал все даже лучше, чем я ожидал.

 

Глава 27

НОВЫЙ ДРУГ – МЕДИК

 

Несмотря на рану, доставлявшую сильную боль, Рикардо очень внимательно слушал Уильяма Бенна. Он еще не пришел в себя окончательно. Ощущение было такое, будто его только что разбудили и он спросонья мало что понимает. Будто сквозь туман, воспринял объяснение Бенна, почему им с гигантом негром нельзя подходить ближе – следы их ног могут обнаружить, и тогда многие узнают или догадаются, что со вселяющим ужас Чарльзом Перкинсом разбирался не один человек. Рикардо это понял, но до него так и не дошло, почему друзья, находясь совсем рядом, не могут подойти и помочь ему, когда он в них так нуждается!

А они вдруг исчезли. Рикардо очень хотелось позвать их на помощь, и только врожденная гордость помешала ему это сделать.

Он подошел взглянуть на лицо поверженного врага. Как ни странно, оно не было смертельно бледным. Рикардо знал, что лицо у трупа сильно желтеет, становится восковым, однако у Перкинса оно оставалось таким же, как при жизни, и даже казалось, будто он продолжает издевательски ухмыляться.

Жуткий оскал заставил юношу прикрыть глаза рукой, и он снова занервничал, но теперь уже совсем по другой причине – испугался: а вдруг и сам умрет в этом безлюдном месте? Пожалуй, ему стоит поторопиться, но сначала конечно же сделать перевязку.

Рикардо снял плащ, затем рубашку, разрезал ее ножом на полосы, но когда туго обвязал ими голову, вдруг почувствовал, будто волна белого пламени: начала пожирать его воспаленный мозг. Кроме того, появилось головокружение, тошнота и такая сильная жажда, что Рикардо встал на колени и пригоршнями напился из небольшой лужицы, которую нашел на краю поляны.

Когда он поднялся, боль заметно уменьшилась, ему даже показалось, что кровотечение почти прекратилось.

И вдруг в голову пришла мысль, которая вновь вызвала раздражение. Ведь они могли ему помочь, но почему‑то не захотели! Им же это ровным счетом ничего бы не стоило! Конечно, их цель – семь миллионов, а из него просто сделали ишака, на долю которого приходится весь труд и вся боль!

Но одновременно, по мере того как усиливалось головокружение, Рикардо овладевала другая мысль – надо поскорее, даже спотыкаясь и падая, преодолеть все эти преграды, чтобы снова оказаться около своих, под успокаивающей мудростью Уильяма Бенна.

Он отвязал лошадь, намереваясь подвести ее к месту, где лежало мертвое тело. Однако обычно послушное животное ни за что не желало подходить к трупу. Лошадь мотала головой, испуганно всхрапывала, упиралась всеми четырьмя ногами и яростно дергалась назад. Рикардо даже испугался, что она может вырваться и убежать.

Этот страх сделал его еще слабее – ведь тогда ему придется проделать весь путь до Бэк‑Крика на дрожащих, отказывающихся слушаться ногах. Рано или поздно он наверняка потеряет сознание, и тогда…

Больше Рикардо не: колебался, – как мог, успокоил лошадь, с трудом сел в седло и двинулся в обратный путь.

Лошадь явно хотела скакать во весь опор. Рикардо изо всех оставшихся у него сил дергал и натягивал поводья, однако она, будто ее подгоняли, неслась и неслась вперед.

Тогда юноша сказал сам себе: «Животное почувствовало запах смерти. Вот откуда этот панический страх. Конечно же!» И почему‑то эти не произнесенные вслух слова неожиданно придали ему новые силы.

Да, ему пришлось перенести немало. При этом удар пули был не так силен, как эмоциональная встряска от всей этой поездки в Бэк‑Крик и смертельной схватки с Чарльзом Перкинсом.

Добравшись в конце концов до отеля в этом кошмарном городишке, он с трудом спешился. Лошадь, мотнув головой, трусцой отбежала в сторону. Пошатываясь, Рикардо поднялся по ступенькам. Но ни один из тех, кто сидел на веранде, и не подумал прийти ему на помощь. Никто даже не посмотрел в его сторону. Можно было подумать, что смотреть на человека, так глупо давшего себя ранить, просто ниже их достоинства. Он прошел мимо них в холл, к стойке, за которой на сей раз сидел мужчина, а за ним стояла уже знакомая женщина со зверским выражением лица.

– Там в лесу за городом есть одно местечко, – сказал им Рикардо. – Надо свернуть на тропу и добраться до развилки, затем двинуться налево, дойти до места, где деревья стоят как яблони в саду… Знаете это место?

– Да, знаю, – ответила женщина. – Там поляна…

– На этой поляне лежит Чарльз Перкинс. Мертвый.

– Мертвый? И кто же, интересно, его убил? – с вызовом полюбопытствовала женщина.

Рикардо не хотел врать, но его готовили так тщательно, что ответ вылетел из него почти автоматически:

– Я! Его пуля всего лишь задела мою голову, хотя и сбила с ног. – Он лепетал совсем как ребенок. Стоял, держась обеими руками за край стойки, и морщил лоб, стараясь точно вспомнить, как именно Уильям Бенн учил его излагать эту версию.

– И твоя пуля… поразила его в самое сердце? – уточнила женщина со странной серьезностью в голосе.

В холле уже появились и другие люди; они неторопливо стекались сюда с веранды, бесцельно бродя туда‑сюда, делая вид, будто их ничто не интересует.

– Нет, сначала я прострелил ему ногу, – пояснил Рикардо. – Когда пришел в себя, сначала ничего толком не мог рассмотреть. Даже подумал, что он исчез. Но потом увидел, что он ползет ко мне с револьвером в руке. Тогда я выстрелил ему в лицо. Он даже не вскрикнул. Просто дернулся и опрокинулся на спину. Умер. Я хотел привезти его тело сюда, но моя лошадь вдруг заупрямилась, а я сам начал терять сознание… Вообще‑то похоже, я сейчас вот‑вот грохнусь на пол… Вы можете позвать доктора?

Лицо женщины вдруг стало расплываться перед его глазами. Потом появились какие‑то другие лица, чьи‑то руки его больно схватили… казалось, будто ему кричат откуда‑то издалека… Затем Рикардо куда‑то понесли. Последнее, что он услышал, – были слова: «Бедный мальчик!» «А вообще‑то я не очень стар», – сказал он сам себе и провалился в небытие.

В сознание Рикардо пришел от боли – казалось, его рану прижигают раскаленным железом. Открыв глаза, он увидел нависшее над ним незнакомое напряженное лицо.

– Скоро будешь как новенький доллар, красавчик ты мой! – произнес доктор. – Эй, только не брыкайся!..

Юноша вдруг вспомнил, что он больше не маленький мальчик в семье Антонио Переса, а взрослый мужчина, которого зовут Рикардо Манкос, и тут же перестал дергаться. Оказалось, ему зашивают уже промытую, продезинфицированную рану.

– Почему ты не кричишь от боли? – удивился спустя некоторое время доктор.

Рикардо бросил на него полный внутреннего мучения взгляд:

– Зачем? Это же пустяки.

Он и на самом деле думал то, что сказал. Физическая боль казалась ерундой по сравнению с тем нервным напряжением, которое ему пришлось пережить. И вдруг к нему стали возвращаться силы.

А доктор между тем ворча продолжал свое дело. Закончив зашивать рану, он перевязал ее так тщательно и аккуратно, будто это было важнее всего остального. Затем, сделав шаг назад, потер руки, с явным удовольствием осмотрел плоды своего труда и сказал:

– Да, кое‑что я все‑таки еще умею!

Тут Рикардо впервые заметил, что этот человек одет как самый обычный ковбой‑работяга и что у него уродливое, жестокое лицо.

– Вряд ли этот шрам будет доставлять тебе особые неудобства, – продолжал он. – К тому же его совсем не будет видно. Волосы скроют. Тебе здорово повезло, парень!

– Мне повезло с вами, – возразил Рикардо, глядя на доктора широко открытыми глазами.

– Ты хороший, добрый мальчик. Добрее я еще никогда не видел, – улыбнулся тот, растаяв от комплимента.

– Там в моем плаще должен быть бумажник, – вспомнил Рикардо. – Найдите его и возьмите себе столько, сколько нужно.

– Сейчас достану, – вмешался Лу, торопливо направляясь к висевшему на стуле плащу.

Доктор поймал его за плечо и оттолкнул в сторону:

– Ты, жалкий обрубок, получеловек! Кажется, он меня попросил разобраться с этим!

– Оставь его в покое, Лу! – воскликнул Рикардо.

Горбун со злобным выражением лица отступил к стене, а доктор вытащил бумажник и открыл его.

– Да, деньжат у тебя будь здоров! – с удивлением произнес он.

– Возьмите сколько считаете нужным, доктор.

Но тот закрыл бумажник и снова положил его в плащ:

– Знаешь что, парень? Мне доставило удовольствие помочь тебе. Я не возьму ни цента. Просто считай меня своим другом, только и всего.

 

Глава 28