XX ВЕК ЗАКОНЧИЛСЯ ТАК, КАК И НАЧИНАЛСЯ, – С КАТАСТРОФЫ ГОЛЛИВУДСКОГО МАСШТАБА.

ГИБЕЛЬ «ТИТАНИКА» В 1912 ГОДУ СТАЛА ПРЕДВЕСТНИКОМ СТРАШНЫХ ВОЙН И РЕВОЛЮЦИЙ. ТОГДА‑ТО И НАЧАЛСЯ ВЕК.

Первая неделя кассовых сборов – вот новое мерило в искусстве. Кино, конечно, бизнес не самый благодарный – лучше, право слово, открыть мойку автомашин, – однако затягивающий. Интересно же поиграть в прорицателей. Впрочем, прогнозы кассовых сборов иногда оправдываются, а иногда предательски подводят. Казалось бы, все сделано по рецепту: есть актер‑звезда (а лучше две), есть команда дипломированных сценаристов, есть даже парочка впечатляющих взрывов в кадре. А зритель все равно не идет в кинотеатр – даже элементарно пообниматься на последнем ряду.

Секрет успеха «Титаника» (1997) никто не объяснит – даже сам режиссер Джеймс Кэмерон, – он просто случился, как непредсказуемо в 1912 году случилась трагедия знаменитого лайнера. Быть может, причина в том, что это история любви? Так фильмов про любовь было за всю историю кино столько, что просто не сосчитать. Молодой Леонардо ДиКаприо? Так он снялся в 1996 году у База Лурмана в картине «Ромео + Джульетта» – тоже, кстати, о вечной любви, – но такого ошеломляющего успеха фильм не имел. Всему виной масштабы исторической трагедии? Ну полноте, давайте не забывать, что в 1958 году выходила американская лента о гибели «Титаника», и что? Лишь кассовые сборы фильма Джеймса Кэмерона ошеломляют: больше 2 миллиардов долларов чистой прибыли при бюджете в 200 миллионов.

– Кажется, вы покраснели, мистер Великий Художник. Я не могу представить краснеющего Моне, – говорит героиня Кейт Уинслет, позируя свежеиспеченному другу.

– Он писал пейзажи, – оправдывается герой Леонардо ДиКаприо и принимается рисовать обнаженную натуру (кстати, эти рисунки принадлежат самому режиссеру).

Вот кого совершенно нельзя представить краснеющим, так это Джеймса Кэмерона. Многие режиссеры довольствуются малым: дайте мне сценарий, и я сниму в меру своих возможностей. Но не таков Кэмерон – у него нет меры. Да и возможности, если надо, он найдет. Кинематограф для него – живое существо, с которым нужно быть нежным. Ведь начинал он, как все, с легкомысленных безделушек, даже первый «Терминатор» нельзя назвать больно зрелищным ввиду малобюджетности, а вот уже на вторую часть фильма были потраченные невиданные по тем временам средства – 180 млн долларов. Для Арнольда Шварценеггера, должно быть, это была и остается его главная роль в кино. Терминатор в исполнении «железного Арни» немногословен. Эмоции тоже не больно хлещут. Он – Машина. И каждое его движение должно передавать холодную угрозу. Ему достаточно и ста слов за весь фильм. Зато каких! «I’ll be back!» «Hasta la vista, baby!»

А что было до «Звездных войн» Джорджа Лукаса? Лишь студийные страхи: может, не надо космических приключений? Но режиссер был человеком упертым и проворным, в результате настоял на своем, и его самостоятельно сделанный проект мечты вышел 25 мая 1977 года. Конечно, был велик риск: а вдруг зрители не поймут? Новый придуманный мир, исключительные герои в исключительных обстоятельствах. Что это вообще такое? А это были всем знакомые мифологические архетипы: циничный авантюрист Хан Соло, идеалист Люк Скайокер и, безусловно, женский образ (куда без него?) принцессы Леи. Тут вам и «Одиссея» с «Илиадой» Гомера, и легенды о рыцарях Круглого стола. Борьба добра со злом, а уж в облике Дарта Вейдера воплотилось все мировое зло и кинозлодейство.

Это был фильм с молодыми актерами и для молодой аудитории. И все они стали звездами, а малоизвестный Харрисон Форд вообще обрел мировую славу. Молодежь, впрочем, и сегодня главный потребитель в кино. Подлинный блокбастер не может позволить себе выйти с возрастным ограничением «18+». Взрослые себе на уме, мнят себя всезнайками, способны к критическому мышлению, а детям можно рассказывать сказки, мифы и легенды, написанные на новый лад.

Не секрет, что у Америки нет национальной мифологии. Скандинавский Тор, древнегреческий Геракл, египетский Осирис были искусственно заменены Бэтменом и Человеком‑пауком. Новые герои с приставкой «супер», простите за ханжество, стали кумирами молодежи, которая – ай‑яй‑яй – охотно «проглотила» заново выдуманную мифологию. Темы, впрочем, не изменились: по‑прежнему в центре внимания противостояние добра со злом и удалые песни «о доблестях, о подвигах, о славе…».