В КОНЦЕ КОНЦОВ, МЫ НИЧЕГО НЕ ЗНАЕМ О МИРЕ И ЧЕРЕЗ КИНЕМАТОГРАФ ЛИШЬ ШАГ ЗА ШАГОМ РАЗГАДЫВАЕМ ВСЕЛЕННУЮ.

Когда увидел свет фильм Романа Полански «Ребенок Розмари» (1968), общественность пришла в неистовство: как режиссер додумался снять кино про женщину, рожающую дьявола? Да он, вестимо, сам сатанист!

Но была и другая сторона медали. Иной взгляд. Любое искусство «очищается» красотой. Скажем, поэт XIX столетия Стефан Малларме, говоря о греховном танце Саломеи, призывал делать акцент не на порочности персонажа, а на том поэтическом чувстве, что возникает при созерцании. Нужно «изображать не саму вещь, но впечатление, которое она производит», – писал он. В русском языке этика (наука извлекать полезный урок даже из самой безобразной метафоры) и эстетика (искусство видеть даже в бесполезном уроке красивую метафору) вообще родственны: на старославянском «добрóта» – это и есть красота. Впечатляющая наружность известной на все Афины гетеры Фрины, между прочим, когда‑то послужила даже оправданием на суде – мол, она нарушила священный закон тем, что позировала для скульптора Праксителя, создавшего непозволительно обнаженную статую богини Афродиты. И когда публично перед ареопагом красавица сдернула с себя одежды, ее немедленно оправдали. Такая девушка не может быть виновна!

В самом деле, красиво же снята «Мама!» (2017) Даррена Аронофски? Безупречные операторские решения, полная погруженность в быт живущей в загородном доме молодой пары. Он – бесплодный писатель, она – беременная домохозяйка. И какая бы мерзость ни происходила на экране, вплоть до апокалиптических погромов на стихийно организованной вечеринке, во взаимоотношениях главных героев (Дженнифер Лоуренс и Хавьера Бардема) угадываются библейские мотивы – во всяком случае, кинокритики в своих многочисленных рецензиях постарались нас в этом убедить. Творчество – оно же вообще про дерзкое подражание Богу. Просто у мужчин это проявляется через инфантильное дуракаваляние, а у женщин – через материнскую заботу и уход.

У Ларса фон Триера в фильме «Рассекая волны» (1996) пусть и не так все красиво, и камера припадочно трясется в угоду реализму, однако в сюжете опять‑таки нельзя не углядеть метафоричность. Наивная Бесс после того, как ее муж Ян становится калекой, впадает в фанатизм. Она начинает потворствовать самым безумным желаниям мужа: тот говорит, что если Бесс будет рассказывать ему о своих эротических похождениях, ему станет гораздо лучше. Что ж, приходится идти на поводу – слова мужа для покорной жены являются законом. Никакой логики, только вера. И ни единого сомнения в том, что муж может ошибаться. Он – законодатель. Он – ее мироустроитель.

Глупо? Возможно. Но здесь рисуется не столько правдивая картина, сколько картина символическая. В мире искусства все‑таки мыслят не причинами и следствиями, а прецедентами и аналогиями.

Никто же не верит, что в жизни бывает так же, как в фильме Люка Бессона «Ангел‑А» (2005)? Что к неудачнику может так просто прилететь ангел в теле длинноногой блондинки с сигаретой в зубах. Впрочем, и главный герой Андре не сразу в это верит.

– Я там живу – на небе. Я ангел, – говорит она ему.

– Ангел? Девушка, метр восемьдесят, суперкрасавица и дымит, как паровоз, не очень‑то похожа на ангела.

Но где‑то же необходимо черпать веру в себя: если внутренняя воля хромает, почему бы не прибегнуть к ее метафорическому внешнему выражению?

Человек – загадка. А решительно утверждать, что человек состоит из одних только сухожилий и нервов, может лишь самоуверенный болван либо квалифицированный врач.

В конце концов, мы ничего не знаем о мире и через кинематограф лишь шаг за шагом разгадываем вселенную.

Даже в шутливой комедии Кевина Смита «Догма» (1999) эта проблема заявлена – пусть и в виде пародии на апофатическое богословие. Что мы знаем о Боге? Ничего. А все наши представления, по существу, отражают лишь собственные земные стереотипы. Каким ты себе его ни представь, Он все равно шире нашего воображения.

В монашеских столовых, как говорят, и сейчас за трапезой вспоминают безобидный религиозный анекдот про то, как Ева, заскучав в райском саду, обратилась к Создателю.

– Хорошо, – отвечает Он, – чтобы ты не была одинока, я сотворю тебе мужчину. Но знай, что он будет глуповатым и лживым, тщеславным и самовлюбленным.

– И в чем же подвох? – спрашивает Ева.

– Он будет уверен в том, что был сотворен первым. Просто подчинись его прихоти. И поддерживай его веру. Это будет наш маленький женский секрет.