Праздник, связанный с добычей диких оленьих быков

 

Из всех животных, убиваемых на охоте, чукчи больше всего ценят диких оленьих быков, убитых в стаде, куда они являются в период течки. Считается, что их приход в стадо приносит ему счастье. С добычей таких быков связано проведение осеннего праздника по окончании периода течки. Чукчи считают, что стадо приманивает к себе диких быков и что удачная охота на них не зависит от искусства охотника. Поэтому проведение праздника и жертвоприношений по возвращении стада домой считается необходимым. С другой стороны, если дикий олений бык убит далеко от дома и стада, то никаких обрядов не совершают.

Праздник, связанный с охотой на моржей и тюленей крупной породы, проводится в одно и то же время одинаково как у приморских чукоч, так и у азиатских эскимосов. По моему мнению, целью его является благодарение за удачную охоту. Я думаю, что этот приморский праздник соответствует тундренному празднику добычи диких оленьих быков хотя бы потому, что они являются наиболее важной и ценной добычей для оленных чукоч. У оленеводов этот праздник имеет специальное название enatcььrgьn. Приморские чукчи называют таким же именем свой праздник, связанный с охотой на моржей. Приморские коряки применяют это же название, с соответствующими фонетическими изменениями, к празднику кита.

Подробности проведения этого праздника у оленных чукоч следующие. Первого зашедшего в стадо дикого быка встречают заклинаниями, целью которых является заставить его принять на некоторое время привычки домашнего оленя, чтобы он мог служить хорошим производителем (см. гл. VI, заклинания 1 a и 1 б на стр. 163–166). Через неделю или десять дней, когда заклинания теряют силу, владелец стада ловит арканом быка и сваливает его на часть покрытия полога. Затем ловят молодую важенку, представляющую его жену, и кладут ее рядом с ним. Хозяйка дома надевает верхнюю одежду и покрывает ею голову быка, которую она держит между коленями. Хозяин закалывает сперва быка специально для этого сделанным роговым ножом, затем обыкновенным железным ножом закалывает и важенку. После этого быку, находящемуся еще в агонии, подносят в жертву немного мочи в ночном сосуде. Рукояткой рогового ножа, имеющей вид лопаточки, владелец стада прикасается ко всем частям трупа животного, снимая таким образом с него заклинания и тем самым отпуская его на свободу. В то время, как бык находится под действием колдовства, хозяин должен воздержаться от развязывания узлов, иначе он может «развязать» заклинание.

Третий желудок животного наполняют кровью и навешивают его на рога; он служит для гадания об удаче в охоте на диких оленей. Гадание повторяется на каждом убитом диком олене.

Главный праздник охоты проводится по ее окончании. Во время обряда туши убитых животных кладут на снегу сзади шатра. Окорока и лопатки могут быть взяты для употребления в пищу. Но голову, спину и таз оставляют неразрезанными вместе со шкурой, а также сердце и аорту. Перед наступлением ночи головы закрывают и утром открывают. Ночью около прикрытых голов ставят доски‑огнива. Утром в день праздника закалывают двух оленей: одного приносят в жертву диким оленьим быкам, а другого – Заре. Иногда закалывают еще и третьего оленя и приносят в жертву Надиру. Рога диких оленьих быков украшают «колбасой» и сушеными кишками. Приготовляется в изобилии кровяная похлебка и вареное мясо. Охранителям, как и обычно, подносится пища. Затем закладывают молодую оленью самку и ее кровью смазывают рога. Присутствующие на празднике бросаются вперед и расхватывают остатки праздничного пиршества и «колбасы», навешенные на рога, стараясь захватить лучшие куски. Хозяин отдает гостям большую часть мяса оленьих быков. Головы оленей семья оставляет для себя; их вносят в шатер и подвешивают под дымовым отверстием над очагом, для того, чтобы они оттаяли. Все члены семьи встают вокруг огня. Старшие из них бьют в бубен, другие же поют старую семейную песню. Хозяин поет: «Go, meŋin? go, leuton!» (О, кто [здесь]? О, голова [здесь]). После того, как головы оттаяли, с них по порядку снимают шкуры и отрубают рога вместе с верхушкой черепа. Головы варят. Женщины целую ночь занимаются приготовлением колобков из толченного мяса, смешанного с жиром с съедобными кореньями. Все колобки подвешиваются на шестах, поддерживающих полог, и гости разбирают их так же, как в предыдущий день разбирали остатки угощения.

 

Рис. 68. Чукотский рисунок, изображающий праздник охоты.

 

Рисунок 68 снят с чукотского рисунка, изображающего праздник охоты. На земле лежат четыре туши диких оленей. Пятая – это принесенный в жертву домашний олень. Между шатром и тушами разложен небольшой огонь. Два человека, по одному с каждой стороны шатра, бросают жертвоприношения «направлениям». Две женщины украшают «колбасой» рога оленей. Кучка гостей стоит, готовая броситься на колбасу. Дальше находится стадо, все олени лежат.

Олений подгривок срезают вместе с узкой полоской кожи и делят его на маленькие пучки. Каждый из гостей прикалывает два таких пучка себе на спину и по одному пучку на каждое плечо и носит их до тех пор, пока они не спадут. Такой же пучок прикрепляют часто к связке семейных охранителей.

Затем несколько раз совершают жертвоприношение огню, и праздник заканчивается «кормлением» огня в лампе внутреннего помещения.

Впрочем, этот последний обряд у оленеводов исполняется редко.

После праздника рога относят на могилы ближайших родственников. Эта часть обряда будет описана ниже. Дикому оленьему быку, убитому в стаде не в сезон течки, иногда тоже приносят жертвы. Во всяком случае возле его туши зажигают священный огонь и в огонь бросают жертвоприношение.

Бурый медведь, лось, росомаха, волк имеют право на такой же обряд.

Все основные подробности проведения праздника повторяются, включая закалывание оленя, жертвоприношение огню, приготовление праздничной еды и внесение головы в шатер, где ее приветствуют пением и битьем в бубен. В большинстве случаев день заканчивается особым благодарственным служением.

Мне говорили, что во время проведения праздника хозяин дома надевает на себя свежую шкуру волка или бурого медведя, так что его голова покрыта шкурой головы зверя, а вся остальная шкура свешивается за спиной. Тушу волка вносят в шатер. Хозяин дома, одетый в волчью шкуру, исполняет благодарственный обряд с пением, пляской и битьем в бубен, как будет описано ниже. Время от времени он воет, подражая волку; это значит, что дух волка вошел в его тело.

У коряков на празднике волка один из мужчин также надевает на себя волчью, шкуру и ходит вокруг очага, в то время как другие бьют в бубны.[137]

Все эти праздники проводятся главным образом ранней осенью. Если зверей убивают весной, то по возвращении домой над ними совершают простую церемонию «поения»: питье приносят в жертву трупам зверей. Некоторые оленные чукчи угощают подобным образом и тюленей, случайно добытых в это время года.

Другие же собирают головы тюленей и совершают над ними благодарственный обряд. Приморские чукчи собирают головы лахтаков и моржей для такого же праздника, устраиваемого летом.

 

Праздник благодарения

 

Время этого праздника не определено, но каждая семья должна справить его по крайней мере один или два раза в год. Всякая неожиданная поимка высокоценных зверей (например, голубого песца или хорошей росомахи), удача в каком‑либо деле, на охоте или в торговле, даже вырубка березы для нарт или копейных древков могут служить для хозяина поводом к проведению этого праздника.

Чукчи придают большое значение сновидениям и считают, что сны являются главным источником религиозного вдохновения. Поэтому в отношении деталей целого ряда обрядов они следуют указаниям, полученным во сне. Некоторые праздники, в том числе праздник благодарения и все виды состязаний носят название «сонные отклики», потому что указания относительно времени и всяких подробностей праздника часто получаются во сне. Если кто‑нибудь из членов семьи, даже ребенок, видел во сне состязание, борьбу или бег, то оно должно быть проведено, в особенности если есть повод к совершению благодарственного обряда. Семья обязана исполнить указание сна во избежание серьезных несчастий и потерь. В связи с этим верованием обряд носит защитительный характер. Он выражает благодарность за удачное окончание дела, но гораздо важнее то, что он охраняет семью от нападения «духов» и отвращает будущие несчастья в охоте или в других делах.

Благодарственный праздник должен иметь центральный объект. В большинстве случаев таким объектом является дикий олень, росомаха, тюлень‑лахтак или любой зверь, убитый на охоте. Для этой же цели могут служить местные и чужеземные предметы торговли, как, например, сухая тюленья шкура, плитка чая или связка табаку. Оленные чукчи часто убивают оленя из своего стада и проводят праздник над его тушей.

Праздник проводится в шатра. Снаружи даже огонь не раскладывается. Объект праздника кладут на шкуру около очага. Варят большое количество жирного мяса и обрядовой кровяной похлебки с кореньями. В то время как собравшиеся на праздник взрослые принимают участие в еде, дети обносят блюда с мясом вокруг шатра, посолонь (по направлению движения солнца). Впереди идет наследник, мальчик или девочка.[138] Для того чтобы отогнать злых духов, все участники шествия громко кричат: «Його, його!» После этого молодежь, как обычно, разбрасывает жертвоприношения, причем часть жертвы закапывается в землю. В это время женщины влезают на верх шатра и тщательно закрывают шкурами дымовое отверстие. Пламя очага делают маленьким, тем не менее шатер все время полон дыму. Вход оставляют открытым. Затем хозяйка дома берет бубен и начинает ходить внутри шатра по круговой линии, все время ударяя в бубен с целью напугать и отогнать «духов». Когда предполагается, что все духи улетели через открытый вход, и молодежь, бросавшая жертвоприношения, вернется, вход завешивается. Затем следует пение, битье в бубен и обрядовая пляска.

Такой праздник является наиболее удобным временем для проявления шаманского искусства, так как все шаманы, живущие поблизости, собираются на этот праздник и состязаются, оспаривая друг у друга первенство в магической силе и вдохновении.

Наследник движется вприпрыжку со сжатыми коленями вокруг очага. Хозяин дома, сидя на шкуре возле внутреннего полога, многократно громко повторяет один и тот же возглас: «Його, його!» Все сидящие в пологе один за другим присоединяются к нему, и шатер начинает дрожать от этих разнообразных звуков. Не существует никаких правил пения. Каждый поет свою песню, прекращая ее только тогда, когда чувствует себя усталым. Имеющие бубны бьют в них недолго и затем передают другим. Для праздника собирают бубны со всего стойбища, иногда их набирается более десяти. Спустя немного начинается пляска. Одно из названий пляски – «стряхивание» (tewlaьrgьn), оно указывает, что с тела пляшущего стряхиваются болезни и злые духи.

Пляшущие образуют две отдельные группы, которые размещаются с двух противоположных сторон очага. Одна группа становится с наружной стороны очага, спинами ко входу; эта группа состоит по большей части из людей постарше. Другая группа расположена с внутренней стороны очага, спинами ко внутреннему пологу и лицами ко входу. Это – женщины, одетые в верхние кухлянки, украшенные бахромой и подвесками. Первая группа считается более важной; входящие в нее называются «празднично‑шевелящиеся» (mŋiniculьt). Вторая группа называется «стоящими» (vetlalьt) или «стоящими женщинами» (vetla‑ŋausqatte), так как они стоят, в то время как зрители сидят.

Пляску обычно открывают хозяин и хозяйка, в то время как все остальные сидят еще на местах. Поэтому хозяин дома называется «пролагателем дороги». Под ногами пляшущих растягивается шкура. Хозяин бьет в семейный бубен, употребляя при этом вместо колотушки из китовой кости деревянную палочку. Он ударяет ею снизу в деревянный обод бубна. Хозяин и хозяйка поют различные напевы по выбору. Обычно начинают с семейных, перешедших по наследству напевов, затем уже напевают мелодии своего собственного сочинения. Каждый напев повторяют по нескольку раз подряд. Женщина обычно исполняет те напевы, которые она слышала от своей матери, а также и другие, составленные ею самой. Движения пляшущих супругов почти одинаковы. Оставаясь все время на одном месте, они сгибают и разгибают свое тело и качают головой сначала направо, а потом налево. Время от времени они садятся на корточки и тотчас же снова вскакивают. Затем первые пляшущие уступают свое место другим, которые выступают в одиночку, по очереди. Вскоре с каждой стороны вступает по нескольку исполнителей. Одна пара пляшущих – мужчина и женщина – должна выделяться среди остальных и согласовать между собой свой танец, тогда как все остальные пляшут каждый по отдельности, совершенно не обращая внимания на своих партнеров. Мужчина часто приглашает женщину плясать с ним. При этом он расстилает для нее шкуру. После пляски эту шкуру женщина берет себе. Он подносит ей различные другие подарки, в особенности если она его двоюродная сестра или вообще родственница.

В полном разгаре торжества в нем начинают принимать участие шаманы, выступая один за другим, хотя к концу обряда нередко одновременно бывает выступление двух или трех шаманов. Шаманы в основном состязаются в магическом искусстве. Они настойчиво колотят в бубны. Напевы шаманов сложны, и мелодия постоянно меняется. Движения шаманов порывисты и резки, как и подобает людям, ощущающим приближение «духов».

Наконец являются «духи» и вселяются в тело шаманов. Считается, что с этого времени шаманы принимают внешний вид овладевших ими сверхъестественных существ. Шаманы действуют соответственно с этим: неистово трясут головой и производят губами особые фыркающие звуки, считающиеся голосом «духов». В случае появления специальных «духов», как, например, медведя, ворона или волка, шаманы пытаются подражать их движениям и крикам. Чукчи говорят, что сильные шаманы даже завертываются в медвежью шкуру или навязывают на лицо вороний клюв. Тогда они на время превращаются в медведя или ворона и во всем поступают как зверь или птица. Это может быть рассматриваемо в связи с сообщением о празднике, совершаемом после добычи волка или медведя. Однако мне никогда не случалось присутствовать при таких действиях, поэтому я не могу сказать, существуют ли действительно обряды с таким переодеванием. Я не знаю также, употребляется ли какой‑нибудь особый наряд в виде специальной шаманской одежды или маски. Шаманы, имеющие специальную одежду, конечно, надевают ее в таких случаях. Иногда и обыкновенные люди могут иметь специальное одеяние, сделанное по совету шамана и дающее защиту от болезни или несчастий. Такая одежда обычно снабжена «охранителями» в виде кисточек и подвесок.

Я слышал о шаманах, проводящих праздник в своей семье совершенно нагими, но это связано с теми подробностями чукотского шаманства, о которых я буду говорить ниже.

В заключение праздника женщины, обладающие шаманской силой, переходят на мужскую сторону и начинают бить в бубен и звать своих «духов». Даже девочки‑подростки по мере возможности подражают их действиям, топают ногами, трясут головой и издают пронзительные звуки, бормочут, визжат. Праздник длится несколько часов, но обычно кончается не позднее вечера. После окончания праздника присутствовавшим раздают мясо и кровяную похлебку. Затем спрыскивают или намазывают той же похлебкой главного зверя, которому посвящен праздник.

Вечером по приглашению хозяина дома гости переходят во внутренний полог. Здесь уже начинается обычное шаманское действие, в котором состязающиеся шаманы могут снова показать свое искусство. Такие состязания часто устраиваются и после других праздников.

Всякие виды приношений предлагаются добрым «духам» и kelet сообразно с указаниями, полученными во сне, для поддержки заклинаний или для того, чтобы получить от духов временную помощь. Такие жертвоприношения могут быть как кровавыми, так и бескровными. При кровавых жертвоприношениях закалывают без различия собак или оленей. Часто животное заранее предназначается для такого жертвоприношения. К уху такого животного прикрепляют кусочек красной материи, и оно так и называется «приколотое» (inetiplьn). Такой же обычай существует и у коряков.[139] Обещание принести жертву не может быть взято обратно, под страхом навлечь на себя тяжелое возмездие обманутых духов.

 

Бега

 

В проведение праздника входят бега на оленях. Они тоже считаются «сонными откликами». Обычное время бегов – вторая половина зимы, с января до мая. Устроитель бегов рассылает соседям приглашения. Когда соседи собираются, он выставляет приз на шесте. Тогда же женщины разжигают на тундре небольшие огни и бросают в них жертвоприношения: мясо, жир. Затем начинаются самые бега. Порядок устройства бегов будет описан ниже. Бег взапуски также составляет часть праздничного ритуала. Существует особый вид бега взапуски, одинаковый у оленеводов и приморских жителей. Участвующие в нем бегают кругом на сравнительно маленькой площади до тех пор, пока они один за другим не упадут от усталости. Победителем состязания считается самый выносливый. Иногда бегут по двум концентрическим кругам в двух противоположных направлениях, хотя состязание считается общим. Говорят, что такие круговые бега в древнее время устраивались чаще, чем теперь. Во многих приморских селениях были специальные площадки для таких бегов с круговой тропинкой, глубоко протоптанной в земле.

 

Праздники приморских чукоч

 

Годовой цикл праздников приморских чукоч открывается в начале осени двумя короткими праздниками, которые часто соединяются вместе. Один из них – поминальное жертвоприношение умершим. Другой – жертвоприношение морю для получения удачи в предстоящем зимнем промысле на морском льду.

Поздней осенью или даже в начале зимы проводится главный годовой праздник. Он посвящен Keretkun’y, иногда же его делают благодарственным праздником «духам» морских зверей, убитых в течение осени. Ранней весной справляется праздник байдар, приготовляемых к наступлению весны. В середине лета проводится праздник «голов». Это праздник благодарности духам морских зверей, убитых ранней весной. Все четыре праздника проводятся почти одинаково у приморских чукоч и у азиатских эскимосов. Кроме того, следует упомянуть еще несколько незначительных праздников, устраиваемых во время переселения из зимнего жилища в летний шатер.

Большинство приморских чукоч в середине зимы приносит также жертвоприношение созвездию Pegittin. В середине весны устраивается праздник, аналогичный празднику рогов у оленеводов, под тем же названием kilvej. Кроме того, каждый убитый или выброшенный на берег кит служит поводом для праздника благодарности киту.

Во время этих праздников приносятся кровавые и бескровные жертвы. Приморские чукчи для кровавых жертв могут убивать, конечно, только собак. По сравнению с коряками они более милостивы к своим собакам и убивают их в меньшем количестве. В этом отношении, как и во многих других, они занимают среднее положение между американскими эскимосами, которые совсем не приносят в жертву собак, и коряками, которые часто избивают почти всех собак своей единственной упряжки.

 

Обрядовый дом

 

В большинстве приморских селений существует специальный дом, предназначенный для проведения главного зимнего праздника. Этот дом во многих отношениях отличается от kashim американских эскимосов. По величине он такой же, как и обычный жилой дом. Часто он и есть не что иное, как обыкновенный дом, покинутый его владельцем, перекочевавшим по каким‑либо причинам в другое жилище. Во многих случаях этот дом является собственностью одной семьи, которая называется «семьей с передним домом» (attooralьn). Этот термин очень распространен также среди оленеводов. Они называют так главную семью стойбища, в отличие от более бедных соседей (nьm‑tumgьt), помогающих пасти стадо, принадлежащее главной семье. Шатер главной семьи стоит действительно «впереди» других, первым с правой стороны, обращенной по направлению утренней зари.

Гораздо труднее отличить, кто представляет «семью с передним домом» в приморском селении. Туземцы объясняли мне, что такой семьей является семья, дольше всех живущая в данном селении «с неизвестных теперешнему поколению времен». Другие семьи, пришедшие сюда уже позднее, считаются «соседями».

Они должны обращаться за покровительством к первой семье благодаря ее близости к «духам» данного места.

Это объяснение можно считать правдивым по отношению к небольшим поселкам с непостоянным населением, подвергающимся в течение нескольких лет значительным изменениям. В каждом из таких селений имеются семьи, которые остаются в нем даже тогда, когда все другие уезжают из него из‑за оскудения добычи или по каким‑либо другим причинам. Так, в Мариинском посту «семьей с передним домом» была семья чукчи Qoplanto. Линия предков этой семьи может быть прослежена по меньшей мере до четвертого поколения. Семья эта – самая удачливая на охоте, и члены ее лучше всех прочих жителей данной местности знают свой район и условия промысла в нем.

Гораздо труднее объяснить происхождение «семьи с передним домом» в больших чукотских и эскимосских селениях, как Nunligren или Wuteen, где, по всей вероятности, постоянно жило по нескольку семей. Должно быть, встарину «семья с передним домом» была наиболее зажиточной. В селении Nunligren до последнего времени все соседи, проводящие зимний праздник в землянке, принадлежащей «семье с передним домом», оставляли здесь различные подарки. Подарки считались жертвоприношениями местным духам и духам дома; однако хозяин переднего дома также имел на них права.

Такой же порядок существует и в некоторых других селениях, даже в селении Cibukak на острове Лаврентия. Каждое из этих селений имеет отдельный «праздничный дом», считающийся собственностью «семьи с передним домом». Даже теперь в некоторых селениях, например, Wuteen, Jergьn, Nunligren, первый тюлень, убитый охотниками селения, принадлежит по праву главе «семьи с передним домом». Согласно существующему обычаю дележа добычи, он берет себе голову и шкуру, а мясо делится между участниками охоты, а также между остальными жителями селения. В селении Kigini голову первого тюленя, убитого осенью, оставляют на краю морского утеса и совершают над ней благодарственную церемонию. Здесь, очевидно, добычу охоты получает «дух», в то время как в других местах этим правом пользуется глава «семьи с передним домом», повидимому, благодаря его близости с местными «духами».

Однако существуют селения, например, Uŋasik и Cecin, в которых нет «семьи с передним домом». W. H. Hooper, описывая селение Uŋasik, говорит, что там имеется огромный шатер, служащий для общественных нужд. Однако в настоящее время в селении Uŋasik не сохранилось никаких воспоминаний о таком общественном доме. Должно быть, это был просто частный дом, подвергавшийся частичной переделке на время праздников, как это часто делают туземцы со своими домами. Он мог быть временным местом для сходки туземцев, собиравшихся по случаю приезда Ноорег’а.

Праздники отдельных семей, несмотря на то, что они проводятся в одном и том же поселке, редко справляются одновременно. Семьи справляют праздник одна после другой в разные дни, несмотря даже на то, что из‑за этого проведение каждого праздника опаздывает на несколько дней. Даже в настоящее время, когда каждая семья проводит праздник в собственном доме, старый порядок еще сохранился, так что в больших селениях зимний праздник иногда продолжается в течение месяца, даже дольше. В виде исключения в трех или четырех семьях праздник проводится в один и тот же день; но обычно это семьи, живущие на противоположных концах селения, круг их знакомых и их родственников различен. Во время праздника охота на морских млекопитающих не запрещается. Члены семьи, совершающей праздник, должны, конечно, оставаться дома, но по окончании праздника семья может послать в море кого‑нибудь из своих членов, даже если в это время остальные члены ее принимают участие в праздничном пире у своих «соседей».

 

Жертвоприношение морю

 

Жертвоприношение морю вместе с жертвоприношением умершим открывает годовой цикл праздников приморских жителей. Оно совершается лучшим охотником в семье. Охотник приходит в сопровождении одной женщины к берегу моря.

Он несет гарпун и прочее снаряжение, женщина же несет сосуд, наполненный кровяной похлебкой, а также и «колбасами» из оленьих кишек и желудков. Эти «колбасы» играют в жертвоприношениях приморских жителей такую же важную роль, как и у оленеводов. Приморские чукчи более, чем оленеводы, склонны употреблять для жертвоприношений «чужую пищу». Однако продукты цивилизованных стран, как, например, сахар или мука (полученные при продаже тюленьих шкур), не приносятся в жертву, так как являются редким лакомством. Первое место в их жертвоприношениях занимают продукты оленеводства, которые по представлению приморских чукоч, больше нравятся «духам».

В то время как женщина приносит жертву, мужчина «показывает морю» свое снаряжение и испрашивает у него удачу в охоте и безопасность в будущих странствиях по изменчивым ледяным полям. Часто в жертву морю убивают собаку. Время таких жертвоприношений не определено. Некоторые семьи совершают их в конце лета, другие же, напротив, откладывают исполнение их до середины октября, т. е. до переселения из летних шалашей в зимнее жилище. С жертвоприношениями морю часто связывают еще принесение жертвы Зениту. При этом перед входом в жилище подбрасывают вверх кусочек пищи.

 

Осенний праздник

 

В разных селениях и семьях последний в году праздник проводится в различное время: в период от конца октября до первых дней января. Однако лучшим для него временем считается новолуние, наступающее после самых коротких зимних дней и являющееся началом первого месяца.[140] В таких селениях, как Uŋasik или Uwelen (Уэлен), праздник продолжается дольше, так что последняя семья проводит праздник уже во второй половине января. В тех селениях, где имеется «семья с передним домом», она начинает празднование. В других же селениях, таких, как Cecin, Acon или Uŋasik, где нет «семьи с передним домом», не существует никакого определенного правила для порядка празднования, и порядок этот изменяется из года в год, обусловленный простыми случайностями.

У чукоч есть два различных способа проведения этого праздника. Наиболее простой из них – так называемый «настоящий благодарственный праздник» (lьe‑mŋeьrgьn). Самое название его показывает, что он тожественен с обычным праздником благодарения, описанным выше. Другой же способ проведения, собственно говоря, является повторением праздника Keretkun'a, – Karatkovaьrgьn. Выбор того или другого способа свободен в разных селениях и даже в отдельных семьях. Однако «настоящий благодарственный праздник» чаще устраивается теми семьями, которые связаны родством или дружбой с оленеводами. Праздник же Keretkun’a преобладает среди коренных приморских жителей. Есть, впрочем, оленеводческие семьи, происходящие от приморских жителей, которые занесли праздник Keretkun’a вглубь страны. Подробности проведения «благодарственного праздника» были описаны выше. Он исполняется в наружном шатре, причем вход и верхнее отверстие тщательно закрываются. Головы моржей, тюленей и других зверей служат необходимыми объектами праздничного ритуала. Необязательно сохранять головы всех убитых на охоте зверей, несколько голов считается уже вполне достаточным количеством. Жертва приносится перед шатром младшими членами семьи, которые разбрасывают мясо, кровяную похлебку и разные виды «чужой пищи» всем «направлениям», получающим жертвоприношения,[141] или, как говорят приморские чукчи, «всем ветрам». В это время участники, находящиеся внутри шатра, бьют в бубны, а женщины, одетые в широкие верхние кухлянки, пляшут праздничную пляску. Все они напевают свои обычные, не имеющие слов напевы, как и у оленных чукоч. Затем головы зверей варят, и начинается праздничный пир. Вечер и часть ночи занимаются шаманством, происходящим во внутреннем пологе.

Праздник длится обычно один только день, но иногда он повторяется и на следующее утро; тогда присутствующие говорят, что он перешел за ночь.

Допускается несколько вариантов проведения праздника и несколько сочетаний голов, употребляемых на нем; например, голова моржа, голова пестрого тюленя и голова крылатой нерпы (Phoca fasciata); или же голова моржа, голова дикого оленя и зайца; иногда – две моржовые головы и две головы диких оленей; иногда берут также голову моржа, крылатой нерпы, песца и т. д. Голову кладут на землю в середину шатра или же подвешивают над дымовым отверстием. Возле головы стоят несколько ламп, часто по лампе возле каждой головы.

Вариант того же праздника представляет собою «праздник копья» (pojgь‑mŋeьrgьn). Посредине шатра укрепляют длинный остроконечный шест так, чтобы верхушка его выходила сквозь дымовое отверстие. К шесту привязывают различные предметы благодарственного праздника; рога, шкуры пушных зверей, несколько новых ремней и т. п. В продолжение праздника мужчины стреляют из луков через дымовое отверстие, громко крича «Jogo, Jogo!» дабы отпугнуть и отогнать духов. Этот праздник иногда проводится на открытом воздухе. Он называется «праздником копья шатра» (pojgь‑ra‑mŋeьrgьn). В землю втыкают копье или копьеподобный шест и украшают его со всех сторон ремнями, привязанными к лежащим на земле большим камням. Это и есть «копье‑шатер» (pojgь‑ran). Праздничный обряд исполняется с обычными подробностями внутри шатра.

«Наружный праздник» (ŋargьn‑mŋeьrgьn) проводится также внутри круга, образованного длинным ремнем, растянутым на земле около шатра.

 

Рис. 69. Чукотский рисунок, изображающий праздник «благодарения».

 

Рисунок 69 изображает «наружный праздник». Семья проводит его на месте, окруженном длинным ремнем. На земле стоят три круглых сосуда и длинное корыто. Между двумя оленьими головами стоит доска‑огниво. Мужчина бьет в бубен. Две женщины пляшут. Четверо ребятишек смотрят на них. Мужчина сбоку также является зрителем. Двое других мужчин находятся возле шатра. Один из них, с посохом, сидит на скамье.

Некоторые семьи устраивают этот праздник вдали от селения, выбирая место на выступе скалы. Я знаю случаи, когда праздник проводился на площадке между четырьмя жердями из китовой кости, оставшимися от полуразрушенной подставы для байдар (см. табл. II, рис. 1). В других случаях праздник проводился около так называемых «воткнутых костей (шестов)» – әmьnpьn,[142]которые в некоторых селениях представляют род священного места; я буду еще говорить о нем после. Так, например, в селении Cecin две или три семьи объединяются для проведения «праздника соседей» среди «воткнутых костяных шестов», находящихся вблизи селения. Для этого они раскидывают с трех сторон костяных шестов легкие временные палатки. Место для жертвоприношения устраивается в середине основания шестов. Семьи, принимающие участие в празднике, складывают сюда головы убитых зверей. Две головы вешаются на шест. Я не имел случая присутствовать на таком празднике; но туземный рисунок (рис. 70) дает ясное представление о нем.

Рисунок изображает два шатра, раскинутых для проведения праздника у основания костяного шеста. Так как население Cecin, очевидно, происходит от оленеводов, то в празднике важную роль играют головы оленей. С верхушки шеста свешиваются две головы; одна – оленья, другая – моржовая.

Большинство голов, лежащих на земле, – оленьи, другие головы – тюленьи и моржовые. Человек влез на шатер и произносит заклинания, два других стоят подле шеста. В руках у каждого из них жертвенный сосуд; помимо того, один держит бубен с колотушкой, а другой – колотушку, украшенную (красными) кисточками.

 

Рис. 70. Чукотский рисунок, изображающий «праздник соседей».

 

Описанные праздники: «праздник копья», «праздник копья‑шатра», «наружный» и «праздник соседей» – существуют также и у оленеводов, по крайней мере среди стойбищ Чукотского полуострова и далее на юг, вдоль побережья Тихого океана.

Но у оленеводов они не связаны с определенным временем года и устраиваются в любое время, как и другие благодарственные праздники.

Мне говорили, что встарину «праздник копья» проводился перед выступлением на войну, но я не уверен, не является ли это позднейшим объяснением. «Праздник шкур» широко распространен среди чукоч, как оленных, так и приморских, а также среди азиатских эскимосов. Подробности проведения его обычны: шкуры, предназначенные на продажу, развешиваются на туго натянутых ремнях и служат главным объектом праздника. Этот праздник всегда проводится перед отправлением в торговую поездку.

 

Рис. 71. Чукотский рисунок, изображающий жертвоприношение «новолунию».

 

Некоторые приморские семьи, как и оленеводы, приносят жертву новой луне. Рисунок 71 изображает такое жертвоприношение. Люди убивают собаку. На земле стоят несколько сосудов, наполненных пищей. Мне говорили, однако, что приносящие жертву являются людьми «черного колдовства».[143] Другая собака, изображенная на рисунке, также является «собакой колдовства». По объяснению рассказчика, она сделана из человеческих экскрементов.

 

Праздник Keretkun’а

 

Праздник Keretkun’a более сложен и длится у каждой семьи по два, три или даже пять дней сряду, или, как говорят туземцы, столько‑то ночей. В некоторых селениях, например, Nunligren, праздник Keretkun’a чередуется через каждые пять лет с праздником его «помощника». Срок в пять лет или в пять дней часто наблюдается и при других праздниках и обрядах. Праздник «помощника» гораздо проще и длится только до истечения первой ночи. Подробности его и порядок проведения такие же, как и «настоящего благодарственного праздника».

Как общее правило, проведение праздника Keretkun’a сильно изменяется в зависимости от благосостояния семьи. Более бедные семьи справляют его очень торопливо, не дольше чем одну ночь, в то время как в более богатых семьях он длится в течение нескольких дней и является важным событием для целого района. Причина такого различия в том, что для проведения этого праздника необходимо иметь огромное количество пищи.

Это применимо ко всем значительным праздникам приморских жителей.

Только наиболее богатые люди – владельцы байдары, имеющие удачу на охоте, – устраивают большие праздничные пиры, длящиеся несколько дней и привлекающие много гостей.

Праздник в богатых семьях не должен проводиться одновременно для того, чтобы ближайшие соседи могли поочередно присутствовать на каждом из них. Время проведения праздника в бедных семьях не принимается во внимание. В один день могут справлять праздник три‑четыре таких семьи, и никто этого даже не заметит. На острове Лаврентия бедные семьи совсем не устраивают праздников, и эта обязанность целиком возлагается на богатых людей, владельцев байдар.

Сущность праздничного ритуала заключается в следующем. Все члены семьи, не исключая самых маленьких детей, должны надеть легкие верхние кухлянки, сделанные из сухих оленьих кишек. Считается, что Keretkun и его жена одеваются в такие же кухлянки. На побережьи Тихого океана такие кухлянки приготовляются только эскимосами, причем самые лучшие из них происходят с острова Лаврентия. Поэтому чукчи должны покупать их у «чужого» племени, из чего и следует, что в проведении праздника преобладает эскимосский элемент. Не нужно забывать, что во время «благодарственных праздников» кухлянки считаются совершенно необходимыми, по крайней мере для женщин. Хозяин и хозяйка наде<