Процесс, пункты обвинения, допросы

 

В начале октября инквизиторы прибыли в Англию и сразу же инициировали процесс по делу тамплиеров. Обнародованная ими булла предписывала незамедлительно судить преступников, допрашивать свидетелей и карать всякого, кто осмелится препятствовать инквизиторам в претворении их миссии. Это постановление было оглашено в соборе Святого Павла и во всех храмах диоцеза Кентербери по завер шении торжественной мессы. Тогда же тамплиерам было приказано предстать перед инквизиторами в определенное время, в означенном месте. Перечень обвинений на латыни, французском и английском языках был передан коменданту Тауэра и зачитан тамплиерам, заключенным в этом замке.

В понедельник, 20 октября, тамплиеры, претерпевшие в течение года и восьми месяцев все тяготы тюремного заключения, предстали перед трибуналом, учрежденным папой римским для расследования дела ордена в провинции Кентербери, созванном в соборном зале епископской церкви Святой Троицы в Лондоне. В него входили епископ Лондона; Дьедонне, настоятель монастыря Ланьи, в диоцезе Парижа, и Сикар де Вор, каноник из Нарбонна, папский капеллан, смотритель папского дворца. Им помогали несколько иностранных нотариев. После оглашения папской буллы и вступительного слова обвинителей с должной долей площадного драматизма были зачитаны чудовищные и нелепые пункты обвинения – истинный образчик человеческой глупости, суеверия и доверчивости.

«Item. В означенном месте, в означенный день и час, в присутствии вышеназванных лордов и вышеназванных нотариев, пункты обвинения, указанные в апостольской булле, были оглашены и представлены нам, суть их раскрыта ниже.

По приведенным ниже пунктам будет произведено inquisitio (расследование) в отношении братьев военного ордена Храма, повинных в том, что:

1. При принятии в орден, или какое-то время спустя, или как только представится возможность, их заставляли или уговаривали те, кто принимал их в лоно братства, отказаться от Христа, или Иисуса, или распятия, или Бога Единого, и в другое время от Пресвятой Девы, а иногда и от Всех Святых.

2. Братья сообща делали это.

3. Большая часть их делала это.

4. Они делали это иногда после их приема.

5. Принимающий поучал новообращенных, что Христос (Иисус или Распятый) не был Истинным Богом.

6. Говорил, что Он был лжепророком.

7. Говорили, что Он страдал не ради искупления грехов человечества, но был распят за свои собственные грехи.

8. И принимающий, и вступающий в орден теряли надежду на спасение через Него. Они говорили это или нечто подобное этому.

9. Они заставляли принимаемых в орден плевать на крест, или на изображение креста, или на лик Христа, хотя те, кого принимали, иногда плевали в сторону.

10. Они заставляли их топтать крест.

11. И сами братья иногда топтали тот крест.

12. Они мочились и других заставляли мочиться на этот крест в Страстную пятницу!

13. Неоднократно мочились на него на Святой неделе!

14. Поклонялись коту, который появлялся в разгар их собраний.

15. Делали эти вещи из-за презрения к Христу и вере.

16. Они не верили в святость алтаря.

17. Некоторые из них не веровали.

18. Большинство из них не веровало.

19. Они не признавали и другие церковные Таинства.

20. Священники ордена не произносили слова, которыми освящается хлеб в Тело Христово в каноне мессы.

21. Некоторые из них не веровали.

22. Большинство из них не веровало.

23. И те, кто принимал их, поступали так же.

24. Они верили, что Великий магистр ордена может отпустить им грехи.

25. И ревизор может отпустить грехи.

26. Прецепторы, из которых многие были мирянами, также могли отпустить.

27. И они отпускали.

28. И так поступали многие.

29. Великий магистр не стал отрицать этого еще до ареста и говорил об этом в присутствии важных лиц.

30. Принимая братьев в орден, или перед принятием, или через некоторое время после принятия принимающие и принимаемые целовали друг друга в уста и в пуп…!!

‹…›

36. Новых братьев принимали в орден тайно.

37. Никто не присутствовал при этом, кроме братьев ордена.

38. Скрытность и таинственность обряда издавна возбуждала сильное подозрение».

 

В последующих пунктах приведены столь чудовищные обвинения, что мы воздержимся от того, чтобы перечислять их.

 

«46. В каждой провинции братья имели идолов, viz.[437] головы, иные с тремя ликами, а другие с одним, зачастую это был человеческий череп.

47. Они поклонялись этому идолу, или этим идолам, воздавали ему почести на своих капитулах и собраниях.

48. Они поклонялись ему.

49. Как своему Богу.

50. Как своему Спасителю.

51. Некоторые из них делали это.

52. Большинство поступало так.

53. Они говорили, что через эту голову они обретут спасение.

54. Что она приносит богатство.

55. Что это она дала ордену все его богатство.

56. Что она делает землю плодородной.

57. Что благодаря ей деревья цветут.

58. Они обвязывают голову упомянутого идола веревками или прикладывают их к ней, и этими веревками подпоясывают свои рубашки либо носят как пояс на голом теле.

59. При вступлении в орден каждому брату дают такую веревку.

60. Они носят ее в поклонение своему идолу.

61. Им было велено подпоясываться этими веревками, как было указано выше, и постоянно носить.

<…>

66. Тех, кто отказывался делать все вышеупомянутое при принятии или после, убивали или заключали в темницу»[438].

Остальные статьи обвинения (двадцать один пункт) касаются главным образом практики исповедания грехов среди братии и вопросов греховной ереси. Обвинение, подобное этому, как справедливо отметил Вольтер, противоречит само себе.

Брат Уильям де ла Мор в присутствии тридцати своих собратьев на допросе, учиненном инквизиторами, решительно отрицал вину ордена и утверждал, что французские тамплиеры, давшие признательные показания, солгали. После чего было принято решение допрашивать братьев поодиночке.

23 октября брат Уильям Рэйвен, допрошенный по поводу обряда принятия в орден, утверждал, что он был принят братом Уильямом де ла Мором, магистром Храма в Темпл-Кумб, в диоцезе Бат; что он обратился к братьям Храма, с тем чтобы они приняли его в орден, ибо он страстно желал служить Богу и Деве Марии и готов всю жизнь свою посвятить служению; его спрашивали, тверд ли он в своем решении, и он отвечал, что тверд; он поведал, что после два брата рассказали ему о том, как сложны и строги порядки в ордене, и сообщили ему, что после принятия не позволено действовать по собственному желанию и разумению, но должно следовать воле наставника; что, если он пожелает делать одно, ему будет приказано делать другое; если он пожелает быть в одном месте, его отправят в другое.

Он подтвердил, что будет поступать так, как велено, и поклялся на святом Евангелии повиноваться магистру, не иметь никакой собственности, хранить целомудрие, не брать чужого и не допускать, чтобы кого бы то ни было лишали имения неправедным путем, а также не совершать ни над кем насилия, за исключением случаев самообороны или сражения с сарацинами. Он сообщил, что принес клятву в часовне прецептории Темпл-Кумб в присутствии только братьев ордена; что один из братьев зачитал устав, и затем в течение месяца его наставлял Джон де Уолпол из услужающих братьев.

После допроса брат был препровожден в Тауэр и помещен отдельно от братьев, с тем чтобы никто не узнал, о чем он поведал инквизиторам.

В следующие два дня (24 и 25 октября) были допрошены по тому же поводу братья Хью де Тедкастр и Томас ле Чемберлен и дали такие же показания, как и предыдущий свидетель. Брат Хью, помимо прочего, сообщил, что поклялся защищать Святую землю до последней капли крови от врагов христианской веры и что после того, как он принес клятвы, принял обеты целомудрия, бедности и послушания, ему вручили орденское одеяние с крестом и койф, полотняную шапочку вроде подшлемника. Обряд свершился в церкви в присутствии магистра, рыцарей и услужающих братьев; мирян в церкви не было. Брат Томас добавил, что в Англии такой же обряд посвящения и те же обеты, что и за морем; что мирянам не позволено присутствовать при свершении обряда и что, когда он вошел в храм Темпла, дверь за его спиной закрылась, но напротив была еще одна дверь, выходившая на кладбище, которой могли воспользоваться только посвященные братья. На вопрос, почему никому, кроме братьев ордена, не дозволялось присутствовать при свершении обряда принятия в братство, он ответил, что не ведает, но так сказано в уставе.

 

Между 25 октября и 17 ноября были допрошены 33 члена ордена, капелланы и услужающие братья, и все они решительно отрицали направленные против ордена обвинения. Когда брата Гимберта Бланка спросили, почему обряд принятия в братство свершается тайно и без свидетелей, он ответил, что причиной секретности была необъяснимая глупость. Они подтвердили, что действительно носят под рубахой веревки, но не со злым умыслом, ибо веревками этими никогда не прикасались к идолам, но препоясывались ими в знак смирения, или, как утверждал рыцарь, посвятивший ордену более сорока трех лет жизни, по настоянию Святого Отца Бернара Клервоского. Брат Ричард де Голдингем заявил, что слышал лишь о том, что их называют «поясами целомудрия», и все они настаивали на том, что принимавшие и принимаемые целовали друг друга единожды и только в лицо, а все остальное, что касается поцелуев, – мерзкая ложь, и ничего подобного никогда не происходило.

Брат Радульф де Бартон, священник ордена Храма, ключарь и настоятель церкви лондонского Темпла, в отношении 24-го пункта обвинения заявил, что Великий магистр на капитуле имеет право отпускать братьям прегрешения за нарушение устава и правил внутреннего распорядка, но не за грехи пред Богом и людьми, так как он не является священником; и подтвердил, что вступавшие в орден клялись не раскрывать тайн капитула и что, если один из братьев был наказан капитулом, присутствовавшие на нем не должны были сообщать о решении капитула тем, кто на нем отсутствовал; и если один из братьев разглашал тайну, ему на время воспрещалось входить в братские покои, иных же и вовсе изгоняли из ордена.

Брат Радульф утверждал, что братьям не запрещали исповедоваться священникам, не принадлежащим к ордену Храма; что он никогда не слышал о преступлениях и беззакониях, упомянутых в обвинении, и что впервые он услышал обо всех этих гнусностях из обвинения, выдвинутого против ордена Бернаром Пелетеном, который был послан в Англию королем Филиппом Французским. Брат сообщил, что в течение десяти лет он был хранителем (ключарем) церкви Темпла, а двумя годами ранее удостоился чести стать ее настоятелем. Его также спросили о смерти брата Уолтера ле Бачелора, рыцаря, бывшего прецептором ордена в Ирландии, который умер в лондонском Темпле, тот заявил, что ничего об этом не знает, кроме того, что на сэра Уолтера надели оковы и поместили в тюрьму, где он и умер; до него дошли слухи, что с узником обращались весьма сурово, но он не посмел вмешиваться, ибо дело это небезопасное; он признался также, что вышеупомянутый Уолтер не был похоронен на кладбище Темпла, ибо был отлучен от ордена по причине неповиновения своему начальнику и несоблюдения правил ордена.

Большинство из допрошенных братьев состояли в ордене от двадцати до тридцати лет, иные же и вовсе посвятили ордену сорок и более сорока лет своей жизни. Многие из них были старыми вояками, проливавшими кровь на Востоке. Братья сии, несомненно, заслужили лучшей участи…

Брат Гимберт Бланк, рыцарь, прецептор Оверни, состоял в ордене тридцать восемь лет. Он был принят в орден в городе Тир в Палестине, в течение многих лет, не щадя живота своего, сражался с неверными и покинул Святую землю лишь после падения Акры, в обороне которой принял самое деятельное участие. На допросе он не сообщил ничего, что разительно отличалось бы от сказанного выше, разве что заявил, что никакой другой религиозный орден не верует в святость алтаря пламеннее, чем тамплиеры, ибо они воистину веруют в учение церкви, и что тамплиеры никогда не предавали веру Христову, и, ежели Великий магистр сознался в обратном, то он солгал.

Брат Роберт ле Скотт, рыцарь, принявший обет за двадцать шесть лет до этого разбирательства, сообщил, что был принят в орден в Замке Паломника, прославленном оплоте тамплиеров в Палестине, самим Великим магистром братом Гильомом де Боже – доблестным героем, принявшим смерть при штурме осажденной Акры. Он утверждал, что по недомыслию оставил орден после того, как крестоносцы были изгнаны из Палестины, и скитался около двух лет. За это время он добрался до Рима и покаялся папе в прегрешениях, тот наложил на него суровую епитимью и велел вернуться на Восток к своим братьям. По возвращении он получил свое облачение в Никосии на острове Кипр и был повторно принят в братство по приказу Великого магистра Жака де Моле, который в то время стоял во главе ордена. Он добавил также, что брат Гимберт Бланк, предыдущий свидетель, присутствовал при его первом принятии в Замке Паломника. Он полностью подтвердил все вышеизложенные показания.

Брат Ричард де Пьетвен, состоявший в ордене сорок два года, заявил, что во время присяги он поклялся, помимо прочего, никогда не поднимать оружие против христиан, кроме как в случае самозащиты или защиты прав ордена; он заявил, что о чудовищных преступлениях, перечисленных в пунктах обвинения, ранее никогда не слышал и узнал об этом после того, как были обнародованы письма Филиппа Французского, доставленные Бернаром Пелетеном.

На 22-й день расследования в протоколе судебного заседания была сделана следующая запись:

 

 

Меморандум

Братьев Филиппа де Мьюза, Томаса де Бертона и Томаса де Стаундона настойчиво призывали отказаться от служения в ордене, но те, будучи допрошенными поодиночке, заявили, что предпочтут умереть, нежели пойдут на это[439].

 

19 и 20 ноября в часовне монастыря Святой Троицы инквизиторы допросили семерых свидетелей-мирян, не имеющих отношения к ордену. Те не сообщили ничего серьезного, что послужило бы доказательством богоотступничества тамплиеров.

Магистр Уильям ле Дортюре, нотарий, заявил, что тамплиеры проводят свои капитулы за закрытыми дверями с полуночи до рассвета; такая скрытность, по его мнению, является доказательством того, что творится на них нечто неправедное, однако же заверил, что братья никогда не были замечены в скверноприбытчестве, или обогащении неправедным путем.

Магистр Жильбер де Брюр, клерк, заявил, что никогда не подозревал их в чем-либо дурном, кроме как в чрезмерных наказаниях братьев.

Уильям Ламберт, бывший нунций ордена Храма (nuntius Templi – представитель, посланник), не знал ничего дурного о тамплиерах и считал их невиновными в преступлениях, которые им приписывают. Ричард де Бартон, священник, и Радульф де Рэйндон, олдермен, заявили, что не знают об ордене и его братии ничего дурного, и говорили о них как о достойных членах общества.

25 ноября архиепископ Кентерберийский, повинуясь папской булле, созвал в соборе Святого Павла Высочайший церковный совет. В него вошли епископы, аббаты, настоятели, главы коллегий и сановное духовенство всех диоцезов. На соборе предстояло обсудить вопросы реформации английской церкви и возвращения Святой земли, а также вынести приговор – оправдательный или обвинительный – по делу рыцарей ордена тамплиеров в провинции Кентербери, как того требовал святейший папа в своем апостольском послании.

Совет открыл архиепископ Кентерберийский, прибывший к собору Святого Павла верхом на коне. Епископ Норвичский отслужил мессу Святого Духа на Великом алтаре, затем архиепископ зачитал проповедь на латыни, ссылаясь на ХХ главу Деяний Апостолов, а после огласил папскую буллу, в котором святой понтифик с прискорбием сообщил о чудовищных грехах тамплиеров, о падении с вершин нравственности тех, кого превозносили как пламенных поборников веры и главных защитников Святой земли. Папа напомнил, что все эти годы церковь проявляла к ордену особую благосклонность, вооружила Крестом Христовым, не скупилась на награды и почести, даровала богатства, вольности и привилегии. Далее святой понтифик поведал о грехах и беззакониях ордена, узнав о которых он преисполнился скорби и потерял покой, недуги его усугубились, и тело начало чахнуть!

Он подробно перечислил преступления, приписываемые ордену, и сообщил о признаниях и показаниях, сделанных во Франции, затем разразился потоком стенаний, заявив, что это прискорбное событие не оставило равнодушным ни одного верующего, что весь христианский мир, подавленный горем, облачился в траур и проливает горькие слезы. В заключение он призвал к созыву Вселенского собора во Вьене, на котором будет обнародовано решение о роспуске ордена и распределено имущество оного. Английским клирикам было велено прислать на Вьенский собор своих представителей[440].

После оглашения буллы и завершения предварительных слушаний иерархи в течение шести дней обсуждали церковные дела, а на седьмой день, во вторник 2 декабря, епископы и члены совета собрались в резиденции архиепископа Кентерберийского в Ламбетском дворце. Присутствовавшие на совете папские инквизиторы обнародовали показания 43 тамплиеров и семи сторонних свидетелей. Совет постановил сделать копии показаний для каждого из епископов с тем, чтобы в течение дня обсудить положения этого документа, принять решение и утром сообщить его совету следующего дня.

Однако в среду 3 декабря окончательное решение принято не было. На заседании совета постановили, что инквизиторы и три епископа должны добиться аудиенции короля, чтобы испросить его позволения продолжить расследование по делу тамплиеров в соответствии с церковными законами и тем самым установить истину. В воскресенье 7 декабря епископы подали прошение его величеству в письменном виде и в следующий вторник лично предстали перед королем и обратились к нему с означенной просьбой, присовокупив требование отдать соответствующие распоряжения шерифам и должностным лицам.

Король разрешил возобновить процесс, и 16 декабря, после оглашения этого постановления[441], тюремным надзирателям был дан приказ позволить прелатам и инквизиторам допрашивать тамплиеров с применением телесных наказаний, что не противоречило церковным законам того времени.

В то время под видом простых мирян по стране скиталось немало тамплиеров, таясь от зоркого ока шерифов, которым было строго приказано приложить все усилия для их поимки.

В среду на церковном совете постановили на время приостановить заседания и собраться после того, как будут допрошены тамплиеры, заключенные в замках Линкольна и Йорка.

В Шотландии в то же время против ордена были возбуждены аналогичные дела[442]. 17 ноября 1309 года брат Уолтер де Клифтон предстал перед епископом Сент-Эндрюса и папским капелланом Джоном де Солерио в приходской церкви Святого Креста в Эдинбурге. Он сообщил, что прецептор ордена Храма в королевстве Шотландия получает наставления и указания относительно внутреннего распорядка и проведения обрядов от магистра Храма в Англии, а тот – от Великого магистра главной обители на Востоке; что Великий магистр и его наместники не единожды посещали прецептории ордена в Англии и других странах, созывали капитулы, на которых устанавливали правила служения, руководства братией и распоряжения имуществом.

Когда его спросили об обряде принятия в орден, он поведал, как это было: перед принятием в братство, которое состоялось на капитуле в прецептории Темпл-Брюр в графстве Линкольншир, председательствовал на котором Уильям де ла Мор, магистр, он просил у собравшихся братьев принять его в орден, а они отвечали ему: не ведаешь, о чем просишь – служение тягостно, ибо, вступив в орден, ты более не хозяин собственной жизни, но слуга другого, не имеющий своей воли; но, несмотря на их предостережения о строгости правил, он продолжал настаивать на приеме в орден. Он поведал, что затем его ввели в покои, где собирают капитул, и там, преклонив колени, он снова молил о принятии его в братство Храма. Магистр и братья потребовали, чтобы тот ответил на следующие вопросы: состоит ли он в тяжбе с каким-либо человеком и нет ли у него неоплаченных долгов; был ли он обручен с какой-либо женщиной; нет ли у него скрытых телесных изъянов и есть ли какое-либо обстоятельство, способное помешать ему остаться в братстве?

Ответив на все эти вопросы удовлетворительно, магистр обратился к присутствующим братьям: «Даете ли вы свое согласие на прием брата Уолтера?» Те единодушно ответили согласием, и магистр приступил к главной части обряда. Преклонив колени и скрестив руки, он торжественно поклялся, что будет вечным рабом магистра, ордена и братии во имя защиты Святой земли. Затем магистр взял из рук брата капеллана святое Евангелие, принимаемый положил руку на крест и пред Господом и Пресвятой Девой Марией принес обеты целомудрия, послушания и отказа от собственности; затем магистр облачил новопринятого в орденский белый плащ, возложил на голову капюшон и поцеловал в уста, после чего велел снова преклонить колена и дал несколько наставлений: с этого дня брат Уолтер должен был спать в подпоясанной веревкой рубашке, подштанниках и чулках; никогда не задерживаться в доме, где есть женщина; не присутствовать ни при венчании, ни при свершении обряда очистительной молитвы над женщиной, разрешившейся от бремени, а также по поводу других особенностей служения.

На вопрос инквизиторов, в каких обителях тот подвизался после принятия в орден, брат Уолтер ответил, что три года он жил в прецептории Баланкрадок (Балантрадох?) в Шотландии, три года в Темпл-Ньюсом в Англии, один год в лондонском Темпле и три года в Айслеби. На вопрос о других братьях в Шотландии он сообщил, что Джон де Хефлет был прецептором Баланкрадока, главной обители ордена в этой стране, и что он и другие братья, услышав об аресте тамплиеров, прятали орденское облачение и бежали и что с тех пор ничего не слышал о них.

Брат Уильям де Мидлтон на допросе рассказал о принятии в орден то же, что и его предшественник, добавив, что помимо прочего он клялся никогда не принимать никаких услуг от женщины, даже воды для омовения рук. Кроме того, он сообщил, что, когда магистр ордена в Англии по настоянию Великого магистра отправился за море, в период его отсутствия орден возглавлял брат Гуго де Перо, visitor (ревизор); во время своего наместничества в Англии он сместил нескольких прецепторов, заменив их другими.

После допроса этих двух тамплиеров был произведен допрос 41 свидетеля – аббатов, настоятелей, монахов, священников, услужающих братьев и ретейнеров (слуг) ордена в Шотландии. Инквизиторы приложили немало усилий, чтобы добиться нужных им признаний, но ничего противозаконного не выявили.

Монахи отметили, что прием в другие духовные ордена совершается без излишней секретности, постриг или прием в братство – это торжество, сравнимое с двунадесятыми праздниками, установленными церковью, на которое пригашают друзей, родителей и соседей неофита; тамплиеры же, напротив, окружают свой обряд тайной, и немудрено, что подобная секретность порождает самые нелепые кривотолки.

Клирики считали тамплиеров виновными, потому что противостояние меж ними было всегда! Другие осуждали их, потому что (как они утверждали) тамплиеры закрывали свои двери перед сирыми и убогими и оказывали гостеприимство только богатым и знатным. Аббат монастыря Святого Креста в Эдинбурге сообщил, что они по праву, а может, и в обход закона присвоили смежные земли, причинив тем самым урон соседям. Настоятель аббатства Дамферлин заявил, что достоверно не знает ничего порочащего орден, но весьма наслышан о беззакониях, творимых братством.

Слуги и крестьяне ордена рассказали, что капитулы собирались не только ночью, но и днем, но с необычайной секретностью; а кто-то из свидетелей слышал, будто старики говорили: будь тамплиеры добрыми христианами, они никогда не потеряли бы Святую землю![443]

 

Год

 

9 января 1310 года в Лондоне в приходской церкви Святого Дунстана близ Темпла был возобновлен допрос свидетелей.

Настоятель храма Сент-Мэри-де-ла-Стрэнд заявил, что многое в ордене тамплиеров вызывает его подозрения, однако добавил, что неоднократно бывал в церкви Темпла, и заверил, что орденские священники проводят богослужение так же, как и в других приходах.

Уильям де Кэмбрук из церкви Святого Климента, что близ Темпла, викарий церкви Святого Мартина-в-Полях, и многие другие клирики и священники лондонских церквей заявили, что не знают об ордене ничего дурного или противозаконного[444].

27 января брат Джон де Стоук, услужающий брат, принятый в орден Храма семнадцать лет назад, был допрошен инквизиторами в часовне Пресвятой Марии в Беркингчеч в Лондоне. Он сообщил, помимо прочего, что мирянам было дозволено присутствовать при погребении тамплиеров; что братья ордена всегда исповедовались орденскому капеллану и причащались Святых Тайн в свой последний час. По поводу смерти и погребения рыцаря-тамплиера брата Уолтера ле Бачелора, заключенного в темницу Темпла за восемь недель до кончины, он поведал, что перед смертью этот рыцарь исповедовался брату Ричарду де Графтону, капеллану ордена, ныне удалившемуся на остров Кипр, и вкусил Тела Христова, а когда упокоился – был похоронен по-христиански. Джон де Стоук заверил, что сей факт не подлежит сомнению, ибо он сам вместе с братом Радульфом де Бартоном нес до могилы тело покойного. Допрошенный не стал отрицать, что сэр Уолтер был похоронен не на братском кладбище, а во дворе обители в Лондоне, объяснив это тем, что ле Бачелор был отлучен за неповиновение уставу тамплиеров, ибо всякий, кто тайно, без дозволения магистра, покидает обитель, присвоив имущество ордена, и отказывается признать свою вину, подлежит отлучению.

На вопрос, какие порядки в ордене, по его мнению, следует изменить, Джон де Стоук ответил: «Установить испытательный срок на год и проводить прием в орден при свидетелях».

Тем же днем, 27 января, были допрошены два других тамплиера, они сообщили, что многие братья из английских обителей скрываются на острове Кипр.

29 января инквизиторы предъявили суду новые, искусно сфабрикованные статьи обвинения (еще двадцать четыре пункта в добавление к имеющимся). Заключенных спрашивали, знают ли они что-либо о преступлениях, упомянутых в папских буллах и признанных Великим магистром, главой ордена, и многими рыцарями во Франции; и знают ли они что-либо греховное или бесчестное в отношении магистра Храма в Англии, прецепторов или братьев.

Затем они должны были сказать, есть ли различия в уставе, обычаях и обрядах в обителях разных стран; получают ли прецепторы, и особенно главный прецептор Англии, предписания Великого магистра через его посланников; подчиняются ли главные прецепторы и братия ордена в Англии этим предписаниям так же, как и Великий магистр, и ревизоры, и братья на Кипре, и в Италии, и в других королевствах, провинциях и прецепториях ордена и соглашаются ли братья, принимаемые в Англии или где-либо еще, подчиняться требованиям прецепторов?

Кроме того, их заставили рассказать, каким знаком, сигналом или ударом в колокол их созывают на капитул; все ли братья, без исключения, должны являться на капитул; верят ли они, что Великий магистр может освободить от епитимьи, наложенной не орденскими клириками; верят ли они, что прецептор или ревизор могут снять отлучение за убийство или причинение ущерба слуге-мирянину или наемнику ордена; верят ли они, что любой брат ордена может отпустить грех клятвопреступления слуге-мирянину после того, как тот предстанет пред судом храмовников и понесет наказание (как правило, бичевание) во имя Отца и Сына и Святого Духа и проч. и проч.

С 29 января по 6 февраля перед инквизиторами предстали 34 тамплиера и отвечали на новые вопросы обвинителей. Допросы проходили в церквах Святого Ботульфа близ Олдгейт, Святого Элфиджа близ Крипплгейт и Святого Мартина на Ладгейт-Хилл в Лондоне. Все они заявили, что орден не был замечен в чем-либо противозаконном, а все те гнусные обряды, упомянутые в признаниях, сделанных во Франции, не в обычае ордена; что Великий магистр, прецепторы, ревизоры и братья во Франции никогда не были замечены в подобных пороках, и если они признались в этом, то они солгали. Они заявили, что главный прецептор и братья в Англии были честными людьми, достойными доверия, они никогда не сходили с истинного пути по причине ненависти или корысти; что в Англии до оглашения папской буллы против них никогда не возникало никаких подозрений; и не один добрый христианин не поверит всем этим злым наговорам.

Заключенные на допросе свидетельствовали, что братию на капитул созывал колокол Темпла, что наказание происходило в главной зале обители в присутствии братьев и магистра. Один из услужающих братьев бичевал провинившегося по голой спине плетью из сыромятной кожи до тех пор, пока магистр не давал знак прекратить экзекуцию. Если наказуемый был виновен в нарушении устава, наказание ограничивали тремя ударами плети, но, если он был виновен в аморальном поведении, его затем посылали к священнику за отпущением грехов.

Выяснилось также, что брат Жак де Моле, до того как стал главой ордена, удостоил своим посещением лондонский Темпл, где созвал капитул, на котором он установил новый порядок служения, принятый в главной обители на Востоке, и дал приказ донести до всех прецепторов Англии новые установления[445].

1 марта король направил приказы коменданту Тауэра и шерифам Линкольна и Йорка, в которых предписывалось подчиняться указаниям инквизиторов и уполномоченных епископов, а также содержать заключенных тамплиеров поодиночке. Аналогичные приказы были направлены всем надзирателям тамплиеров в Англии[446]. Ответственным за содействие инквизиторам был назначен Гильом де Дьен.

3 марта инквизиторы обнародовали новую редакцию обвинения, добавив к основному документу пять новых пунктов, и вскоре в резиденции епископа Лондонского, церкви Святого Элфиджа и монастыре Святой Троицы был допрошен 31 тамплиер – меньше, чем предполагали допросить инквизиторы. Выяснилось, что со времени ареста в Тауэре умерло немало братьев.

На этот раз дознаватели сосредоточились на вопросах приема в братство: они выпытывали, о чем спрашивали принимаемых, сколько братьев было принято, и требовали перечислить их поименно; кроме того, велели доложить, как проходило погребение усопших братьев – тайно или при сторонних свидетелях.

Двадцать шестым был допрошен магистр Храма, брат Уильям де ла Мор. Он поведал, сколько братьев он принял в орден в период своего магистерства, и назвал их имена. Он сообщил, что погребение в ордене не было тайным, почивших братьев в последний путь нередко провожали прихожане церкви Нового Темпла.

В Ирландии в то же время продолжались разбирательства по делу тамплиеров. С 11 февраля по 23 мая 1310 года было допрошено 30 тамплиеров. Дознание проходило в церкви Святого Патрика в Дублине под председательством магистра Джона де Марешаля, представителя папы, но никаких доказательств их вины получено не было. Кроме того, заслушали 40 свидетелей, большинство из которых были монахами. Они говорили главным образом с чужих слов, но ни один из них не сообщил ничего конкретного, лишь подозрения, слухи и измышления. Самым тяжким обвинением, выдвинутым ими против братства, было то, что в церкви, как им казалось, тамплиеры без должного почтения внимали чтению Святого Евангелия и опускали глаза при изнесении Тела Христова и принятии гостии[447].

 

30 марта папские инквизиторы приступили к расследованию в Линкольне. В течение десяти дней в главном соборе города было допрошено 20 тамплиеров; среди них было немало закаленных в боях воинов, проливавших кровь в далекой Палестине в защиту веры, за мнимое отступление от которой их теперь бесчестно обвиняли.

Брат Уильям де Уинчестер, вступивший в орден четверть века назад в замке Де-ла-Рока-Гуэлль в провинции Армения на границе с Палестиной в период магистерства доблестного Гильома де Боже, подтвердил, что обряд принятия в орден в Англии ничем не отличается от того же обряда в других провинциях.

Брат Роберт де Гамильтон поведал, что тамплиеры подпоясываются веревками из благочестивых соображений, и называют их поясами из Назарета. Традиция ношения этих поясов пошла из Святой земли – тамплиеры, побывавшие в Назарете, обвязывали веревками колонну Девы Марии, подле которой было явлено чудо Благовещения, а после носили освященную таким образом веревку под рубахой в знак смирения и преданности христианской вере. Храмовники верили, что частицу святости можно передать, приложив к освященному поясу простую веревку, однако ношение ее не было обязательным, братья могли использовать и обычные пояса.

Что касается признаний, сделанных во Франции, допрошенные заявили, что если их братья в этой стране признались в таких проступках, то они солгали![448]

 

В Йорке следствие продолжалась с 28 апреля до 4 мая, за это время в главном соборе города было допрошено 23 тамплиера, заключенные в замке.

Перед инквизиторами среди прочих предстали почтенные братья Томас де Стэнфорд, посвятивший служению три десятка лет, принятый на Востоке Великим магистром Гильомом де Боже, и Радульф де Ростон, священник ордена, принятый в орден четверть века назад в прецептории Лентини на Сицилии братом Гуильельмо де Канелло, великим прецептором Сицилии. На допросе они единодушно поддержали своих собратьев, заявив о непричастности к означенным преступлениям. Один из братьев, заключенных в Йорке, Стивен де Рэйденхолл, отказался поведать об обряде принятия, заявив, что он поклялся никогда не раскрывать тайн капитула и, если он преступит клятву, он будет изгнан из братских покоев, лишится мантии или будет заключен в тюрьму[449].

20 мая по указанию архиепископа Йоркского в соборе города был созван совет духовенства. По завершении торжественной мессы Святого Духа архиепископ произнес проповедь, а затем велел зачитать перед клиром папские буллы, в которых тот призывал к изничтожению ордена тамплиеров[450], затем архиепископ огласил пункты обвинения, по которым следовало допрашивать обвиняемых. Расследование не было завершено, а потому следующее заседание совета постановили назначить на 23 июня следующего года и тогда вынести окончательный приговор тамплиерам диоцеза Йорк в соответствии с церковным законом[451].

1 июня папские инквизиторы возобновили дознание в Линкольне. 16 тамплиеров были допрошены по поводу тайных обрядов, имевших место на всеобщем и малом капитулах ордена, наложения на провинившихся епитимьи и процедуры отпущения грехов, проводимой магистром. Допрашиваемые показали, что наказуемый получал три удара плетью во имя Отца и Сына и Святого Духа, после чего магистр прощал ему прегрешения или же, в зависимости от тяжести проступка, отправлял к священнику за покаянием. Выяснилось также, что на высочайшем (малом) капитуле могли присутствовать только прецепторы, ибо на собраниях этих решались вопросы отправки денег Великому магистру в главный дом ордена в Палестине[452].

По завершении дознания в Линкольне аббат Ланьи и каноник из Нарбонна вернулись в Лондон и немедленно возобновили расследование. 8 и 9 июня в монастыре Святой Троицы перед инквизиторами, вышеупомянутыми нотариями и епископами Лондона и Чичестера предстали брат Уильям де ла Мор, магистр Храма, и 38 братьев лондонского Темпла – рыцари, капелланы и услужающие братья. Их допрашивали главным образом по поводу процедуры наказания и отпущения грехов.

Магистру Храма велели в точности повторить слова, которые он произносил, отпуская грехи, после того как наказуемый признавал свою вину и подвергался бичеванию. Он сообщил, что в ордене было заведено говорить: «Брат, моли Бога, чтобы он простил тебе прегрешения твои» и призывать присутствующих братьев молиться за кающегося и усердно читать Pater noster («Отче наш») и что больше не говорил ничего, кроме предостережения не грешить снова. Он утверждал, что, о