Тактические и психологические основы переговоров с преступниками

 

В Томской области «брали» рецидивиста, четырежды судимого, захватившего в заложники односельчанку, — рассказывает корреспондент:

Шальвер Иван — сотрудник милиции — махнул рукой Марьину: давай! И с двух сторон дали длинной автоматной очередью над самой крышей. Иван начал «дипломатические переговоры»:

— Паша, выходи! Тухлое твое дело: некуда податься. Дверь лаконично буркнула огорчительное:

— Не выйду!

— Да что мы маемся? — спросил Марьин. — Дадим сквозь дверь добрую очередь — этот гусь сам к нам выскочит!

— Ой, не стреляйте, Христом-Богом молю! Он сказал, что меня тогда убьет как своего заложника!—закричала Нюрка».

Закончилось тем, что заложница сама выскочила из избы, а преступник покончил жизнь самоубийством²⁴.

В ИТК-1 УВД Архангельского облисполкома двое заключенных, вооруженных ножами, в медсанчасти напали на медсестру. Закрывшись с ней в помещении, объявили ее заложницей, потребовав от администрации пистолет с патронами. При передаче пистолета в медсанчасть ворвалась группа захвата. Медсестра была убита. Преступники остались живы. Операция «по спасению» заложницы длилась 20 минут».

С точки зрения заложников принятие решения об освобождении их силой, включая оружие, резко ухудшает их положение: к угрозе лишения их жизни со стороны преступников прибавляется угроза погибнуть от «своих», от чего, разумеется, им становится не легче. Опасность для заложников возводится в квадрат. Образно говоря, они находятся между молотом и наковальней, грозящими прекратить их существование из благих побуждений пресечения преступных действий и сохранения их жизни и здоровья.

Причина того, что жертвы преступлений вынуждены порой кричать «не стреляйте, Христом-Богом молю!» объясняется не только низким уровнем осознания неповторимости человеческой жизни, но и распространенной «профессиональной малограмотностью» в вопросах тактики ведения переговоров с преступниками, недостаточностью знания их технологии.

Означает ли сказанное, что в стране нет случаев успешного применения переговоров с преступниками в целях освобождения заложников и предупреждения других тяжких преступлений? Отнюдь нет. Их число значительно. Есть немало талантливых переговорщиков, показавших не хуже зарубежных достойные образцы того, как вести диалог с преступниками в экстремальных ситуациях. Однако их навыки и умение мало известны общественности. Средства массовой информации в основном подробно рассказывают о способах совершения преступлений, что нежелательно с точки зрения общей превенции, мало уделяя внимания тому как, какими средствами, способами достигается предупреждение правонарушений, в том числе путем переговоров. Остается небольшим потенциал научных публикаций на эту тему, методических рекомендаций, основанных на анализе фактов ведения диалога с преступниками. Но положение, похоже, меняется. Все большее число исследователей подключается к разработке этой многоплановой и мало изученной проблемы, которая еще несколько лет назад вызывала к себе довольно скептическое и настороженное отношение.

Переговоры с преступниками — проявление реальной действительности в борьбе с преступностью, вид человеческой деятельности, выражающейся в диалоге с преступниками в целях предупреждения, раскрытия и расследования преступлений, все больше становятся объектом научного осмысления. Очевидна социальная потребность и необходимость их изучения. Они представляют относительно самостоятельную отрасль прикладных знаний, использующих понятийный аппарат науки о переговорах и других научных дисциплин, в том числе юридических наук, ориентированную на совершенствование практики правоприменительной деятельности. Предмет ее — исследование феноменологии, закономерностей и механизмов переговоров с преступниками для повышения их эффективности в борьбе с преступностью. Изучение переговоров с преступностью основывается на использовании данных криминологии уголовного, уголовно-исправительного права, уголовного процесса, криминалистики, международного и гражданского права, социологии, психологии, педагогики, теории управления и других наук. Оно включает в себя интеграцию многих положений этики, психиатрии, психолингвистики, теории игр и информатики, логики, конфликтологии, системологии, рефлексивного управления и иных отраслей знания. В тоже время она, на наш взгляд, в силу своей правовой специфики, представляет собой составную часть теории оперативно-розыскной деятельности, ее прикладных выводов и рекомендаций в сфере оперативно-розыскной профилактики.

Вместе с тем переговоры с преступниками — эмпирически воспринимаемая реальность со своими, только им присущими закономерностями. Такие переговоры включены в правовую действительность работы по предупреждению, раскрытию и расследованию преступлений, а также решению других задач уголовного судопроизводства. Составляют ее часть. Эта работа также имеет объективные закономерности своего существования и функционирования, тенденции развития и преобразования. Естественно, что они, эти закономерности, не могут не оказывать своего воздействия на практику переговоров, изменяя и направляя их соответствующим образом, влияя на пути развития и совершенствования практики переговоров. Это принципиальное положение определяет переговоры с преступниками как объект познания, служащий предметом изучения. Но являясь составной частью предмета ряда юридических наук, конечно, взаимодействует с ними в деле установления закономерностей, которые ее интересуют в теоретическом и прикладном плане ²⁵.

В настоящее время познание проблем переговоров с преступниками находится в нашей стране на уровне начального своего этапа, обобщения и анализа эмпирического материала, научного поиска.

Как известно, наука начинается с классификации. Чтобы понять существо изучаемого предмета, его связи и опосредствование, место среди наук, определить инструментарий, который требуется для его изучения, необходимо разложить все «по полочкам», представить в виде системы. Для наличествующего в настоящее время переговорного процесса с преступниками может быть предложена следующая классификация.

По цели ведения переговоров: об освобождении заложников и похищенных людей (в т. ч. детей), предупреждении взрывов, поджогов, отравлений и других подобных акций, выдаче похищенного оружия, взрывчатых и отравляющих веществ, бактериологических, радиоактивных и других материалов, возвращении похищенных культурных и исторических ценностей, о сдаче преступников властям и других (могут одновременно достигаться две и большее число целей).

По мотивам действий преступников: политическим, националистическим, корыстным, незаконной эмиграции, уклонения от задержания, освобождения из под стражи, мести, иным преступным намерениям. (Имеют место различные совокупности этих мотивов).

По отношению к преступлению и возбуждению уголовного дела: до совершения преступления, в период совершения преступления, после совершения преступления; до возбуждения уголовного дела, после его возбуждения.

По длительности переговоры с преступниками бывают краткосрочными (их период определяется количеством часов). Среднесрочные — их период определяется сутками. И, наконец, длительные, их период исчисляется неделями, а то и месяцами, и даже годами.

По числу сторон: двухсторонние, многосторонние, когда каждая сторона имеет собственные интересы в переговорах.

По числу участников: один на один (представители каждой стороны), по несколько человек с каждой стороны, между группами людей. Различные комбинации численности сторон в зависимости от ситуации.

По степени сложности: простые, когда обсуждается один предмет переговора, сложные, когда обсуждается ряд вопросов, в их последовательности и преемственность (многоходовые).

По уровню представительства сил правопорядка: на местном уровне (городском, районном), на уровне республики, края, области, на государственном уровне, с участием представителей иностранных государств, смешанные уровни представительства.

По степени опосредствования контакта сторон: прямые (непосредственный контакт), через посредников (переводчиков), с участием третьей нейтральной стороны, смешанные типы таких переговоров.

По форме контакта сторон, форме ведения: устные, письменные, без применения технических средств (радио, телефон, мегафон и другие средства связи), смешанные формы контакта сторон.

По степени гласности: гласные, о ходе которых информируется общественность; негласные (тайные), когда признано необходимым не сообщать о них по различным оперативно-тактическим и иным основаниям, по договоренности сторон.

По характеру условий, выдвигаемых преступниками: приемлемые, невыполнимые условия, частично выполнимые.

Практика ведения переговоров с преступниками требует также разграничения ситуаций в зависимости от:

• известности или неизвестности места нахождения преступников и заложников;
• стационарном месте нахождения преступников и заложников (жилой массив, подразделение ИТУ, промышленный объект, предприятия, учреждения, полевые условия и др.) или нахождении их в движении (различные виды транспорта);
• возможности или невозможности применения к преступникам силы (физической силы, специальных средств, оружия);
• наличия данных о личности преступников и их жертв, преступных намерениях;
• нахождения преступников в кабине пилотов (при захвате воздушного судна).

Разумеется, любая классификация отражает лишь отдельные, наиболее характерные виды переговоров. Но даже полагая, что предложенная классификация — неполная, можно судить о степени сложности переговорного процесса с преступниками, о необходимости углубленного их научного анализа с позиций системологии. Возможно, что практика выдвинет и другие аспекты и основания классификации.

Являясь составной частью оперативно-тактических операций, проводимых в необходимых случаях правоохранительными органами, переговоры с преступниками обычно содержат следующие компоненты:

• специфическая криминальная ситуация, требующая ведения таких переговоров, без которых невозможно достижение планируемых целей;
• диалог сторон — субъектов переговоров — для достижения ожидаемого результата;
• решение задач предупреждения, раскрытия и расследования преступлений и связанных с ними вопросов путем достижения соглашения;
• в случае положительного исхода переговоров — исполнение обязательств, взятых на себя сторонами.

Отсюда вытекает необходимость выработки общей методики ведения переговоров с преступниками на наиболее абстрактном уровне, и частных методик, рассчитанных на ведение переговоров по отдельным видам преступных деяний.

Рассмотрим более детально вопрос о сторонах, участвующих в переговорах с преступниками. Об одной стороне вопрос ясен — это преступники. Субъектами переговоров являются лица, совершившие преступление, рассматривая это понятие в криминологическом значении данного слова, как криминологическое определение. «Криминология, — пишет Г. А. Аванесов, — изучая личность, выявляет различные связи преступника с другими людьми, оценивает их суммарное воздействие и тем самым характеризует общие свойства «человеческой личности преступника»²⁶. В ходе переговоров с преступниками необходимо знать их общие свойства. С другой — особенности конкретного человека во всей сложности его индивидуального бытия, социального опыта, личных качеств, особенностей антиобщественного (преступного) поведения. Это позволяет обеспечить личностный подход к субъекту переговоров, выявить черты характера, предрасположенность к определенной категории аргументации, дающей возможность избрать наиболее эффективную линию ведения с ним диалога, дебатирования, поиска согласованных решений ²⁷.

Углубленное изучение личности преступника, независимо от того действует он один или в группе, либо представляет целое преступное сообщество, первооснова ведения успешных переговоров. Хотя, разумеется, надо учитывать всю сложность этого вопроса, когда переговоры ведутся с некоей «общностью» преступников, в которых обычно присутствует «иерархичность» связей, строго определен «рейтинг» каждого участника, степень его возможностей и притязаний, влияния на соучастников по преступной деятельности. Впрочем, это также относится к реализации требований «личностного подхода».

Переговоры с преступниками носят вынужденный характер. Они связаны с необходимостью защищать жизнь, здоровье, свободу граждан, а также другие правоохраняемые ценности. Преступникам противостоят силы государства, всего общества. Такой представляется одна из сторон переговоров, от имени которой выступают должностные лица государственных, в т. ч. правоохранительных органов, представители общественности. Осознание данного факта составляет существо понятия субъектов переговоров, представляющего все общество. В распоряжении этой стороны находятся все возможности пресечения преступных действий силой, включая силу оружия и специальных средств. В то же время, исходя из гуманных соображений, допускается возможность делегирования своих представителей на переговоры с преступниками в поисках наиболее разумного и целесообразного разрешения конфликта. Субъектами ведения переговоров от имени государства являются представители органов власти всех уровней, общественные организации. На практике наиболее часто ведут переговоры руководители МВД, УВД, Управлений МБ РФ, горрайорганов внутренних дел, исправительно-трудовых учреждений, СИЗО, ЛТП, внутренних войск и других подразделений, сотрудники уголовного розыска и других служб милиции, работники прокуратуры, госбезопасности, гражданской авиации, следователи и другие лица.

Есть одна немаловажная особенность переговоров с преступниками: именно последние зачастую выбирают тех, с кем хотят вести диалог. Имеют место случаи, когда преступники выбирают конкретного работника правоохранительных органов, доверяя ему быть стороной в переговорах, и не доверяют другим: когда им определяется ведомство и организация общественными движениями с которыми они хотят иметь дело. Скажем, с прокуратурой, с органами госбезопасности, народными депутатами, представителями прессы, работниками телевидения, радио и т. д. В этих случаях, как показала жизнь, упорствовать в «назначении» стороны не имеет смысла и лишь приводит к обострению конфликта. В переговорах с преступниками в качестве стороны участвуют также потерпевшие по делам о похищении ребенка, другие граждане по собственной инициативе или по просьбе сторон.

Почти в половине изученных случаев переговоры велись с помощью посредников, не связанных с преступниками (членов экипажей самолетов, пассажиров, соседей по квартире, лиц, случайно оказавшихся в эпицентре событий). От их роли также зависит многое в представлении интересов стороны сил правопорядка, их стремления помочь в деле предупреждения и пресечения преступлений.

Переводчики, как и посредники формально не являются сторонами в переговорах с преступниками. Но от их умения зависит многое. Они не только переводят высказывания сторон, но и известным образом на языковом материале двухязычных переговоров интерпретируют полученные ими тексты. Ошибочный выбор переводчика может привести к срыву переговоров, поскольку каждый текст можно перевести в большей или меньшей степени его приемлемости собеседником. Важно, чтобы работа переводчика была продолжением усилий стороны правоохранительных органов, а не затрудняла деятельность неадекватной передачей суждений, неприемлемой с национальной точки зрения формой их словесного изложения.

Положительное влияние на ход переговоров оказывают лица, привлекаемые к их проведению: представители общественности, средств массовой информации, местные авторитеты, священнослужители, родные и близкие преступников. Участию их в переговорах должна предшествовать предварительная проработка линии их поведения.

Изучение практики указывает на два наиболее характерных периода их ведения, которые заметно отличаются друг от друга своим содержанием, положением сторон, эмоциональной окраской. Наиболее сложным является первоначальный период переговоров. Он характеризуется внезапностью действий преступников, их стремлением подавить волю представителей правоохранительных органов, навязать удобные для себя формы диалога. В ход идут разного рода оскорбления, угрозы, шантаж, предъявляются ультимативные требования о выполнении в краткие сроки выдвигаемых преступниками условий.

Правильной тактической линией в создающейся экстремальной ситуации является демонстрирование психологической устойчивости, снятие эмоционального напряжения, возможное затягивание переговоров с тем, чтобы выиграть время для всестороннего уточнения обстоятельств совершенного преступления, осуществления разведывательных (диагностических) поисковых мероприятий, заключающихся в выяснении личности преступников, их численности, наличия судимости, возрастных, физических, психических и других особенностей, а также сведений о намерениях, связях, видах и количестве оружия, которым они располагают. Одновременно выясняется число захваченных людей, их установочные данные, местонахождение, отношения с преступниками, состояние их здоровья. Проводится рекогносцировка для выбора наиболее целесообразной формы дальнейшего ведения диалога (устный, с использованием средств связи, усиления звука, через посредников, переводчиков, письменный). С учетом собранной информации принимается решение о задействовании сил и средств, включая спецсредства и оружие, для обеспечения безопасности, возможного пресечения преступных действий силой²⁸.

Их развертывание должно явиться аргументом, подтверждающим решимость принятия необходимых мер, направленных на задержание преступников и освобождение заложников, на.ведение переговоров с позиции силы.

Но главное здесь не растеряться, не идти по пути панических обещаний, успокоить собеседников, ввести разговор в русло длительного обсуждения. При этом надо иметь в виду, что и для преступников высказанные ими угрозы (убийства, например), как правило, носят «демонстративный» характер, можно сказать, рассчитаны «на испуг» представителей правоохранительных органов. Однако на пути реализации угроз лежат соображения преступника относительно того, что эти угрозы (а не их исполнение) являются по существу единственным аргументом в стремлении достичь намеченного результата. Инициатива в этом периоде у преступников. Однако преодоление негативных последствий внезапности преступных действий, как показывает опыт, в итоге приводит диалог в более спокойную тональность, когда правоохранительные органы имеют возможность получить определенные преимущества.

В обстановке дефицита времени, при затрудненности общения на первоначальном периоде переговоров основное внимание следует уделить установлению и развитию контактов с лицами, захватившими заложников, поиску с ними «общего языка», внушению им чувства доверия к представителям правоохранительных органов, ведущих переговоры, терпеливому и спокойному обсуждению возникшей конфликтной ситуации.

Дальнейшее продолжение переговоров связано с рассмотрением конкретных условий, которые выдвигают преступники, внесением логических элементов в переговоры с преступниками. Сам этот факт в значительной степени предопределяет известную пассивность их позиции, ибо им приходится рассматривать возможные варианты решений, предлагаемых правоохранительными органами, соглашаться с ними или отвергать. Тогда же правоохранительные органы имеют время мобилизовать необходимые силы и средства, которые воспринимаются преступниками как угроза крушения их замыслов со всеми вытекающими из этого последствиями. Иными словами, преодоление первого периода переговоров является нередким залогом успеха.

Однако подчас это осложняется тем, что лица, захватившие заложников, продолжают «психологическую атаку», навязывают тактику «митингового» обсуждения, создавая трудности для рассмотрения по существу предмета переговоров. Наиболее оправдавшим себя тактическим контрприемом является предложение лицам, захватившим заложников, выделить своего представителя (посредника) с тем, чтобы в более спокойной обстановке обсудить выдвинутые ими условия. Обычно преступники опасаются, что представитель может пойти «на поводу» у сотрудников правоохранительных органов, оказавшись вне контроля соучастников. Эти сомнения необходимо рассеять, предложив преступникам самим определить, где и когда может быть установлен контакт с их представителем, как будут информироваться о ходе переговоров остальные участники преступной группировки. Замечено, что выделение представителя обычно направляет переговоры в более спокойное русло²⁹.

На данном этапе возможен перехват инициативы в диалоге, обеспечивающий повышение эффективности психолого-педагогического воздействия на преступников, склонения их к отказу от противоправного поведения. Это выражается в том, что противоположная сторона снижает свою активность, делает паузы для ответа на суждения стороны, захватившей инициативу, теряет последовательность в своих утверждениях w требованиях, занимает оборонительную позицию, прислушивается к доводам и суждениям другой стороны.

Главным доводом во всех успешно завершившихся переговорах была неоднократно подчеркиваемая в различной интерпретации мысль о том, что диалог имеет смысл, если преступники гарантируют жизнь и здоровье заложникам. В противном случае, применение силы закона является правомерным и неотвратимым, вплоть до применения оружия на поражение. На протяжении всего времени переговоров необходимо поддерживать у преступников убеждение в возможном удовлетворении их требований, чтобы удержать от насилия по отношению к заложникам, похищенным людям, завершения других преступных намерений.

Возможна и более детальная разработка этапов, которые проходят переговоры с преступниками. Она позволит более свободно ориентироваться в ходе диалога с преступниками, придаст логичность и последовательность предпринимаемым усилиям. Предложенная нами последовательность таких этапов ³⁰ отражает реальное положение дел в ходе переговоров с преступниками, складывающуюся практику переговорного процесса, детализирует те два периода, о которых говорилось ранее.

Первый. Во время которого обобщается первоначальная информация о ситуации, требующей ведения переговоров, принимаются решения об их ведении, выделяются переговорщики, собираются дополнительные данные о возникшем конфликте, определяется тактика ведения диалога, устанавливаются контакты с преступниками, достигается стабилизация обстановки.

Второй. Условно называемый «захватом позиций»; организуется задействование сил и средств, обеспечивающих общественную безопасность, возможность разрешения конфликта силой, путем психолого-педагогического воздействия обеспечивается склонение преступников к отказу от преступного поведения.

Третий. Выдвижение условий и обсуждение их приемлемости, поиск компромиссов, нахождение вариантов взаимоприемлемых решений, торг, психологическая борьба.

Четвертый. Достижение полного или частичного соглашения, определение путей его реализации, анализ проведенной работы.

На всех этапах переговоров надо постоянно иметь в виду возможность уменьшения числа заложников, в первую очередь женщин, детей, больных и пожилых людей, используя все поводы для постановки этого вопроса. Каждый освобожденный заложник — успех, достигнутый переговорщиками.

Разумеется, это не исчерпывающий перечень вопросов, которые структурно можно выделить, говоря о периодах и этапах переговоров. Здесь названы основные, наиболее существенные, их перечень может быть продолжен. Главное — сориентировать участников событий, выступающих на стороне правоохранительных органов, на общую периодику переговоров как на систему ориентиров, позволяющих принимать соответствующие им меры в ходе переговоров с преступниками. Рассмотрение общей схемы переговоров позволяет сотрудникам правоохранительных органов более четко проводить свою линию, снимая в известной степени уровень эмоционального напряжения, подсказывая «дополнительные доводы, суждения, оценки».

Логический анализ многих переговоров дает возможность также выявить ряд ключевых позиций, которые независимо от специфики конкретного случая наличествуют в ходе диалога представителей правоохранительных органов с преступниками.

Стремление добиться выигрыша времени чаще всего реализуется в виде указаний на необходимость согласования с руководством, властями, должностными лицами тех или иных вопросов, получения разрешений, желание всесторонне и глубоко разобраться с условиями, которые выдвинули преступники, сложностью технического и процедурного их выполнения, отсутствием в наличии требуемых сумм денег, транспорта, других материалов и иных объектов и т. д.

В принципе — затягивание переговоров, в пределах разумного желательно как с точки зрения задействования необходимых сил и средств, так и как фактор снижения психологической напряженности, особенно остро проявляющийся в начале переговоров.

Характерной особенностью переговоров с преступниками является необходимость постоянного сочетания «позиционных переговоров» с переговорами «по существу», как наиболее продуктивной тактики ведения диалога в поисках приемлемого соглашения. В цитированной работе Р. Фишера и У. Юри доказывается преимущество второго метода ведения переговоров по сравнению с первым. «Позиционные переговоры» — перебор вариантов возможных взаимных уступок по одной позиции имеют недостатком длительность обсуждения приемлемого для сторон варианта. Кроме того, нередко переговоры заходят в тупик, когда одна из сторон не считает для себя возможным дальнейший путь навстречу другой по избранной позиции. Гораздо рациональнее рассмотреть предмет торга в целом, убедившись в целесообразности того или иного решения, т. е. провести переговоры «по существу».

В ходе позиционных переговоров (скажем, обсуждении суммы выкупа) правоохранительные органы имеют возможность изыскать дополнительные способы и средства пресечения деятельности преступников, получить новую ценную информацию, скоординировать усилия различных ведомств и служб, установить контакты на международном и ином уровнях, если того требует обстановка.

Разумеется, они не исключают, а дополняют возможности, которые предоставляют переговоры «по существу». В конечном счете склонение преступников к отказу от противоправного поведения чаще всего достигается именно этим методом

переговоров, поскольку позволяет убедительно аргументировать целесообразность отказа от преступных намерений. Анализ успешно окончившихся переговоров с преступниками позволяет сделать принципиальный вывод: правоохранительные органы в ходе переговоров с преступниками, в зависимости от конкретной ситуации должны сочетать возможности, которые предоставляют позиционные переговоры и переговоры по существу, это делает тактику действий правоохранительных органов более гибкой.

Тактика затягивания переговоров выражается и в том, что надо давать время для обдумывания ответа. Нередко «уговаривание» преступников идет столь интенсивно, без пауз, что не дает им возможности оценить в полной мере доводы, выдвигаемые представителями правоохранительных органов и другими лицами, принимающими участие в диалоге.

Между тем мастерство переговорщиков проявляется, в частности, в умении, исходя из тактических соображений, создавать паузы (перерывы) в переговорах. Они дают возможность всесторонне обсудить сложившуюся обстановку, найти новые подходы в диалоге, осуществить дополнительные меры обеспечения безопасности. Паузы (перерывы) в переговорах являются также сильным средством психологического воздействия на лиц, захвативших заложников. В обстановке «информационного голода» — у них усиливаются чувства неуверенности и сомнения в достижении задуманного.

Дипломатия выработала за исторически необозримый период своего существования обширный набор тактических приемов, которые используются сторонами в ходе торга по вопросам, представляющим для них интерес. Смысл их состоит в стимулировании желаемого поведения того (или тех), с кем ведутся переговоры, и в то же время, уклонения от нежелательных предложений, поступающих от другой стороны, разработаны варианты их классификации³¹.

Однако большинство из этих приемов относятся к случаям, когда стороны имеют определенную свободу выбора и свободу действий, известное «равноправие». В переговорах с преступниками дело обстоит иначе. Заведомая противоправность действий преступников, их общественная опасность не допускают рассматривать преступников в качестве «равноправной» стороны в вынужденном диалоге, который ведут представители правоохранительных органов. Вместе с тем, разумеется, в ходе диалога с ними приходится обращаться к использованию возможностей тактических приемов. Не читая научных публикаций, преступники нередко, как заправские дипломаты, применяют весьма широкий их арсенал: «ультимативность требований», запрашивают больше того, что хотят достичь, «уходят» от конкретных предложений, выдвигаемых другой стороной, беззастенчиво «блефуют», расставляют ложные акценты в изложении своей позиции, «навешивают ярлыки», тем, кто вступил с ними в диалог, «пакетируют» условия, дают «двойное толкование» достигнутым соглашениям, а зачастую от них отказываются.

Сторона, представляющая правоохранительные органы, должна разумно интерпретировать каждый тактический прием, применяемый преступниками, исходя из общей тактической линии ведения переговоров с преступниками, парировать их контраргументами с тем, однако, чтобы не завести переговоры в тупик, не сорвать их в ущерб делу освобождения заложников, предупреждения других преступлений.

Практики чаще всего спрашивают, можно ли использовать прием, который в отечественной литературе называют «следственной (оперативной) хитростью», «уловкой», «ловушкой», а в зарубежной — «блефом». Проблема его допустимости остается в центре не прекращающейся дискуссии у нас в стране и за границей, рассматривающейся его с правовых и нравственных позиций. Имеются решительные сторонники применения этого тактического приема в борьбе с преступностью, не менее решительные и его противники. Суть их рассуждений можно сгруппировать следующим образом.

Противники: все «хитрости», «блеф» придумали неквалифицированные работники, прикрывающие ими отсутствие профессионального мастерства, неумение вести расследование в строгом соответствии с требованиями закона и нормами этики, рекомендациями науки. При «правильном» ведении расследования подобные ухищрения не нужны. К тому же все ухищрения «блефа» быстро становятся известными преступному миру и приносят больше вреда, чем пользы. Рецидивисты умеют их обходить, а неопытные, впервые совершившие правонарушения люди, оказываются жертвами обмана, хотя их вина могла быть доказана допустимыми с моральной точки зрения приемами. Правоохранительные органы в принципе не могут опускаться до уровня субкультуры преступного мира, отрицающего нормы нравственности. Наоборот, даже в самых сложных оперативно-следственных операциях представители закона и правосудия должны сохранить «руки чистыми».

Сторонники: нельзя быть в современном мире столь наивными, противостоя злу и насилию лиц, сознательно попирающих право и мораль. Есть ситуации, когда с преступлениями можно бороться их же оружием, «блефом», «хитростью», дезинформацией, утаиванием либо демонстрацией полученных данных, созданием видимости якобы имеющихся доказательств. Перечень «уловок» и «ловушек» неисчерпаем. На них, как показала практика, попадается нередко весьма искушенные и закоренелые преступники, в том числе имеющие солидную подготовку в области права и тактики расследования. Главное — чтобы правоохранительные органы применили их в случаях, когда другими тактическими средствами установить истину нельзя. К тому же необходимо, чтобы полученные в результате «хитростей» сведения, не абсолютизировались, а получали подтверждение другими уликами, собранными по делу, были звеном в цепи доказательств как любое признание своей вины подозреваемым, обвиняемым.

На наш взгляд, в экстремальных ситуациях переговоров с преступниками, исходя из отечественного и зарубежного опыта, «хитростями», «уловками» можно бесспорно пользоваться в двух видах переговоров. «Для прикрытия», когда в принципе решен вопрос о применении силы. И «в переговорах-имитациях», когда необходимо снять агрессивность у душевно-больного человека. В остальных случаях желательно избегать таких приемов, поскольку они приносят больше вреда, нежели пользы, подрывают доверие к стороне, представляющей правоохранительные органы, перечеркивают при их разоблачении преступниками возможное согласие, ведут к непредсказуемым последствиям, в том числе и по отношению к жертвам преступления, чего, разумеется, допустить нельзя. Надо помнить, что преступники весьма недоверчиво относятся к действиям сотрудников правоохранительных органов, делают все, чтобы не «обмануться».

Следует избегать использования непроверенных данных, которые могут быть опровергнуты. Это создает дополнительные трудности в общении с лицами, захватившими заложников, порой являются причиной срыва соглашения. Целесообразно, как правило, удовлетворять мелкие просьбы лиц, захвативших заложников: передать еду, одежду, питье, папиросы, трактуя этот шаг как проявление доброй воли стороны, представляющей правоохранительные органы.

Имеют место случаи, когда работники правоохранительных органов сами предлагают себя в заложники в обмен на детей, женщин, стариков, раненных или больных людей. Эти смелые и рискованные акты самопожертвования допустимы лишь на добровольной основе, исходя из конкретной ситуации. Линия их поведения строится с учетом специфики психологии преступников, негативного восприятия ими работников правоохранительных органов, чтобы не осложнять ситуацию и не провоцировать эксцессы, т. е. способствовать, насколько это возможно, снятию эмоционального напряжения у преступников и их жертв, не отрицать возможность выполнения выдвигаемых условий, не предпринимать самостоятельно активных действий к освобождению себя и других, запоминать детали поведения и действий, которые могут быть использованы при дальнейшем расследовании дела. Однако эта роль сотрудников правоохранительных органов, добровольно ставших заложниками, не должна выделять их среди других жертв преступлений, важно, чтобы она соответствовала стремлению избежать человеческих жертв и других тяжких последствий.

Соображения безопасности должны превалировать и в случаях, когда преступники настаивают на необходимости личных контактов с сотрудниками, проводящими переговоры.

Переговоры «для прикрытия» (оперативная игра). Фраза «переговоры зашли в тупик» нередко встречается в сфере дипломатии. Это значит, что стороны не нашли взаимоприемлемых решений. Договоренность не достигнута. Тогда переговоры либо прекращаются, либо начинается новый тур поиска сближения точек зрения, связанного с изменением позиций сторон. Переговоры с преступниками, как показала практика, также зачастую заканчиваются тупиком. Он, в основном, связан с выдвижением неприемлемых условий, когда возможный вред соглашения превысит уровень того вреда, который уже достиг в результате учиненных преступных действий. Осознание тупика переговоров влечет за собой постановку вопроса о применении силы, если речь идет о сохране