Английская баллада, ок. 1719 г.

Это класс, наиболее подверженный популярной литературе об эскапистской свадьбе, которая произросла из неверного романа высшего класса и простых историях о свадьбах крестьян. Покуда литература сохраняла основные характеристики брака в обозрении, истории о любви и браке оставались живыми, двойственными и осмысленными, но настоящая любвь быстро стала крылатой фразой: в деревне её испоьзовали, чтобы обозначить их безррешные связи, ведущие к жизни разделённых трудностей и стремлений; религиозные реформаторы добавляли понятия, отобранные из священного писания: «Утешайся женою юности твоей… груди её да упоряют тебя во всякое время». Сексуальное удовольствие в браке было священным, однако брак также долженбыл быть среством от распутства, и хорошая жена ограничивала страсть мужа и практиовала скромность и воздержание в браке, особенно во время размножения. Считалось, что неограниченное потворство приводит к болезни, бесплодию, отвращению и уродству потомства. Потому считалось особенно ужасным, когда женщина выходила замуж вопреки здравому смыслу.¹⁷ Изначально считалось ошибочным жениться на той женщине, с которой ты был «в амурных отношениях», пред чьими ногами ты пресмыкался и рыдал, которой ты слагал льстивые стихи и песни. Шекспир прокомментировал несоответствие обещанного женщине, за которой ухаживали, с тем, что жена может в действительности ожидать в его изображении Люцианы и Андрианы из «Комедии ошибок». Божественной любовнице придётся истощиться в жену за часы свадьбы; богиня находит себя на должности чернорабочей.

Несмотря на всё давление, оказанное религиозными реформаторами, поэтами и писателями–интеллектуалами, несмотря на отчаянный интерес родителей в сохранении контроля над брачным поведением, любовь-и-брак победили, что закончилось триумфом претенциозности, белой свадьбы. Отчасти объяснение можно найти в истории о том, что произошло с петраркизмом в протестантской англии. Серии английских сонетов были либо откровенно прелюбодейскими, как у сэра Филиппа Сидни, либо исключительно почетными, как искусственная страсть Сэмюела Дэниела к графине Пемброк. Уайетт был неспособен придержать оттенок настоящего физического напряжения из его драматических или нелитературныхпереводов Петрарки, но он никогда не переставал бороться с этой неуместной чувственностью. Сидни не прилагал подобных усилий. Его сексуальный успех с леди Пенелопой Рич задокументипрованы в поэзии.¹⁸ Реакция на это разрешение в обществе, боровшемся за брак как священное состояние и глубоко осведомлённом об отличиях в этой практике у знати после полувека скандалов не заставила себя ждать на таком же уровне в литературе. Пуритане ратовали за более суровые наказания за прелюбодеяние, поскольку стояние у двери церкви в белом полотне считалось некоторыми знаком доблести и престижа. Реакцию на элемент неверности в куртуазной литературе 1590-ых можно найти в эпиталамах (свадебных песнях), которые были написаны как работа по связи с общественностью в отношении бракосочетаний. Лучшие из них, принадлежавшие Спенсеру, были также и первыми, поскольку их предшественнницы были в основном латинскими или древнеитальянскими. В них он соединил воспоминания о деревенских укладах поздравления невест с образностью Песни Песен и щепоткой платонического почитания интеллектуальной красоты. Результатом стал поэтический триумф, но серия сонетов, климаксом которой и была эта эпиталама, была провальной. Адаптация петраркинской формы для методичного описания шагов в надлежащем сватовстве по Спенсеру попросту ошибочна, но эту оплошность продолжают совершать. Боль и одержимость любовника у Петрарки искусственно поддерживается его законной невестой в приступах досады и своенравия: законный кавалер бросается в фальшивое безумие при неодобрении её отца.¹⁹ Уильям Хабингтон последовал новому шаблону петраркистской свадьбы в тоскливом цикле под названием «Castara»,²⁰ который должен был неоспоримо доказать, что невернось предоставляет больше вдохновения, чем брак. Драматурги преуспели больше поэтов в заключении, что брак является кульминацией романтической любви, но истинным источником мифа свадьбы-и-жизни-долго-и-счастливо была форма искусства, созданная для коротания свободных часов незанятых жён, роман о любви.

«Памела» Сэмюэля Ричардсона была началом всего, но у неё были разнообразные предпосылки для возникновения. Изобретение книгопечатания ознаменовало то, что отныне литература не была привилегией знати и развитие образования при Тюдорах, поддержанное протестантской заботой о том, что все должны были уметь читать Библию, привели к росту рынка для всех форм эскапистской литературы, многие из которых относились к браку как к приключению. Дочери предприимчивых бюргеров изучали романтику изтех же источников, из которых они узнавали как пользоваться вилкой и ножом и как избежать публичной флатуленции. понятие о браке как о подвиге впервые появляется в историях о смиренных башмачнках, похитивших принцессу, расказанных искусным мастерам-сапожникам.²¹ Постепенно сложились архитипичные истории о победе добродетельных простолюдинов над знатью, как Прекрасная дева из деревни Фрессингфилд.²² Новеллы томаса Нэша, Даниэля Дефо и других писателей в жанре плутовского романа (пикарески), не были чтивом, достойным леди. «Радости и горести знаменитой Молль Флендерс» Дефо и «Фанни Хилл. Мемуары женщины для утех» Джона Клеланда не подходили героиням слабого пола. Шаблоном испытаний Памелы был пример «Золотой легенды» Иакова Ворагинского, в которой непорочные святые отбивались от всех махинаций дьявола и его земных агентов, для того, чтобы представить себя как незапятнанных невест самому Христу в раю.²³ Божественный жених памелы – сквайр, и рай – несколько тысяч фунтов в год. Ричардсон продолжил историю, но её истинным концом являлось вступление в замужнюю жизнь и невообразимое блаженство, если история должна соответствовать структуре сексуальной фантазии.Последователи Ричардсона не дерзули описать неописуемое. Большая часть индустрии новелл поддерживалась до нашего времени кредитными библиотеками, которые в большей степени от категории названной романом, эскапистской литературы о любви и браке, энергично потребляемой домохозяйками. Сейчас рынок поглощён дешёвыми книгами в мягкой обложке и кино, женскими журналами и комиксами о любви, и фотоновеллами. Джиллиан фриман предложили работу в одном из женских журналов, который излагал её основной сюжет.

Девушке, героине истории, необходимо было быть секретаршей, ухажёр должен был социально возвышаться над ней: он мог быть сыном босса, руководителем отдела рекламы, студентом, или служащим,или молодым доктором. У истории должен был быть хороший конец, в ней не должно было быть упоминаний о расе и вере, а секс должен был ограничиться поцелуем.²⁴

Миф этот все так же широко распространён, как и всегда, хотя громогласно утверждалось, что попустительство привело к большим его успехам. Он не имеет наглядных отношений к тому, что в действительности происходит в большинстве случаев, но сам факт не отражает влияния мифа. Миф всегда зависит от богатства, красоты, очарования, заботливости мужика на миллион.

Шансы таковы, что когда парень приглашает тебя на ужин, что ты являешься кем-то достаточно важной в его жизни. Романтический ужин означает, что он не прочь потратить на тебя полный кошелексвоих кровных на тебя и, что более важно, большое количество времени на то, чтобы просто посидеть за столом напротив тебя и ничего не делать, но говорить и есть. Также этоозначает. Что он ожидает гордости за тебя, когда он последует за тобой главным официантом к вашему столику.

«Datebook’sCompleteGuidetoDating», 1960, с.115

Есть достаточное количество женщин, готовых похвастаться тем, что имеют мужчину на миллион, для того, чтобы убедить других женщин в том, что их неудача в нахождении достаточно богатого, длстаточно умного, достаточно внимательного, достаточно умелого любовника отражает их худшие в сравнении десерты или привлекательность. Более половины домохозяек работают как вне дома, так и в его пределах, поскольку их мужья не в состоянии заработать достаточно денег для того, чтобы вырастить их детей в достойных условиях проживания. Даже больше знают, что их мужья с брюшком, низкорослы, неатлетичны и храпят или пахнут, или оставляют везде свои вещи. Очень большая доля не находит блаженства в брачных объятьях и большинство жалуются на то, что их мужья забывают обо многих важных мелочах. И всё же, миф не лишают его силы, как мифа. Всегда есть смягчающие обстоятельства, такие как правительство, высокие налоги или сидячая работа, или болезнь, или, возможно, обыкновенная ошибка или личная неудача, которые можно призвать, для того, чтобы объяснить отличия от мифической нормы. Многие женщины, кто последовали в направлении, указанном мифом, проявляют веру и утверждают, что, несмотря на каждодневные трудности, они счастливы, и продолжают отстаивать это вопреки вопиющего противоречия по фактам, поскольку сознаться в разочаровании значит признать поражение и бросить попытки. Они никогда не догадаются искать причину их несчастья в самом мифе.

Женщины из низших классов всегда работали либо служанками, фабричными рабочими, швеями или служанками в их собственном дом, и мы могли ожидать, что этот миф среднего класса не будет так господствовать над их умами. Но есть грустный факт того, что большинство семей из рабочего класса следуют за шаблоном «прогресса» и «личностного роста» в ранг среднего класса. В слишком большом количестве случаев к работе жены относятся как к временной мере, к вкладу в покупку или мебилировку дома, и всемогущий муж ожидает того дня, когда она сможет остаться дома и рожать. Они тоже считают, даже если у них не получается воплотить это в жизнь, что мама должна сидеть дома и поддерживать в нём уют для папы и детей. В самых запущенных случаях муж может отказываться смотреть на то, как его жена скребёт пол, чтобы не оскорблять его мужской романтизм. Слишком часто работа его жены может обеспечить его лишь недвижимостью или ипотекой, которая нужна для того, чтобы он окончательно мог причислить себя к среднему классу; за этой ширмой в безопасности и без угроз таится миф.

Свадьба – главная церемония в мифологии среднего класса, и она служит ознаменованием входа новобрачных в их статус среднего класса. В этом настоящее значение откладывания денег на свадьбу. Молодая пара пытается создать видимость комфортной жизни, которую им придётся оправдать в течение последующих лет. Решение о стоимости празднования может быть менее важным, чем выбор магазинов, в которые нужно отправить список покупок. Чем выше класс, принадлежности к которому семья в состоянии притвориться, тем больше они могут потребовать в форме подарков на вечеринках в честь рождения ребенка, чаепитиях и тому подобным мероприятиям. Список покупок, отправленный в самый дорогой магазин, внедряет пару и семьи, связанные с ней, в категорию высокого потребления. Результатами являются крупные сделки и обоюдное удовлетворение. Универмаг Harrods убеждает невест в том, чо ей нужно «найти жениха, а мы сделаем всё остальное». Некоторые магазины заваливают приглашениями к отправке им списка покупок девушек, объявления о чьих помолвках опубликованы в газетах.

…Когда посредством социальной и экономической организации она становится зависимой от мужа, и он в результате начинает выбирать и решать… женщинам приходилось очаровывать его на протяжении всей жизни; она не только была занята пасссивными искусствами, присущими ее полу, но и блистала во всем блеске, который когда-то был одним из дополнений к его ухаживаниям, но разбросанным им с позиции превосходства, полученного им путем профессиональных достижений. Из-занового стимула к привлекательности, и с добавлением украшательств к репертуару ее очарований, женщина принимает почти агрессивную позицию в отношении ухаживаний…