Глава четвёртая. Новое испытание

(конец декабря 2008 года, вечер пятницы)

 

Гермиона устало шла по коридору второго этажа, мечтая о чашке крепкого и обжигающе горячего кофе.

Два часа назад Хогвартс покинула Министерская комиссия. Впереди было два выходных, но у декана Гриффиндора всё ещё оставались дела, требующие особого внимания. Ведь в понедельник к девяти утра члены комиссии прибудут вновь, чтобы продолжить свою ежегодную инспекцию. Закончился лишь третий день проверки, а Гермиона уже сейчас чувствовала себя, словно выжатый лимон.

Так уж повелось, что ответственной за подобные мероприятия была она. Ещё в свой первый год работы в Хогвартсе, помогая профессору МакГонагалл, Гермиона показала отменные организаторские способности. Тогда проверка прошла на удивление гладко, обе стороны остались довольны друг другом. Сумма, переведённая Министерством Магии на банковский счёт Хогвартса, была значительно больше, чем в предыдущие годы.

Шагая по опустевшему коридору, Гермиона думала о том, что один только Мерлин знает, скольких усилий, нервов и времени стоят положительные протоколы и акты проверок. И в этом году у комиссии не должно быть ни единого повода для придирок. Всё должно быть идеально.

Однако с ней не был согласен Пивз, который весь день кидался чёрствым хлебом. И решил именно сегодня искупаться в мужском туалете на первом этаже, крича, что имеет на это полное право, подтверждённое документально. При этом он тыкал ей и Филчу прямо в лица соглашение, подписанное ещё директрисой Евпраксией Моул.

Гермионе пришлось обратиться за помощью к Кровавому Барону, чтобы тот хотя бы на время министерской проверки присмотрел за неугомонным полтергейстом.

Завернув за угол, Гермиона увидела залитый водой пол. Вода прибывала, захватывая всё новые сухие островки. Она сочилась из-под двери женского туалета – обиталища Плаксы Миртл.

«Только очередного потопа мне сейчас не хватало», - устало вздохнула декан Гриффиндора.

Осторожно, так, чтобы не поскользнуться на высоких каблуках и не намочить дорогие замшевые туфли и мантию, Гермиона подошла к туалету и распахнула дверь.

Увиденное заставило её нахмуриться. Все краны были открыты, и с каменных умывальников стекала вода. Плакса Миртл летала под потолком и громко завывала, пытаясь аккомпанировать себе ударами по водопроводным трубам.

- Миртл! Немедленно прекрати! – несколькими взмахами волшебной палочки Гермиона перекрыла хлещущую воду. – Ты же знаешь, в школе была комиссия. Вдруг они и завтра нагрянут. Филч и так не успевает убирать. Имей же ты хоть каплю совести.

- Это туалет для девочек. И комиссии, состоящей из одних колдунов, здесь делать нечего, - деловито отозвалось привидение, продолжая бить оправой от очков по трубе.

- В том-то и дело, что этой комиссии до всего есть дело. И перестань выть – это действует на нервы.

- Действует на нервы? – от обиды голос Миртл задрожал. – Это я действую на нервы? – она начала всхлипывать. – Никому нет до меня дела! Но ничего, скоро я буду не одна. И мне не будет так одиноко.

Гермиона насторожилась:

- Что ты хочешь этим сказать?

Миртл, усевшись на бачок унитаза, продолжила громко всхлипывать.

- Так кто же составит тебе компанию? – снова спросила декан Гриффиндора.

- Понимаешь, до неё тоже никому нет дела… но это по секрету, по старой дружбе так сказать, – доверительно ответило привидение, мгновенно перестав хлюпать носом.

После этого Плакса Миртл взлетела над бачком и заскользила к дальней закрытой кабинке. Пройдя сквозь двери, привидение исчезло. Гермиона услышала лишь приглушённые стоны, раздавшиеся из водопроводной трубы, и звук спущенной воды.

Гермиона несколько раз постучала в дверь кабинки, но ей никто не ответил. Заглянув внутрь, Гермиона увидела ученицу. Одри Хорнби, Слизерин, пятый курс. У девушки была сильная истерика, глаза покраснели, а лицо припухло.

- Миртл Элизабет Уоррен! – громко позвала декан Гриффиндора. – Вернись немедленно!

Несколько мгновений спустя Плакса Миртл вылетела из соседней кабинки и недоумённо уставилась на Гермиону. Привидение уже долгие годы не называли полным именем.

- Миртл, что ты с ней сделала? Неужели ты до сих пор враждуешь с семейством Хорнби? Твоим врагом была другая Оливия. И она уже давно умерла. Или ты забыла о Министерстве Магии?*

- Я её не трогала, - печально заявило привидение. – Но с ней явно творится что-то не то.

Миртл подлетела ближе к Гермионе и доверительно зашептала:

- Честно говоря, я специально затопила туалет… чтобы она ушла отсюда… но я ничего ей не делала.

- Почему вы не в своей гостиной? – спросила Гермиона, подойдя к Одри. – Уже поздно.

Видимо, случилось что-то по-настоящему серьёзное, если слизеринка дала волю эмоциям. Это не приветствовалось на змеином факультете.

- Я не могу идти туда в таком виде, - ответила Одри заплетающимся языком.

Истерика была сильнее, чем показалось Гермионе вначале.

- Может быть, вам нужно в Больничное крыло?

- Нет, профессор Грейнджер, - прошептала девушка сквозь слёзы.

- Что же случилось?

- Я не могу сказать вам.

- Я могу позвать вашего декана, и вы всё объясните ему.

- Это невозможно, он – мужчина.

- Я – женщина, объясните мне, - продолжала настаивать Гермиона. – Или будете сидеть здесь до утра, пока профессор Снейп сам не вытащит вас отсюда? И тогда вам всё равно придётся давать объяснения.

Последний аргумент подействовал на Одри. Сжав пальцы в кулаки, девушка медленно, словно заставляя себя успокоиться, произнесла:

- Мама не разрешила мне остаться на каникулы в Хогвартсе.

Гермиона Грейнджер была поражена таким ответом, но вида не подала. Она побоялась, что девушка вновь замкнётся в себе.

Одри Хорнби была одной из самых сильных учениц Хогвартса, как и Гермиона когда-то. Серьёзная, ответственная и талантливая. И, в отличие от своего старшего брата Патрика, окончившего школу три года назад, не доставляла преподавателям никаких хлопот.

За годы своей учёбы и преподавательской деятельности в Хогвартсе Гермиона поняла, что лучше не вмешиваться во внутренние дела Слизерина. Она могла бы спокойно отвести девушку к мадам Помфри и вызвать профессора Снейпа, предоставив ему возможность самому разбираться со своей студенткой.

Но Гермиона вспомнила, как сама когда-то прорыдала в туалете весь день, оплакивая своё одиночество и непонимание окружающих. И как она была благодарна Рону и Гарри, когда они пришли за ней. Кроме того, поведение Одри было совсем для неё не типичным.

Казалось странным, что отказ матери мог спровоцировать такую истерику. Возможно, Одри хотела остаться в замке на праздники из-за парня?

Что ж, это было бы самым желательным и оптимальным объяснением.

- Мисс Хорнби, Рождество – семейный праздник. Неужели за все эти месяцы вы не соскучились по маме, брату и отцу? В Хогвартсе остаются лишь те, у кого родственники в отъезде, студенты, отстающие в учёбе…

- Мой отец умер, когда я была совсем маленькая, - прошипела Одри, перебив преподавательницу. – И мама вышла замуж за его родного брата. А ОН мне не отец!

Декан Гриффиндора замолчала на полуслове и с удивлением смотрела в огромные ярко-голубые глаза Одри. Казалось, ненависть и злоба волнами исходят от этой девочки, противореча её кукольной внешности. У Гермионы Грейнджер появилась возможность увидеть Барби в ярости. И это было крайне неприятное зрелище.

Одри даже не пыталась прервать зрительный контакт. Казалось, она всеми силами старается удержать взгляд Гермионы.

От истерики не осталось и следа. Была только обречённая решительность. Воздух между ведьмами заискрился и завибрировал. Гермиона прислонилась к двери кабинки, ощущая, что ноющая боль внизу живота, которая начала беспокоить её после педсовета, на котором присутствовал и Снейп, усилилась.

У Одри Хорнби произошёл стихийный выброс магии. Такое иногда случалось с юными волшебниками. Но Гермиона почувствовала, что девушка попыталась направить магию на неё, пробуждая её женскую суть и материнский инстинкт, который вызывал желание защищать и сопереживать. И Гермиона даже не попыталась защититься.

Мысли декана Гриффиндора прервали яркие, красочные картинки – воспоминания Одри.

Высокий плотный мужчина прижимал девушку к стене, совершенно не обращая внимания на её слёзы и отчаянные просьбы остановиться.

Ему нравилось подавлять сопротивление, причинять боль и унижать. Гермиона ощущала страх Одри и чувство омерзения от скользивших по её телу мужских рук…

Одна картинка сменилась другой. Насилие происходило не единожды.

На летних каникулах, когда мать с младшей дочерью были в отъезде, девушка забеременела от отчима, и он опоил её зельем, варварски прервав беременность. Поэтому Одри панически боялась возвращаться домой. Мало того, она не хотела больше жить и практически решилась на…

Видение оборвалось так же неожиданно, как и началось.

Одри, пересилив себя, отвела взгляд, а Гермиона зажала рот ладонью, подавляя рвотные позывы. Если бы она успела плотно поужинать, её бы уже вывернуло наизнанку. Одри обессиленно закрыла лицо руками, а Гермиону трясло от увиденного, трясло от отвращения и злости.

Не обращая внимания на огромные лужи, Гермиона подошла к одной из раковин и умылась. С ручейками потемневшей от туши воды в сток ускользали и остатки невидимого дурмана.

Волшебница вспомнила причудливые клубы холодного тумана – сознание прояснилось. Ещё не всё потеряно.

Отчим Одри - министерская шишка, одно из любимейших лиц светских хроник «Ежедневного пророка».

Из раздумий Гермиону вывел тихий плач Одри, которая наконец в полной мере осознала, что она сделала.

- Профессор Грейнджер, я… Я не хотела. Извините меня, я не смогла сразу остановиться. Во мне как будто что-то взорвалось. Я потеряла контроль.

- Думаю, нам стоит поговорить. Нужно решить, как действовать дальше.

- К профессору Снейпу я не пойду, - испугалась Одри. – Я просто не смогу ему ничего рассказать, я умру от стыда.

- Вначале мы побеседуем без него. Всё будет хорошо.

 

*****

- Ваши ночные визиты в подземелья скоро станут традицией, - хмуро заметил декан Слизерина, открыв дверь Гермионе Грейнджер. – Комиссия осталась недовольна коллекционным вином, или Пивз опять перевернул все книжные шкафы в библиотеке?

- Я посмотрю на выражение вашего лица, когда в следующем году комиссию поручат сопровождать вам, профессор Снейп. А я уйду на больничный или уеду на конференцию, - ответила Гермиона, проходя в кабинет зельевара, стараясь при этом соблюдать дистанцию и не обращать внимания на угрюмое выражение лица собеседника. Тело же предательски протестовало, жарко откликаясь на близкое присутствие мужчины. Влечение к нему становилось болезненным.

- Ничто не помешает мне сделать то же самое, - хмыкнул Снейп.

- Не сомневаюсь, - декан Гриффиндора устало опустилась в кресло у камина. Она знала, что Снейпа раздражают её педантизм и чрезмерная увлечённость хозяйственными делами школы. Но кто-то же должен этим заниматься? А у неё всё отлично получалось.

- Чему обязан в столь поздний час? – осведомился Снейп, видя, что коллеге не до их обычных препирательств.

- Я надеялась, что вы не спите, когда спускалась в подземелья, - ответила Гермиона, задумчиво глядя на облачённого в наглухо застёгнутый сюртук Снейпа. – У вас есть огневиски, профессор Снейп?

- Вы пришли сюда специально за этим? – зельевар приподнял бровь. – Не думаю, что это удачная мысль – совмещать алкоголь и успокоительное, которое вы, судя по запаху, принимали совсем недавно. Сколько же вы его выпили?

- Ровно столько, сколько необходимо для устранения негативных последствий, вызванных магическим выбросом Одри Хорнби.

Снейп пожал плечами:

- С волшебниками её возраста это случается довольно часто. Неужели вы не могли дождаться утра, чтобы выразить мне своё недовольство тем, что студентка моего факультета разбила стекло или перевернула доспехи в коридоре? Грейнджер, вы совсем помешались на чистоте и порядке.

Гермиона нахмурилась. Тратить силы и энергию на споры со Снейпом совершенно не хотелось. Ей и так больших усилий стоило поддерживать с профессором по возможности ровные деловые отношения. Хотя всё её существо молило совершенно о другом.

За эти месяцы влечение к Снейпу не прошло. И Гермионе требовалось постоянно контролировать себя в его присутствии, чтобы никак не выдать себя. Она вдруг подумала, что многое бы отдала, чтобы этот ночной визит был несколько иного характера… Гермиона стала сама себе противна.

- Конечно же, в таком случае я дождалась бы утра, профессор Снейп. Но у мисс Хорнби произошёл не просто спонтанный выброс магии, это был нервный срыв, и сейчас она находится в Больничном крыле. Всё ещё считаете, что мой визит не оправдан? – медленно проговорила волшебница, полностью вернув контроль над собой.

- Нет, - ответил зельевар, направляясь к выходу. – Надеюсь, ничего серьёзного не произошло?

Беспокойство о здоровье ученицы, прозвучавшее в словах профессора, тронуло Гермиону.

Для неё было необычно видеть такого Снейпа. Сейчас он был как никогда искренен, в этом своём переживании. И это делало профессора живым и человечным, даже в какой-то мере уязвимым.

Гермиона с жадностью всматривалась в лицо Снейпа, чтобы запомнить такой нехарактерный для него тревожный взгляд.

Сейчас Снейп был похож на другого человека. Не такого холодного и не такого циничного, каким он обычно был.

- Вам не стоит сейчас туда идти, - мягко остановила мужчину Гермиона. – Мы с мадам Помфри сделали всё необходимое, девочка крепко спит, и ей уже ничего не угрожает. Но вам всё-таки придётся уделить мне время, чтобы я могла вам всё рассказать. – Гермиона устало потёрла переносицу и придвинулась ближе к огню, пытаясь согреться. От усталости, переживаний и большой дозы успокоительного её начало знобить.

- Я вас слушаю.

- Но прежде вы должны посмотреть кое-какие воспоминания. Одри всё же разрешила мне показать их вам.

- Что ж, если они сейчас у вас, это не займёт много времени, – Снейп протянул ладонь, ожидая пузырёк с воспоминаниями.

- Я не смогла поместить её воспоминания во флакон. Одри настолько боится огласки, что установила на них блок.

- Вы хотите сказать, что не в ваших силах снять блок с воспоминаний ученицы пятого курса? – Снейп вопросительно приподнял бровь. – Грейнджер, вы не перестаёте меня удивлять.

- Дело не в силе блока, профессор…Одри почувствует, если мы его снимем, а этого делать не стоит, вы и сами в этом убедитесь. Ей важно сохранить всё в тайне. И я не хочу потерять её доверие и лишить чувства защищённости. В данной ситуации нам придётся прибегнуть к легиллименции. Я могу показать воспоминания только вам. Поверьте, я не горю желанием ощущать чужое присутствие в своей голове. Да и сами воспоминания…

Когда Гермиона показала Снейпу воспоминания Одри и происшествие в туалете Миртл, в комнате повисла тишина.

Профессор неподвижно стоял напротив Гермионы, мрачно глядя на неё и сжимая в руке волшебную палочку. Губы Снейпа были сжаты в тонкую полоску, глаза прищурены, на переносице появилась глубокая складка.

Гермиона массировала виски и всеми силами старалась убедить саму себя в том, что не сделала фатальную ошибку, разрешив зельевару влезть в свою голову. Но она облегчённо вздохнула, осознав, что он тактично не тронул её блоки, просмотрев только положенную информацию.

Первой тишину нарушила Гермиона, вынув из кармана мантии утренний выпуск «Пророка». Первая полоса была посвящена юбилею министерской шишки.

На одной из фотографий Николас Хорнби был запечатлён с супругой возле ярко пылающего, украшенного к Рождеству камина.

«Счастливый союз», - гласила подпись.

Под второй фотографией, названной «Оригинальное хобби», сообщалось о редком виде мандрагор, которые удалось вырастить талантливому руководителю. Хорнби стоял на фоне своей домашней теплицы и радостно улыбался.

Никто и никогда не смог бы заподозрить этого белозубого красавца в насилии и садизме.

- Я хочу, чтобы Николас Хорнби вывесил свой носок для подарков в камере Азкабана, - тихо проговорила Гермиона, внимательно глядя на профессора Снейпа.

- Этот ублюдок заслужил поцелуй дементора, но со своими связями и состоянием наверняка избежит наказания.

- Нам нужно что-то предпринять. Девочка боится ехать домой. Мадам Помфри говорит, что Одри, скорее всего, не сможет иметь детей, - тихо проговорила декан Гриффиндора, бросив газету в огонь и с каким-то извращённым удовольствием наблюдая, как пламя пожирает улыбающуюся физиономию министерского начальника.

- Естественно, я нанесу визит миссис Хорнби, – Снейп раздражённо расхаживал из стороны в сторону перед сидящей в кресле Гермионой. Ей даже пришлось поджать ноги, чтобы рассерженный мужчина не наступил на них.

- Она должна всё узнать. Одри так запугана, что не смогла ничего рассказать матери. Отчим угрожал девочке при любой возможности. Расписывал, что сделает с её младшей сестрой. Жаловаться брату она побоялась. Говорит, что Патрик просто убил бы отчима и сам угодил бы в Азкабан, - продолжила Гермиона.

Профессор Снейп остановился и еле слышно процедил:

- Мисс Хорнби совершенно права насчёт брата. Он прямолинеен как гриффиндорец. У него не хватило бы выдержки и сноровки, чтобы отправить отчима в могилу, не вызвав при этом подозрений, - профессор вновь зашагал, лишь покосившись на закашлявшуюся Гермиону. – До сих пор не понимаю, как он оказался на моём факультете. А пожизненное заключение или поцелуй дементора – слишком высокая цена за жизнь извращенца и садиста.

Болезненные спазмы у Гермионы стали ещё сильнее. С болью нахлынула новая волна раздражения и усталости. Прижав ладонь к ноющему животу, декан Гриффиндора наблюдала за перемещениями Снейпа по комнате. Его слова настораживали.

- Грейнджер, надеюсь, вы понимаете, что о произошедшем никто не должен знать? – Снейп обернулся к молодой коллеге. – Я предприму все необходимые меры.

- Естественно. Я понимаю, ситуация очень деликатная. И в первую очередь, нужно соблюдать интересы Одри. Но я не останусь в стороне, если проблема не решится.

- Как вы себя чувствуете? - резко сменил тему декан Слизерина, обратив внимание на неудобную позу Гермионы.

- Терпимо. Я почти в порядке.

– Выброс магической энергии был достаточно сильный. Поппи вас осматривала?

- Нет, нам было не до того. Я пообещала, что утром обязательно загляну в Больничное крыло.

Снейп скептически хмыкнул, отлично понимая, что с самого утра Грейнджер опять будет готовиться к приходу комиссии. И Больничное крыло посетит только в том случае, если нужно будет сопровождать туда министерских чиновников. Внимательно рассматривая сидящую напротив него молодую женщину, зельевар тихо произнёс:

- Вместо требуемого вами огневиски, я могу предложить хорошее обезболивающее. Вам сразу станет легче.

Снейп не всё знал о причинах недомогания и характере боли Гермионы.

И, принимая из рук профессора стакан с зельем, Гермиона раздумывала, достаточным ли был блок, защищающий её личные, интимные, порой довольно откровенные воспоминания, мечты и желания, когда она «показывала» Снейпу события, касаемые Одри… Но главное, не узнал ли он о тумане, который по зову Гермионы уже начинал клубиться вокруг Хогвартса.

Она даже пожалела, что не воспользовалась своим Омутом памяти, чтобы спрятать нужные воспоминания. Как это делал сам профессор, когда обучал Гарри окклюменции. Но на это нужно было время и силы. Много времени и сил, которых ей как раз и не хватало.

____________

Примечание:

Оливия Хорнби — волшебница, студентка Хогвартса. Обучалась в Школе Чародейства и Волшебства в 1943 году — в тот же период, что и Миртл Уоррен, когда та еще была жива. Оливия была последней, кто видел Миртл, и именно из-за ее насмешек когтевранка плакала в туалете, где её и настигла смерть от взгляда василиска. По просьбе директора Диппета, Оливия отправилась на поиски Миртл и нашла её мёртвой. Став привидением, Плакса Миртл не простила свою обидчицу и начала её преследовать, явившись даже на свадьбу её брата, мистера Хорнби, за что была наказана Министерством магии.