Бытовали ли при Императорском дворе сексуальные девиации

Оториноларингология, как и многие узкие медицинские специальности, «отпочковалась» от хирургии во второй половине XIX в. Сегодня оториноларингологами именуются врачи, специализирующиеся на диагностике и лечении патологий уха, горла, носа, а также головы и шеи. Традиционно их называют лор‑врачами.

Как часто возникали лор‑заболевания у российских монархов в XVIII – начале XIX вв

До учреждения должности почетного лейб‑отиатра в 1873 г. лечением различных «горячек» при Императорском дворе занимались лейб‑медики. Проблемы, связанные с лор‑заболеваниями, носили преимущественно сезонный характер. Например, Екатерина II не единожды упоминает о простудных болях в горле. Вспоминая события 1745 г., она писала о болях в груди: «…после плеврита, который у меня был по приезде в Москву, и я продолжала быть очень худой». А несколько позже, во время переезда из Москвы в Петербург, у нее «очень разболелось горло, вследствие чего я пролежала несколько дней». Летом 1749 г. у нее вновь «сделалась острая боль в горле с сильной лихорадкой». Что это были за заболевания – неизвестно, но лечили их, вероятно, традиционными средствами.

Довольно серьезные лор‑проблемы имелись у Александра I, который был глуховат на одно ухо. Эту глухоту связывали с тем, что в детстве Екатерина II приказывала стрелять из пушки прямо под окнами маленького великого князя, приучая его к внезапным резким звукам. Трудно сказать, стало ли это причиной недуга императора, но на одно ухо он слышал плохо, что в немалой степени способствовало развитию мнительности монарха. Графиня Шуазель‑Гуфье вспоминала, что Александр I «плохо слушал левым ухом и, чтобы слышать, наклонялся направо. Странно то, что чем более было шума вокруг, тем лучше император слышал».[1858] Невестка Александра I, императрица Александра Федоровна, писала: «Не будучи совсем глухим, Император, однако, с трудом мог расслышать своего визави за столом и охотнее разговаривал с глазу на глаз с соседом. Ему казались такие вещи, о которых никто и не думал, будто над ним смеются, будто его слушают затем только, чтобы посмеяться над ним, и будто мы делаем друг другу знаки украдкой от него. Эта подозрительность доходила до того, что становилось прискорбно видеть подобные слабости в человеке с прекрасным сердцем и умом».[1859]

Когда в Придворной медицинской части появилась штатная должность лейб‑отиатра и кто ее занимал

8 апреля 1873 г. высочайшим указом на должность почетного лейб‑отиатра назначен 36‑летний хирург Роберт Робертович Вреден.[1860]

Р. Р. Вреден – автор первой в России диссертации на отиатрическую тему: «Катаральное воспаление среднего уха и операция искусственного прободения барабана» (1863 г.). По его инициативе в 1866 г. в Императорской Медико‑хирургической академии впервые открыли приват‑доцентские курсы отдельно по отиатрии и риноларингологии, просуществовавшие до 1893 г., когда произошло открытие кафедры ушных, носовых и горловых болезней. К этому времени оториноларинология вполне сложилась как самостоятельный раздел хирургии. Это назначение случайным, конечно, не было, поскольку Р. Р. Вреден, являясь врачом лейб‑гвардии Конногвардейского полка и специализируясь на лор‑заболеваниях, с 1865 г. оказывал «отиатрическое пособие» многим членам императорской фамилии.[1861]

Но главными больными для врача были, конечно, члены семьи Александра II. Из записки Р. Р. Вредена следует: «Императрица Мария Александровна потребовала меня в Александрию впервые в 1871 г. для исследования правого уха от катарального воспаления, сопровождавшегося глухотою, сильным шумом, головокружением и бессонницею. Ежедневные посещения мои в течение 10 дней до отъезда Ея Величества в Ливадию принесли Августейшей больной весьма быстрое и значительное облегчение».[1862] Зимой 1872 г. он вновь занимался правым ухом императрицы, совместно с докторами К. К. Гартманом и С. П. Боткиным.

Собственно, хроническое заболевание императрицы Марии Александровны и стало поводом для введения в штатное расписание Придворной медицинской части новой должности почетного лейб‑отиатра, которую и занял Вреден. В последующие годы его регулярно продолжали приглашать к императрице в императорские резиденции.[1863]

Имелись ли лор‑проблемы у членов семьи Александра III

Впервые услуги почетного лейб‑отиатра Р. Р. Вредена потребовались будущему Александру III зимой 1876 года. 21 января Р. Р. Вредена пригласили в Аничков дворец по поводу «гнойного воспаления барабанной полости с проваливанием барабанной перепонки обоих ушей». Врач подчеркивал, что «поражение было весьма сильное и глухота на оба уха весьма значительная». Проблема у наследника была настолько серьезной, что с 8 февраля по 15 марта консилиумы с участием врачей наследника – Р. Р. Вредена, Г. И. Гирша и К. А. Раухфуса – проходили дважды в день. В конечном счете, к середине марта «оба барабана успели зарубцеваться и слух вполне восстановился».

В феврале 1877 г. Р. Р. Вреден две недели лечил 6‑летнего сына наследника – великого князя Георгия Александровича, который заболел «такою же болезнею, но только более слабой степени», и к 11 марта «совершенно поправился». Трижды Р. Р. Вреден лечил цесаревну Марию Федоровну.[1864]

В заключение своей записки Р. Р. Вреден констатирует, что он «в течение своей 30‑летней практики удостоился счастья оказать врачебную помощь двум Императрицам, наследнику Престола и четырнадцати членам императорской фамилии. 30 января 1890 г.».[1865]

Насколько был загружен лейб‑отиатр в семье Николая II

Главными пациентами оториноларингологов в семье Николая II были дети и императрица Александра Федоровна. Должность лейб‑отиатра занимал профессор Императорской Военно‑медицинской академии Н. П. Симановский (1854–1922), основавший в 1893 г. в ИВМА первую в России кафедру и клинику болезней уха, носа и горла.[1866] Очень часто вместе с Симановским в императорские резиденции приглашался терапевт профессор Лев Васильевич Попов.

Н. П. Симановский

Судя по документам, впервые отоларинголог проф. Н. П. Симановский посетил Зимний дворец в феврале и марте 1898 г.[1867] В конце декабря 1898 г. Александра Федоровна вновь простудилась, тогда же заболели маленькие Ольга и Татьяна. Из дневника Николая II: «У Аликс заболело горло, так что она пролежала в постели весь день. Ольге было лучше, но теперь у Татьяны началась легкая простуда. О переезде в Питер при таких обстоятельствах и думать нечего» (29 декабря 1898 г.); «Аликс тоже пролежала день в постели. Ольге лучше, но то же самое началось у Татьяны» (30 декабря); «Аликс провела день в постели, дочки тоже у себя наверху. Скучно, что она не может их видеть и обречена на временное одиночество» (31 декабря). В декабре 1899 г. у Александры Федоровны вновь болело горло: «Аликс не выходит уже давно из‑за горла, которое теперь, слава Богу, поправилось» (17 декабря 1899 г.). Весной 1899 г. Н. П. Симановскому выплатили за 8 визитов «к Ея Величеству» 200 руб..[1868] Фактически Александра Федоровна не выбиралась из простуд вплоть до Пасхи 1899 г..[1869]

В январе и феврале 1900 г. проф. Н. П. Симановский в Зимнем дворце лечил принцессу Гогенлоэ[1870] (8 визитов) и в марте – императрицу Александру Федоровну (14 визитов).[1871] Судя по всему, недомогание было серьезным.[1872] По крайней мере в марте 1900 г. Николай II счел необходимым сообщить министру внутренних дел Д. С. Сипягину: «Ее Величество просит предупредить, любезный Дмитрий Сергеевич, что к крайнему Ее сожалению, но по совету доктора Симановского, Она не может быть на завтрашнем обеде у Вас». Одновременно с Симановским императрицу лечил ортопед К. Х. Хорн, и только за эти зимне‑весенние визиты врачам выплатили по 2000 руб. Осенью проблемы возобновились, поскольку проф. Л. В. Попова дважды в сентябре приглашали в Петергоф к императрице.[1873]

Зиму 1901 г., в отличие от предыдущих, Александра Федоровна практически не болела. В документах упоминается только о трех визитах, нанесенных ей в Царском Селе проф. Симановским в течение зимы 1901 г. Кроме этого, он еще дважды приглашался в Александровский дворец «для пользования Их Императорских Высочеств Августейших детей Их Императорских Величеств».[1874]

Зимой 1902 г. императрица вновь болела, и проф. Симановского 3 раза приглашали в Зимний дворец к императрице (гонорар – 150 руб.) и 8 раз к великим княжнам.[1875] В июне 1902 г. терапевта проф. Л. В. Попова экстренно вызвали из его имения в Курской губернии к Александре Федоровне в Петергоф (3 визита).[1876] К сожалению, в бухгалтерских документах фиксировались только сам факт вызова врача и соответствующий гонорар.

Столь частые визиты проф. Симановского в императорские резиденции способствовали установлению неких неформальных отношений врача с его пациентами. По крайней мере, когда в январе 1902 г. была открыта новая клиника Симановского, Николай II и императрица Мария Федоровна сочли необходимым присутствовать на ее освящении.[1877] При этом Николай II, вероятно, знал, что в молодые годы Н. П. Симановский, как и многие студенты‑медики, был причастен к деятельности революционной подпольной организации «Земля и воля». Более того, после неудачного покушения на шефа жандармов А. Р. Дрентельна (13 марта 1879 г.) Симановского арестовали и в течение месяца держали в Доме предварительного заключения.

1902 год закончился тем, что у Николая II 31 декабря «прихватило» ухо, которое начал лечить проф. Симановский. Впрочем, «недоразумения в ухе» не стали поводом для прекращения повседневной царской работы. Дневниковые записи императора дают некоторое представление о ходе заболевания и действиях врачей.[1878] Только 17 января 1902 г. врачи позволили императору начать выходить из Зимнего дворца, но лечебные процедуры проводились до 19 января 1903 г.

В феврале 1903 г. проф. Симановский лечил насморк, который Николай II «привез» из Ливадии еще в конце декабря 1902 г..[1879] Судя по записям Николая II, визиты лор‑врачей продолжались до начала марта 1903 г..[1880]

Какие обстоятельства вызвали необходимость в проведении лор‑операции императрице Александре Федоровне в 1903 г

В ноябре 1903 г., во время пребывания императорской семьи в Польше, в имении Скреневицы, лор‑проблемы императрицы обострились настолько, что в газетах начали появляться бюллетени о состоянии ее здоровья, где указывалось, что императрица «заболела острым воспалением правого среднего уха». Лечили ее лейб‑хирург Г. И. Гирш и проф. Н. П. Симановский. Последнего срочно вызвали в Скреневицы 9 ноября 1903 г..[1881] В бюллетенях, которые начали печатать с 5 ноября, отмечались «довольно сильные боли». Кризис в развитии болезни наступил 12 ноября, когда Симановским был сделан «прокол перепонки». На следующий день, 13 ноября, началось «обильное отделение гноя из больного уха», оно продолжалось вплоть да 15 ноября, и только 16 ноября бюллетени зафиксировали, что «общее состояние удовлетворительное».

Как обычно, Николай II, очень внимательно относившийся к супруге, детально зафиксировал развитие ее болезни в дневнике.[1882] Примечательно, что император, детально описывая свои охотничьи достижения, единственный раз упоминает в дневнике имя проф. Симановского – в день операции на ухе у Александры Федоровны. Официально императрица проболела с 3 по 17 ноября, и семья покинула Скреневицы с разрешения врачей только 21 ноября 1903 г. В Александровском дворце у императрицы была довольно долго повышенная температура, прошедшая только к началу декабря 1903 г..[1883]

Императорская резиденция в Скреневицах. Польша

Естественно, о болезни императрицы много говорили. Военный министр А. Н. Куропаткин записал в дневнике (13 ноября 1903 г.): «Сейчас светлейшая Мария Михайловна Голицына говорила мне о делах в Скреневицах. Болезнь государыни очень мучительна, теперь прокололи барабанную перепонку, гноя идет очень много». 17 ноября 1903 г. в газетах появился последний бюллетень, в котором сообщалось, что «отделение из уха постепенно уменьшается. В виду хорошего общего состояния здоровья и благоприятного хода местного болезненного процесса печатания бюллетеней прекращается». Тем не менее в декабре 1903 г., после возвращения царской семьи в Александровский дворец, терапевта проф. Л. В. Попова приглашали к императрице еще 9 раз.[1884]

Императриц а Александра Федоровна. До 1894 г.

С зимы 1905 г. Симановского стали вызывать к цесаревичу, которому тогда не исполнилось и года. В феврале–апреле 1905 г. проф. Симановский посетил цесаревича Алексея 12 раз.[1885] Кроме этого, он лечил великих княжон Ольгу (225 руб.) и Марию (175 руб.).

Весной 1906 г. заболела великая княжна, 6‑летняя Мария Николаевна, и проф. Симановский приезжал к ней в Александровский дворец 16 раз.[1886] В июле 1906 г. камер‑фрау императрицы М. Ф. Герингер упоминает об одном визите «горлового врача (ассистент Симановского)» Гелебского «один раз в июле». В декабре 1906 г. проф. Симановский посетил цесаревича в Александровском дворце еще 3 раза. В июне 1907 г. Симановскому выплатили за 3 визита в Александровский дворец Царского Села (150 руб.). Всего же в этом году Симановский нанес в семью императора 43 визита (гонорар – 2500 руб.).

В январе 1908 г. Симановский уже традиционно посетил Александровский дворец 19 раз (950 руб.).[1887] О причинах вызова упоминается в дневнике Николая II – у цесаревича Алексея болело ухо.[1888] В марте 1910 г. проф. Симановский лечил ухо «бедной Мари» – великой княжне Марии Николаевне.[1889] В ноябре 1912 г. и в марте 1916 г. в документах зафиксированы однократные приглашение к императрице Симановского. Поскольку у девочек время от времени болели уши, то, следуя детской моде, они зимой и вплоть до поздней весны носили башлыки.[1890]

Николай II с детьми. Царское Село. Александровский парк. Весна 1913 г.

Судя по всему, оториноларингологические проблемы Александры Федоровны носили хронических характер, поскольку о визитах специалистов этого профиля в императорские резиденции упоминается вплоть до 1917 г.

Императрица Александра Федоровна с детьми. Башлыки не одеты, но имеются у всех детей

Великие княжны Ольга и Татьяна в сопровождении А. А. Вырубовой у Александровского дворца