Глава 22 Восьмая чакра господина Ягуры

 

Ни ki, ни человек, который стоял над телом Ягуры, не могли достучаться до его сознания. Совершённое превысило силы организма. Сознание не поднималось из глубины. Эта глубина была горным озером с прозрачной водой. Ягура‑сан видел свет, он даже стремился к нему, но свет был недостижимо высоко. Поднявшись, он встретил турбулентные потоки. Его тело страшно трясло, но даже это не приводило к пробуждению. – Просыпайся, грязный мерзкий ублюдок! Я знал, что найду здесь кого‑нибудь вроде тебя! – Микио не переставая тряс голое иссушенное тело.

Да, это был один из тех самых стариков, которым Митико лизала дряхлые старческие задницы. Извращенка и активистка тайного общества извращенцев! О, то, что он увидел в этой комнате, появлялось в самых жутких картинах его воспалённого сознания, кото рыми он намеренно мучил себя, сгораемый ревностью. На постели Митико лежал обнажённый старик, который выглядел так, словно сбежал из морга. Микио набрал номер.

– Тоши!

– Микио, здорово что ты позвонил! Слушай! Люди почти согласны, когда именно они смогут получить телефон или хотя бы взглянуть на него?!

– Тогда, когда заплатят о‑канэ! Слушай, Тоши. Плевать на телефон, я нашёл в ЕЁ квартире грязного ублюдка‑извращенца. Приезжай немедленно, а то я в одиночку кончу эту мразь!

На другом конце провода произошло замешательство.

– Микио! Сообщи мне адрес. Я же не знаю адреса! И вот ещё что, ты можешь пока ничего не предпринимать? Сядь, выпей чего‑нибудь. Там есть куда сесть? Я тебя очень прошу, ничего не делай, я приеду. Просто пришли мне адрес!

Ягура‑сан сделал несколько гребков, и увидел Учителя. Учитель плыл ниже и был виден очень отчётливо.

– Привет, – сказал Учитель. – Ты доволен своим планом, Ягура?

– Как Митико? – спросил Ягура‑сан.

– Её жизни ничего не угрожает, опасность миновала, – ответил Учитель.

– Вы вмешались в ситуацию? – догадался Ягура‑сан.

– Да, мне пришлось немного потрудиться, – подтвердил Учитель.

– Вы переиграли меня, разделив комплект!

– Ведь ты хотел продолжать обучение? Твоё желание было исполнено.

– Да! Но я хотел другого! Я хотел, чтобы Вы учили только меня!

– Так как я учу тебя, я учу только тебя. Кстати, тебя зовут! – Учитель посмотрел куда‑то вверх, мимо Ягуры. Оттуда, куда он посмотрел, донеслись глухие голоса.

– Тоши! Посмотри на этого ублюдка! – раздался первый голос.

– Вот это да, Микио. Что ты собираешься с ним сделать? – ответил ему другой.

– Сначала я отдеру эту мразь! – Ягура‑сан перестал прислушиваться, и повернул голову к Учителю. Он испытывал сейчас подлинное блаженство, проистекавшее от какого‑то неизведанного им ранее единства. Он был и собой, и озером. И одновременно не был ни тем, ни другим. Ощущалось и единство с Учителем. А ведь раньше ему казалось, что их пути давно разошлись.

– Ты собираешься выплыть на поверхность? Или останешься здесь со мной? – спросил Учитель.

– Я пока не решил. Ежегодная игра смогла состояться?

– Да, как ни странно. Тебе удалось добиться взрыва общественного мнения!

– Я рассчитывал на нечто подобное.

– Неплохая игра, ученик.

– Аригато. Скажите, Митико нашла камни?

– И даже видела белый гобан!

– Вы показали его?

– Она увидела его во сне.

– А я могу увидеть его?

– Конечно! Хочешь увидеть сейчас?

– Да, если можно!

– Ты специально послал её, чтобы она встретилась с твоим сыном, Ягура?

– С моим сыном?!

– Ты забыл о нём?

– Я не знаю никакого сына!

– Он тоже не знает тебя, – улыбнулся Учитель. – Твой сын настоящий русский, Ягура! Насколько мне известно – это твой единственный сын. Поэтому твой род прекращается в Японии и переходит в Россию.

Ягура‑сан был поражён свалившимся на него известием. Сын? У него есть сын? Этот сын русский? Но Учитель не дал ему сосредоточиться на этой теме.

– Смотри! – крикнул он. – Вот белый гобан!

Учитель расправил руки, и Ягура увидел гобан. Он был нарисован прямо на груди Учителя. Гобан был невероятной красоты и глубины. Грудь Учителя была очень крупная, нехарактерно крупная для людей его типа. Поэтому сетка, нанесённая по ней, казалась объёмной. А поскольку грудь колыхалась потоками воды, то зрелище было абсолютно завораживающим.

– Этот гобан сделан моими руками! – выдохнул Ягура‑сан.

– Тогда почему он не в них? Почему он не у тебя?

Ягуре не хотелось ни отвечать, ни вступать в полемику. Зря он заговорил про гобан. Сейчас было не то состояние, чтобы снова ввязываться в давно совершённое.

– Какой чакрой я воспринимаю? – спросил он.

– Восьмой. Она – последняя, – ответил Учитель.

– Я понял. У меня есть возможность вернуться?

– Пока ещё остаётся. Я могу помочь тебе. Восьмая чакра, это всё‑таки восьмая чакра!

Учитель улыбался. И Ягура‑сан улыбался в ответ.

– Он точно не умер, Микио?

– Нет. Он нажрался чего‑то, ведомого только ему и Митико. Прислушайся! Слышишь? Сердце стучит медленно, но это стук сердца!

– Вроде да, действительно стучит.

– Подай мне любой крем из ванной.

– Здесь Shiseido. Подойдёт?

– Какая разница! Давай сюда. Смотри, как возвращают к жизни таких подонков. Сеанс интенсивной реанимации от Микио Накамуры! Если у меня получится оживить этого урода, ты будешь звать меня сэнсэем, Тоши. А я защищу метод медицинским патентом!

– А если он «того»?

– Что, «того»?

– Окончательно отправится на тот свет?

– Никуда он не отправится! Сейчас я достану его оттуда через очко. Ты знаешь, Тоши, что каждый день шесть тысяч девочек теряют свой клитор в результате насильственных операций? Шесть тысяч! Каждый день! В одной только Африке!

– Нет, не знаю. А откуда ты знаешь?

– Надо интересоваться медициной, Тоши. Читать по теме. Проявлять любознательность. Ого! Здесь что‑то есть!

– Что это, Микио?

– Сам не знаю. Похоже на пробку в виде пирамидки. Какая гадость! Я же говорил тебе, что он извращенец. Либо Митико учит его извращениям, либо он её. Я возьму это себе.

– Ты уверен?

– Уверен. Держи крем, поставь обратно, он ещё пригодится Митико‑сан. Посмотри, как я оформил эту задницу! Я могу даже открыть свой салон. Салон по обслуживанию старых пердунов. Если ты пёрнешь, тебе конец! – Микио хлопнул ладонями по старческим бокам. – Ты поняла меня, старая обезьяна?

Ягура‑сан не ответил. Он плыл в прозрачных водах, наслаждаясь невиданным покоем и единством. Наверху послышались сильные всплески и удары по воде.

– Твои друзья стараются ради тебя, Ягура!

– Кто они?

– Это бой‑френд Митико. Его зовут Микио, – приглядевшись, ответил Учитель.

– Что за Микио?

– Сын Накамуры иэ Электрик Стэйт Дэжэал.

– А! Я знаю его отца.

– Правда? А вот теперь можешь познакомиться с его сыном. Там есть и второй.

– Кто?

– Тосио Ямасита. Вряд ли знаешь его. Смешной парень, в будущем откроет клуб Го.

– О! Он хорошо играет?

– Вообще не умеет.

– У него есть семья?

– Мама и бабушка. Ничего особенного, но дают ему постоянный наддув в третью и четвёртую чакры.

– А Микио?

– Сложная судьба.

– Много плохой кармы?

– По линии отца.

– Ясно. А что эти ребята делают там наверху?

– Оживляют первую чакру Ягуры‑сана, – улыбнулся Учитель. – Это если описывать коротко.

– Вот как? А говорят, что сейчас в Японии растёт плохая молодёжь! Я в их годы не умел такого!

– А я и сейчас не умею, – рассмеялся Учитель.

– Я кончил! Тоши, будешь? – Микио обернулся к своему другу.

– Нет, нет!

– Чего нет? Давай! Давай, пока он тёплый.

– Микио, я прошу тебя – уедем и закончим с телефоном.

– А что там заканчивать? Деньги готовы? – Микио прошёл в ванную Митико. – Это мой первый опыт! – раздался его голос сквозь шум душа. – Послушай его сердце! Как, не ожил?

– Стучит! По‑моему чаще, чем раньше!

– Вот! Ведь я говорил тебе! Если он оживёт, ты будешь называть меня Микио‑сэнсэй!

Ягура‑сан почувствовал изменение в тяжести воды.

– Ты всплываешь! – услышал он голос Учителя.

– Значит, я не присоединюсь к Вам?

– Не в этот раз!

– А когда мы снова увидимся?

– Я всегда жду тебя на восьмой чакре, Ягура! – улыбнулся Учитель. – Я всегда здесь! Чакра номер восемь!

– Стой! Стойте!

– Да? Слушаю тебя.

– Неужели Ваше общение с Митико означает, что она вышла на восьмую?

– Это необходимое условие, ты прав.

– Но как она смогла?!

– Митико сделала важный выбор, узнав о твоём поступке. Она приняла смерть, и свою судьбу как ученика. Это разом выбросило её туда, где она смогла собрать мир, в котором мы находимся. Однако это состояние было непродолжительным. С тобой сейчас происходит нечто подоб… – Учитель не договорил последнюю фразу, но Ягура‑сан понял её смысл.

Он смотрел в светло‑голубую бездну, в которой скрывался Лао Ши. Ему даже показалось, что Учитель там не один. Словно стайка рыб промелькнула на невероятной глубине. Ягура‑сан с сожалением вздохнул и только сейчас заметил течение. Оно несло его в противоположную от Учителя сторону. Он попробовал сопротивляться, но течение лишь усилилось. Оно неотвратимо влекло его к чёрной громаде, возвышающейся впереди. Происходящее становилось похоже на сон. Неожиданно Ягура‑сан увидел перед собой тёмную стену, в отверстие которой устремлялась вода. Дыра была забрана ржавой металлической решёткой, её покрывали водоросли и ещё остатки чего‑то нехорошего. Отверстие было страшным. Последнее, что успел увидеть Ягура перед тем, как его с нечеловеческой силой ударило о решётку, это цифра 8, нарисованная на стене красной краской.

– Микио! Он просыпается. Валим отсюда.

– Да пошёл он. Почему я должен спешить? – Микио был снова одет в костюм человека‑паука, в котором появился в квартире Митико.

– Поехали, поехали! Тебе хочется возиться с этим стариком? Везти его в больницу? Объясняться с ним? С врачами? Ты уже всё ему доказал. Ты опустил его. Ты выиграл, а он проиграл. Ого! Ты видел? Это, наверное, комплект Го?

– Но он ожил?! Он ожил! Не трогай камни!

– Ну, ожил. Почему нельзя посмотреть?

Микио подошёл, и со злостью вырвал камень из руки Тоши. В этот момент Ягура‑сан был прижат к прутьям ужасной решётки. Колоссальная масса воды грозила раздавить его тело. И тут он понял, что тела нет, есть только восприятие, и что это восприятие свободно! Ягура‑сан преодолел решётку и помчался вглубь тёмного тоннеля.

– Потому что! – ответил Микио. – Потому что ты даже не знаешь, что это такое, а хватаешь здесь всё, что попадается тебе в лапы.

– Почему не знаю?! – от обиды голос Тоши пресёкся. – Это Го, наша национальная игра.

– «Ваша национальная игра», – передразнил Микио. – И что ты знаешь о нашей национальной игре?

– Пока немного, но надеюсь узнать!

– Сначала узнай!

Тёмный канал изогнулся и Ягуру ударили лопасти чудовищного механизма. Его тело, лежащее на постели Митико, резко и конвульсивно вздрогнуло. Микио и Тоши повернули головы.

– Вон как колбасит чувака, – прокомментировал Микио.

– Я, может, хочу научиться. Я, может, заинтересовался!

– Может, Может! Всё может.

– Я открою свой Клуб!

– Ха‑ха‑ха! Ты откроешь свой клуб? Это я могу открыть свой клуб, потому что я Накамура. И могу взять тебя в него, если захочу.

– Ты зря смеёшься, Микио! Я всё равно найду правила игры и изучу их!

– Ладно, поехали. Валим отсюда.

После страшного удара лопастями Ягура вылетел вверх, обвалил>ся вместе с водопадом, и неожиданно увидел… свет. «Гидроудар в восьмом агрегате!» – услышал он далёкий голос. Но этот голос уже не волновал его. Ягура‑сан открыл глаза, и сначала долго не мог узнать место, в котором очнулся. Через час он пришёл в себя, и, найдя глазами телефон, пополз к нему по полу. Добравшись, он сделал два звонка. Сначала Ягура‑сан поговорил с неизвестным нам человеком. А затем вызвал врача.

 

Глава 23 Птеродактиль

 

Напротив Карины стоял мужичок в костюме и тёмной рубашке. Мир, в котором он жил, был плоским, блеклым и безвкусным. Здесь не было леса, животной опасности, объёмных звуков, запахов, кружащих голову. Даже свет здесь был каким‑то поддельным. У Карины заложило уши от ненастоящей и фальшивой тишины. Она презрительно огляделась по сторонам. – Ты кто, бабонька? – лишь удивление в голосе мужичка было настоящим.

Карина оценила расстояние и прицельно плюнула. Слюны было мало, и она вместо лица попала на рубашку.

– Ты чего?! – возмутился обладатель пиджака. – Охренела что ли? Ты как взялась здесь? Ого, как кости поломаны! Что? Авария?

– Отсылай меня обратно, я ещё не всё сказала этому упырю!

– Обратно? Это я не знаю! Я тебя в аппарат не сажал.

– А я тебе говорю – отсылай. Небось, умеешь, вон инструкция на полу!

– Игра окончена! Начинаем опрос стендов! – громким голосом ожил коммутатор. – Носорог?!

– Да‑да, – ответил тихий усталый голос.

– Тиранозавр?!

– На базе.

– Траходонт?!

– Яволь!

– Птеродактиль?! Птеродактиль! Ответьте!

– Мы здесь, – отозвался мужичок, – но у нас форс‑мажор!

– У кого «у вас»? В чём дело? – отозвался коммутатор голосом носорога.

– Да вот сам не знаю, Маэстро. Накладочка у нас. Неизвестная науке личность в птеродактиле!

– Не понял.

– Сам не понимаю. Придётся Вам разбираться!

– Ничего не трогайте! Службу безопасности в шестую лабораторию!

– Э! Только чтоб меня не задели. Тут женщина в скелете. На вид лет сорок. Кто – не признаётся. – Да пошли вы! – зло отозвалась Карина. Надсадно болели руки. Выкрутил‑таки, гад, подумала она и отвернулась от мужичка.

Через пятнадцать минут Карина в скелете птицеящера экспонировалась в большом зале. Двенадцать мужчин рассматривали её со всех сторон. Карине было холодно, противно и гадко.

– Это что за мисс‑динозавр? Почему без таблички? – попытался пошутить низенький человечек с круглым красным лицом. – Артур, Артур, а я тебя вообще не заметил поначалу. Нет, конкретные впечатления, совершенно конкретные! Я не жалею!

– А я сначала видел только землю! Кто‑то из наших, не помню кто, мне говорит, мол, «выше задницу, мы же смотрим через очко»!

– Дим Димыч! Как же получилось, что ты не слетал? – спросил полный крепыш с тёмной шевелюрой на голове.

– А этот утконосый меня изнасиловал! – вынесла вердикт Карина, сама испугавшись своего голоса.

Все замолчали и повернули головы.

– Да кому ты нужна! Ты на себя‑то посмотри! – крепыш сложил губы трубочкой и воинственно отвернулся от скелета.

– Кто кого изнасиловал, мы разберёмся позже, расскажите нам, как Вы попали в стенд и соответственно в институт? – произнёс высокий человек в клетчатом френче.

– Я здесь работаю.

– Кем работаете?

– Лаборантом.

– Именно здесь работаете?

– У неё было с собой вот это, – работник службы безопасности держал в руках книгу Груздева.

– «Мистер Го»? Это любопытно! – чувствовалось, что «френчу» хочется открыть книгу, но он сдерживает себя.

– Я секретарь российской ассоциации го! – неожиданно вспомнила Карина.

– Ах, вот в чём дело!

– В ГО есть ассоциация?! – удивлённо спросил один из мужчин.

– Это другое ГО, спортивное, – нехотя пояснил высокий человек. – Спортивное глаз‑очко?!

– Господа! В России действительно есть ассоциация спортивного го. Это го, в которое играют пластиковыми камнями на досках из линолеума. Игра идёт на очки. Она не имеет никакого отношения к нашему ГО!

– А! Так вы тоже «го»? – Карина вспомнила печать на двери.

– Вопросы здесь задаём мы!

– Ну, конечно, конечно. Это ты, что ли, носорог? – Карина пристально вгляделась в клетчатого. – Отвечайте на мои вопросы! Вас послала ассоциация го?

– Нет.

– Спросите у неё, проводятся ли у них турниры! – спросил человек с красным лицом.

– Проводятся, – этот вопрос почему‑то показался Карине провокационным. Она висела в мягких, но прочных замках, удерживающих её запястья и голени, а человек, задавший вопрос, располагался сзади. Карина потянула на себя руки, но выиграла всего несколько миллиметров. – Но у нас камни держат в руках, а не в задницах! А тебя я видела по телевизору! – неожиданно воскликнула она. – Это ты реформу придумал?!

– Допустим, а что такое? – в вопросе Карины содержалось нечто, что заставило «реформатора» занервничать.

– Ну, чего таращишься? – Карина повернула голову к соседу краснолицего. – Женских сисек никогда не видел? Только мужские?

«Сосед» смутился, и отошёл за спины коллег.

– Так, а что Вы хотели сказать про реформы, я не понял?! – продолжил человек, уличённый Кариной.

– Подожди, подожди, Тимур. Пусть сначала ответит по существу. Как Вы проникли в институт?

– Через вход.

– Да, но институт закрыт.

– Значит, так закрыт.

– Хорошо, мы разберёмся с этим. Как Вы попали в стенд?

– Это, значит, я пришёл из туалета, а она уже в нём, и на кнопки нажимает!

– Дим Димыч, я обращаюсь к женщине. Скажите, э…, как Вас, почему, на каком основании Вы вмешались в научный эксперимент?

– Этот ваш всё равно бы не успел, он в туалет побежал.

– То, что один из учёных отлучился в туалет, не даёт Вам право участия в том, что Вас не касается. Итак, Вы были в том мире. Вы видели, кто взял яйца?

– А вы, что, учёные что ли? Вроде не похожи. Да, видела, конечно, как не увидеть!

Господин в клетчатом не ожидал положительного ответа Карины. Он подслеповато оглянулся, снял и протёр очки.

– Видели?! И кто же это был?

– Откуда я знаю.

– Постойте, постойте! Но Вы же говорите, что видели? – клетчатый господин сделал ударение на последнем слове. Он держал сигарету особым жестом – на отлёте. Его маленькие твёрдые зрачки хищно вцепились в арестованную.

– Сглазили Игру, если одним словом, – проговорил кто‑то из присутствующих.

– И кого Вы видели? – «френч» выдохнул сигаретный дым прямо в Карину.

– Да не знаю я! – чуть не взорвалась она. – Знаю! – Неожиданно для самой себя произнесла женщина, – Это была японка! Сука, она меня ногой ударила! Вот сюда. Прямо в грудь, до сих пор больно.

– Японка? Откуда японка? Почему Вы думаете, что это японка?

– Не знаю почему. Просто вижу, что это японка. Сначала подумала, мол, такая бледная ящерица. Но сейчас понимаю, что на самом деле – это японская шпионка.

– Но почему именно японка? Почему шпионка?

– Не знаю почему.

– А зачем ей яйца Рекса?

– Это Вы у неё сами спросите.

– Да бросьте, Маэстро, женщине, судя по всему, и так досталось! Тебя как звать‑то?

– Карина.

– А по отчеству?

– Сергеевна.

– А лет‑то сколько тебе? – спрашивающий оглядел фигуру Карины.

– Да идите вы все!

– Да, налицо нарушение секретности, – проговорил до сих пор молчавший человек. – Точно подмечено, Тира…э…Азарович.

– Охрана! Отнесите… это… эту… Карину Сергеевну… в мою лабораторию. Чтобы больше никаких происшествий! Соберите её вещи, и принесите туда же, – «Клетчатый», которого «мужичок» назвал Маэстро, махнул рукой кому‑то наверху.

– Стенд разобрать? – спросил один из помощников.

– Может, меня выпустят? Мне холодно, дайте хоть одеться! Вы же мужчины?!

– Ничего не разбирайте! Дайте ей рюмку водки из рук. Вам дадут одеться, – обратился господин к Карине, – когда Вы ответите на все мои вопросы. И не раньше!

– А что мне отвечать, я уже всё ответила.

– Унесите стенд! – «френч» отвернулся от скелета. – Я благодарю всех участников эксперимента, нас ждёт фуршет в Позднем Палеозое!

– Здесь нет кальяна? – спросил человек, уличённый Кариной.

– К сожалению, нет.

– Я отправлю водителя за кальяном? Ведь мы ещё посидим?

– Конечно, конечно.

– Извините! В Позднем… чего? Сколько времени? Ого! Я уже не попадаю на фуршет! Ничего?

– Нам будет Вас не хватать. Давайте, пойдёмте, перекусим! Вместе отрефлексируем происшедшее. Я почти настаиваю! После Игры необходима рефлексия, просто необходима! Все проследовали в обеденный зал, но двое попрощались и спустились в холл первого этажа.

– Не туда надо вставлять, – процедил человек в длинном пальто.

– В смысле? – его собеседник отставал на полшага.

– В смысле, что не в жопу. Я думаю, что вставлять нужно в глаз. Глаз – вот интересный вход! – говорящий прищурился сквозь тонкие платиновые очки.

Незаметный охранник аккуратно придерживал дверь.

– В глаз?! Но как?! – первый собеседник уже вышел на улицу, и его ответ оказался смазан хлопнувшей створкой и порывистым движением телохранителя.

 

Глава 24 Неизвестная Япония

 

– Моси, Моси! Томосиро Ясука, NHK. Ягура‑сэнсэй о‑нэгаи симасу! [94] – Ой, Ягор. Опять твои японцы звонят. Подойдёшь? Не слышу! Японцы твои звонят! Откуда я знаю кто. Тебя же! Моськи твои. Сука‑несука какая‑то.

Ясука Томосиро поняла, что трубку положили рядом с аппаратом. Ничего не поделаешь, придётся подождать. Женщина, поднявшая её, ответила на неизвестном языке. Скорее всего, это русская жена японца, у которого сегодня нужно взять интервью. Японец становился знаменитостью, и поэтому NHK решила записать его для «Неизвестной Японии». Темой программы были сюжеты о японских пенсионерах, способных удивить телезрителя. Каждую неделю требовались пожилые чудаки, превозмогающие возраст. Хорошие отзывы получила передача, в которой бабушка управляла минитрактором на рисовом поле. Старушка согласилась сняться в кимоно, которое не одевала со времён молодости. Шон предложил ей попробовать управлять трактором прямо в нём. После небольших уговоров она согласилась, а Шон мастерски отснял сюжет, из которого вся страна узнала о том, как каждое утро пожилая японка выезжает на своё маленькое поле в настоящем кимоно. Майнити [95], каждый день в одном из своих кимоно! Шесть рабочих дней – шесть кимоно. Идея Шона так увлекла старушку, что та решила действительно одевать кимоно. Шон – великолепный оператор, группе очень повезло с ним! Наконец на другом конце провода зашуршало, и скрипучий старческий голос ответил Ясуке.

– Нет, нет. Если можно, то сегодня! – это был самый важный момент в её работе. Каждый пенсионер, с которым она разговаривает о сюжете, пытается оттянуть съёмку или переложить её на другую дату. Если соглашаться, то не удастся снять ни одну программу. Сегодня старик не готов, завтра – плохо себя чувствует, а через неделю он обычно умирает, и передача не снята. – Поверьте, это очень, очень важно! Вся съёмочная группа уже собралась у Ваших ворот и просит разрешения снимать, – это было не так, но часто помогало и приводило к результату. – Огромное Вам! Мы прервёмся, как только Вам потребуется минута отдыха, – прерываться, конечно, съёмочная группа не будет, каждый час работы стоит месячной пенсии героя передачи. – Конечно, конечно, сэнсэй Ягура. Японские телезрители очень, очень просили нас об этом сюжете. Они ждут Ваше выступление. Мы едем, едем к Вам!

Ух! Ясука перевела дух. Каждый раз приходится собираться как перед кумитэ [96]. Ну, теперь осталось снять. Снять и забыть и про этого сэнсэя и про его бестолковую русскую жену. Сегодня [97], а это значит, что после работы она будет пить пиво. Сегодня будет много пива, и будет очень весело!

– Шон! Мы едем! Фактура? Дедушка упал с башни в Кокё, потом сутки провёл в морозильной камере морга. Не смейся, такое бывает с теми, кому за девяносто. Потом … Шон! Не перебивай меня, дай договорить. Потом он сбежал из морга, и не придумал ничего лучшего, чем жениться на русской. Мы пишем, что был выписан. В сюжете мы пишем её филиппинкой. Какая разница, всё равно никто не разберётся между русской и филиппинкой, но есть установка, чтобы о русских было меньше. Ну конечно! Это программа о пожилых японцах, а не о пожилых русских. Шон, я прошу тебя придумать что‑нибудь интересное. Важно, как зрители увидят эту сцену. Мы повезём его в Кокё? Ну, как зачем? Нам звонили, они интересуются здоровьем этого чудака. Я только сейчас поняла, «ягура» – это же башня! Башня упала с башни. Смешно, да?! Я и говорю тебе про Кокё. Привезём, положим на траву, он расскажет, как упал, и что было дальше. Думаешь, не стоит? Я согласна с тобой!

Известие о том, что к ним едет съёмочная группа, повергла Антонину в шок. Во‑первых, она не понимала, куда посадит гостей. В квартире был всего один стул, и тот – складной. Егорушка имел, правда, три табурета, но весьма странных. Они были старые и очень тяжёлые, сделанные из невероятно толстой доски, поверх которой Егорушка налиновал полей для игры. Все табуреты стояли в разных комнатах, поэтому Антонина решила снести их в залу. Чтобы можно было сидеть, она положила на каждый по подушке. На один сядет хозяин, на два других – гости. А сама она постоит. Второй задачей было накормить народ. Слава Богу, что она затеяла блины. Оставалось одеться. Удивительно, но нормальных вещей не было. Было около десятка халатов, которые японцы называют «кимоно», но почти не было брюк. Курток и свитеров не было совсем. Антонина была счастлива, что привезла из России вязаную кофту. Это была великолепная кофта на пуговицах, которую она, уезжая, купила на рынке. Делать было нечего, на Ягурушку сегодня придётся одеть трико. У неё как раз запасная пара. Итак, сверху кофта, ниже трико, а на ноги – белые шерстяные носки, которые она связала сама.

Именно такую картину застала съёмочная группа. Одного взгляда на «сэнсэя» Ясуке хватило, чтобы понять, что старик находится «далеко от телеэкрана». Она с тоской и надеждой взглянула на Шона. Тот пожал плечами. Герой передачи восседал на гобане, и обозревал комнату «взглядом старого индейца». Он был в толстых белых носках, кофте и тапочках. Лысый череп Ягуры воинственно блестел.

– Сэнсэй! О гэнки дэсу ка? – обратилась ведущая к герою передачи.

– Он похитил печать! – ответил Ягура‑сан.

– Какую печать? Кто он? – удивлённо спросила девушка.

– Этот парень.

– Парень? Похитил печать? Что за печать?

– Печать Годокоро.

– О! Годокоро? Что это?

– Годокоро – я. А это моя жена! Она русская!

– О! Очень приятно! – Ясука обернулась к Антонине и закивала головой. Антонина смущённо улыбнулась.

– Как Вам удалось не разбиться, падая с башни, сэнсэй Ягура?

– Игра должна была обязательно состояться!

– О! Игра! Вы имеете в виду японскую традицию? Расскажите о ней!

– Лао Ши сказал, что игра состоялась.

– Лао Ши? Он китаец? Это Ваш китайский друг?

– Лао Ши ждёт меня на восьмой чакре. Ведущая беспомощно посмотрела на оператора. Шон показал рукой, что снимает. Жест означал «нужно просто продолжать задавать вопросы». Кэн, стажёр группы, бестолково топтался в своей фиолетовой футболке с надписью «ONO» и огромных кроссовках. Ясука кивнула, её маленький кадычок воинственно выделился на фарфоровой шейке.

– Понимаю Вас! Ваша жена с Филиппин? Вы отдыхали на Филиппинах?

– Манжурия. Отряд Особого Назначения.

– А! Хай! Вы вспоминаете годы войны!

– Мы должны были захватить черепа.

– Черепа наших солдат? Как интересно!

– Это не люди. Черепа пропали. Мы не смогли добраться до них.

– Не люди?

– Иэ! Нет.

– Чьи черепа?

– Лао Ши знает. Только он знает!

– Давайте перейдём теперь к Вам.

– Я не знал, что Лао Ши и есть та самая девушка.

– Ягура‑сэнсэй, Вы слышите меня? Как Вам удалось выжить в морозильной камере?

– Моё сердце не стучало.

– Кто отключил Ваше сердце? Врачи?

– Я сам отключил его.

– Вы отключили своё сердце? Сами? Но каким образом?

– Иначе ежегодные игры могли не состояться.

– Какие ежегодные игры?

– Игры Духов.

Ясука Томосиро жалобно посмотрела на Шона. Это было выше её сил. Старик определённо был сумасшедшим. Девушка не понимала ничего из того, что он говорил! Нет, слова она понимала нормально, но смысл в сказанном отсутствовал начисто. Из этой ситуации надо как‑то выбираться. Надо, но как?

– Э… Я поняла. Скажите, как Ваше сердце сейчас?

– Что сейчас?

– Сейчас! Оно не беспокоит Вас больше?

– Моё сердце? А что с ним?

Ягура‑сан обернулся к Антонине.

– Ах! Я и забыла, заслушалась! – по‑русски затараторила Антонина. – А попотчевать дорогих гостей?! Давайте, давайте за стол! Блины, варенье. Отведайте, что Бог послал!

– Что она говорит? – спросила Ясука.

– Это моя жена. Она – русская.

– О! Конечно, я понимаю.

– У меня есть сын!

– Как интересно? Кто он?

– Он русский чемпион по Го.

– Го? Что это? Русская игра?

– Наши проблемы в том, что японцы так и не узнали о Великой Игре, – Ягура‑сан устало прикрыл глаза.

– Я знаю, что такое Го! – неожиданно произнёс Кэн.

Все обернулись, стажёр затравленно и беспомощно озирал присутствующих. То, что он совершил, выходило за рамки, и грозило немедленным увольнением.

– Подойди ко мне, сынок, – прокаркал Ягура‑сан.

Шон тотчас откатил камеру, Ясука подвинулась, а Кэн приблизился к сумаcшедшему. Ягура‑сан не торопясь ощупал голову Кэна жилистой старческой рукой. Найдя еле заметную шишку, он спросил об истории её появ ления. Кэн и сам не знал, откуда шишка. Она была всегда, с детства. Ягура‑сан помассировал её пальцем, и заметил вслух, что шишка слегка раздвоена. Он удовлетворённо покряхтел, и еле заметно улыбнулся. Это был редкий знак – двугорбая шишка на затылочной части черепа. Юноша может стать Великим Игроком!

– Как ты узнал о Го сынок? Ну‑ка расскажи мне!

– Я смотрел сериал «Захарка и Го». В нём история про мальчика, который нашёл на чердаке старинный комплект, который его русский дедушка привёз с войны в Маньчжурии. В этом сериале мне понравилась прорисовка деталей и главных героев.

– Хорошо, хорошо, мы посмотрим этот сериал иссёни [98]. Ты хочешь научиться Игре? Как русский мальчик?

– Очень!

– Хай. Он останется с нами, Антонина!

– Как скажешь, отец! – кивнула головой русская.

– Как зовут? – Ягура‑сан строго посмотрел на стажёра.

– Кэн.

– Ты будешь жить здесь, со мной, – Ягура‑сан обвёл руками комнату. – Тебя устраивает моё предложение?

– Да, сэнсэй! – кивнул головой Кэн.

– Су‑ука?! – воскликнула Ясука, ища помощи Шона. Шон подал едва заметный знак.

– А блины‑то?! – всплеснула руками Антонина. – Отец мой, а блины‑то!

Ясука с Шоном отказались от блинов, которые грозили достаться Кэну. Ведущая и оператор собрали оборудование и начали прощаться. Ясука посмотрела на стажера, но он, опустив глаза, остался в доме сумасшедшего старика. А через двадцать минут Ягура‑сан добродушно покачивал головой, наблюдая, как юноша уплетает блины, удивляясь такой снеди как сметана. «Сметана цумэтай наа [99]!» – назидательно произнёс Ягура‑сан, подняв указательный палец. Кэну выделили небольшую комнату на первом этаже. Он начал с походов за продуктами, что очень упростило жизнь Антонине. Парень хорошо торговался, и постоянно требовал скидки за любой товар. Это самым благоприятным образом сказалось на их семейном бюджете.

Через неделю Ягура‑сан, Антонина и Кэн смотрели программу «Неизвестная Япония». Кэн настроил канал на маленьком телеприёмнике, принесённом им неизвестно откуда. Сначала в программе дали сюжет о том, как пожилой японец раскрасил лица манекенов в арендованной витрине китайских вещей. Манекены были раскрашены под менеджеров, бизнесменов и современную молодёжь. Люди, давясь от смеха, осматривали их, а продавец гордо восседал на складном стуле. Последним сюжетом шёл рассказ о сэнсэе. Крупным планом показали дом, перед которым с микрофоном в руках стояла Ясука Томосиро.

– Мина сан [100]! Има ва [101] мы войдём к удивительному человеку! – начала Ясука.

– Кто эта женщина? – спросил Ягура‑сан.

– Сэнсэй! Это Ясука Томосиро, она была у вас, э… извините у нас… неделю назад, – откликнулся Кэн.

– Хай! Вакаримас [102]!

– Сэнсэй ва! О гэнки дэсу ка! – обратилась ведущая к Ягуре, сидящему по другую сторону экрана.

Камера выхватила Антонину.

– Это моя жена! – произнёс Ягура‑сан с экрана.

– О! Очень приятно! – Ясука обернулась к Антонине и закивала головой. Антонина смущённо улыбалась с телевизионного приёмника. – Понимаю Вас! Ваша жена с Филиппин? Вы отдыхали на Филиппинах?

– Хай! – Ягура‑сан начал было что‑то говорить, но камера быстро перешла на Ясуку.

– Ягура‑сэнсэй тот самый японец, который случайно упал с башни в Кокё, – затараторила ведущая. – Сейчас, дорогие телезрители, мы, во‑первых, убедимся с вами, что ничего плохого для здоровья Ягуры‑сэнсэя не произошло, а затем сможем узнать его мнение по поводу этого необыкновенного происшествия. Ягура‑сэнсэй, скажите нам. Скажите, как Вам удалось не разбиться, падая с башни?

– У меня есть сын!

– Вы думали о сыне? Как интересно!? Кто он?

– Он чемпион.

– Ха! Какая удивительная судьба! Сын Ягуры‑сэнсэя – чемпион по настольным японским играм, – быстро заговорила ведущая. – Скажите, уважаемый Ягура‑сэнсэй, Ваше падение с башни не было связано с Вашей политической платформой, Вашими убеждениями, религией?

– Иэ! Нет.

– Ягура‑сэнсэй! Спасибо! Это действительно представляется просто невероятным! Мина‑сан! Вы смотрите канал NHK. С вами Томосиро Ясука, ведущая программы «Неизвестная Япония». Мы с вами находимся в гостях у Ягура Года, человека, который упал с башни Тэнсю‑дай в самом центре замкового комплекса Эдо. После падения с башни Ягура‑сэнсэй был отправлен в госпиталь, а по результатам обследования его сердца врачи пришли к заключению, что Ягура Года погиб. Я задаю вопрос герою нашего сюжета! Ягура‑сэнсэй! Скажите, как Ваше сердце сейчас?

– Что сейчас?

– Сейчас! Оно не беспокоит Вас больше?

– Моё сердце? А что с ним?

– Ха‑ха‑ха! Ягуса‑сэнсэй любит шутки и юмор в стиле японского дзэн. Скажите, как Вам удалось выжить в морозильной камере?

– Ежегодные игры.

– О! Ежегодные игры! Ягура‑сэнсэй имеет в виду ежегодные игры, которые проводит японская ассоциация Нихон Киин. Тысячи пожилых японцев принимают участие в этих соревнованиях из года в год. Ягура‑сэнсэй говорит, что именно ежегодные игры помогли ему быть крепким физически и духовно.

– Ежегодные игры, – подтвердил Ягура‑сан тем же голосом и с той же интонацией, что и в первый раз.

– Это мои слова? – Ягура‑сэнсэй, находящийся по эту сторону экрана, вопросительно повернулся к Кэну.

Антонина улыбалась, она была счастлива, что их с Ягурушкой показали по телевизору. Жаль только, что Тома с Ольгой не смогут посмотреть этот сюжет!

 

Глава 25 Ирасяй масэ! [103]

 

31 Января выдалось морозным. Новогодние праздники прошли, и столица русских снова стояла в пробках. Игорь с Митико потратили много времени, чтобы просто выбраться из центра. Настроение в машине было напряжённо‑торжественным. Микроавтобус решили не брать, откинутое пассажирское сидение позволяло решить проблему установки гобана. Они напоминали себе маленькую подводную лодку, которая должна тайно торпедировать вражеский линкор. Линкор не имел названия, а его размеры не поддавались оценке. Роль торпеды выполнял костяной камень Го сэнсэя Ягуры. Сейчас этот камень покоился в футляре, подобно боевой торпеде, пребывающей в кормовом аппарате субмарины. На Ильинском шоссе они оказались в ранних сумерках. Развернулись, прошли намеченный для атаки перекрёсток в направлении Москвы. Остановившись в Жуковке, зашли в пару магазинов. Митико была в шоке от цен и товаров, представленных здесь. Русский был прав, это было особенное место! Сделав поворот в противоположную от города сторону, заново прошли знакомый светофор, а затем, проехав километров пять, снова развернулись. «Не могут не перекрыть! Просто не могут!» – Митико видела, что её спутник волнуется, но пытается скрыть волнение.

Наконец, во