В любви и на войне, под мухой, на коне

 

Лери не успокоилась, пока Вос не отчитался от начала до конца. Честно и, по возможности, беспристрастно. Женщины разбежались по комнатам, едва им позволили шевелиться, и сейчас старались держаться подальше от грозного мага.

В покоях Сидоны было уютно и чисто. Никакого сравнения со спартанской обстановкой у Кванно, и уж тем более не апартаменты Диша, обставленные ещё его отцом, любителем кровавых трофеев. Было здесь и несколько довольно интересных магических устройств, и красивые гобелены на стенах и редчайший по местным меркам ковёр на полу. Даже окно оказалось драпировано по земному обычаю.

Но сейчас мага мало интересовала обстановка. Сидону трясло. Почти непьющая лери впервые имела дело с похмельем. Но душевные травмы были ещё тяжелее страданий тела. Запоздалый страх, обида, стыд.

– Он… он говорил, что у меня удивительные, волшебные волосы! И глаза… Так гов‑ворил, а видел лишь… лерат, лиму, этих п‑проклятых быков! Этот замок, каменное логово, самое место для зверя, а я не могу, я… я

Лери из последних сил сдерживала слёзы. У мага были свои трудности. Одеяло почти не скрывало ноги девушки, а не смотреть не было ни сил, ни желания.

– Почему во мне видят только наследие отца и деда! В лучшем случае, самку, от которой можно получить детей – магов! Я хочу уйти отсюда, покончить со всем, или вообще с этим миром… Я…

Вос диагностировал истерику. Пожалуй, лучше бы она не сдерживалась и поплакала. Вообще‑то, истерику прерывают шоком или лёгкой болью. Утверждают, что лучше всего – обычная пощёчина. Но разве можно намеренно бить это удивительное создание, особенно сейчас, когда она особенно ранима и хрупка.

Он просто придвинулся поближе и обнял содрогающиеся в затаённых рыданиях плечи, а когда она повернулась, поймал её губы своими, не дав ничего сказать.

Сидона на миг застыла в его объятьях, а затем яростно рванулась, упёрлась ладонями в грудь и попыталась оттолкнуть гораздо более сильного и тяжёлого мужчину.

Вос послушно отпустил девушку, пока она не попыталась воспользоваться «усилением», что в её состоянии было опаснее для неё самой, и улыбкой встретил грозный взор. Удивительно, у большинства людей в гневе глаза как будто темнеют, а у лери её обычный васильковый оттенок сменился более светлым, почти электрической яркости. Но зато вмиг высохли непролитые слёзы и дрожь стала едва заметной.

– Не сердись, Ваше Величество! Злость лучше истерики, гнев ценнее отчаянья. Я хочу кое‑что сказать. Ты ведь помнишь, что можешь заставить меня замолчать или прогнать парой слов. Даже убить, если возникнет желание. Но для начала, выслушай меня. Мне кажется, тебе это так же важно, как и мне.

Лери целиком завернулась в одеяло, и сжалась на кровати, как испуганный зверёк, но до поры молчала.

И Вос был благодарен ей за это молчание. Просто ли объясниться в любви девушке? Если это в первый раз, и все предыдущие интрижки были только игрой. Если вас разделяют не только общественное положение, но даже миры, воспитание, привычки и обычаи. Если она властна над жизнью и смертью своего подчинённого, и пока не воспринимает его, как мужчину?

– Знаешь, Кванно неспроста беспокоился о тебе. Ты родилась здесь, у тебя есть владения, верные люди, власть. Но ты так же чужда этому миру, как и я, пришедший сюда недавно. Ты маг, видящий мир по‑другому, ты женщина, в стране, где всё решают мужчины. И даже, скажу по секрету, ты просто принадлежишь к другому виду.

Маг улыбнулся, уловив слабый проблеск интереса. Или возмущения? Неважно. Главное, его слушают.

– Ты считаешь себя некрасивой, странной, тебе неуютно. Но это не значит, что в этом виновна ты сама. Просто, так получилось, что ты иная, не такая, как все. Как лань в стаде быков. Как лебедь среди фламинго. Это просто разная красота, разные возможности, разные пути.

Похоже, сравнение с животными не понравилось. Или он просто неудачно подобрал сравнения? В конце концов, много ли животных увидишь, сидя безвылазно в замке.

– Я из другого мира, но я ближе к тебе, чем любой другой в замке. И только моё мнение имеет сейчас значение – ты прекрасна! Окажись ты в моём мире, вызывала бы восхищение и зависть.

Вос вложил в свой голос всю свою убеждённость, всё бушующие эмоции, рвущиеся наружу. Он часто шутил, редко бывал серьёзным, удастся ли сейчас не быть смешным?

– С самого начала я видел, что ты красива. И не только глаза и волосы, которые могут оценить все, но и всё лицо в целом, твои нежные руки, твоя кожа, прикоснувшись к которой, невозможно оторваться. Фигура, грациозная и лёгкая, сильный характер и ясный ум. Ты ведь не думаешь, что я восхищался бы уродиной.

– Кванно заколдовал тебя… – Голос Сидоны был тих и безнадёжен. – Он дал тебе новые глаза, которые лгут.

Маг рассмеялся. Она ответила! Она слушает, и пытается понять.

– Зачем сенсею делать такую глупость?! Если бы он мог, заколдовал бы Диша. И наш любвеобильный лер не вылезал бы из твоей постели, и уже одарил бы одним‑двумя детьми. Нет! Я вижу то, что есть, и ни одна женщина в замке не сможет сравниться с твоей красотой. Я даже могу закрыть глаза, и восхищаться твоей аурой.

Вос подсел было ближе, и закутанная в одеяло фигурка испуганно отшатнулась.

– Ты мне не веришь? Но есть же способ проверить. Просто прикажи мне говорить правду. Это не позволит мне блефовать и лукавить. И ты узнаешь, что мне не нужно ни власти, ни земель. Только ты. Я хочу прикасаться к тебе, ласкать тебя, целовать, дарить любовь. Я просто хочу тебя, с такой силой, что путаются мысли. Я… люблю тебя. Я хочу жить для тебя, приносить радость, защищать. Жить вместе, делить все радости, просыпаться с тобой и засыпать после бурной любви, и даже во сне быть рядом! Дышать с тобой одним воздухом, обнимать, как последнюю надежду, любить до изнеможения, и отдать всего себя и принять тебя в ответ! Я тебя люблю, и ничего не могу с этим поделать. Ты для меня важнее всего остального, и если ты сейчас меня прогонишь, просто не захочу больше жить.

Лицо горело, дыхание срывалось. Прямо и честно сказать такое тяжелее, чем поднять каменный стол, страшнее, чем в первый раз убить человека. Потому что пережить можно всё. Кроме отказа. Если сейчас она прикажет ему убираться, он уйдёт.

Может быть, к риуну, чтобы разделаться с этой хитрой сволочью и умереть в бою с его лиму. Или просто шагнёт со стены, чтобы поучиться летать. Вроде бы, воздушные маги должны это уметь. А перед этим разгонит к лешему всех этих шлюх, устроивших бордель в башне любимой женщине и придушит Диша.

Вос чувствовал себя каким‑то прозрачным и лёгким, свободным от страхов и стремлений. От него сейчас ничего не зависело, он просто воздушный шарик, и полетит туда, куда потащит ветер. И не слишком огорчится, если впереди поджидает острый угол.

– Не верю.

Голос Сидоны на этот раз был громче. И в нём была… Надежда? Или он себя обманывает?

Маг дрожащей рукой дотянулся до фигурки в одеяле и потянул за складки, освобождая бледное, со следами высохший слёз личико любимой. Васильковые глаза смотрели с непривычной робостью. Но она не пыталась отстраниться или оттолкнуть.

Вос медленно придвинулся и притянул девушку к себе. Губы прошлись по прикрытым глазам, снимая солёную влагу, прикоснулись носу и щекам и наконец нашли своё место, соприкоснувшись с её губами. На этот раз поцелуй длился долго, страстный, хотя и неумелый, он ведь и сам был не таким уж мастером, но Сидона всё же пыталась отвечать, по‑ка не пришлось оторваться, чтобы выровнять дыхание.

– Очень… опасные… слова! – Вос задыхался, но не мог не сказать. – Ты… ведь знаешь, что… мужчина может только одним… способом доказать… своё желание?

Чуть припухшие от поцелуя губы неслышно шевельнулись, бездонные, распахнутые во всю ширь глаза таинственно мерцали. Она знала. А может, знали потаённые инстинкты, до поры спящие в каждой женщине.

Удары сердца гулко отдавались в голове. От возбуждения путались мысли, и тряслись руки. Больше всего сейчас хотелось сейчас сорвать всё с неё и с себя, подмять, ворваться и пролиться, но холодный разум даже сейчас спрашивал – и чем ты тогда отличаешься от Диша? От тупого, бесцеремонного самца, не знающего разницы между любовью и похотью? А нежность, чьи бездонные глубины вдруг поглотили его целиком, уверенно требовала ласки.

И он был нежен. Разворачивал складки одеяла, как обёртку самого ценного в жизни подарка, восхищаясь и приветствуя каждую появляющуюся на свет часть тела. Поцеловал шейку, пригладил растрепавшиеся волосы, нежно приласкал округлые плечи и согрел дыханием каждый вздрагивающий пальчик. Жаркие слова восхищения, невинные и в то же время безумно неприличные, обжигали и заставляли трепетать Сидону. От грудей девушки Вос вообще не мог оторваться несколько минут. Небольшие, но очень красивой формы, затвердевшие от возбуждения, они реагировали на каждую ласку, приводя в восхищение, в трепет, в неистово! И лишь когда лери застонала почти жалобно, опомнился, ведь столько ещё безумной красоты ждёт его впереди, да и вообще, нельзя забывать, что он здесь не один!

Подхватив красавицу за тонкую талию, он просто выдернул её из разворошенного одеяла и пересадил к себе на колени, вновь отыскивая губы. А когда она слегка оттолкнула партнёра, жадно хватая воздух, Вос аккуратно уложил девушку на постель и принялся торопливо раздеваться. На миг стало стыдно, лери‑то вымыли, а он потел сегодня изрядно, может, даже воняет. Но останавливаться сейчас, уйти мыться и приводить себя в порядок было просто выше его сил. Да и Сидона может передумать.

Маг обратил внимание на испуганный взгляд лери, обращённый на часть тела, до недавнего времени скрытую штанами и яростно рвущуюся в бой. Девушка чуть отпрянула, зажмурилась и вся сжалась, оцепенела. Вос только зубами скрипнул. Неужели Диш настолько паршивый любовник, что так напугал лери в тот единственный раз!? Почему тогда эти шлюхи так жаждут его внимания? Или есть какие‑то анатомические различия?

Он лёг рядом и нежно обнял гладкое тело красавицы. И, хотя собственное тело пылало от желания, рвалось на приступ, не стал торопиться. На этот раз одеяло не мешало, руки порхали по всему телу Сидоны, лаская, оглаживая, разминая напряжённые мышцы. Губы чертили по нежной коже замысловатые узоры поцелуев, как будто собирая драгоценный нектар с обнажённого тела.

И только когда она сама расслабилась, раскрылась и даже чуть подалась навстречу, позволил себе продолжить. И всё равно слегка поторопился, слишком поздно ощутив преграду там, где её никак не могло, не должно было быть! Лери вздрогнула под ним, что‑то прошипела сквозь зубы, а затем сама притянула его к себе, требуя продолжения. А затем разум просто растворился в потоке ощущений, и позже память подкидывала только отдельные картинки. И во всех были высильковые глаза, в которых боль неразрывно смешалась с наслаждением.

Приходя в себя и выравнивая дыхание после пика ощущения, Вос приподнялся и осмотрел Сидону. На промежности красавицы обнаружил слабые следы крови.

– Видишь, – Грустно, но как‑то ласково шепнула лери. – Вот мы и скрепили свой союз кровью, как это хотел сделать Шангс.

– Но как?! Кванно ведь говорил мне, что Диш…

Девушка грустно вздохнула:

– Дед не знал. Если бы он услышал, что лер наговорил мне в брачную ночь, как смеялся надо мною… Я тогда разбила Дишу лицо, до крови, а потом подлечила, чтобы никто не знал. Я не верила, что кто‑то ещё захочет меня…

Вос вновь пылко принялся целовать и ласкать Сидону. Возбуждение слегка ослабело, позволяя думать, но одного раза явно было мало.

– Я хочу, прямо сейчас, и буду желать всегда! А ты?

– Мне больно, немножко…

И маг не стал настаивать, просто прижал к себе горячее, ароматное тело и обнял, уткнувшись носом в растрёпанные волосы. Губы едва слышно нашёптывали ласковые слова.

Уже через несколько минут Сидона спала, безмятежная и прекрасная, с чуть заметной улыбкой на распухших губах. А Восу не спалось. Донимало не утолённое возбуждение, бес‑покоили тревожные мысли. Меньше всего хотелось бы, чтобы хитрец Шангс переиграл простоватого Тыша и заявился сюда с дружеским визитом.

С огромным нежеланием маг осторожно отстранился от сопящей девушки и бесшумно поднялся с кровати. Аккуратно прикрыл одеялом свою возлюбленную и быстро оделся.

Снаружи было шумно. Несколько гвардейцев, стоящих на часах у ложной двери, активно спорили. Часть клялись всем на свете, что дверь раньше была в другом месте, остальные утверждали, что даже Восу не под силу передвинуть то, что создано Кванно. Дискуссия была в самом разгаре, и маг незамеченным отправился дальше.

Это была ночь гвардии. В кои веки востребованная пехота воспряла духом и прочёсывала замок, хотя вражеские лиму уже давно покинули территорию. Слуги вымывали дворец, начиная с тронного зала. По распоряжению Тыша, пьяных лиму укладывали рядами, причём поблизости уже были бочки с водой, приготовленные для ускоренного пробуждения.

Воса узнавали, кланялись, восхищались и трепетали. Магу это было только на руку, во всяком случае, никому из слуг даже не пришло в голову попросить вернуть опрокинутый стол в нормальное состояние. Вместо этого собирались дюжие слуги, и стаскивали всё, что могло послужить рычагом.

Управляющие, завидев мага, подходили за инструкциями, хотя особо в них не нуждались. Эти люди уже привыкли к вечному разгильдяйству Диша, и былиспособны справиться самостоятельно.

Освобождённый от захватчиков замок был в надёжных руках, и Вос с чистой душой направился в свою башню. Здесь тоже была попытка захвата, но гвардейцы продержались до объявления тревоги и прибытия подкреплений. Как с гордостью сообщили бойцы, сменившие стойкую стражу, здесь с честью полегло четыре гвардейца, взамен забрав жизни троих вражеских лиму. Ожесточение этой схватки легко было представить по тёмным пятнам, забрызгавшим дверной проём и почти весь первый лестничный проём.

Едва установившееся душевное равновесие землянина опять пошатнулось, от лихой самоуверенности не осталось и следа. Это только он сам играл здесь в игры, воспринимая окружающее, как захватывающее, но не совсем реальное приключение, а эти люди жили, полностью погрузившись в местные реалии. Жили, как умели, тускло, тяжело и зачастую недолго. Вправе ли он считать себя лучше, чем эти несчастные?

Маг тщательно вымылся и сменил одежду, наметив на будущее обновить и разнообразить гардероб. И оплести иллюзиями все важнейшие места в башне. И сделать ещё тысячу вещей, важных, но не обязательных. Он понимал, что опять лукавит, пытается бежать от реальности. Но что делать, если от такой реальности бегут все? Кто напиваясь, кто болтая и сплетничая. А для него было только два спасения, две страсти: Сидона и магия. И спроси его кто до этой ночи, что для него важнее, он бы назвал их в другом порядке.

Вос бесплотной тенью проскользнул по крепости. Его владение иллюзиями достигло достаточного уровня, чтобы ночью незамеченным просочиться мимо Тыша, не отвечая на вопросы и не слушая докладов. Пусть хоть под землю провалятся риун, Диш и все заботы, злополучный лерат и государственные интриги. Главное, чтобы его лери, нет, его женщина, не почувствовала себя одинокой, проснувшись на широкой кровати.

– Где ты был? – сонно прошептала Сидона, когда он скользнул под одеяло. Маг кратко отчитался, пытаясь поудобнее устроиться в обнимку с девушкой. Здесь все ды‑шало таким покоем и уютным теплом, что его тут же потянуло в сон. Но у лери было другое мнение. Она развернулась в объятиях, плотно прижавшись упругой грудью и сама робко коснулась губами губ любовника.

Сон упорхнул растревоженной птицей, одеяло улетело на пол. Куда и подевалась робкая, неуверенная в себе девушка. Любовь может почти мгновенно преобразить женщину, и лаская пышущее страстью и негой тело, Вос не уставал поражаться изменениям. Где эта несчастная замужняя девственница, втайне завидующая своим развратным подопечным? Пожалуй, в этот предутренний час любая из женщин башни охотно поменялась бы местами с лери. Маг слишком поздно понял, что стоило позаботиться о звукоизоляции.

– А что, если у меня будет ребёнок?

Маг зевнул, изо всех сил борясь с сонливостью. Начинался второй тур отношений, и заснуть сейчас означало проиграть. Пусть даже пострадают от этого оба. Любая женщина рано или поздно задаёт похожий вопрос любовнику, и ответ на него ведёт к свадьбе или разрыву отношений. Правда, в прошлой жизни Василий никогда не заводил романов с замужними женщинами.

– Это же здорово! Ты ведь хотела детей?

– Но Диш, он ведь знает, что мы не…

Вос нежно поцеловал Сидону в щёчку.

– Его Величество не знает ничего. Он имеет обыкновение напиваться, как свинья и не помнить, что творил вчера. Если потребуется, я сам его напою и притащу сюда. Хочешь, прямо сейчас? Правда, места рядом с тобой я ему не уступлю, пусть дрыхнет внизу, на коврике!

Лери рассмеялась. Маг смотрел на неё с огромным сожалением. Ночь выдалась крайне утомительной. Если он опять попытается, может просто не хватить сил. Лучше сдержаться.

– Знаешь, теперь я верю, что ты другой. Я… видела, как это делают другие. Грубо, быстро и как‑то… одинаково.

– Давай уйдём отсюда!

Предложение было настолько неожиданным, что Сидона приподнялась, глядя с недоумением и недоверием.

– Куда?

– Куда угодно! В вольные города, на побережье, в мой мир, когда я разберусь в записях Кванно. Оставим всю здешнюю грязь и кровь, пусть Диш и Шангс рвут друг другу глотки. А мы будем просто жить, и любить друг друга!

Лери нахмурилась и отодвинулась от него. Даже без упрёков, угроз и приказов, Вос почувствовал себя наказанным и несчастным. Просто потому, что перестал прикасаться к ней.

– Нет. Понимаешь, дед объяснял мне. Есть права, но есть и обязанности. Я не просто владелица земель. Я защищаю их. Есть люди, связанные со мной клятвой. Есть беззащитные селяне, которых не трогают только из‑за силы Милерума. Я не могу предать всё это и уйти. Даже Диша, хоть ты его и презираешь.

Маг не стал даже говорить, что мог бы любой подопечной Сидоны придать её облик. И желающая нашлась бы мигом.

– Я не презираю лера, я просто… ревную. Он владеет самой большой ценностью лерата, если не мира – и не знает ей цены! Я хотел бы сам… Быть мужем… Гордиться… А не скрывать краденное счастье… Мужем, а не любовником…

Сон сморил его.

Сидона вздохнула и накинула одеяло на спящего мужчину. На своего мужчину.

– Любовник… Какое чудное слово. Как и любовь, хорошо, что я понимаю чужие слова. У нас это звучит гораздо грубее. Но я запомню, и постараюсь понять. Я ведь не говорила, что… люблю. Мне приятно и я не стану тебя отталкивать. Но мы ведь лери и слуга, хоть и очень могущественный. Но может быть, я захочу понять, что значит любить.

За окном только начинало светлеть, и лери тоже забралась под одеяло и устроилась поудобнее. Возможно, за тяжёлой ночью будет трудный день. Сон придаст новые силы. А общее тепло прогонит кошмары.

 

Очень неприятно просыпаться чуть свет. Особенно, если тебя будят акустической атакой. Баба, вломившаяся в покои лери, похоже, не знала других способов побудки, кроме истошных воплей. Пожалуй, метод Кванно – просто сбрасывать ученика с койки, был более гуманным при той же эффективности.

Как выяснил маг из разговора Сидоны с малоприятной гостьей, это крикливое создание являлось личной служанкой лери. Эл Тыш попросил её отыскать в башне Воса и позвать его наружу по важному делу. Исполненная возмущения служанка отправилась наушничать хозяйке, что кто‑то из дам опять привёл к себе мужчину, и обнаружила нарушителя в объятьях самой Сидоны!

Возмущённая падением нравственности бабища высказала всё, что думает о наглых негодяях, посягающих на замужних женщин, разбрасывающих одежду и пачкающих ковёр. Причём делала это с таким пылом, что очень даже в курсе оказались не только обитательницы башни, но и гвардейцы, стерегущие покой женского обиталища. С разгону попыталась было выразить неодобрение и самой лери, но сонная правительница привела единственный, но совершенно убийственный аргумент:

– Выгоню! В деревню отошлю!

После чего надувшаяся бабища быстро удалилась за завтраком для лери.

Вос вознамерился было продолжить бесцеремонно прерванный сон, но был безжалостно поднят лично Сидоной, потребовавшей срочно выяснить, что там стряслось у Тыша. Это один из самых надёжных и невозмутимых лиму, и он не стал бы искать мага в таком месте без важной причины.

Пришлось одеваться и ковылять вниз. Все попадающиеся на пути окна красноречиво свидетельствовали, что солнце только встало, и мрачный маг твёрдо решил, что если причина будет незначительна, превратить настырного лиму в козла. Ну, хотя бы придать вид с помощью иллюзии.

Но первый же взгляд на Тыша изгнал все мстительные мысли. Лиму выглядел просто ужасно. Вымотанный, с тенями под глазами, безвольно свесивший руки. Вос с некоторыми угрызениями совести вдруг вспомнил, что, в отличие от него, воин не имел возможности поспать, отдохнуть морально в объятьях любимой женщины, свалив все заботы на стрелочника. Ответственность давила беднягу сильнее недосыпа, усталости и горечи потерь.

– Докладывай, – со вздохом разрешил маг. Было бы просто свинством оставить всё так, как есть. Отдых кончился, придётся разгребать последствия ночного дебоша.

Вмиг воспрянувший духом лиму начал по порядку.

– Риун со своими людьми из замка изгнан. Ворота закрыты, часовые попыток проникновения не обнаружили.

С некоторым недоумением Вос взглянул на лиму, с трудом припомнив, что, вроде бы пользовался такими словами, когда бродил по замку ночью. Как немного надо некоторым, чтобы прилично расширить свой словарный запас!

– Отлично. Потери с нашей стороны?

Тыш неловко опустил глаза:

– Четырнадцать гвардейцев мертвы, и около тридцати ранены. И два лиму… Эл Изон, затоптан спросонья собственным быком… Эл Руо убит броском ножа… Эл Сог, эл Сид, эл Чизо серьёзно ранены…

– Насколько серьёзны их раны? – Маг с трудом сдержался, чтобы не зевнуть. Он не припомнил ни одного из имён, разве что в лицо знал. Но надо же показать, что тоже огорчён невосполнимыми потерями.

– В бою участвовать не смогут…

– В каком бою?! – Сонливость Воса как рукой сняло. Какой ещё бой? Шангсу мало ночных развлечений, и он рассчитывает на турнир?

Последнюю мысль маг озвучил. Лиму радостно принялся вводить мага в курс дела.

Риун и не подумал убираться после ночного веселья. Мало того, даже подтянул кое‑какие силы. И сейчас около семидесяти повелителей рогатого гнева торчат недалеко от замка. А появившийся на заре парламентёр объявил, что благородный Шангс объявляет войну лерату Милеруму и требует выходить на честный бой. Ждать намерен лишь до полудня, после чего считает лиму лерата трусами и начинает сбор трофеев.

– Сволочь! – Не сдержавшись, рявкнул маг. – Да не ты, риун! Сам напоил этих идиотов, как сапожников, а теперь время ограничивает!

Сейчас ночное обещание завоевателя больше не казалось похвальбой. Ведь берёт на слабо, как детей! А не примешь вызов, ославит на весь мир, да ещё и разграбит всё на свете.

Тыш продолжал подливать масло в огонь. Из ремесленников под защитой только кузнецы. Ещё Кванно для них соорудил кузницы. А земледельцы, рудокопы, кожемяки, лесорубы, охотника, углежоги, и большинство торговцев лерата совершенно беззащитны. А самое главное – самое крупное стадо в каких‑то часах езды от замка, одних телят там больше двадцати.

– Сколько сможем выставить мы? – Вос прервал сетованья лиму, не желая слушать, как ещё способен напакостить риун, пока алкоголики во дворце проспятся. Он уже понимал, что битвы не избежать, местные скорее погибнут, чем поступятся хоть чем‑то. К тому же, один рейд варваров мог перечеркнуть все усилия цивилизовать страну на долгие годы.

Как оказалось, и здесь Тыш уже принял меры. Хмельных вояк сейчас приводили в порядок холодной водой и плотным завтраком. На быков сядут почти все, и пусть в башке у них шумит, в бою они не подведут. Да и от рогачей ход схватки зависит даже больше, чем от всадников, а быкам налить никто не додумался. Так что, численность по‑прежнему была на стороне лерата.

Как обычно, слабым звеном оказался Диш. Лера едва не утопили, пытаясь привести в чувство, но бревно не торопилось превращаться в Буратино. Упившийся правитель явно вознамерился спать до вечера.

– Ну и Враг с ним! Что, сами не справитесь?

Как оказалось, не справятся. Войску требовался лидер. И если лиму Сидоны готовы были подчиняться Тышу или ещё кому‑нибудь, особенно, если его при всех назначит старшим Сидона, то разгильдяи Диша плевали на авторитет лери. Они даже способны отказаться выходить из замка, ради удовольствия посмотреть на разгром соперников. Вот если бы у мага или Сидоны был свой бык, можно было бы попробовать…

– Тащи сюда Диша! Нет, не сюда, в башню мага.

Мысли работали лихорадочно. Варианты возникали пачками и рассыпались под давлением здравого смысла. Забраться на чужого быка – не пойдёт, вторым пассажиром – тем более. Если бы добраться до гадского риуна, да угробить интригана, вся ситуация выровнялась бы сама собой. Ну почему у него нет соответствующего заклинания или хотя бы приличной винтовки!

С огромным сожалением он поднял с постели Сидону. Она так замечательно смотрелась на ней без платья! А как только лёгкая ткань облекла лери, как своеобразные доспехи, место нежной любовницы вновь заняла суровая и неприступная правительница, быстро допросившая личного мага и присоединившаяся к мозговому штурму.

Покидая женскую башню, Вос присмотрелся и выругался. Заклинания иллюзий утратили стабильность и постепенно развеивались. За пару часов вход вернётся на своё место. Значит, даже в этом умении он всего лишь профан.

 

Времени не хватало катастрофически. Маги‑недоучки обшарили всю башню Кванно в поисках решения. Но ни дальнобойных артефактов, ни алхимического набора «пробуди бревно», ни даже самоходного механического быка не обнаружили. Старик просто не мог предусмотреть такую идиотскую ситуацию. Уж ему было чем ответить на претензии любого захватчика.

Тыш терпеливо ждал, периодически пинком проверяя, не готово ли вернуться в сознание храпящее на полу кабинета тело лера. Имел место дурной пример мага, каждый раз использующего именно этот метод для проверки и улучшения настроения. Пока что расслабленная тушка Диша и не думала протестовать.

В очередной раз вернувшийся в кабинет Вос устало рухнул в кресло, и смерил Тыша внимательным взглядом.

– А ну‑ка, ложись рядом с лером и прими ту же позицию.

Лиму тяжко вздохнул, и настороженно покосился на лери. Он не знал, что задумал непредсказуемый маг, но заранее был не в восторге от этой затеи. Сидона была погружена в свои мысли, и на помощь верному стороннику не спешила.

– Так, фигуры схожи, рост тоже близок… Поздравляю! Вы выиграли суперприз! Только сейчас, и только у нас, рождается король на час!

– Что ты делаешь? – Поинтересовалась Сидона, с любопытством рассматривая заклинания, отработанные ещё ночью, в дикой спешке. Сейчас им предстоял куда более серьёзный экзамен.

– Отойди, да глянь. У нас будет Диш для этой битвы. А настоящего я пока запру в ванной. Глаза б мои не видели!

Вос и сам отошёл к окну, чтобы полюбоваться на свою работу. Иллюзия в движении – это следующий уровень! Есть, чем гордиться!

– Тыш да Диш, не отличишь, Шангсу будет… Обломыш? Коротыш? А ладно, не во всём же мне быть гением!

Но ценителям было угодить не так просто. Во‑первых, иллюзии не отражались в зеркале, так что лиму пришлось поверить магу на слово. Во‑вторых, пришлось спешно поработать со звуковыми заклинаниями, чтобы хотя бы приблизить звучание баса Тыша к баритону лера. И начать всё сначала, поскольку с первого раза заклинания «поссорились» и вывели друг друга из стабильности. А затем ещё бежать в стойло, и менять внешность ещё и быкам. Капризные животные, оказывается, узнавали хозяев больше по запаху, да и лиму не горел желанием садиться на чужое животное. Не говоря уже о том, что воинственные скотоводы отлично знали приметы всех быков замка.

Но ожидаемое чудо всё же свершилось. Весь замок видел, как Диш выехал из стойла на своём быке и возглавил войско. Правда, кое‑кто из лиму был удивлён тем, что Его Величество соизволил не просто оговорить заранее строй и порядок действий, но ещё и умудрился вспомнить каждого бойца, как своего, так и служащего Сидоне, и дать каждому персональные инструкции. Как будто Диш в одночасье поумнел многократно.

Каменные ворота широко распахнулись, и воинство из более чем сотни лиму двинулось на врага. Гвардейцы, слуги, женщины провожали героев в бой, и какофония голосов, криков, смеха и плача могла свести с ума. Спешно занимались самые удобные места на стене, благо, бой должен был состояться совсем недалеко, на лугу у замка.

– Вон как расположился, гад, на пригорке. Хорошо хоть, не окопался!

Сидона с немалым удивлением покосилась на мага. Правда, ему объяснять ничего не пришлось. Комментировать принялся лидер гвардейцев, один из немногих, осмелившийся стать неподалёку от лери и Воса. Ветеран, прошедший не одну компанию, и, оказывается, сам бывший лиму, потерявший быка в набеге, с жаром объяснял, как серьёзно может повлиять рельеф местности на скорость и эффективность атаки, поче‑му выгоднее мчаться на тяжёлом и не отличающемся выносливостью животном сверху, а не снизу, и каковы должны быть рвы, чтобы помешать пройти рогатому гиганту.

Сам Вос слушал лишь вполуха. У него были свои заботы.

По предварительной договорённости с Тышем, он поднял ветер и закрутил поднятую пыль вокруг войска Шангса. Это было тяжело, пожалуй, самое внушительное из всех магических деяний вчерашнего ученика. На пределе дальности. С чудовищно растянутой аурой, подкашивающимися ногами и потом, заливающем глаза.

– КПД, как у паровоза! – Тихо выдохнул маг, со злостью глядя на кружащуюся пыль. А ведь он обещал ещё кое‑что, чтобы нарушить идеальный строй риуна и пошатнуть железную дисциплину его лиму.

Сидона о чём‑то спрашивала, но Вос только отмахнулся. Сейчас он весь был там, в месте, где вот‑вот сойдутся два воинственных… стада? Или всё же рогатые армии?

Отдалённо запел рожок, отдающий команды, ему в ответ засвистала дудка Тыша, подавая сигнал. Маг предоставил пыли оседать самой по себе, переключаясь на звук. Заклинание менее энергоёмкое, а может быть, просто лучше отработанное.

Сейчас, если всё получилось, как следует, враг перестал слышать приближающееся спереди войско, вместо этого услышав грохот сразу справа и слева. Сомнительно, что удастся обмануть самого риуна, но легко ли рядовому лиму держать строй, ожидая удара с фланга в почти беззащитный бок быка.

По сигналу мнимого Диша, атакующая колонна изменила направление удара. До оседающего облака пыли оставались считанные шаги, и восемь первых быков наклонили головы для атаки. Небольшие, и в целом ненужные рога гигантов были снабжены каменными острыми накладками, своеобразными копьями, позволяющими сделать первый удар незабываемым.

Риун вынырнул из пыли лишь для того, чтобы увидеть, как мимо проносятся вражеские ряды. Мгновенно вскинул рог, подавая сигнал, но попал под действие заклинания и тревожный звук донёсся сразу с двух сторон. А затем яростно и жалобно замычали боевые животные, завопили лиму и зазвенело оружие. Битва началась, и нужды в магии больше не было.

Вос отпустил потоки и медленно осел, опёршись на зубец стены. Давно ему не доводилось так выматываться. Пожалуй, с прошедшей ночи. Перед глазами всё плыло, в ушах шумело. Нет, до настоящего мага ему ещё очень далеко. А с Кванно он вообще никогда не сравнится.

Вокруг выли, визжали и подбадривали своих, как на футбольном матче. Пожалуй, только комментатора не хватало, хотя зачастую можно было услышать и осмысленные слова. Во всяком случае, почти всегда находился человек, способный назвать пострадавшего, а при удачном ударе радостными криками взрывалась вся стена.

– Тебе помочь? – Деловито поинтересовалась Сидона, склоняясь над Восом.

Тот только помотал головой и поднялся, превозмогая слабость. Только что у него появилась любопытная идея, но для неё требовались силы.

– Не напрягайся раньше времени. Здесь много кому придётся кровь заговаривать.

Лери помрачнела и отошла, а сам маг смог присоединиться к зрителям. Поднятая им пыль давно осела, и теперь бой был виден, как на ладони. Сразу становилось понятно, почему в таких битвах не используют пешие войска – их бы просто затоптали.

Гигантские животные собрались тесной группой, пытаясь опрокинуть врага, лишить равновесия и сбить с копыт. Случалось это нечасто, слишком уж громоздки и не‑поворотливы были эти животные. Зато всадники резвились вовсю. В ход шли копья и алебарды, топоры на длинных рукоятках и булавы, шипастые шары на цепях и просто тяжёлые хлысты. Временами некоторые метали ножи и дротики, но это оружие было непопулярно, все лиму были обряжены в тяжёлые доспехи.

В этом побоище главным было даже не нанести рану сопернику, а сбросить его вниз, под копыта, тем самым выводя из боя и быка, вмиг теряющего запал.

Бойцы лерата явно побеждали. Пусть большинство из них страдало от похмелья, но лучшее снаряжение и большая численность приносили свои плоды. Тактический ход Тыша тоже повлиял на ход сражения. Шангс сразу потерял нескольких лиму и утратил контроль над событиями. Прямо сейчас взбешенный риун пробивался к лже‑леру, пытаясь преломить ход событий.

Когда два лидера сошлись, битва приостановилась. Лиму разъезжались, ни на миг не выпуская из виду главных бойцов. Силы были примерно равны, да и оружие было почти одинаковым – каменные копья с необычайно длинными, мечевидными бритвенно – острыми наконечниками. Оба владели этими опасными игрушками виртуозно, быстро нанося и парируя удары. Сухие удары камня о камень доносились до самой крепости. Но риун, уступая в силе, явно превосходил противника в опыте, и был целёхонек, в то время как Тыш уже получил несколько ран ещё до поединка, и постепенно слабел.

Быки вели свой поединок, то упираясь крепкими лбами, то чуть расходясь в небольшом разгоне, вынуждая всадников прерываться. Во время очередного схождения животное риуна споткнулось о тушу мёртвого сородича, едва не опрокинувшись, и два каменных жала немедленно ударили, используя момент. Тыш получил тяжёлую колотую рану бедра, взамен глубоко разрубив левое плечо Шангса. Риун яростно взревел, вновь занося копьё, но тут змеёй взметнулся хлыст противника, обвиваясь вокруг шеи Шангса. Один рывок – и пойманный скользкими петлями воин утратил равновесие, вывалившись из лишённого стремян седла. Но и Тыш не сумел удержаться, должно быть, ослабев от потери крови. Увлекаемый тяжестью соперника лиму тоже соскользнул вниз.

Бой был завершён. Люди риуна сделали только одну попытку выручить попавшего в переделку повелителя, но получили отпор. Сейчас лиму лерата превосходили их в количестве, а Шангс оказался вне боя, и не мог поддержать дисциплину и боевой дух.

Около сорока быков с наездниками поспешно вышли из боя и двинулись в сторону риуната. Ещё несколько сторонников завоевателя добровольно бросило оружие, желая сопровождать Шангса даже в плену.

Даже по самым скромным подсчётам, было выведено из строя около пятидесяти лиму или быков с обеих сторон. По меркам этого мира – колоссальная цифра! Вос ещё долго смотрел сверху, как засуетившиеся гвардейцы и слуги торопятся на помощь своим. Сейчас он ничем не мог помочь.