Чаша Рубенса. Гибель «батавии»

 

Великий голландский художник XVII века Питер Пауль Рубенс был человеком богатым. И, как это бывает с богачами, всю жизнь нуждался в деньгах. То дом надо новый построить, то землицы прикупить, то пуститься в авантюру под стать его бурному характеру. Рубенс любил красивые вещи и порой мог ухлопать громадные деньги на какую‑нибудь редкость. Потом он в ней разочаровывался и пытался от нее отделаться.

Так случилось и с римской чашей, вырезанной из куска разноцветного агата. Чаша была уникальной, единственной в мире. Но когда Рубенс решил, что наигрался диковиной, покупателя на нее в Голландии не нашлось. И тогда кто‑то из умных друзей посоветовал художнику отослать чашу в Нидерландскую Индию.

Нидерландской Индией именовалась нынешняя Индонезия, страна, во много раз превышавшая размерами свою метрополию, то есть хозяйку. Именно в Нидерландской Индии авантюристы, торговцы и плантаторы наживали сказочные состояния. Вот такому «новому голландцу» Рубенс и решил продать чашу.

Он передал ее на комиссию господину Пелсерту. Господин Пелсерт был агентом Ост‑Индской компании, которая ведала всеми делами далекой колонии. Должность агента была весьма высокой. Пелсерт являлся доверенным лицом совета директоров и как раз собирался отплыть в город Батавию – столицу Нидерландской Индии. На большом корабле, также называвшемся «Батавией», он отправился в путь. «Батавия» была велика даже по нашим меркам. На ее борту находилось шестьсот пассажиров и членов команды, она везла важные грузы и годовое жалованье чиновникам колонии. Ценностей на «Батавии» было на двести тысяч гульденов, а за гульден в те времена можно было купить корову.

Командовал кораблем капитан Якобс, тщеславный и небогатый моряк, у которого зародились на счет корабля зловещие планы.

Путь к цели был долог, и капитан Якобс вошел в сговор с помощником Пелсерта Иеронимом Корнелиусом. Капитан решил, что сначала следует оторваться от конвоя, ведь «Батавия» двигалась под защитой двух военных кораблей: боялись пиратов и соперников – англичан и португальцев.

Случай представился, как только обогнули мыс Доброй Надежды и вышли в Индийский океан. В тумане при сильном волнении «Батавия» потеряла свой эскорт. А когда туман рассеялся, Пелсерт уже ничего не мог поделать – попробуй найди корабль в безбрежном океане, тем более что Якобс изменил курс «Батавии». Не очень сильно, на несколько градусов, и человеку, не очень опытному в морских делах, догадаться об этом было невозможно. А обоих штурманов Якобс уже склонил на свою сторону.

 

Но Якобс с Корнелиусом не решались просто поднять бунт. Дело в том, что у Пелсерта была собственная охрана – тридцать солдат. Ждали, когда «Батавия» достигнет цели, известной только заговорщикам.

И вот в один прекрасный день летом 1629 года матросы начали кричать, что на корабле завелась ведьма, а именно молодая красавица Лукреция Янс, жена одного из управителей компании. В качестве жертвы заговорщики выбрали ее, потому что капитан Якобс был на нее очень зол – еще в начале путешествия он предложил ей свою любовь, но Лукреция с негодованием отвергла предложение капитана.

Ночью, когда Пелсерт и большинство солдат спали, подговоренные Корнелиусом и вдребезги пьяные матросы ворвались в каюту Лукреции. Они измывались над ней, жестоко избили и, раздев догола, вымазали дегтем.

В те дни Пелсерт страдал от дизентерии и с трудом мог подняться с постели, что было только на руку заговорщикам. Но, услышав крики и узнав, что произошло, он все же добрался до каюты Лукреции и потребовал объяснений от капитана. Якобс поклялся наказать виновных, но вел себя так вызывающе, что у Пелсерта не осталось сомнений – если он прикажет своим солдатам арестовать обидчиков, за них вступится вся команда, около сотни матросов. Он собрал в своей каюте совет…

Пока Пелсерт совещался с помощниками, «Батавия» содрогнулась от удара – оказывается, корабль налетел на прибрежные камни.

Никакой земли в тех местах не должно было быть. По расчетам Пелсерта до Батавии оставалось еще несколько дней пути.

Пелсерт снова обратился к капитану, но тот только развел руками: он не представлял, куда они попали и почему. Видно, так распорядился дьявол, испортивший компас.

А тем временем в столице колонии ждали «Батавию». О том, что она приближается, знали наверняка. Тем более что к островам прибыли охранявшие корабль военные суда.

Неделя сменяла неделю, колонию охватила паника. Исчезло все: и деньги, и товары, и люди – сотни людей сгинули неизвестно где.

На поиски «Батавии» были посланы суда, но надежды отыскать следы корабля практически не оставалось.

К осени все поняли, что, как ни горько это признавать, корабль погиб. И не только сам корабль, но и люди, и ценности, и товары.

Это было правдой…

«Батавия» тонула медленно, все ее пассажиры успели сойти на безводный остров, а Корнелиус тем временем взломал сейфы корабля и разделил деньги и драгоценности между матросами. Сделал он это совершенно сознательно: участники грабежа подписывали себе смертный приговор – отныне они должны были идти с Корнелиусом до конца.

В руках у заговорщиков оказалась невероятная добыча и множество заложников. Не хватало пустяка – корабля, на котором можно было бы уйти в море подальше от этих пустынных островов.

И тогда Якобс с Корнелиусом разработали такой план.

 

Якобс предложил Пелсерту доплыть до Батавии на боте – открытом одномачтовом суденышке. Себя и матросов предложил в спутники. Пелсерту было некуда деваться, он только выторговал себе право взять на борт трех офицеров.

Следом на бот взошли капитан Якобс и двенадцать верных ему матросов.

План Якобса заключался в том, чтобы по пути к Батавии убить Пелсерта и офицеров, поведать в столице о страшной картине лишений и мучений потерпевших крушение пассажиров «Батавии», получить спасательное судно и вернуться на нем на остров. Корнелиус же и его молодцы должны будут к тому времени убить всех возможных соперников. Так что если не удастся захватить спасательный корабль раньше, можно будет сделать это уже у острова.

Но Пелсерт был не так прост. Он еще в утро отплытия посадил на плот десяток своих солдат во главе с лейтенантом, чтобы они высадились на далеком, но ясно видном берегу материка или большого острова и нашли там пресную воду. По договоренности с Пелсертом солдаты на плоту оказались на пути бота и по команде лейтенанта, несмотря на крики Якобса и матросов о том, что теперь им не хватит воды и еды, перешли на бот. Пелсерт приказал поднять парус, и бот взял курс на север.

 

Так как Пелсерт и его союзники были осведомлены о планах Якобса, то матросам сказали совершенно ясно: будете вести себя смирно и слушаться нас, останетесь живы.

На утлом суденышке под раскаленным солнцем Пелсерт совершил невероятное путешествие – от берега нечаянно открытой им Австралии (о чем он тогда и не подозревал) до острова Ява лодка прошла две с половиной тысячи километров. Несколько недель, страдая от голода и жажды, команда Пелсерта упорно стремилась к северу.

И наконец, уже на подходе к Яве, они встретили военный корабль «Саардам» – один из эскадры, посланной на поиски «Батавии».

Но справедливость торжествует не всегда и уж по крайней мере не сразу.

Представьте себе положение генерал‑губернатора колонии, к которому заявляется агент Пелсерт и объявляет, что капитан Якобс сознательно загубил «Батавию» и возглавил пиратский захват судна. Ведь никаких доказательств этого не существует. К тому же уважаемый капитан Якобс утверждает совершенно обратное и клянется в своей полной невиновности.

 

Пелсерта посадили под арест. Его обвинили в том, что он сбежал, покинув свой пост и корабль. Якобса тоже арестовали, обвинив в том же самом.

Тем временем «Саардам» снарядили для трудного плавания в неизвестные моря, погрузили на борт сильный отряд солдат, а также водолазов, чтобы поднять груз «Батавии». Пелсерта отпустили в это плавание, а Якобса на всякий случай оставили в Батавии.

«Саардам» подплыл к небольшому острову, над которым поднимался столб дыма. От острова к кораблю двигалась лодка, в которой находилось четверо раненых солдат. Увидев на борту Пелсерта, они заплакали от радости и облегчения.

Оказалось, что это солдаты из охраны агента компании, которым удалось сбежать от пиратов и укрыться на маленьком островке.

Солдаты сообщили, что власть находилась в руках Корнелиуса. Сейчас он подплывет к «Саардаму», изобразит радость по поводу его прибытия и захватит корабль, тогда как Якобс должен напасть на голландцев с тыла.

Беглецы еще не успели закончить свой рассказ, как из‑за острова показался большой плот, на котором толпились три десятка разодетых и увешанных драгоценностями пиратов.

Капитан «Саардама» сделал вид, что ничего не подозревает, и подпустил плот к берегу. Корнелиус спросил, где капитан Якобс, ему ответили, что тот заболел и остался на Яве.

Когда же до плота оставалось несколько ярдов, на борту «Саардама» появилось множество солдат с заряженными мушкетами.

С другого борта спустили шлюпки.

Бой кончился, не начавшись. Пираты не ожидали сопротивления и сразу сдались.

После этого «Саардам» подошел к острову, на котором находились пассажиры «Батавии».

И оказалось, что в живых осталось всего сорок человек. Причем только те, кто поклялся в верности Корнелиусу. Четыреста человек погибло!

Что же рассказали несчастные жертвы пиратов? Оказывается, первые три недели, пока, по расчетам Корнелиуса, Якобс плыл к Яве, жизнь на островах шла мирно. Строили палатки, искали на берегу еду, наладили рыбную ловлю и поиски черепах…

А дальше началось истребление людей. Делалось это так: на берег за водой отправляли плот, на который садились пятеро солдат и десять пиратов. Возвращались только пираты и сообщали, что солдаты ушли в пустыню. Или утонули… По ночам матросы резали мирных торговцев и топили их трупы в проливе.

С каждым днем Корнелиус все больше зверел. Однажды в палатку к обедавшему пирату вбежал юнга и закричал, что видел, как два матроса убили пассажира. Корнелиус поморщился и сказал своим слугам:

– Заткните щенку глотку, он мне портит аппетит.

Мальчика убили тут же, на глазах у Корнелиуса.

Несколько человек смогли переплыть на другой остров, и там они дожидались спасения. Но Корнелиус выследил их и приказал всех зарезать, включая женщин и детей.

Пелсерт начал судить пиратов. Семерых повесили, но Корнелиуса долго не казнили. Уже подняли со дна все сундуки и тюки из трюмов «Батавии», уже пора было отплывать, но Пелсерт все пытался добиться от Корнелиуса признания в том, что руководил заговором капитан Якобс. Корнелиус так и не признался. Его повесили.

Когда же «Саардам» вернулся на Яву, капитана Якобса судили и посадили в тюрьму. Но Корнелиус был мертв, а, кроме его показаний, у Пелсерта ничего не было. Так что казнить капитана не удалось.

Часть сундуков с монетами подняли водолазы с «Саардама». В том числе был найден и привезен в Батавию исчезнувший кубок – чаша Рубенса. Но покупателей на него не нашлось, так что через год‑другой ему пришлось совершить еще одно путешествие – на этот раз из Батавии в Амстердам.